Будущее, которого не будет. Принц-Полукровка

Следующим читал Гарри. Читатели устроились поудобнее, благо, сон был весьма комфортабельным: так, словно бы это было наяву, рядом с каждым стояла чашка с горячим чаем и стакан любимой минералки, причём оба сосуда были самовосполняемые, сиденья были очень удобные — за исключением нескольких. Судя по всему, в Приговор Дамблдору, Фаджу и Амбридж, помимо всего прочего, вменили необходимость выслушивать продолжение истории, ёрзая на грубосколоченных скамьях, и даже мантии не спасали их от заноз в… особо чувствительных местах. Жаба шипела, экс-министр чуть постанывал, но жаловаться громче они не решались, тем более, что Амбридж на эти чтения вернули человеческий облик. Дамблдору удалось занять хотя бы относительно безопасную позу, но теперь он смотрел на Гарри взглядом побитой собаки: видишь, на что ты обрёк старика своей неосторожно брошенной фразой? Рядом с ним была вазочка с лимонными дольками — но только это были и в самом деле дольки самого обычного лимона, а не мармелад, который продолжал вызывать у своего любителя не самые лучшие… ощущения… Лишь с недавних пор Альбус смог есть лимон, посыпая его сахаром… но очень тонким слоем. Это, безусловно, было совсем не то, чего требовала душа, но… Хоть что-то. Глава третья БУДЕТ НЕ БУДЕТ. Гарри Поттер громко храпел. Он почти четыре часа просидел на стуле у окна своей комнаты, глядя на темнеющую улицу, и в конце концов уснул, прижавшись щекой к холодному оконному стеклу. Очки у него съехали набок, рот был широко раскрыт. Затуманившееся от его дыхания стекло искрилось в оранжевом свете уличного фонаря за окном. При искусственном освещении лицо его казалось призрачно-бледным под взлохмаченными черными волосами — Интересно, почему ты «спал» в столь неудобной позе? — удивилась Дафна. — Ты раньше… — Да нет… Возможно, я просто «ждал» кого-то или чего-то, — пожал плечами мальчик. — И… Разве я храплю?! Мне казалось… — Когда тебе снится что-то… ты или храпишь или стонешь во сне, — сказал Рон. — Извини, конечно, но это так. К счастью, не очень громко и не каждую ночь. По всей комнате были раскиданы вещи вперемешку с мусором. Пол усыпан совиными перьями, яблочными огрызками и обертками от конфет, учебники кучей свалены на кровати вместе с мятыми мантиями, а в круге света от настольной лампы вольготно расположился целый ворох газет. Заголовок одной из них кричал: «ГАРРИ ПОТТЕР — ИЗБРАННЫЙ? — В смысле — Избранный? — отвлёкся он от чтения. — Я всю жизнь мечтал о двух вещах: быть самым обычным мальчиком и иметь семью. И вот, оказывается, без Суда мне светила сначала роль безумного лжеца, а затем — Избранного? Кем? Кто и зачем меня избрал? Чем это может быть для меня чревато, помимо того, что к тому моменту я потерял родителей и крёстного?! — Гарри, успокойся, этого же не случилось и не случится, — напомнила ему Дафна. — Чудом! — Лучше продолжай читать, чем скорее мы с этим покончим, тем лучше… И — ведь благодаря этим Чтениям, по крайней мере, одна твоя мечта сбылась, разве не так? С этим Гарри при всём желании спорить не мог и вновь занялся книгой. … Не стихают слухи по поводу недавних беспорядков в Министерстве магии, во время которых снова был замечен Тот-Кого-Нельзя-Называть — Интересно, и каким это образом оно смогло бы защитить их, если бы мне взбрело в голову напасть на них? — хмыкнул Тот-чьё-возвращение-к-жизни-министерство-долгое-время-пыталось-отрицать. МИНИСТЕРСТВО ГАРАНТИРУЕТ БЕЗОПАСНОСТЬ УЧЕНИКОВ Недавно назначенный министр магии Руфус Скримджер в своем сегодняшнем выступлении говорил об усиленных мерах безопасности, принятых Министерством для охраны учеников, возвращающихся этой осенью в Хогвартс, школу чародейства и волшебства. — По вполне понятным причинам Министерство не может познакомить общественность с подробностями новых планов усиленной охраны, — сказал министр, однако источник в Министерстве сообщает, что эти планы включают защитные чары и заклинания, сложную систему контрзаклятий и небольшой отряд мракоборцев, специально выделенный для охраны школы Хогвартс. Судя по всему, большинство волшебников удовлетворены энергичными мерами Министерства по обеспечению безопасности учеников. Вот что сказала нам миссис Августа Лонгботтом: — Мой внук Невилл — один из близких друзей Гарри Поттера, между прочим, вместе с ним сражался с Пожирателями смерти в Министерстве в июне этого года и…» — Настоятельная просьба: мне бы не хотелось, чтобы общение со мной использовалось ради рекламы или саморекламы, — буркнул Гарри. — Иначе можно подумать, что со мной дружат исключительно ради достижения каких-то личных целей… — Гарри, — Невилл поднял голову. — Я… Я бы никогда так не поступил, ты это знаешь. И я бы никогда не подумал, что бабуля… — он посмотрел на бабушку. — Мастер Поттер, к сожалению, не вам объяснять, что существуют журналюги, которые выхватывают из контекста исключительно то, что сами хотят слышать и именно в той форме, какая им нужна, — сказала леди Лонгботтом. — Безусловно, я бы была очень горда, если бы Невилл и в реальности проявил такой героизм и рассказывала бы это в кругу семьи… Но с журналистами была бы более осмотрительна и не стала бы в принципе общаться с… теми из них, кто не заслуживает моего уважения. КАК ЗАЩИТИТЬ СВОЙ ДОМ И СЕМЬЮ ОТ ТЕМНЫХ ИСКУССТВ В настоящее время волшебному сообществу угрожает организация, называющая себя Пожирателями смерти. Соблюдение несложных правил безопасности поможет вам защитить себя, свой дом и свою семью. 1. Старайтесь не выходить из дома в одиночку. 2. Будьте особенно осторожны в темное время суток. По возможности распределяйте свое время таким образом, чтобы завершить любые путешествия до наступления темноты. 3. Тщательно проверьте меры безопасности в своем доме, убедитесь, что все члены вашей семьи знакомы с экстренными приемами самообороны, такими, как Щитовые чары и Дезиллюминационное заклинание, а несовершеннолетние члены семьи владеют навыками парной трансгрессии. 4. Договоритесь об условных знаках с друзьями и родственниками, чтобы исключить возможность использования их облика Пожирателями смерти при помощи Оборотного зелья (см. стр.2). 5. Если у вас возникло впечатление, что кто-то из членов семьи, коллег, друзей или соседей ведет себя необычно, немедленно обратитесь в Группу обеспечения магического правопорядка. Возможно, вы столкнулись с человеком, находящимся под действием заклятия Империус (см. стр.4). 6. При появлении Черной Метки над жилым домом или любым другим строением НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ВХОДИТЕ ВНУТРЬ и немедленно обратитесь в Управление мракоборцев. 7. По неподтвержденным сведениям, существует возможность, что Пожиратели смерти используют инферналов (см. стр.10). При встрече с инферналом НЕМЕДЛЕННО сообщите об этом в Министерство». — Вполне резонно, — кивнул Ремус. — Что-то мне не нравится, — пробурчал Дамблдор. Гарри что-то пробормотал во сне и чуть ниже съехал щекой по стеклу, так что очки сильнее сбились набок, но он так и не проснулся. Будильник, который он починил несколько лет назад, громко тикал на подоконнике, показывая без одной минуты одиннадцать. Рядом под расслабленной рукой Гарри лежал листок пергамента, исписанный тонким косым почерком. Гарри столько раз читал и перечитывал это письмо, пришедшее три дня назад, что оно сделалось совершенно плоским, хотя было доставлено в виде туго свернутого свитка Дорогой Гарри! Если тебе удобно, я зайду за тобой в дом номер четыре по Тисовой улице в ближайшую пятницу в одиннадцать часов вечера, чтобы сопроводить в «Нору», куда тебя приглашают провести остаток школьных каникул. Если ты не против, я также был бы рад твоей помощи в одном деле, которым рассчитываю заняться по пути в «Нору». Подробнее объясню при встрече. Большая просьба прислать ответ с той же совой. Надеюсь увидеться с тобой в пятницу. Искренне твой, Альбус Дамблдор — Интересно, о чём вы могли бы просить мальчика, после всего того, что ему причинили? — возмутилась Амелия, глядя на старика. — Я не думаю, что… — До сих пор, Альбус?! Неужели даже Приговор не заставил вас задуматься или пожалеть о своих поступках? И вас называют добрым — ДОБРЫМ и МУДРЫМ магом, а вы закоренели в своей чёрствости! — Хорошо, что я такого сделал? — Мерлин и Мордред!!! — возопило всё сообщество, хватаясь за головы. — И это не первый случай, когда Альбус портит жизнь ребятам, которые в силу тех или иных причин оказываются зависимыми от него, — заметил Реддл. Только тут многие заметили, что Тёмный Лорд присутствует на чтениях как бы в двух экземплярах — как Волдеморт и как Том Реддл. А Поттеры подумали, что существует ещё один персонаж… ещё одна интерпретация Того-кого-боялись-называть-по-имени… Они, правда, об этом никому не говорили, но — маленький Томми существует и уже через несколько месяцев будет Распределяться… Оставалось надеяться, что он вырастет… вменяемым. Гарри выучил письмо наизусть, но все равно украдкой поглядывал на него каждые пять минут, начиная с семи часов вечера, когда он занял свой пост у окна, из которого открывался довольно приличный вид в обе стороны Тисовой улицы. Свое согласие Гарри сразу же отправил с совой, доставившей письмо, и теперь ему оставалось только ждать: придет, не придет — У меня нет привычки вводить кого бы то ни было в заблуждение — умышленно и безо всяких объяснений, — сказал старик. Большинство слушателей дружно закачало головами. — Если я о чём-то договаривался с кем бы то ни было, если сообщаю, что намерен нанести визит — я его обязательно нанесу. Если же возникают непредвиденные обстоятельства… Я посылаю новую сову с предупреждением, что прийти не смогу. Гарри так и не собрал вещи в дорогу. Такое везение казалось невероятным — чтобы его забрали от Дурслей всего лишь через две недели общения с милыми родственниками! Он не мог отделаться от чувства, что обязательно что-нибудь пойдет не так. То ли его ответ Дамблдору затеряется по дороге, то ли Дамблдору не одно, так другое помешает за ним явиться, то ли окажется, что письмо вообще не от Дамблдора, что это или чья-то шутка, или вражеская ловушка — Вот это правильно, постоянная бдительность не помешает, — Моуди приоткрыл глаз и кивнул. Слушатели вздохнули с облегчением: сказано было нормально, без воплей. Гарри вскочил, словно его ударило током, и, опрокинув стул, принялся хватать вещи с пола и как попало швырять их в чемодан. В ту секунду, когда он метнул через всю комнату школьную мантию, две книги заклинаний и пачку чипсов, прозвенел дверной звонок. На первом этаже в гостиной дядя Вернон заорал: — Кой черт тут трезвонит на ночь глядя? — Ну, чипсы мог бы и не брать, — усмехнулась Дафна. — Уж Молли бы тебя накормила так, что у тебя еда из ушей бы полезла. Гарри застыл на месте с медным телескопом в одной руке и парой кроссовок в другой. Он совсем забыл предупредить Дурслей, что Дамблдор может прийти! Чуть не расхохотавшись, несмотря на состояние, близкое к панике, он перелез через чемодан, распахнул дверь своей комнаты и как раз успел услышать глубокий звучный голос: — Добрый вечер. Вы, вероятно, мистер Дурсль. Полагаю, Гарри предупредил вас, что я приду за ним? Многие захихикали, представив себе данную сцену, хотя считали: Гарри следовало предупредить родственников заранее о возможности данного визита, во избежание инфаркта как минимум у мистера Дурсля. Гарри скатился по лестнице, прыгая через две ступеньки, и резко затормозил, немного не дойдя донизу, поскольку долгий опыт приучил его по возможности не приближаться к дядюшке на расстояние вытянутой руки. В дверях стоял высокий, худой человек с длинными, до пояса, серебряными волосами и бородой. Он был одет в длинный дорожный плащ и остроконечную шляпу, на крючковатом носу сидели очки-половинки. Вернон Дурсль с такими же густыми усами, как и у Дамблдора, только не седыми, одетый в красновато-коричневый домашний халат, уставился на гостя, словно не веря своим крошечным глазкам. — Судя по вашему потрясенному виду, Гарри не предупредил вас о моем приходе, — учтиво заметил Дамблдор. — Тем не менее давайте будем считать, что вы гостеприимно пригласили меня войти в дом. В эти трудные времена неразумно слишком долго задерживаться на пороге. — Любезности можно было бы ожидать до второго, если даже не третьего пришествия, — фыркнул Гарри. — И не думаю, что дядя пустил бы в дом мага иначе, кроме как из боязни привлечь к этому внимание добропорядочных соседей. — Понятно, особенно после того, как кое-кто разворотил им гостиную перед четвёртым курсом нашего юного друга, — Амелия сурово посмотрела на Артура Уизли, тот кивнул. Судя по всему, свободное от чтений время как минимум Молли употребила на то, чтобы как следует испилить своего мужа и этим добилась того, что этот подкаблучник осознал все свои ошибки и старался их исправить — где это было возможно, безусловно. — Не хочу показаться невежливым… — начал он тоном, который прямо-таки дышал грубостью в каждом слоге. — Однако, увы, отступления от вежливости случаются настолько часто, что это уже внушает тревогу, — серьезно закончил его фразу Дамблдор. — Лучше уж ничего не говорите, мой милый. Ага, это, должно быть, Петунья. — Это точно, для дяди прожить день без грубости… — Гарри вспомнил, как Вернон-домовик пытался грубить Добби, Винки и Кричеру, когда те приходили их обучать «жизни домовиков». Безусловно, толстун был бы только рад наговорить грубостей и хозяевам, но только магия домовых эльфов этому препятствовала и в такие моменты он начинал просто задыхаться. Впрочем, несколько раз Гарри слышал, как «дядя» высказывает всё то, что не мог сказать Поттерам, Петунье — с Дадли они не общались, поскольку тот явно считал наказание заслуженным и не ленился, прислуживая магам. — А мы… мы разве не уходим отсюда, сэр? — с тревогой спросил Гарри. — Да, зачем надо было садиться? Какие у вас могли быть дела в ЭТОМ доме? — Да, безусловно, уходим, но прежде нам необходимо обсудить кое-какие вопросы, — сказал Дамблдор. — А я предпочел бы не делать этого посреди улицы. Придется нам самую малость злоупотребить гостеприимством твоих дяди и тети. — Задержаться здесь собрались, вот как? Вернон Дурсль вошел в гостиную, Петунья выглядывала у него из-за плеча, а позади нее топтался Дадли. — Да, — просто ответил Дамблдор, — немного задержусь. Он так быстро взмахнул волшебной палочкой, что Гарри едва мог уловить ее движение. От этого взмаха диван рванулся вперед и подсек всех троих Дурслей под коленки, так что они кучей повалились на сиденье. Еще один взмах — и диван скакнул на свое обычное место. — Давайте уж устроимся с удобством, — любезно промолвил Дамблдор. Когда он убирал волшебную палочку в карман, Гарри заметил, что рука у него почернела и сморщилась, как будто обгорела. — Очень любопытно, что это могло быть? И почему вы пришли к Дурслям в таком виде, не приведя себя в порядок? Долгосрочные чары? — задумался Кингсли. — Но — что теперь гадать… …Еще одно легкое движение волшебной палочки — в воздухе появилась запыленная бутыль и пять бокалов. Бутыль наклонилась и щедро плеснула в каждый из бокалов жидкости медового цвета, после чего бокалы поплыли по воздуху к сидящим в комнате людям. — Лучшая медовуха мадам Розмерты, выдержанная в дубовой бочке, — сказал Дамблдор и поднял бокал, салютуя Гарри. Тот поймал в воздухе свой бокал и чуть-чуть отпил. Он никогда ничего подобного не пробовал, но ему страшно понравилось. Дурсли, испуганно переглянувшись, попытались проигнорировать свои бокалы, хотя это оказалось нелегко, так как бокалы мягко постукивали их по голове. У Гарри появилось сильное подозрение, что Дамблдор от души наслаждается происходящим — Вот ведь придурки, — фыркнул Артур. — Розмерта прекрасно разбирается в напитках из мёда, а уж дубовая медовуха — нисколько не сомневаюсь, что это была именно она — это нечто… — Особенно для тех, у кого на него аллергия, — поджала губы Молли. — Это верно… Но, если бы это случилось… Это была бы чудесная, сладкая смерть… — Нам рассказывали, — сообщил Чарли шёпотом, — что папа как-то две недели провёл в госпитале святого Мунго после того, как… «Три метлы» хотели закрыть, мадам Розмерта была напугана и выплатила крупную сумму, чтобы… К счастью, это была именно аллергия на мёд и мёдосодержащие изделия… — Мистер Уизли вообще не может есть мёд?! — Гарри мёд очень любил и ему стало жаль мужчину. — Только дубовый. Наверное, там были какие-то ингредиенты…. Во всяком случае, после того инцидента Розмерта изменила рецепт… —Итак, Гарри, — сказал ему Дамблдор, — возникла одна трудность, которую, я надеюсь, ты сможешь для нас разрешить. Говоря «для нас», я имею в виду Орден Феникса. Но прежде всего я должен сообщить, что неделю назад было обнаружено завещание Сириуса и что он все оставил тебе. — Да, я составил такое завещание, — кивнул Сириус. — Кто мог ожидать, что вернётся Регулус и я окажусь не последним Блэком? — Да, но… Если бы то, что было описано в книге, произошло… У Гарри возникли бы проблемы с вступлением в наследство, — сказал младший брат. — То есть, деньги бы он получил, но — только деньги и не-родовую часть имущества. Родовая недвижимость и артефакты не приняли бы никого, не являющегося нашим кровным родственником. И даже то, что бабушкой Гарри была Дорея Блэк, не помогло бы… — А кто унаследовал бы всё это? — спросил Гарри. — Если бы… — Скорее всего, Нарцисса. Андромеда отрезана от рода, Беллатрис — в тюрьме или вне закона… Дядя Вернон встрепенулся на диване, но Гарри на него не смотрел и ничего не придумал сказать, кроме: — А, понятно. — В целом, тут все очень просто, — продолжал Дамблдор. — К твоему банковскому счету в «Гринготтсе» прибавится еще некоторое, довольно значительное, количество золота, а кроме того, к тебе переходит вся личная собственность Сириуса. Но одна часть наследства вызывает небольшие проблемы… — Не небольшие, а весьма серьёзные. — Наша проблема, — продолжал он, обращаясь к Гарри, как будто их и не перебивали, — состоит в том, что Сириус оставил тебе, среди прочего, дом номер двенадцать на площади Гриммо. — Он получил в наследство целый дом? — жадно спросил дядя Вернон, сощурив крохотные глазки, но никто ему не ответил. — Словно этот дом каким бы то образом достался ему самому, — хмыкнула Дафна. — Скорее всего, в данной ситуации он бы рассчитывал, что я немедленно переселюсь в этот самый дом, — ответил несостоявшийся наследник. — Можете и дальше держать там свою штаб-квартиру, — сказал Гарри. — Мне все равно. Забирайте его, он мне не нужен. Гарри никогда в жизни больше не хотелось входить в дом номер двенадцать на площади Гриммо. Наверное, его теперь всегда будет преследовать образ Сириуса, мечущегося по темным пустым душным комнатам, запертого в стенах дома, откуда он всю жизнь так страстно мечтал вырваться. — Ты очень щедр, — сказал Дамблдор. — Но нам пришлось временно освободить здание. — Почему? — Видишь ли, — сказал Дамблдор, как будто не замечая бормотания дяди Вернона, которого упорный бокал медовухи теперь уже довольно сильно постукивал по макушке, — согласно семейной традиции Блэков дом всегда переходил по прямой линии к очередному наследнику мужского пола, носящему фамилию Блэк. Сириус был последним в роду, поскольку его младший брат Регулус умер раньше него и ни у того, ни у другого не было детей. В завещании четко указано, что он хочет передать дом тебе, но тем не менее дом может быть каким-то образом заколдован, чтобы им мог владеть только чистокровный волшебник. — Если вы и в самом деле считаете Гарри нечистокровным, то вы очень плохо разбираетесь в данном вопросе, — сказал Регулус. — Да, нечистокровки исключены, но ребёнок даже двух маглорожденных волшебников уже является чистокровным магом, хоть и первого колена и «простые» противо… гммм… чары пропустили бы. Я, правда, ещё не вполне разобрался в том, что наверчено вокруг дома… Но… Не знаю, не знаю, — он задумался. Гарри живо вспомнился вопящий, брызжущий слюной портрет злобной матушки Сириуса в прихожей дома номер двенадцать на площади Гриммо. Он сказал: — Ну еще бы! — Вот именно, — согласился Дамблдор. — И если дом действительно заколдован, право владения им, скорее всего, должно перейти к старшему из ныне живущих родственников Сириуса, то есть к его двоюродной сестре Беллатрисе Лестрейндж. — Юридически это возможно, — сказал Кингсли. — Довольно многие узники располагают имуществом на воле, правда, не имеют возможности им пользоваться, но это уже совсем другой вопрос. Гарри сам не заметил, как вскочил на ноги; телескоп и кроссовки, лежавшие у него на коленях, покатились по полу. Беллатриса Лестрейндж, убийца Сириуса, получит его дом?! — Ни за что! — Само собой, мы бы тоже предпочли, чтобы дом ей не достался, — спокойно сказал Дамблдор. — Ситуация складывается сложная. Мы не знаем, продолжают ли еще действовать наши заклинания, например, то, благодаря которому дом не может быть отмечен ни на каких картах и планах. В любой момент на порог может ступить Беллатриса и предъявить свои права. Естественно, мы не можем там собираться, пока положение не прояснилось. — А как вы узнаете, перешел дом ко мне или нет? — А такое возможно? — К счастью, — ответил Дамблдор, — существует простая проверка. Он поставил пустой бокал на маленький столик рядом с креслом, но больше ничего не успел сделать, потому что дядя Вернон заорал: — Да уберете вы от нас эти поганые штуковины?! Гарри оглянулся, трое Дурслей, пригнувшись, закрывали головы руками, а бокалы подпрыгивали у них на макушках, расплескивая свое содержимое во все стороны. — Ах, прошу прощения, — вежливо сказал Дамблдор и снова поднял волшебную палочку. Все три бокала исчезли. — Но, знаете, воспитанные люди их бы все-таки выпили — Дурсли и правила хорошего тона — понятия взаимоисключающие, — фыркнул Гарри. — Боюсь, это всё Вернон… До знакомства с ним Пет была более… вменяемой, — прошептала Лили. — Незначительно, — отозвался Снейп. — Вы знали тётю Петунью, профессор?! — ахнул Гарри, уставясь на Наставника. — Ну… можно это назвать знакомством. Просто я общался с Лили, а Петунье приходилось одно время присматривать за сестрой… — Понимаешь, — Дамблдор снова обратился к Гарри, как будто дядя Вернон не вмешивался в их разговор, — если завещание вступило в силу, тебе в наследство, кроме дома, достался еще и… Он в пятый раз взмахнул волшебной палочкой. Раздался громкий треск, и на пушистом ковре Дурслей появился скрюченный эльф-домовик с вытянутым носом-рыльцем, громадными ушами летучей мыши и большущими глазами в красных прожилках, одетый в какие-то засаленные тряпки. Тетя Петунья испустила леденящий душу вопль: на ее памяти в этом доме никогда не появлялось такой грязи. Дадли оторвал от пола большие розовые босые ноги, задрав их чуть ли не выше головы, как будто боялся, что непонятное существо может взбежать по пижамной штанине, а дядя Вернон заревел: — Это что еще за чертовщина? — Кикимер, — закончил фразу Дамблдор. — Кикимер не хочет, Кикимер не будет, Кикимер не будет! — прохрипел домовик так же громко, как и дядя Вернон, заткнув уши и топая длинными корявыми ступнями. — Кикимер принадлежит мисс Беллатрисе, о да, Кикимер принадлежит Блэкам, Кикимер хочет к новой хозяйке, Кикимер не будет служить этому щенку Поттеру, не будет, не будет, не будет! — Как видишь, Гарри, — громко сказал Дамблдор, заглушая хриплые крики Кикимера «не будет, не будет, не будет!», — как видишь, Кикимер не выражает особого желания перейти в твое владение. — Да мне все равно, — снова сказал Гарри, с омерзением глядя на корчащегося, топающего ногами эльфа-домовика. — Нужен он мне! — Не будет, не будет, не будет, не будет… — Ты предпочитаешь передать его Беллатрисе Лестрейндж? Зная, что он целый год провел в штаб-квартире Ордена Феникса? — Не будет, не будет, не будет, не будет… Гарри уставился на Дамблдора. Он понимал, что Кикимеру нельзя позволить уйти к Беллатрисе Лестрейндж, но противно было даже думать о том, что этот урод может стать его имуществом. — Прикажи ему что-нибудь, — подсказал Дамблдор. — Если он перешел в твою собственность, он будет тебя слушаться. Если не будет — нам придется придумать какой-нибудь другой способ не пустить его к законной владелице. — Да, в данной ситуации это был бы самый простой способ выявить истину, — сказал Регулус. — Безусловно, можно было бы провести определённый ритуал, но это дело… затратное, или обратиться к гоблинам… Но домовик — лучшее средство. Единственное — каким образом можно «не пустить к законному владельцу»? — Не будет, не будет, не будет, НЕ БУДЕТ! — Голос Кикимера поднялся до визга. Гарри не мог придумать, что бы такое ему приказать, и ляпнул: — Кикимер, замолчи! На мгновение ему показалось, что Кикимер сейчас задохнется. Домовик схватился за горло, глаза у него выпучились, губы неистово шевелились. Несколько секунд он судорожно хватал ртом воздух, потом повалился ничком на ковер (тетя Петунья тихонько заскулила) и принялся колотить по полу руками и ногами в исступленной, но абсолютно беззвучной истерике. — Что ж, это все упрощает, — жизнерадостно проговорил Дамблдор. — Похоже, Сириус знал, что делал. Ты — полноправный владелец дома номер двенадцать на площади Гриммо, а также Кикимера. — А что, я должен все время держать его при себе? — спросил Гарри в ужасе, глядя, как Кикимер бьется в конвульсиях у его ног. — Да нет, — ответил Дамблдор. — Если позволишь дать тебе совет, можно было бы отправить его в Хогвартс, пусть работает на кухне. Тогда другие домовые эльфы смогут за ним присматривать. — Ага, — обрадовался Гарри, — ага, я так и сделаю. Э-э… Кикимер… отправляйся в Хогвартс, будешь работать там на кухне вместе с другими домовиками. Кикимер, лежа на спине с задранными кверху руками и ногами, бросил на Гарри взгляд, полный глубочайшего отвращения, и исчез с громким треском, как и появился — Боюсь, перевоспитать его бы не удалось, — сказал Регулус. — Но… Надо разобраться. — Может, то, что Сириус — мой магический крёстный позволило мне «стать» его наследником? — Возможно. — Как вы уже знаете, чародей по имени Волан-де-Морт вернулся в нашу страну. Волшебное сообщество находится в состоянии войны. Лорд Волан-де-Морт уже несколько раз пытался убить Гарри, и сейчас вашему племяннику грозит еще большая опасность, чем в тот день, пятнадцать лет назад, когда я оставил его на пороге вашего дома с письмом, в котором рассказывал об убийстве его родителей и выражал надежду, что вы позаботитесь о нем, как о своем родном ребенке. Дамблдор помолчал, и хотя он не проявлял никаких внешних признаков гнева, а голос его оставался спокойным и ровным, Гарри почувствовал идущий от него холодок и заметил, что Дурсли на диване теснее прижались друг к другу. — Вы не выполнили мою просьбу. Вы никогда не относились к Гарри как к сыну. От вас он не видел ничего, кроме пренебрежения, а часто и жестокости. Единственное, что радует — он, по крайней мере, был избавлен от того ужасного вреда, который вы нанесли несчастному мальчику, что сидит сейчас между вами. Тетя Петунья и дядя Вернон инстинктивно оглянулись по сторонам, как будто рассчитывали увидеть еще какого-то мальчика, кроме Дадли, стиснутого между ними. — Мы… причинили вред Дадлику? Да что вы тут… — свирепо начал дядя Вернон, но Дамблдор поднял палец, призывая к молчанию, и тут же наступила тишина, как будто дядя Вернон разом онемел. — Интересно, что бы это значило? — То, что они закрывали глаза на явно выраженную жестокость сына, его кретинизм… Из таких вот «ангелочков» со временем вырастают форменные бандиты, — сказала Андромеда. — К сожалению, и у меня, и у Теда — моего мужа — была возможность убедиться, что такая любовь ни к чему хорошему не приводит. В самом лучшем случае объект любви оказывается совершенно неподготовленным к жизни за пределами родительского очага. Дадли рос, будучи убеждённым в том, что является центром вселенной, всё и вся крутится исключительно вокруг него… А что бы случилось, окажись он там, где рядом нет любящих родителей? Некому будет отмазывать его от приводов в полицию? — Магия, которую я призвал пятнадцать лет назад, дает Гарри могущественную защиту, пока он может назвать ваш дом своим домом. Хотя он был здесь глубоко несчастен, хотя ему здесь не были рады, хотя с ним плохо обращались — по крайней мере, пусть и с неохотой, но вы приютили его под своей крышей. Действие магии прекратится, как только Гарри исполнится семнадцать лет, другими словами, когда он станет взрослым. Я прошу вас только об одном: позвольте Гарри еще один раз вернуться сюда в будущем году. Тогда защита продлится до его семнадцатилетия. — Не думаю, что эти чары были действенны… — Ага, учитывая, что кровь у нас с Петуньей разная… — Нам сейчас будет недосуг возиться с поклажей, — сказал Дамблдор и снова достал из-под плаща волшебную палочку. — Я отправлю твои вещи вперед, в «Нору». Но я хотел бы, чтобы ты взял с собой мантию-невидимку. Так, на всякий случай. Гарри с некоторым трудом вытащил из чемодана мантию, стараясь, чтобы Дамблдор не заметил, какой чудовищный там беспорядок. Он затолкал мантию-невидимку во внутренний карман куртки, Дамблдор взмахнул волшебной палочкой — чемодан и клетка с Буклей исчезли. Дамблдор еще раз взмахнул палочкой — и входная дверь распахнулась в холодную мглистую тьму. — А теперь, Гарри, выйдем в ночь и пустимся в погоню за коварной обольстительницей, имя которой — приключение! — Вы достаточно уже втравливали Гарри во всякие неприятности, а тут решили и на каникулах его во что-то втравить? И наверняка после этого к целителю он не попадёт!