О бедном шисюне замолвите слово!

      Пара дней незаметно перетекли в неделю, а после в месяц.       Если Мин Фань был в Бамбуковой Хижине — а ему пришлось посещать ее гораздо чаще из-за незваного гостя — пришелец напрашивался в компанию, жалуясь на скуку. Бинхэ возненавидел «себя» всей душой за это. — Шисюн, — с каждым днем Бин-гэ подбирался к Мин Фаню все ближе, пусть никто даже не подумал снять с него вервие бессмертных. — погода так хороша, так почему бы не погулять на свежем воздухе? — когда Мин Фань поднял на него взгляд, лицо Бин-гэ засветилось от энтузиазма. — Сидеть дома так скучно! — У меня есть работа, — скупо отмахнулся Мин Фань, однако Бинхэ не велся на показательную безэмоциональность так же, как никто не верил его благодушию. — Могу отнести тебя к окну. — Это не то, — со вздохом, Бин-гэ откинулся на гостевом кресле. — Да и мне хотелось бы посмотреть на эту версию Цинцзин. — У тебя есть свой, так что по возвращению насмотришься на него, — он вернул внимание к бумагам, не заметив чужого разочарованного взгляда. — Этот Бинхэ, — пародируя местную версию себя, Бин-гэ добавил в голос жалобных ноток, с тоской вглядываясь в неприступное лицо Мин Фаня. Он смог заметить, как в раздражении у того дернулся уголок губ, и это вызвало в его душе смутную радость. — обещает шисюну, что будет вести себя хорошо. Этот Бинхэ не будет ерзать на руках шисюна, не будет громко говорить и обещает слушаться его во всем во время прогулки, — кисть остановилась, выдавая задумчивость Мин Фаня. — Хотя бы вокруг дома! — Я подумаю над этим.       В какой момент желание вывести своего местного двойника из себя перетекло в искренний интерес к Мин Фаню, которого после долгих споров внутри головы удалось все же назвать шисюном. В начале это был лишь жест насмешки над самим собой — смотреть на собственное отражение, ощутимо чернеющее при взгляде на двойника, было для Бин-гэ странно приятно.       Если в прошлом отражении у «него» был учитель, то в этом был шисюн, и Бинхэ не мог не задуматься о том, что не в нем ли самом проблема? Почему именно у него, у него одного все было настолько отвратительно? Почему другие имели в своем окружении таких людей, тогда как он был вынужден бороться за свою жизнь в полном одиночестве? В чем была его вина? В чем он ошибся?!       Бинхэ, побывав в прошлом мире, не мог отделаться от ощущения того, что жизнь его жалкой плаксивой копии была ненастоящей. Что-то было такое в воспоминаниях Шень Цинцю, порождающее сомнения в его действиях. Как мог тот, кто искренне любил, столкнуть его в Бездну без малейших объяснений? Конечно, можно было придумать тысячу оправданий, но, повзрослев, Бинхэ не мог отделаться от мысли, что его учитель точно желал ему сдохнуть в муках вместо быстрой смерти от перерезанной глотки. Он ясно помнил ту ненависть и злое предвкушение во взгляде ублюдка Цинцю, когда тот пинком скинул испуганного и растерянного из-за пробудившейся крови Бинхэ в Бесконечную Бездну. Но у фальшивого Шень Цинцю для этого не было повода. Все что угодно было лучше этой преисподней… Тысячи тысяч сомнений возникали в Бинхэ, когда он смотрел на своего двойника, которому повезло с учителем. — Я не знаю, — прямо ответил Мин Фань, когда Бинхэ поинтересовался у него по этому поводу. — Во время нападения демонов наша группа вместе с отрядом из Хуаньхуа совместно отбивались от тварей, выползших из Бездны, а вскоре нам на помощь пришел Лю-шишу. — Так почему ты, — он, прищурившись, посмотрел на дверь. — Почему ты с ним? — Ты бываешь на удивление настойчив, — многозначительно хмыкнул Мин Фань.       Несмотря на то, что с практически всеми вопросами Мин Фань переправлял его к местному двойнику, Бинхэ смог выяснить… Что толком не было травли. Здешний шисюн был с ним с самого детства, если не защищая, то явно наставляя его, заботясь — эту благодарность и обожествление во взгляде «себя» Бинхэ прекрасно знал.       Разве не имел он права на то же самое?       Мин Фань много времени проводил в Бамбуковой Хижине; Бин-гэ был рядом с ним, увлекшись изучением еще одной «фальшивки». Но, возможно по той причине, что Бинхэ не знал своего настоящего шисюна так близко, этот Мин Фань казался ему куда более настоящим, чем его собственный. Бинхэ видел его своими глазами каждый день по нескольку часов, разговаривал с ним, ел его блюда — боролся за его внимание со своим двойником в конце концов, чтобы понять, что такого человека в своей жизни еще не встречал. Он вообще довольно плохо ладил с мужчинами за редким исключениями вроде Мобэй Цзюня, которых неизменно заставлял склонить перед собой голову. Мин Фань же определенно не был в категории тех, кого Бинхэ мог подчинить себе. — Чем ты постоянно занят? — сидя в уже полюбившемся кресле, Бинхэ поерзал, удобнее устраивая связанные ноги на сидении. — Неужели в таком молодом возрасте ты уже занял место горного лорда? — Да, — едва нахмурившись, кивнул Мин Фань. — Шисюну стоит больше отдыхать, — Бинхэ прищурился. — Если шисюна мучает бессонница или кошмары, этот Бинхэ всегда готов помочь! — Работа не волк — в лес не убежит, — хохотнув, Бинхэ кивнул. — И все равно необходимо отдыхать. — Не спорю, — и замолчал, более не реагируя на попытки завести разговор, лишь отмахиваясь, если Бинхэ был очень настойчив. — Я занят.       Этот Мин Фань был крайне ответственен, что заставляло смотреть на него по-другому, да и не получалось им слишком манипулировать. Бинхэ хотел постепенно приручить Мин Фаня к своему присутствию, чтобы постепенно затмить свою копию из этого мира, что не заметил, как привязался сам. Других дел, кроме общения с Мин Фанем и разглядывания хижины, не было, и энергичный Ло Бинхэ цеплялся за него, не имея другого способа развлечь себя. Пусть сны Мин Фаня были защищены, пока что ничто не мешало ему налаживать контакт, позволяя такие дерзости, за которые прочим отрубил бы руки и голову. Кто еще мог невозмутимо таскать императора трех миров на руках, когда это заблагорассудится, или игнорировать, а то и вовсе затыкать? В первое время Бинхэ широко распахнутыми глазами смотрел на невозмутимого Мин Фаня, едва находя в себе силы отшучиваться, позднее начал сам напрашиваться на любую близость, проверяя границы дозволенного. Впервые его пленили на столь долгий срок, но при этом относились, как к капризной принцессе, если Бинхэ нарывался. Чтобы осечь его, хватало одного холодного взгляда — Бинхэ не верил сам себе, когда чувствовал в такие моменты, что ведет себя, как глупый ребенок.       Он потакал правилам собственной игры, когда строил из себя расшалившегося шиди, и почему-то удивлялся, когда в один момент действительно начал себя им считать. «А разве я не заслужил?» — и продолжал, стремясь укрепить эти необычные отношения. Чувствовать кого-то равным было в новинку, но так приятно, что он позволил себе забыться. Зато не забылся кое-кто другой. — Шисюн… — прохрипел Бин-гэ. — не оце… — Заткнись, — зрачки Бинхэ пылали алым, пока он сильнее сжимал пальцы на шее улыбающегося ублюдка. — Надо было сразу это сделать. — Хва…       При рефлекторной попытке вдохнуть, слюна, которую не было возможно сглотнуть, вытекла изо рта. Легкие горели огнем, а перед глазами начало темнеть из-за недостатка воздуха. Но почти в последний момент Бинхэ убрал руки. Он с брезгливостью наблюдал за тем, как двойник закашлялся, пытаясь отдышаться. Краснеющие следы на горле складывались в затейливое ожерелье, и Бинхэ очень бы хотелось довести дело до конца, однако двойник был прав: шисюн однозначно бы не одобрил, если бы его незадачливый шиди задушил бы «гостя» на его собственной постели. — Я смог выяснить, как вернуть тебя обратно, — Бин-гэ с трудом сфокусировал на «себе» взгляд, мстительно представляя, как шисюн сделает двойнику выговор. — Точнее, как это можно было бы сделать… — Но? — он выгнул бровь, совсем не радуясь улыбке на чужих губах. — Тебе некуда возвращаться, — наполненные насмешкой слова били по разуму, словно пыльный мешок. Интуиция и выработанное годами чутье говорили, что «он» совсем не врал. — Синьмо не может переместиться в мир, которого нет.       Мир, которого нет…       Он видел собственное лицо, наполненное мрачным осознанием, в отражении чужих глаз. — Но шисюну мы об этом не скажем, — знакомая улыбка возникла на лице двойника. Бин-гэ прекрасно знал ее значение, так как сам улыбался так в лицо врагам, не знающим, что они попали в его ловушку. — Этот мир слишком тесен для двух Ло Бинхэ.       Ослабленное вервием бессмертных тело не могло сопротивляться тому, кто не уступал ему ни в чем. Бин-гэ бестолково ерзал, зная, что все равно не сможет вырваться из чужих рук, идентичных его собственным. Но он не собирался умирать! Не сейчас, когда наконец обрел шаткий покой! Не таким образом! — Подготовьте все к ритуалу. — Есть!       Царство Демонов изменилось еще сильнее за тот месяц, что он провел на Цинцзин. Бин-гэ не видел ничего из-за полотна, в которое его завернули, но он не мог не чувствовать удушающую энергию Бесконечной Бездны, заполнившую все вокруг. Звуки волн и ветра были всем, что он мог слышать, помимо шелеста ткани, в которой он непрерывно вертелся, задыхаясь из-за малого поступления загаженного темными миазмами воздуха. В этот миг он бесконечно проклинал сильные и умелые руки шисюна, который так хорошо связал его. Знал ли Мин Фань, что все обернется так? Вряд ли, пусть и в первое время не отрицал идеи просто свернуть Ло Бин-гэ шею вместо попытки возвращения в его мир.       Будь он в своем мире, удача бы точно была на его стороне. Однако, зная собственные слабости, Бинхэ не давал двойнику и малейшего шанса вырваться: он был связан им лично, место ритуала и инструменты трижды перепроверены, а охрана не позволила посторонним прорваться вовремя к месту ритуала до того, как стало бы слишком поздно. Впрочем, Двойника некому было защищать. — Увы, несмотря на огромное количество идей, — полотно сдернули, оставив Бин-гэ в центре неизвестной ему печати. Они находились на возвышении, с которого открывался вид на Ветреный Залив, чьи воды были черны почти от самых берегов вглубь до Бесконечного Моря. — мне все же придется пустить тебя на пользу мира. — Ты!.. — Изначально, — улыбнувшись, Бинхэ активировал печать, которая, разорвав вервие, растянула конечности в разные стороны. Хлынувшая смешанная ци тут же исчезла, и печать присосалась к источнику энергии. — я был готов пожертвовать этим миром. — Почему?! — сквозь крик спросил Бин-гэ. — Шисюн попросил разделить Царства, — Бинхэ легко пожал плечами, опускаясь на колени подле Бин-гэ. Он разрезал одежду ножом, открывая вид на грудь и живот. — Как я мог отказать в такой просьбе? — штаны тоже были аккуратно разрезаны, а после Бинхэ без предупреждения вонзил лезвие в сочленение бедра и туловища, вызывая у двойника задушенный крик. — Вопреки моим ожиданиям, Бездна все же не поглотила Царство Демонов в считанные часы, и я принялся наблюдать, — пачкая руки в горячей крови, Бинхэ методично разрезал мышцы и хрящи, отделяя ногу от тела. Ни поднявшийся ураганный ветер, ни собственные крики не мешали Бин-гэ слышать своего двойника. — Конечно, у демонического мира были свои богатства, но все, что представляло ценность, я давно собрал или взял образцы, чтобы попробовать восстановить в Царстве Людей. Слуги, признаюсь честно, мне были совсем неинтересны, наоборот — я бы лишился огромной головной боли, отвлекающей меня от более важных дел, — Бин-гэ чувствовал, как вместе со сгоревшей в черном пламени конечностью сгорела и его часть души. Двойник не просто расчленял его — он приносил его в жертву, с помощью всей выделяемой энергии восстанавливая баланс разрушающегося мира. Боль оглушала, но из-за ритуала он не мог потерять сознание или лишиться рассудка из-за боли. — И тут появился ты, — нож вонзился в бедро наиболее пронзительно, причиняя невыносимые мучения. — Ровно один день я действительно был согласен на идею моего милосердного шисюна, но, — Бинхэ рассмеялся. — если бы ты только не… Нет, что угодно, но своего шисюна отдать кому-то вроде тебя? Такой мусор этого не заслуживает. — Я ни чем… — отрезанную вторую ногу отшвырнули в огонь с яростью. Забавно: когда-то давно он расчленил Шень Цинцю почти так же, разве что не трогая душу ублюдка, а теперь его ждала участь много хуже. — Не отличаюсь от тебя!.. — Нет, — едва ли с десяток движений, и правая рука тоже полетела в огонь. Бин-гэ задыхался от ужаса, ненависти и боли. — Ты ничтожество, которое разрушило даже собственный мир, — Бинхэ, обойдя его, взялся за вторую руку, — Я побывал в мире, где ты был перед тем, как пришел к нам, — и засмеялся. — Не смог добиться шицзуня, так понадеялся, что уж шисюна сможешь заполучить? Ты не одолел даже того плаксу! — Бинхэ засмеялся так сильно, что даже остановился. — А тот двойник — даже больший отброс, чем ты. Но… — Бин-гэ не видел, как последняя конечность отлетела в огонь, зато прекрасно чувствовал, как печать высасывает из него все: кровь, чувства, эмоции, память… Мир вокруг вопреки всему становился четче, а небо над ним — ярче. Нож вонзился в тело, разрезая кожу и кости от ключиц до пупка. — В любом случае, сейчас ты хотя бы послужишь на благо, раз ничего толкового из тебя не вышло. — Ненавижу тебя… — Ненавидь, — Бинхэ хохотнул, вырывая сердце. — Так еще лучше.       Когда тело догорело, на его месте осталось небольшое белое ядро. Это было не золотое ядро — сосредоточие светлой ци в теле заклинателя на втором этапе развития, а физическое проявление души, в данном случае — ее остатка. Наблюдая за тем, как и этот несчастный осколок сжирает ненасытное пламя, Бинхэ безмятежно улыбался, вдыхая полной грудью очищающийся воздух. Как Царство Демонов видимо и ощутимо приходило в порядок, так и он чувствовал, как темная пелена перед глазами развеивается, оставляя в душе покой и радость, словно он окончил тяжелую работу. Когда Бинхэ обернулся, вода в Ветреном Заливе была привычного темно-зеленого цвета, колыхаемая теплым западным ветром.       Мин Фань вернулся в Хижину уже совсем к ночи. Несмотря на то, что он забрал почти всю документацию в Хижину, чтобы больше проводить там время, дела на самом пике все же требовали его внимания. Как один из самых знающих и опытных адептов, он был обязан наставлять тех, кто находился на опасном этапе развития золотого ядра, да и имелись другие вопросы, требующие его личного внимания. Лао Сиобо он уже практически послал, но все же пообещал посетить Аньдин на следующий день, чтобы решить вопрос с поставками зачарованной бумаги для отработки печатей второго уровня. Встретившаяся на пути Нин Инъин встревоженно уточнила, может ли она чем-то помочь, но понятливо отступила, когда Мин Фань, едва сдерживаясь после наполненного суетой дня, коротко ответил: «Нет», — почти бегом отправляясь в Бамбуковую Хижину. — Бинхэ? — удивление перебороло усталость, и он нашел в себе силы приподнять брови. «Его» Ло Бинхэ, очевидно перед его приходом успевший буквально вылизать Хижину дочиста, выбежал из гостиной, сверкая радостной улыбкой. — Дай угадаю… — Да, — его сжали в железных объятиях. Шумный вдох под ухом заставил передернуться, но Бинхэ лишь прижался ближе на пару мгновений, а после настойчиво потянул в гостиную. — Я отправил «гостя» в его мир! Шисюн целый день был занят, поэтому этот Бинхэ не стал лезть под руку. — Чужой Синьмо ты уничтожил? — Мин Фань позволил Бинхэ усадить себя, не сопротивляясь то и дело тянущимся к нему рукам. Он совсем не удивился, когда Бинхэ сел к нему вплотную. — Оставил себе для изучения, — Бинхэ легко пожал плечами. — Его в случае чего совсем не жалко сломать, да и подчинить вышло на удивление просто. — Ясно.       Радостное поведение Бинхэ Мин Фаня не удивило. Он и сам наконец вздохнул спокойно, пусть пока и не мог расслабиться полностью. Ло Бин-гэ несмотря ни на что являлся угрозой, куда более опасной, чем Ло Бинхэ этого мира. «Его» Бинхэ хотя бы был под относительным контролем, в то время как от Ло Бин-гэ Мин Фань постоянно ожидал подлянки. Но свершилось чудо — он исчез довольно просто и, Мин Фань понадеялся, навсегда, даже не пришлось с ним сражаться или вылавливать по двум измерениям. Конечно, основную работу проделал Бинхэ, в то время как Мин Фань только вовремя спохватился, изначально не позволив Бин-гэ как-либо безобразничать, и за это он был благодарен. Пребывая в своих мыслях, Мин Фань не отметил то и дело полыхающих алым зрачков.       Бинхэ продолжал счастливо улыбаться.