Осколки зеркала

Бобби сидит напротив меня. Всего каких-то полметра между нами, а на деле — целая пропасть. И я не знаю, как все так вышло. Почему все вдруг стало так херово. На ум приходит Китти Прайд. Но ведь дело вовсе не в ней, так? Дело в нас - в нем и во мне. Наверное, больше всего во мне. Я люблю его. Легко сказать. Так привычно, так правильно. А в душе — пустота, сердце не екнет, не дернется в груди. Отупение какое-то. Словно мне вкололи успокоительное, и я вижу все вокруг через пелену забвения. Все так странно, так далеко. Так медленно и так тягуче, словно я застряла в лапах кошмара, не могу вырваться, перестать ужасаться самой себе. А моё сердце порвано. Больно, ужасно больно под слоем мертвенного спокойствия, под успокаивающими волнами новокаина. Не знаю, что со мной. Нервы ни к черту. Пальцы все в табачных пятнах. Я не курю, ага, надо чаще себе повторять. Когда Логан возвращается с задания, я чувствую себя неуютно. Он смотрит на меня, я ему улыбаюсь. Старый друг лучше новых двух. Я до одури люблю его, Логана. Не потому что он спасал меня не раз, не потому, что он единственный, кто может ко мне прикоснуться. А потому, что он всегда говорит мне правду. Не пичкает иллюзиями и враками, не жалеет, а нещадно и методично вбивает в мою непутевую голову правду. И сегодня правда в том, что все очень и очень плохо. Что-то перегорело, сломалось, истончилось в моем друге, что-то сломало ему хребет, выпотрошило и раздавило его адамантиновые кости. И вот, что по-настоящему страшно. Так, что зуб на зуб не попадает. Я слежу за взглядом Логана. Но он задерживается не на Джине, как всегда, а на Джубили. Я смотрю на Бобби, и мой взгляд не останавливается на нем, как всегда, как я привыкла. Он следует дальше, я пялюсь в пустоту, и мне так легче. И вот в эту секунду я понимаю, что все похерено. Что все пропало, и ничего уже вернуть нельзя. Я не знаю, что там в голове у Логана, что свернуло его извилины в бараний рог, но это точка невозврата. И она нами пройдена. Им — осознанно, мною — за компанию. Я не знаю всей правды, но я уверена только в одном — больше так продолжаться не может. Я встаю со своего места. Я снимаю перчатки. Печать отчаяния раскрывается, пелена падает с моих глаз. И боль омывает меня волной такой сильной, что я еле удерживаюсь на ногах. Я не на своем месте. Я — не я. Но я могу это исправить. Я иду не без цели, я иду не просто так. Я иду туда, где меня ждут. И это не фатум. Это — выбор. Я его сделала сама. Ну, наконец-то. Толпа скандирует, стражи поднимают лапищи в приветствии. Я в ужасе, я счастлива. Вот, к чему я шла все это время. Вот, чего моему сердцу недоставало. Кровь. Много. Пепел. Черный. Крики. Ужаса. И я тоже кричу, потому что меня к этому не готовили, никто не рассказал мне, что смерть ходит рядом, не научил, как бороться с ней. Я смотрю на мужчину, с остервенением полосующего чудовище из металла и хрома. Вижу, как голова монстра отваливается, с диким скрежетом падает на землю и катится по ней. В сверкающем металле я вижу свое отражение. Прядь моих волос белая, как снег. И я отчего-то улыбаюсь.