Леди и всадница

      К созданию огромной фрески в главном зале Холда Иста отнеслись со всей ответственностью: восстановить драгоценный гобелен, по пьяни сожженный предыдущим Лордом, было невозможно – на такую огромную работу пришлось бы потратить драконью долю оставшихся в Холде средств! – поэтому леди Паррана решила пойти путем попроще и обратилась за помощью к художникам. После долгих переговоров те взялись восстановить картину по чудом сохранившейся миниатюре (что иронично, являющейся частью семейного портрета почившего Лорда), однако, чтобы закончить работу к концу Оборота, леди пришлось раскошелиться еще на целое Крыло помощников…       Среди которых каким-то чудом затесалась… гхм, Эта Женщина.       Признаться откровенно, о ее существовании Паррана узнала лишь после свадьбы, да и то случайно: прогуливаясь как-то по пляжу, она увидела далеко впереди купающегося голубого дракона, и уже хотела, блюдя древний обычай вежливости, поприветствовать его всадника… но тут сопровождающие беременную госпожу служанки без лишних слов подхватили ее под руки и побежали прочь столь шустро, точно спасаясь от приближающегося Падения! Позже, уже в стенах Холда, возмущенной таким обращением Леди неохотно объяснили, что, дескать, всадники – те же люди, и всяческим… недугам подвержены ничуть не меньше, чем обычные холдеры. А среди недугов, как вы знаете, есть не только те, что ранят тело – есть и искажающие душу, после чего мужчина начинает интересоваться вышивкой и готовкой, а женщина хватается за молоток или, еще хуже, музыкальные инструменты! Вот и Эта Женщина из Вейра Иста, вместо того, чтобы спокойно работать на кухне, убирать в комнатах и рожать детей, оказалась столь… уродливой, что Запечатлела «неправильного» дракона – не королеву и даже не зеленую, как когда-то в древности, а – подумайте только, Леди! – голубого…       На этом моменте лицо старшей служанки настолько исказилось от отвращения, словно она увидела у себя под носом раздавленного жука-вонючку, тогда как остальные девушки лишь рьяно закивали, подтверждая, что все сказанное – чистейшая правда. После этого, признаться откровенно, даже у самой Парраны неприятно шевельнулось что-то в груди – хоть она и насмотрелась в жизни всякого, со многими особенностями жизненного уклада в Племени Дракона по-прежнему смириться не могла… Предки, голубая всадница. Это вообще как? В Тиллек иногда залетали зеленые всадники, но, если не считать цветной ленты в наплечном узле, ничем таким особенным они от обычных мужчин не отличались… неужели у голубых все иначе? Может, эта всадница… Эта Женщина – и не женщина вовсе, а мужеподобная бабища с громовым голосом и мышцами как корабельные канаты? А может, она даже зажимает в углах хорошеньких служанок и лезет им под… о, Предки.       Неужели она даже спит с?..       …Ну и мысли же лезут в голову! – и, тряхнув головой, хозяйка Холда Иста небрежным движением поправила прическу, после чего степенной походкой двинулась по пустынным коридорам в сторону главного зала. Сегодня им с управляющим удалось сокрушить еще одного монстра в мужнином кабинете – стопку неразобранных документов, пылившихся там как бы не с начала Интервала – поэтому Леди Паррана решила немного побаловать себя перед сном и хоть одним глазком посмотреть, как продвигаются художественные работы. Днем у нее на это не оставалось и минуточки – собственно, приставленной к юному наследнику нянюшке каждый раз приходилось чуть ли не силком выволакивать свежеиспеченную мать из-за стола и напоминать о кормлении сына! – поэтому сейчас, когда большая часть жителей Холда (в том числе один очень капризный младенец) отошла ко сну, у совсем еще молодой женщины наконец-то появилось немного времени на саму себя.       И нет, нет, она не жаловалась – знала, что стоит на кону и в какую пучину канет Иста, если Конклав решит, что юная вдова не справляется со своими обязанностями! Родня почившего супруга уже вовсю щелкала зубами на пороге, норовя взять опеку над «драгоценным племянником», так что, дабы не дать этим стервятникам пробраться внутрь Холда, Парране приходилось все тянуть самой, доказывая, что дочь Мастера-рыбака – это вам не холдерская клуша, умеющая думать только о платьях и драгоценностях! Указы, отчеты, прошения, поручительства, торговые соглашения – во всем приходилось разбираться, во все вникать, и к концу рабочего дня она уже могла разогнуться от усталости… но, вот незадача, заснуть в таком состоянии ей было не проще, чем дракону – научиться летать кверху брюхом, так что приходилось перед сном с полчаса гулять тут и там, заодно проверяя, погашены ли все светильники и не попытался ли кто опять сбить новенький замок на двери винного погреба!       «Ну, хоть сегодня обошлись без этого», – удовлетворенно кивнула Паррана, убедившись, что на металлической дужке не добавилось новых сколов, после чего, поднявшись по лестнице, завернула в сторону главного зала…       …И остановилась как вкопанная, заметив, что из приоткрытых дверей последнего в коридор пробивается тусклый лучик света.       «Неужели кто-то еще работает?» – удивилась Паррана, на всякий случай нащупывая в кармане… нет, не кинжал – в эти игры она разучилась играть еще в детстве, – а мешочек перечной соли, который, если что, можно было ловко швырнуть в лицо нападающему. В конце концов, она была далеко не дурой: госпожа Кельпина, сестра ее покойного мужа, вертеться умела не хуже туннельной змеи, и ей ничего не стоило бы подослать в Холд своего человека, чтобы, скажем, разлить ведра с краской, подпилить леса или…       Испортить фреску?       К счастью, Паррана уродилась не слишком широкой в кости, и щели между створками дверей как раз хватило, чтобы, подтянув живот, осторожно проскользнуть внутрь. Мягкие туфельки без каблуков почти не создавали шума, а царивший в огромной пещере полумрак скрадывал очертания предметов, так что, осторожно обогнув леса, женщина тихонько выглянула из-за угла…       Да так и застыла, открыв от изумления рот.        – Эй! – в гулкой тишине раздался хрипловатый голос, и казавшаяся крохотной человеческая фигурка, сидящая на ладонях гигантского зверя (дракон! Как дракон вообще пробрался в Холд?!), слегка повернулась, наверняка болезненно сощурив уставшие от неяркого света глаза. – Можешь помочь? У меня краска закончилась…        – К… краска?        – Ага, белая. Она лежит во-он там, – махнула она в сторону составленных в центре зала ящиков, сплошь набитых каким-то художественным инструментом. – Третий справа, на нем еще голубой дракончик нарисован!        – Вот эта? – Паррана, все еще ощущая некую странную нереальность происходящего, послушно прошла, куда попросили, и в ящике с дракончиком действительно нашла целый набор небольших горшочков, красноречиво заткнутых разноцветными крышками; белая на фоне обожженной глины выделялась особенно хорошо.        – Ага, точно! Спасибо! – после этого художница ненадолго замолчала – вероятно, она о чем-то попросила своего зверя, потому как тот согласно кивнул клиновидной головой… и в следующий миг Паррана едва удержалась от того, чтобы позорным образом не взвизгнуть, когда мясистая вилка на кончике драконьего хвоста едва не опустилась ей на плечо. – Положи сюда, пожалуйста.        – Э-э… ладно, – к счастью, самообладание Леди Холда – это вам не рыбья чешуя, поскреб – и отвалилась: горшочек между лопастями вилки Паррана вложила настолько спокойно, словно каждый день только этим и занималась, после чего едва слышно загудевшему зверю осталось только изогнуть хвост и передать краску своей всадни… це.        – Спасибо, приятель, – донесся усталый, но довольный голос, заставив Паррану встряхнуть головой и даже с некоторым недоверием уставиться на хрупкую женскую фигурку – вот эта? Вот эта вот пигалица, тростинка с ножками, и есть та зловещая Голубая Всадница?..        – Нет, все-таки что-то не то, – пробормотала последняя, явно не догадываясь, какую бурю устроила в душе своей работодательницы. – Что-то тут явно… эй! – и она опять оглянулась. – О, ты еще не ушла. Чудесно! Слушай, можешь мне еще немного помочь?        – Э-э… в чем? – Паррана едва удержала в себе порыв заранее попятиться.        – Да мелочь, в общем-то, – впрочем, всадница явно не заметила этого – и при этом вряд ли ее мысли были поглощены одним только желанием залезть кому-нибудь под юбку! – Мне просто нужно, чтобы ты встала во-от сюда… нет, дальше… дальше-дальше, еще дальше… вот! Вот так нормально. А теперь, стоя там и глядя во-от сюда, – она постучала согнутым пальцем по картине, – скажи мне честно и откровенно, что ты думаешь.        – Эм-м-м…        – Перспектива, меня интересует перспектива. Тебе не кажется, что угол вот этого дома выглядит как-то криво?        – Э-э… нет?        – Что, серьезно? – всадница бросила на нее быстрый взгляд через плечо, после чего с подозрением уставилась на картину, будто решив, что та ее намеренно дурачит. – А если его немного поднять? Вот так? – она приложила кисть, показывая, что получится в итоге.        – Так… наверное, лучше?        – Во-от! – торжествующе выдала девушка, тут же доставая уголек и проводя небольшой штрих. – Во-о-от! А то мастер Дженис мне все уши прожужжал, что «клиент всегда прав», а рисунок мы должны восстановить точно в таком же виде, в каком он сохранился на этом злосчастном портрете. Да руки бы оторвать тому «мастеру», – она сердито изобразила в воздухе кавычки, – который настолько небрежно отнесся к прорисовке фона! И что, я должна в точности копировать это убожество вместо того, чтобы наконец-то нарисовать все нормально?!        – Значит… мастер Дженис – твой учитель?        – Да если бы, – вздохнула всадница, устало откидывая с лица выбившуюся из пучка на затылке прядь волос. – Просто старый пердун, который оказался достаточно непринципиален и за пару марок согласился называться… ох, – вдруг она захлопнула рот ладонью и боязливо оглянулась по сторонам. – Только не говори здешней Леди, хорошо?        – Думаешь, она тебя прогонит за то, что у тебя нет шнурка арфистов? – Паррана внезапно улыбнулась – кажется, ситуация становилась все более забавной.        – Кто ж ее знает, – всадница в ответ пожала плечами, и особого доверия в ее голосе не прозвучало. – Женщина, всадница, да еще и не получившая соответствующего образования… и что с того, что я рисую лучше всех этих бездельников вместе взятых, если сам Мастер Эддин, – едко прошипела она имя Главного Арфиста Перна, – ни разу не удосужился ответить на мои письма?        – А почему ты сама не слетала к нему?        – Слетала бы, будь у меня нужные координаты, – в ответ она лишь как-то устало фыркнула. – Только вот, похоже, никто в Вейре не собирается выпускать меня за пределы Исты – даже если я прошла полное обучение и ни в чем не уступала мальчишкам, будь они хоть голубые, хоть коричневые, хоть бронзовые! – в ее голосе зазвучала столь жгучая обида, что даже у Парраны невольно сжало горло. – Зато вволю понарассказали про традиции, правила и то, как мы с Бразитом их нарушаем одним своим существованием, поэтому наша судьба – до самой смерти прятаться за стенами Вейра, дабы остальной Перн, не допустите Предки, не узнал о нашем существовании! – после чего, яростно отшвырнув в сторону белую крышку, она начала так свирепо перемешивать содержимое горшочка, словно каждая капля краски нанесла ей личное оскорбление. Про свою случайную слушательницу она как будто бы и позабыла, так что Паррана, чуть слышно вздохнув, уже хотела возвращаться в свои покои…        – Эй, – донеслось негромкое, когда женщина уже собиралась проскользнуть обратно в приоткрытую дверь – и, оглянувшись через плечо, она увидела, что всадница хмуро смотрит ей вслед, болезненно щуря глаза. – Ты… это… прости, что я на тебя все это вывалила. Забудь о моих проблемах, ладно? И… пожалуйста… не говори Леди.        – Не волнуйся, – чуть слышно пробормотала Паррана, почему-то отводя глаза. – Не скажу.