Квинтэссенция

Долгие войны оставили планетам глубокие воспаленные раны. И лишь во время мира они начали постепенно затягиваться. Однажды их лик избавится от этих уродливых оспин, но в душе человека шрамы остаются навсегда. * На вершине горы, на огромной блестящей глыбе сидел юноша. Короткие черные волосы трепал беспощадный ветер, а милое лицо портила залегшая во лбу напряженная морщинка. Губы были крепко сжаты. Мерцающие глаза сосредоточенно смотрели вдаль. О напряжении говорила и поза. Неизвестный не замечал ни красоты вечной белизны нетающего снега, ни величия серых скал, ни изящности пушистых облаков, рассыпавшихся гроздьями по небу. Кремовые в лучах садящегося солнца они летели в потоках ледяных ветров Эвереста. Такое зрелище заворожило бы любого. Но внимание юноши рассеянно блуждало, не очарованное волшебством природы, а спутанное утомительной думой. Незнакомец принял решение еще давно, но вновь и вновь возвращался к нему в мыслях. Сумеет ли он объяснить причины беспокойства достаточно хорошо? Убедит ли наставника или вновь выслушает долгий нудный монолог о ценности мира и покоя? Беспокойство отпечаталось темными кругами под давно не видевшими сна глазами. Мучительное ожидание прервалось звуком шагов, и юноша облегченно вздохнул. Наконец всё решится. Не оборачиваясь, он задумчиво спросил. — Тешин… Скажи, как долго продлился мир после Старой войны? Темнокожий человек в золотых причудливых доспехах дотронулся до ножен Никаны, по привычке огладив рукоять. Губы прошептали нечто едва различимое. Юноша сжал кулаки. — И как долго продлится этот? Любуясь ледяным пейзажем, Дакс промолчал и, подойдя ближе к ученику, положил руку на его плечо. Странный шлем скрывал глаза, но юноша чувствовал на себе пристальный взгляд. — Скажи, тэнно, что ты видишь? Юноша усмехнулся. Старик любил метафоры, что немного раздражало. Вопрос подразумевал не только красоты Эвереста. — Что я вижу? Огромные металлические кости наших врагов разбросаны по всей Изначальной Системе. Они торчат из озёр равнин Эйдолона, древние и свежие. Они зарастают кораллами на морском дне Урана, заметны среди бегущих по ветру песков Марса, на них натыкаешься много где ещё. А над головой — Луа, которая медленно, но верно рассыпается на куски — обе войны изрядно её потрепали, даже тот внешний каркас её уже не спасёт. Что до гражданских… Те всё ещё копают могилы погибшим. Он говорил, в эмоциях сжав кулаки, а в тон просачивалась нервозность и гнев… Воспоминания о войне не уходили легко. Иногда тэнно просыпался, когда в рабочем гуле корабля ему мерещился вой Тералиста. Но время лечит. Каждый разговор был крошечным шажком на пути к принятию. Вот и сейчас колючая проволока памяти смягчила удушающие шипы. Расслабившись, юноша выдохнул. Воспоминания, которые звучали сигнальным воем вражеских дронов, низкочастотным клекотом, похожим на злорадный смех, на несколько секунд исчезли. В голове колокольчиками зазвенели улыбки детей из Цетуса, за которыми тэнно наблюдал пару дней назад. — Наверно однажды всё вернётся на круги своя… Ветер взвыл, заглушив последние слова юноши, что не помешало Тешину понять ответ ученика. Дакс удолетворенно кивнул: — Ты прав. Память людей коротка: пройдет несколько столетий, фракции забудут невыученный урок и начнут новый виток конфликтов. Но сейчас, пока стоит мир, мы можем наслаждаться покоем. Изначальная Система подобна дереву, сбрасывающему листья в опаляющую засуху и расцветающему, когда приходят дожди. Дома отстраиваются, реле ремонтируются. Но в затишьи нельзя забывать, за что именно мы сражались: нашей целью всегда был и остается мир, Хоук, — юноша, к которому обратились по имени, вздрогнул от неожиданности. А потом нахмурился, услышав старую песню на новый лад. — Нас пробудили не для того, чтобы мы сидели без дела! — Хоук дерзко посмотрел на наставника и резко провел по глыбе рукой, свалив снег. Решительное движение обнажило устрашающую маску варфрейма. Тэнно погладил боевого товарища по плечу, хоть и знал, что эксперименты Орокин навсегда лишили когда-то человека разума и чувств. Варфрейм был не более чем марионеткой в чужих руках. «Рино… Сильный, превосходный боец, мастер ближнего боя, способный в одно мгновенье покрыться непробиваемой броней. Ты — совершенное орудие убийства. Но так же, как и я, столь ненужное после победы». — Однажды ты предсказал войну с Владеющими Разумом! — на Дакса устремился гневный взгляд — Так скажи уже, наконец! Тэнно нужны мирной Системе? Или сейчас наш удел — плесневеть со скуки?! Тешин подошел ближе. Сквозь золотой металл странного чашеобразного шлема Хоук чувствовал на себе осуждающий и одновременно грустный взгляд. Однако стойко выдержал его, не дрогнув и не потупившись. — Печально созерцать меч, выброшенный за ненадобностью. — Дакс был спокоен, но упрёк больно вонзился в душу. — Без войны он не в силах найти себе новое применение, хиреет, изъедается ржавчиной, пока не рассыпается в труху. Мир — гибель для оружия. Вот только тэнно — не мечи, а люди. Искалеченные Бездной, лабораториями, вымуштрованные для битв, но всё еще люди. Хоук покачал головой и грустно улыбнулся: — Люди… — юноша усмехнулся. «Вроде Солярис, день за днём трудящихся на Фортуне, грезя о выплаченных Корпусу долгах хотя бы их внуками? Или Остронцев, живущих в бедных и тесных поселениях в страхе перед Гринир и оживающими по ночам кошмарами Старой Войны? Эти люди живут в своих маленьких городишках и ничего дальше их стен не видят. И не должны видеть… Не должны страдать от вечных конфликтов между Корпусом и Гринир, их дурацкой гонки вооружений и войн за территории и технологии Орокин. Не должны бояться затерянных в космосе старых окаменевших спор Заражения, способного пожрать космические корабли и даже планеты. Не должны смотреть в тёмный космос с тревожным ожиданием того, когда из Тау вернутся Владеющие Разумом. За это должны беспокоиться только тэнно — хранители порядка и баланса сил. И что же? После всего пережитого… После стольких лет сражений и борьбы мы должны просто присоединиться к этим кучкам людей за стенами, которые мы так старательно охраняли, и жить среди них будто ничего и не было?» Хоук снова сжал кулаки, не решаясь эту мысль донести до наставника. Для себя он давно решил, что человеком ему не стать. Он по-прежнему будет видеть кошмары — отголоски очень старых и самых болезненных воспоминаний. — Нет, Тешин. Если я и человек, то бракованный и искалеченный подобно варфрейму. — Юноша ласковым жестом провёл ладонью по заострённому рогу на металлической морде. — И более того, такой же смертоносный. — внимательный взгляд метнулся на наставника.- Тебе ли не знать, Дакс? — Хоук нахмурился, надавив на последнее слово. Тешин молчал, пристально вглядываясь в холодную Бездну в чужих глазах, силясь найти следы прежнего ученика, чересчур самоуверенного, злящегося на прозвище «дитя», но такого чуткого и по-человечески доброго… Человека, а не смертоносного воина из плоти и металла, который убил сотни воинов Дакс во время восстания. Тешин хорошо помнил, с какой лёгкостью кучка тэнно вырезала армию закованных в золотые доспехи стражей Орокин. У них не было и шанса… Но последний Дакс не держал на них зла. Нет, в произошедшем виноваты не тэнно, а кукловод. Та, кто отдала приказ. Тешин покачал головой и вновь посмотрел на пылающий в закате горизонт. Тяжёлый вздох от скупого на эмоции Дакса выразил всю его печаль. — Лотос извратила тебя. — в голосе прозвучала злоба. Острая и ледяная, как лезвие Никаны Тешина, скрытая в ножнах его спокойствия. — Ведомый её лживой заботой, ты погряз в бесконечном круге кровавых миссий, приучился к пьянящему наркотику убийства. После такого нелегко зажить обычной жизнью. Созидать, а не разрушать, доверять, а не предавать, меняя союзников быстрее перчаток. Поддерживать, так называемый, баланс сил, равенство чаш весов переговорами, а не уничтожением армий Корпуса или Гринир. Вклад тэнно в победу велик, но жажда бойни сейчас — не дело. — Хоук поморщился, крепко сцепив пальцы в замок. — Ко второму вторжению Владеющих Разумом мы не были хорошо подготовлены. Их войска стёрли столько Реле и мирных поселений… В такое спокойное время надо быть особенно бдительным. Что, если они вернутся? Или генералы Гринир объединятся и начнут вновь наращивать силы? Корпус, несмотря на договорённости о мире, возьмётся за старое? Тешин покачал головой. Тысячелетняя мудрость с лёгкостью распознала жажду крови, неумело скрытую за намерением защитить. Безрадостные мысли заставили нахмуриться, что скрыла металлическая пластина шлема. «Владеющие разумом, после победы над их предводителем — Эрой, покинули Изначальную Систему. Даже если его место заняла Ната, некогда известная как Лотос, то пройдёт не одна сотня лет, прежде чем она восстановит армию и снова нападёт… Если вообще примет такое решение. Империя Гринир, оставшись без обеих королев, распалась на отдельные группировки, возглавляемые прежними генералами, стремящимися просто выжить. В этом стремлении одни пытаются наладить производство клонов, восстанавливая разрушенные войной базы, а другие, наоборот, растаскивают всё на металлолом и продают. Гринир сейчас явно не в состоянии воевать… Совет директоров Корпуса, после возвращения своего основателя — Парвоса Грэнума, медленно, но верно теряет свою власть. Большая часть армии была потеряна в войне, а её остатки занимаются охраной торговой деятельности. Торговля — это всё, что сейчас заботит истощённый войной Корпус, а бдительный взор тэнно, с затаённой угрозой, отбивает всякое желание вредить своей деятельностью гражданским. Пусть и не навсегда, но в Изначальной Системе воцарился настоящий мир. Крупные фракции, восстанавливаюся, отстраиваются и совершенно не вспоминают прежних конфликтов. Но эта звенящая тишина стала настоящим испытанием для Хоука. Руки, привыкшие к тяжести оружия, не находят утешения в рисовании. Охотничий азарт не утоляется ловлей зверей. Тело жаждет движения и нагрузки, а не медитации и посиделок за игрой в Коми. Терзаемый тишиной и бездействием, Хоук ищет себе новые испытания, выискивает врагов в окружении. Неизвестно, что произойдёт раньше: накликает ли он на себя беду, или смирится и примет наступившие в мире изменения?» — Я понимаю твои опасения, но они навеяны не заботой о мире. — Тешин впился взглядом в опустившего глаза ученика. Но тут же поспешил смягчить тон. — Вспомни, зачем тэнно изначально подняли клинки. Во имя справедливости и защиты слабых. Опомнись, в Изначальную Систему пришёл мир, и тэнно не должны становиться новой угрозой. — На миг напряжённое лицо юноши смягчилось. Ненадолго старому Даксу показалось, что слова хоть немного достали до души мальчика. Человеческой и светлой, не окроплённой ядом расчётливой Лотос. Держась за могучее плечо Рино, Хоук откинул голову назад, любуясь кровавым закатом. — Я и не планировал провоцировать войну. Мир достался нам тяжелой ценой. Иногда я наблюдаю за веселящемися на Цетусе детьми, которые теперь бесстрашно бегают по Равнинам. Больше их никто не похитит на опыты и не застрелит ради забавы. Даже выловленная из озёр Эйдолона рыба не вызывает стольких эмоций, ведь теперь хотя бы днём кто угодно может безопасно порыбачить на Равнинах. Знаешь, пусть эта тишина продлится долго… Прерываемое завывающим ветром молчание разлилось разреженным сиропом горного воздуха. Тешин уже собирался задать сокровенный вопрос, но юноша продолжил. — Тем не менее… Я не смогу спокойно жить по-человечески, а притворяться я не умею и не хочу. К тому же, ты сам учил меня, что покой не вечен и рано или поздно придёт война. — Хоук загадочно улыбнулся. — Вот тогда тэнно и выйдут из тени. Дакс в пристально посмотрел на ученика, который перевёл умиротворённый взгляд к горизонту. Казалось, он наслаждается красотой природы и своим любимым снегом, но Тешин слишком хорошо знал подопечного. Тэнно искал силы сказать о решении вслух. И наконец, нашёл. — В своих опасениях я не одинок. Как тебе возможно известно, не все согласились сложить оружие. Пусть мы и немногочисленны, но единодушны в одном — нам нет места в мирной Изначальной Системе. Наше пристанище — Бездна, где нас ожидает криогенный сон. Когда необходимость наступит, мы пробудимся. — Хоук… — под шлемом Дакс неодобрительно нахмурился, но юноша никак не отреагировал на оклик. Или не хотел этого показывать. Он поднялся на ноги и рассыпался сотней искр, вселив измененную Бездной сущность в варфрейм, глаза и тело которого зажглись десятками светлячков. Рино встал и распрямился. Снег упал, и его подхватил, закружив, ветер. — Возможно пройдут века, но нужда в мастерстве и опыте тэнно появится, не сомневайся. — голос Рино был низок и груб, а лицо напоминало устрашающую звериную маску. Но Тешин не смутился, давно привыкнув к способностям ученика. Голова варфрейма резко повернулась. — Я не стану с тобой прощаться навсегда, Тешин. Лишь попрошу присмотреть за остальными… Детьми Заримана, моими братьями и сёстрами. — Снег захрустел под тяжелыми шагами, когда Рино направился прочь. — Скоро увидимся. Ведь для тебя сотня лет пролетает в один миг. Дакс в злости и сомнениях сжал рукоять Никаны. Душа требовала остановить юношу. Если не уговорами, то строгим и окончательным запретом. Да и не только Хоука, а всех заблудших тэнно, не смирившихся с нынешней обстановкой в Системе. Запереть бы их в Реле вместе с кораблями, под присмотром остальных. Найти подход и окончательно вырезать из их разумов эту кисту безумия и гнили, которую взрастила Лотос. Но здравый смысл охладил пыл. Тэнно теперь свободны… Они изначально не были обременены наследием Дакс, долгами перед Корпусом, страхом перед просыпающимся по ночам ужасам Старой Войны. И свои главные оковы тэнно скинули, когда Луа вернулась на орбиту Земли из Бездны, и они перестали быть безликими и безымянными куклами под командованием Лотос. И ценивший свободу Тешин занял ее место не как лидер, а как верный друг и наставник. Он не уподобится предательнице и прежним владыкам, он не имеет права ограничивать своих подопечных. Но и закрыть глаза на происходящее Тешин не был способен. «Прямо сейчас Хоук прыгает в пропасть неизвестности… Я чувствую, как сгущается тьма на его пути, куда более пугающая, нежели сама Бездна. Я могу лишь наставлять и давать советы, но не приказывать. И как мне тогда остановить этого упрямца?» — спина Рино неумолимо отдалялась, скрываясь за спуском со склона. Поджав губы, Тешин наблюдал за уходящим варфреймом, еле сдерживая порыв помчаться за ним и, схватив за руку, затормозить. — Могу ли я так поступить? Нет… Он уже не дитя, а значит должен учиться сам управлять своей судьбой. Если птенец не научится летать, то, как бы ни был силен, разобъётся о камни в шторм. — Дакс устремил печальный взор на темнеющее небо. — Но и изгнать его из памяти я не могу. Остаётся только молить Звёзды, чтобы он пошел по правильному пути и когда-нибудь нашел своё предназначение.