Цветочная любовь

Глава 8. Благородная любовь. Часть 2. * * * На удивление Ивана, король сразу же пошёл на поправку. Учитывая то, что говорила Александра, выздоравливал он действительно быстро. Разговаривать с ним у него не было ни малейшего желания. Именно поэтому, практически всё время он проводил на улице. Всячески помогал Александре по хозяйству, чтобы хоть как-нибудь компенсировать их проживание у неё и оказываемую помощь. Так пролетела ещё одна неделя, пока однажды… - Вань, ты не мог бы занести воды, - попросила Александра. - Да, сейчас, - ответил он. В этот день на улице шёл дождь. Как сказала хозяйка дома, это хорошо, как раз поможет прижиться капуста, которую она только вчера вечером посадила. Занеся воду, он увидел, как Александра готовит обед. Повернув голову, она улыбнулась ему и поблагодарила. - Кстати, - внезапно произнесла хозяйка, кивнув в сторону комнаты, где лежал Глеб, – он просил тебя зайти к нему. Хотел поговорить с тобой. Ванька посмотрел на дверь и сжал губы. Ему так не хотелось идти. Но если он не пойдет, то обязательно вызовет непонимание домовладелицы, которое она уже выказывала, спрашивая, почему он редко заходит в дом, а если и заходит, то со своим другом не разговаривает. В такие моменты, когда она называла его другом, он только усмехался. Да уж, друг. Пересилив своё «не хочу», парень выдохнул. Повернув ручку, он вошёл внутрь и сразу же увидел его. Глеб сидел в постели и что-то рисовал. Спокойный, словно ничего и не произошло. Подняв голову, он посмотрел на него долгим взглядом слегка прищуренными глазами, словно изучая. - Добрый день, Ваше Величество, - тихо сказал Иван, точно так же смотря на короля. – Надеюсь вам уже лучше. - Значит, я правильно понял, - всё так же спокойно ответил Глеб. – Откуда тебе известно, кто я такой? Когда ты меня только увидел там, у дерева, ты этого не знал. Вместо этого, Иван молча подошёл к окну, на котором стоял горшок с цветами, а рядом с ним лежал тот самый листок с портретом Татьяны. Взяв его в руки, он протянул его Глебу. - Ещё не будучи Вашей женой, принцесса Татьяна часто сбегала из дворца, думая, что её никто не видел или не узнавал. Так что, лицезреть её мне и моим знакомым было не в диковину. - Так ты живёшь в королевстве короля Леопольда? - Жил, - просто ответил парень. – Теперь я путешествую. - Давно? – продолжил свой расспрос он. - Не очень. Полтора года. - А как хорошо ты знал Таню? - Как крестьянин знает принцессу своего королевства. Только визуально, - слукавил он. Ему как-то не хотелось, чтобы он знал об их отношениях, которые продлились не так долго. - А с чего ты вдруг решил, что я именно тот, о ком ты думаешь? То, что у меня был портрет Тани, ещё не значит, что именно я - её муж. Вдруг я тайно в неё влюблён, вот и держу её портрет у сердца. - Возможно, - ответил Иван. – Но тогда бы Вы мне не говорили при первой встрече, что если бы вы могли идти, то давно бы ушли. Что Вас жена дома ждёт, а Вы идти не можете. Не знаю как вы, но если бы я был влюблён, даже тайно, то в подобный момент вспоминал бы явно не жену. А вот если любить жену, да так, как Вы, носить её портрет у сердца, тогда да. - Да, ты прав, - хмыкнул Глеб, посмотрев на портрет. – Во всём прав. Я действительно очень люблю свою жену. Да так, что просто не представляю свою жизнь без неё. Она, наверное, уже родила, а Александра говорит, что раньше чем через неделю меня не отпустит. - Ну, раз не отпустит, то, значит, надо лежать. Вы и так довольно быстро идёте на поправку. Так что, надеюсь, ещё одна неделя погоды не сделает. - Вы просто не знаете мою жену, - покачав головой, сказал Глеб, не видя лица Ивана. – Она слишком добрая. Настолько, что пожалеет всех. Даже такого, как я. - А что, было много из-за чего можно вовсе не жалеть? - Лучше не представлять. Одна эта война чего стоит. Возможно, Гурий не настолько был не прав, говоря, что жизнь со мной принесёт одни лишь разочарования. Она ведь уже наверняка родила. А я за весь промежуток её беременности был рядом с ней лишь один день. - Ну что Вы, - каменным голосом проговорил Иван, – здесь нет вашей вины. Кто же знал, что так случится. Вы просто защищали своё королевство и семью. - Знаешь, я столько раз, там, под тем деревом, пытался успокоить себя, что здесь нет моей вины, что я защищал и своё королевство, и свою семью, но ведь виной всему оказался именно я. Я и никто иной. Не знаю, почему тебе это рассказываю, но у меня почему-то есть уверенность, что кроме нас об этом никто не узнает, - посмотрев ему в глаза, сказал Глеб. Он действительно доверял ему, даже не догадываясь, что это тот самый парень, к которому он около года назад ревновал, чем вызвал такие неприятные последствия. – Когда мы с Таней ещё женаты не были, у меня было много женщин. Одной из них была дочь друга моего отца. Но самое ужасное, что она, как и все её предки, обладала магической силой. Элеонора - ведьма, и от этого идут все наши проблемы. Она так и не смирилась, что я полюбил не её, и с тем, что это была Таня. Она до сих пор мстит. Даже в этой чёртовой войне главным лицом была она. Задурила голову этому принцу, вот он и решился, сам бы никогда так не поступил. Принадлежит к людям-идеалистам. - Вашей супруге, наверное, пришлось многое пережить, - задумчиво проговорил Иван. - Да, - не задумываясь, ответил Глеб, вспоминая все её разочарования, боль и слёзы. Ну почему же ей не повезло так в жизни? Она ведь всего этого не заслужила. А он сейчас здесь валяется, при чём неизвестно где, подражая бревну, а Таня там, волнуется, переживает. Да, первым, что ему надо сделать, это встать. Но где он сейчас? – Слушай, Иван. Как далеко я нахожусь от Мираклиона? - Если вы переживаете по поводу, как вам добраться домой, можете не переживать. Я доставлю вас до Мираклиона. - Почему ты мне помогаешь? – не поверив, спросил Глеб. Он действительно не мог этого понять. Совершенно посторонний человек решил ему помочь! – Что ты потребуешь взамен? - Ничего, - ответил Иван. - Я не понимаю! - А тут и не надо ничего понимать, - спокойно сказал парень, – просто у нас в деревне все очень любили принцессу. Но так уж вышло, что ей не очень повезло в жизни. Так что я не Вам помогаю. Я помогаю ей. С этими словами он вышел за дверь, не желая продолжать разговор. Глеб слегка удивлённо смотрел на закрытую дверь. Он не понимал этого человека. А не понимал лишь по одной причине - просто не знал, что им движет, хотя это было даже к лучшему. Ведь знай он обо всём, то наверняка даже не принял его помощь. А Иван, всё в таком же расположении духа, вышел во двор и подошёл к пасущейся на лугу Абигаль. На данный момент он буквально ненавидел этого человека. Хотя раньше он даже представить не мог, что будет испытывать подобное чувство. Таня столько времени прожила там, с ним, и постоянно ей приходилось страдать. Ну почему он не может никак повлиять на всё это? И тут у него возникла безумная идея. Оставалось только надеяться, что всё получится. Нет, он не собирался разлучать их или делать что-то подобное. Просто он собирался сделать то, что согреет душу его Тане. - Похоже, Абигаль, нам с тобою скоро предстоит распрощаться, - прошептал он, поглаживая свою лошадку по её красивой двухцветной гриве. А она, словно понимая, грустно прикрыла глаза, положив свою голову парню на плечо. * * * Неделя пролетела как миг. Александра, как и обещала, поставила Глеба на ноги, рвущегося домой. К жене и ребёнку. Иван больше с ним не разговаривал, да и сам Глеб тоже не горел желанием. После того разговора, у него сложилось какое-то странное ощущение, что будь немного иная ситуация, он бы ни в жизнь не помог ему. И вот так, мало-помалу, они начали собираться в дорогу. Александра была так щедра, что предложила Глебу взять её лошадь. Иван же клятвенно обещал, что, когда поедет обратно, обязательно вернёт лошадку. Женщина лишь улыбнулась, сказав, что верит ему. Единственное, что было самым трудным для Ваньки, - что придётся столько времени наедине провести с Его Величеством. Успокаивало только то, что он сдержит собственное слово. Поможет той, кого любит, пусть всё это по большей части и оказалось случайностью. - До встречи, Александра, и спасибо за всё, - сказал Иван, уже полностью собранный в дорогу. - До встречи, Вань, - улыбнулась она, – а вам, Глеб, я желаю счастья и скорейшего воссоединения с семьёй. - Я обязательно отблагодарю вас. Как только доберусь до своего королевства, я… - Не надо, - мягко перебила его женщина. – Мне ничего не надо. Только одно. Ваша жена столько всего пережила, что сейчас заслуживает счастья. Сделайте её счастливой. Рефлекторно кивнув, Глеб сел на лошадь, которую дала хозяйка, и дёрнул поводья. Уже второй человек ему в этой жизни помог просто так. Точнее не совсем просто. Оба требовали одного - счастья для его жены. Он этого не понимал: ладно ещё Иван, он жил в королевстве её отца. Но Александра… Совершенно посторонняя ей женщина. Знает о ней только по его рассказам. Почему же она просит именно этого? * * * Чем больше Глеб и Иван приближались к Мираклиону, тем быстрее они гнали лошадей. Глебу быстрее хотелось увидеть Таню и их ребёнка. У Ивана же было всё труднее и запутаннее. Несмотря на довольно сильные потоки ветра, которые властвовали на этих землях, воздуха ему не хватало. Ему было нечем дышать. Да, он сдержит обещание, данное самому себе, но чем ближе всё это было, тем тяжелее ему становилось. Нормально поговорить они так и не смогли. Да и Иван этого совершенно не хотел, даже на привал они останавливались крайне редко, и то только тогда, когда ощущали, что лошади сильно устали. С таким ритмом Иван вовсе не удивился, что путь в обратную дорогу у него занял в два раза меньше времени, чем тогда, когда он уходил. А теперь, ему вновь придется уйти. Когда он вернёт супруга своей любимой женщине, он снова уйдёт. Подальше, и теперь уже навсегда. - Вот он! – возглас Глеба отвлёк его от размышлений. Подняв голову, он увидел, что действительно, вдали на горизонте, уже виднелись самые высокие здания Мираклиона, среди которых, вне всяких сомнений, был сам дворец. Увидев его верхушки, Иван резко остановился, прекрасно зная, что не поедет дальше. Заметив это, Глеб с удивлением остановился. - В чём дело? – спросил он, смотря на опустившего голову Ивана. - Нет, ничего, - понуро ответил парень, – просто дальше я не поеду. - Почему? – в недоумении спросил он. – Моя жена наверняка захочет увидеть и лично поблагодарить тебя. - Нет, не надо. Я не могу. Мне ехать надо. Лошадь Александре вернуть… - Ну, тем более. Доедем, и там заберёшь. Отдохнёшь и поедешь или ты решил меня дальше пешком отправить? - усмехнулся Глеб. - Ну что Вы, - всё так же грустно улыбнулся Ванька. – Дальше вы поедете на моей лошади. - Что? – ошарашенно спросил Глеб, смотря, как он слезает со своей лошадки. - Ваша жена, наша принцесса, с самого детства очень любила розы и лошадей. Об этом всё королевство знало, - с улыбкой произнёс Ванька, – и я не исключение. Так что для меня будет большой честью знать, что моя Абигаль будет личной лошадью Её Величества. А я верну лошадь Александре. - Но как мне тебя от… - Просто пообещайте, что... лично передадите Абигаль Вашей жене. Я знаю, я уверен, что принцесса позаботится о ней. И тихо, совершенно незаметно, так, что даже Глеб этого не заметил, всунул в его руку поводья лошади, а после прижался к своей…. Нет, уже не своей, Абигаль. - Прости, милая, но так надо, - прошептал ей на ухо, – так просто должно быть. Позаботься о ней. Больше он не хотел терзать себя. Резко отойдя от неё, он взял лошадь Александры, вскочил на неё и быстрым галопом поскакал в противоположную сторону от Мираклиона. Но метров через сто резко обернулся, остановив лошадь, и крикнул, что бы король его услышал. - Будьте счастливы. И её сделайте счастливой. Она этого заслуживает. И чтобы не передумать и не вернуться обратно, не страдать и терпеть всю эту боль дальше, он погнал лошадь дальше. А Глеб так и остался стоять между пустотой и своим королевством. Он догадывался, но точно не был уверен, что то, что произошло, точно связанно как-то с его женой. Но даже если этот Иван и любит её не просто как принцессу своего королевства, а больше, это всё равно ничего не изменит. Тем более, сейчас. Поэтому смысла здесь стоять он не видел. Довольно спокойно он сел на Абигаль и медленно поехал домой. Домой. Это слово вызывало у него тепло в сердце. С тех пор, как умерла его мать, он не чувствовал подобного очень долго. До тех пор, пока не понял, что это тепло не заменила, но смогла дать Таня. И теперь жизнь его связана с нею отныне. Навсегда. * * * С каждым днём надежда молодой королевы всё больше гасла. Известий не было. Веру давали только сны, где она видела, что они вместе, втроём. Она, он и маленький Стефан. Счастливая семья. Только было больно оттого, что в реальности всё это не спешило случиться. Посмотрев на спящего сына, она вздохнула и, отвернувшись, отошла к кровати. Всё чаще она ловила себя на мысли, что хотела уснуть и больше не просыпаться. За что же ей всё это суждено было пережить?! Ну, неужели она такая сильная, что должна терпеть больше, чем кто-то другой? Но сейчас у неё больше не осталось никаких сил. Ни на что. Даже плакать она и то больше не могла. Маленькая, беззащитная девочка. Вот, как её можно было назвать. Лежала на кровати, руками прижав к себе подушку и поджав ноги. Сколько она находилась в таком положении, даже сама не могла сказать. Помнила только пустоту где-то внутри и довольно большую брешь, от которой и началась эта самая пустота. Внезапно послышался тихий, но отчетливо слышимый стук в дверь. Вслед за ним подозрительно звонкий голос Оникс. - Ваше Величество, там к Вам пришли и очень хотят видеть. Таня не обернулась, а лишь сильнее прижала к себе подушку. - Я никого не хочу видеть, Оникс, - еле слышно прошептала она. - Но… - Оникс хотела сказать ещё что-то, но не сказала. – Хорошо Ваше Величество. Дверь тихо закрылась. Она вновь осталась одна. Одна. Неужели ей всю жизнь так и предстоит быть одной? От такой мысли она сильнее зажмурила глаза, кусая дрожащие губы. - Тебе никто не говорил, что чаще нужно гулять на свежем воздухе? Тем более в такую хорошую погоду. А то скоро на приведение станешь похожа, - услышала она такой знакомый голос. Нет, этого просто не может быть. Голос, который она уже и не ожидала услышать. «Это, наверное, бред, мираж. Невыносимая иллюзия», - думала она, тяжело дыша и сильнее сжимая глаза. Она не могла больше разочаровываться. Ей было и так тяжело, неужели эта мука будет терзать её дальше? Но как оказалось, всё совершенно не так, как она думала. - Да и наш сын тоже должен бывать на улице. Так нельзя поступать со своим ребёнком. Всё, это было последней каплей. Резко открыв глаза, она увидела его. Он стоял, держа в руках сына, с любовью и восхищением глядя на него. - У меня обман зрения, - не веря, прошептала она. Голос у неё дрожал, а мысли путались. Нет, не может всё так быстро поменяться. Это невозможно. - Ну не знаю. - Обыденным голосом сказал Глеб, повернув в её сторону голову. Он вёл себя так, словно его не было какие-то минут пять, а не почти год. Тем временем, он положил сына в кроватку и вновь посмотрел на неё с мягкой улыбкой, какой не улыбался никому, кроме неё. – Если ты видишь призраков или монстров, про которых мне в детстве рассказывала мама, то да, у тебя действительно обман зре…, - договорить он не смог. Таня, поняв, что он реален, он здесь и просто шутит, соскочила с кровати и бросилась к нему в объятия, чуть не сбив его при этом с ног. Глеб был совершенно не против. Он сам так долго ждал их. А Таня только обнимала его и плакала. Она боялась, что всё это может быть сном и растаять. Немного отстранившись, он взял её лицо в свои ладони, посмотрел на неё с обожанием, радостью и непередаваемой любовью. - Как же долго я этого ждал, - прошептал он и припал к её губам, ощущая, как она отвечает. - Это ведь не сон? – шептала она сквозь поцелуи. – Это ведь не сон? Не хочу, что бы это оказалось обманом. - Если это сон, - прошептал он в ответ, задыхаясь от чувств, которые она в нём будила, – то я отказываюсь просыпаться. Они так долго ждали этого, так боялись. Столько пережили, что действительно, не смогли бы пережить, если это было только сном. Они тоже заслужили счастья, особенно после всего случившегося. Ночь ложилась на землю, закрывая на всё глаза. Не давая злым языкам говорить о том, чего не следовало. Заставляла забыть обо всём до утра, когда всё волшебство закончится, заставив опомниться. Глебу и Тане не нужно больше просыпаться. Их сон стал реальным, а больше им ничего не надо. * * * В это утро Тане наконец-то, за такое долгое время, было приятно проснуться. Ведь сегодня она проснулась не измученной и уставшей. Сквозь остатки сна она чувствовала, как его руки обводили контур её лица, проходили по щекам, гладили губы. Открыв глаза, она увидела его ласковую улыбку и тепло в глазах. - Доброе утро, любимая, - прошептал он, поцеловав её в губы. - Ты прав, - улыбнулась Таня, ответив на поцелуй. – Сегодня утро действительно доброе. Я в последнее время уже боялась, что не дождусь его. - Давай одевайся, у меня для тебя подарок, - улыбнулся он, вставая с кровати. – Кстати, наш сын оказался очень примерным мальчиком. Проснулся и не стал кричать, плакать. Просто дождался, когда к нему подойдут. - А где он? – резко встав, спросила она. - Не волнуйся. – Усмехнулся Глеб. – Я попросил твою фрейлину присмотреть за ним. - А-а-а, ну, да, - вздохнув, проговорила она. – Не знаю, стала такой трусихой… Всего боюсь. Что всё могу потерять и… - Всё-всё, успокойся, - перебил её Глеб, вновь садясь рядом с ней. Он обнял её и, грустно улыбаясь, понимая, что вся вина за произошедшее, лежит исключительно на нём. Но всё он не расскажет. Он не сможет сказать ей, что всё это дело рук Элеоноры. Тогда она будет бояться ещё больше. – Я здесь, с тобой. И я больше никуда не уйду. Он успокаивал её, гладя по волосам, прижимая ещё крепче к груди, желая, что бы она почувствовала, что он сможет защитить её. Что никому не даст в обиду. Потом он отстранился и сказал. - Знаешь, а ведь подарок не от меня. - А от кого? – рассеянно улыбнувшись, спросила она. - От человека, который мне помог. Жизнь спас. Взамен он попросил, чтобы я передал её тебе. - Кого? - Одевайся, увидишь, - сказал он, поцеловав её в макушку. Спускаясь по лестнице, Глеб и Таня видели придворных, которые тоже были рады возвращению короля. Они кланялись, улыбаясь, и были рады видеть его в добром здравии. И не только его. Выход королевы впервые за долгое время тоже заставлял их радоваться. Спустившись во двор, они увидели конюха, рядом с которым стояла красивая лошадь. Увидев её, Таня сразу узнала её. Эта красавица была одна на миллион. И владелец этой лошадки мог быть только он. Единственный достойный человек. Человек также, один на миллион. - Её зовут Абигаль, - сказал Глеб, подходя ближе. – Иван…, её хозяин, жил в королевстве твоего отца и попросил подарить её тебе. Таня, еле дыша, подошла к ней и, едва прикасаясь, провела рукой по морде. Абигаль только доверчиво прижалась к ней и грустно посмотрела ей в глаза. - Абигаль, - прошептала она и, обняв её, прижалась лбом к её шее. Она была уверена, что лошадь узнала её. Как и она её. - Ваше Величество, - услышала она за спиной. Повернув голову, она увидела Лорда Вилдера, который, поклонившись, отозвал Глеба на разговор. - Я сейчас, - улыбнулся он ей и отошёл. Кивнув, Таня отпустила конюха и подошла к седлу. Если она не ошибалась, то ей предназначено ещё одно послание. Последнее. Она отчётливо помнила, сколько писем, маскируясь, они передавали друг другу. Тогда, когда ещё ничего не было. Просунув руку под седло, она нащупала кармашек, в котором, как она и ожидала, был скручен лист бумаги, с тем самым, последним посланием. Развернув его, она увидела его почерк. Очень красивый для простого крестьянина. «Танечка, любимая! Позволь мне тебя называть так хотя бы в моих мыслях. Твоего мужа я вернул, как и пообещал сам себе, когда только узнал про его исчезновение. Пусть это и получилось случайно, но случайности не случайны. Может, так всё запланировано самой судьбой. Но всё равно, хочу, чтобы ты знала, что я буду помнить тебя всегда, до последнего дня. До последнего вздоха. И видимо, это и есть моя судьба. Жить и молиться за тебя. За твоё счастье. Большего я просить не буду. Потому что, это единственное, чего я на самом деле хочу. Навеки твой Ванька. P.S. Позаботься об Абигаль. Ведь она тебя очень любит» Дочитав письмо, Таня прижала его к своей груди. Она знала Ваньку и помнила его до сих пор. Он прекрасный человек и не заслуживает таких страданий. И не правда, что он не стоил её. Это скорее она была не совсем достойна его. - Спасибо тебе, Ванечка, - прошептала она, так и не отпустив письма. – Я всегда буду помнить и любить тебя. Потом, смахнув слёзы, она спрятала письмо, зная, что будет хранить его от всех глаз. И о нём будут знать только двое. Только Она и Он. * * * В это время, Ванька всё быстрее и быстрее гнал лошадь. Он опять убегал, только на этот раз навсегда. Он больше никогда не вернётся, даже для того, чтобы повидать друзей и родных. Это было не в его силах. Внезапно, он увидел точно такое же дерево, также одиноко стоящее посреди поля, как и то, под которым лежал ослабленный король. Соскочив на землю, он начал яростно бить кулаком в землю и кричать от бессилия. По его щекам катились слёзы отчаянья, но что он мог. Он ведь сам отдал её другому, лишь для того, чтобы она была счастлива. Но почему же тогда, раз он сделал все правильно, его сердце так болело? - Можешь мне поверить: что бы ты не делал, тебе не станет от этого легче, - внезапно услышал он знакомый голос. Подняв голову, он увидел Александру. Её он здесь совершенно не ожидал увидеть. - Александра? Что ты здесь делаешь? - удивлённо спросил он. - Почти угадал, - улыбнулась она. Внезапно, её лицо стало меняться, и спустя несколько мгновений перед ним стояла никто иная, как та сама травница, по имени Агата. - Агата? – ошарашенно спросил он. - Да, Вань, - грустно улыбаясь, проговорила она, – это я. Понимаешь, я тогда сказала, что никто и ничто не сможет тебе помочь найти короля, потому что судьбой тебе предназначено полюбить в жизни лишь раз. И то, для того, чтобы сделать её счастливой, - имея ввиду Таню, сказал она. – Именно поэтому на твоём пути и должно было всё случиться именно так, и никак иначе. А если бы тебя кто-нибудь сбил с пути, то ты никогда бы не нашёл его. И всё сложилось совершенно иначе. Ванька слушал её и понимал, что она имела ввиду. Это была правда. Он полюбил Таню, и это навсегда. В этой жизни, в прошлой, в последующих ему суждено встретить и полюбить только её. Так написано судьбой, и никак этого не изменить. Может это не справедливо, но именно так и поступает благородная любовь.