В этой части все будут говорить на русском
***
В доме Союза было такое редкое явление. Его дети, не все конечно, всего трое, пришли его навестить. Хотя по Украине видно, что он этого не хотел. Но Украина всегда таким был. Россия, как всегда, пропадала непонятно где. Она буквально поселилась на улице, не отвечая ни на один звонок, потому что никогда не берёт с собой телефон. Она возвращается только когда ей нужно помыться и переодеться. Хотя даже так Россия сильно не задерживается, не разговаривает, и на следующее утро её и след простыл. СССР-у больно. Очень больно видеть свою дочь такой. Он никогда не думал, что она будет выглядеть именно так. Через месяц после того, как она родилась и выросла, она подстриглась под мальчика и ушла из дома. Союз не знал, что она делает, но догадывался. Каждый раз его любимая дочь возвращалась в крови (не своей), в разодранной и грязной одежде, пьяная и злая. Да уж. — А где Россия? — спросила Беларусь, посмотрев на отца. Тот вздрогнул от её имени. Мужчине захотелось плакать. Он винил себя и считал, что он потерял свою дочь. — Она…гуляет. — М… Сейчас? — девушка указала на окно, где бушевала явно не прогулочная погода. СССР стоял задом к детям, боясь показать им своё грустное лицо. Вздохнув, он повернулся к ним и сел на свободное место за столом. Посиделки на кухне вместе с папиным борщём, картошкой, бешбармаком и пельменями. Причём всё тут приготовил он сам. Только в таких значимых блюдах не хватало кое-кого. — Она… — не успел он что-то придумать, как в дверь позвонили. Вспомни лучик… Сначала Союз радовался, а потом вспомнил про гостей. Они ведь никогда не видели её. И такая первая встреча как-то… Не сулила успеха. Ну что ж, выбора не было, поэтому СССР направился на кухню в тёмный коридор. Во всём доме, кроме кухни, не горел свет. Это немного нагнетало. Мужчина подошёл к двери, тяжело вздохнул, и отпер её. Россия, конечно же, стояла на пороге, вся мокрая. Кофта — не дождевик, поэтому не помогла. Вода стекала по волосам девушки. Её всегда каменное лицо даже от этого не изменилось. — О Ленин, дорогая, — коммунист пропустил дочь вперёд. С неё стекало, как с ведра. Когда Россия прошла в дом, под ней появилась лужа. СССР грустно смотрел на девушку. Ему было её жаль. Хоть он и не знал, что происходит у неё в душе, но мог представить. Экономика шла ко дну, и наверняка она очень сильно страдает. Но ведь она никому этого не покажет. Она сильная, хах. — Подожди, дай я дам тебе полотенце, ты же вся мокрая, — СССР побежал наверх, не забыв перед этим включить свет в коридоре, из-за чего Федерация нахмурилась. Ребята на кухне поняли, кто пришёл. С любопытством три головы вылезли с кухни, наблюдая за сестрой. Было интересно увидеть их нового родственника. Что ж, сначала они все вместе подумали, что ошиблись. Ведь это был парень. Каждый подумал, что они что-то неправильно поняли, и у них оказывается брат. Но потом присмотревшись, казах увидел грудь, которая просвечивалась через мокрую футболку. Остальные не заметили. — Вот, это тебе, — СССР накинул на плечи России синее полотенце и попытался снять кофту. Девушка отбила его руку и пошла сама. Но остановилась по середине гостиной, опасно зыркнув на своих братьев и сестру. — Не вежливо пялиться, — и ушла на второй этаж. СССР уже и забыл, как звучит её голос. Наверное, это была первая фраза за 2 года. Ребята вздрогнули. Это было неожиданно. Вернувшись на кухню, Союз продолжал грустно качать головой, смотря в никуда. — Он странный, — за всех сказал Украина, прожигая дырку в столе. Беларусь невинно похлопала глазами, а Казахстан лишь кивнул, — Из всей любви к РСФСР, он просто… — Украина, — рыкнул на него коммунист, — Она твоя сестра. Она — девушка. Беларусь и Украина удивлённо посмотрели на отца. Казах это понял и так. — Воу, — шокированно вспоминал её украинец. Что ж, она явно не похожа на девушку. У неё хоть и были, вроде как, симпатичные черты лица, но он всё равно бы даже не подумал, — Я удивлён. — Я понимаю. Ей сейчас тяжело. — А кому сейчас легко, папа? — Беларусь возмущённо посмотрела на СССР. Союз ответил не менее возмущённо. — Не забывай, что все долги за весь Советский Союз взяла она. Все замолчали. Да, это правда. Никто и не думал спорить. Но всё же они до сих пор были слегка шокированы новому родственнику. СССР услышал шаги по лестнице. Он чуть не подпрыгнул от удивления и радости. Неужели его дочь решила спуститься к ним сама? И именно так и оказалось. Россия помыла голову, сменила одежду, на такую же мужскую, что Украина всё ещё с подозрением на неё смотрел. Девушка держала руки в карманах. — Ну привет, семья, — голос Федерации как всегда был пацанским. Хриплый из-за сигарет и её притворства. Так уж привычнее для русской. СССР сиял, как новогодняя ёлка. Казах недоумевающие скосил на него взгляд. — Дорогая, я так рад тебя видеть! — Союз выпрыгнул со стула и обнял дочь в медвежьи объятия. Ребята, что знать не знают ситуации в русском доме, не понимали такой радости. Россия же оттолкнула руки мужчины куда подальше и уселась за свободный стул, который находился ближе всех к двери. Она с любопытством осматривала своих гостей. Честно говоря, она не знает о их существовании. И пока что для неё они какие-то страны. — Это твои братья и сестра, — СССР продолжал улыбаться, хоть его и грубо оттолкнули. Он уселся левее дочери. Россия шокировано посмотрела на отца, — Казахстан, — казах кивнул, с интересом осматривая сестру, — Украина, — украинец лениво помахал рукой, до сих пор не веря, что это девушка, — И Беларусь, — белоруска улыбнулась и поприветствовала девушку. — Неожиданно. Я — Россия, — монотонно ответила Федерация, уже подмечая про себя черты характера каждого из них. Это важное умение, если хочешь выжить на улице. — Приятно познакомиться. Надеюсь, мы подружимся. — «Лицемерка.» — Не думаю. Честно говоря, мы вряд ли поладим. И да, признайся уже, что ты мой брат. — «Самый умный (в ковычках).» — Рад встрече. — «Пытается найти во мне всё, что может за этот короткий промежуток времени. Ненавижу таких.» — Украина, да? Я девушка, — ответила Россия, смотря в золотые глаза брата. — Тогда я балерина, — ответил тот, усмехнувшись. СССР уже понял, что семейные посиделки пора прекращать. — Ребята, не ссорьтесь. Может ей хочется так выглядеть, — Беларусь якобы заступилась за сестру, хотя сама посмеялась вместе с братом. Ей нужно налаживать отношения, не так ли? Федерацию чуть не стошнило. Пожалуй то, что она не знала о их существовании, было лучшим из возможных вариантов. — Хм, раз уж ты высказал своё первое мнение обо мне, тогда и я могу, не так ли? — Россия вопросительно посмотрела на Украину. Тот пофигистично махнул рукой. — Ты застрял в переходном возрасте и думаешь, что самый умный здесь. Ты думаешь, что открыл всем глаза, не так ли? Думаешь, что самый смелый? Мальчик, я не знаю, младше ли я тебя, но пока что вижу тебя ребёнком. Жаль тебя даже обижать. Федерация замолчала, наблюдая за реакцией. И, конечно, как она думала, тот взбесился. Впрочем, она как всегда оказалась права. — Да что ты вообще обо мне знаешь?! Ты — мужикоподобная баба? Знаешь как от тебя водкой прёт? Ты ещё и алкоголик! А ещё убийца! Я видел у тебя кровь на кофте и в волосах! — СССР зло смотрел на украинца. Он всегда был таким вспыльчивым? Россия лишь ухмыльнулась. — Что ещё скажешь? Украинец аж покраснел от гнева. Казах насторожился. Россия заметно провоцировала брата. Беларусь не знала, кого успокаивать, ведь подписывалась под каждым словом Украины, а Россия ничего не сказала. — Да ты не достойна быть наследницей СССР! — выпалил украинец, не задумываясь, и тыкая пальцем на девушку. — Ты — существо, ты — не страна! Просто ничтожество! И… Казахстан встал со стула, хватая украинца под подмышками и закрывая рот. Старший пытался выбраться. Россия заметно помрачнела. Она чувствовала, как кровь прибегает к её мозгу. Холод, что постоянно сопровождал, ушёл. И боль. Экономика на дне. Это больно. Такое ощущение, что твои органы начинают гнить. Это всё в одной каше вызвало гнев. Не достойна? Ничтожество? Россия схватилась за край стола. Тот мгновенно треснул и отломался кусок. Девушка встала со своего места, гневно смотря брата. Тот угомонился, увидев это. Она — гроза Москвы. Её боится вся столица. Она может угрожать любому, и убить любого. И кто-то будет говорить ей что-то подобное? Не в этой жизни. — Россия, успокойся! Он не имел это в виду! — пищала белоруска, в страхе прижимаясь к украинцу. СССР видел, что это её не успокоит. Пожалуй, драка неизбежна. И, как он и думал, так и произошло. Стол, что мешал добраться до Украины, полетел куда-то в другую стену. Стулья попадали. Беларусь заплакала и побежала к окну, подальше ото всех. Казахстан отпустил брата, отстраняясь. Украина стоял и смотрел. Его ноги дрожали, но он никуда не уйдёт. Гордость не позволит. СССР встал перед надвигающимся кулаком дочери и перехватил тот, проскользив немного назад. — Россия, ты собираешься устроить драку?! Ты же знаешь, он слабее тебя, это будет не честно! — пытался донести ей отец, но Украина, что продолжал всё отрицать и разжигать конфликт позади Союза, раздражал Федерацию. — Заткнись и уйди. Ты мне не указ. Ты уже никто, СССР, — холодно ответила дочь, смотря прямо в золотые глаза отца. В глазах ничего не скроешь. И она видела, она попала в самое сердце. И именно поэтому Россия с лёгкостью откинула отца со своего пути. Тот больно ударился головой об пол, слова не выходили из его головы. Это правда? Украина, увидев, что его живой щит больше не годен, сглотнул. — «Мне пи#да…»//Продолжение следует…//