Будущее, которого не будет. Принц-Полукровка

Следующим читал Дамблдор. Увидев название главы, он изобразил кривую усмешку, потом вздохнул и начал: Глава 4 ГОРАЦИЙ СЛАГХОРН — А это кто? — спросил Дин. — Где-то я встречал это имя-фамилию, но не помню, где… — Вы читаете Магический Научный Дайджест, мистер Томас? — поднял бровь Снейп. — Это один из величайших зельеваров Европы, пятое место в топе, треть снадобий, которые используются сейчас в Мунго были созданы или усовершенствованы именно Мастером Слагхорном. Кроме того, он является Мастером Трансфигурации и в первую очередь — самотрансфигурации, если позволите так выразиться. В своё время он хотел стать анимагом и даже несколько месяцев учился на особых курсах, но потом тяжело заболел, а этот недуг… Одним словом, после него, как считается, применять к себе серьёзную магию нежелательно. Гораций был с этим просто категорически не согласен и сумел доказать, что те умники, которые отказали ему в обучении, были не правы. Те после этого локти кусали, но к этому времени Мастер вышел из возраста, когда можно выучиться на анимага — это возможно лишь до достижения… Но это всё неважно. Но… Как зельевар он не менее великолепен… — В наше время он преподавал зельеварение и был деканом Слизерина, — сказала Лили, старшее поколение слушателей дружно закивало. — Безусловно, у него много… недостатков и странностей, он очень честолюбив, его легко улестить, прислав коробку сладостей, но зато, если совместить способность в нужный момент преподнести лакомство и талант к зельям… А таланты он замечал с ходу, у него на них нюх… Смею вас заверить, таких он чуть только не усыновлял, делал для них всё возможное и невозможное, причём не только для Слизерина, хотя слизеринцы и были на виду… Северус — профессор Снейп — в последний год обучения стал ассистентом Горация, тот звал и меня, но… — Да, но всё это требовало отдачи впоследствии, — хмыкнул Сириус. — Налоги в виде сладостей, билетов на спортивные матчи, хвалебные статьи в газетах и… У нас даже существовал особый Клуб, куда он приглашал своих знаменитых учеников, которые не смели пропускать его собраний, независимо от обстоятельств… Если уж он на кого обращал внимание… Многие просто выли… Интересно, зачем он понадобился в данном случае? — Хммм, догадываюсь, — заметил Реддл. Все посмотрели на бывшего призрака. — Но, полагаю, имеет смысла дождаться, когда до этого дойдёт в книгах. Неужели старик всё ещё жив? Он был немолод и… — Гораций прекрасно себя чувствует, — сказал Дамблдор. Последние несколько дней Гарри ни на минуту не переставал отчаянно надеяться, что Дамблдор на самом деле придет и заберет его, но теперь, когда он шел рядом с Дамблдором по Тисовой улице, ему вдруг стало неловко. Он никогда еще не разговаривал с Дамблдором вот так запросто, за пределами школы. Всегда между ними был директорский стол. К тому же в голову лезли воспоминания об их последней встрече, еще больше смущая Гарри, — в тот раз он страшно раскричался, не говоря уже о том, что пытался расколошматить самые ценные приборы в кабинете Дамблдора. Но Дамблдор вел себя как ни в чем не бывало. — Держи волшебную палочку наготове, Гарри, — бодро посоветовал он. — А я думал, мне нельзя колдовать, когда я не в школе, сэр. — Если на нас нападут, — сказал Дамблдор, — разрешаю тебе применить любое контрзаклятие, какое придет в голову. Впрочем, не стоит волноваться, не думаю, чтобы кто-нибудь стал нападать на тебя сегодня. — Почему, сэр? — Ты со мной, — просто ответил Дамблдор. Он неожиданно остановился на углу Тисовой улицы. — Ты, конечно, еще не сдавал на права по трансгрессии? — спросил Дамблдор. — Нет, — ответил Гарри. — Вроде для этого надо быть совершеннолетним? — Верно, — сказал Дамблдор. — Значит, тебе нужно будет очень крепко держаться за мою руку. За левую, пожалуйста — как ты заметил, правая рука у меня сейчас не совсем здорова. Гарри ухватился за протянутую руку Дамблдора. — Очень хорошо, — сказал Дамблдор. — Ну, вперед. Гарри почувствовал, что рука Дамблдора выскальзывает у него из пальцев, и вцепился в нее изо всех сил. В следующий миг в глазах у него потемнело, его сдавило со всех сторон сразу, он не мог вздохнуть — грудь как будто стиснули железные обручи, глаза словно вдавило внутрь черепа, барабанные перепонки прогибались, и вдруг… Он жадно глотнул холодный ночной воздух и открыл слезящиеся глаза. У него было такое чувство, будто его пропихнули через очень тугой резиновый шланг. Только через несколько секунд Гарри заметил, что Тисовая улица исчезла. Они с Дамблдором оказались на безлюдной деревенской площади, в центре которой стоял старый военный памятник и несколько скамеек. Гарри запоздало сообразил, что только что первый раз в своей жизни трансгрессировал. — Да, первые ощущения от трансгрессии всегда… не самые приятные, — согласился Джеймс. — Особенно парная трансгрессия… Поэтому к последней стараются не прибегать, если есть такая возможность, многие волшебники долго привыкают даже к индивидуальной, а то и отказываются от трансгрессии вовсе… — Не говоря о том, что не все умеют это делать, — сказал Флитвик. — В Хогвартсе на шестом курсе как раз учат трансгрессировать, но из сорока студентов лицензию на первом же экзамене сдаёт только половина, четверть оказывается… неспособной для таких перемещений, а оставшиеся сдают ещё несколько раз, пока не заслужат лицензию. …Они завернули за угол, миновали телефонную будку и автобусную остановку. Гарри снова искоса взглянул на Дамблдора. — Профессор! — Да, Гарри? — Где мы сейчас? — Мы с тобой, Гарри, находимся в очаровательной деревушке Бадли-Бэббертон. — А что мы здесь делаем? — Ах да, конечно, я же тебе не сказал, — проговорил Дамблдор. — Так вот, я уже потерял счет, сколько раз я произносил эту фразу за последние годы, но у нас опять не хватает одного преподавателя. Мы здесь для того, чтобы уговорить одного моего бывшего коллегу нарушить свое уединение и вернуться в Хогвартс. — Вы решили вернуть в Хогвартс Слагхорна?! — ахнула Минерва. — Нет, безусловно… старик хорош… Но куда бы вы при этом дели Северуса?! — А я чем тут могу помочь, сэр? — О, я думаю, ты как-нибудь пригодишься, — туманно ответил Дамблдор. — И каким это образом? — Знаменитость, — сказал Люциус. Все уставились на него. — Здесь упоминался Клуб Слизней и что Слагхорн обожал окружать себя знаменитыми личностями, а мастер Поттер — Мальчик-который-выжил, Избранный, чьё имя примелькалось в газетах… Да ещё и сын любимицы старика… Не думаю, что Слагхорн был бы в восторге от необходимости вернуться к преподаванию, но возможность приблизиться к одному из самых известных студентов современности, оказаться причастным в его становлении… Увеличило бы шансы на успех переговоров процентов на пятьдесят. — Сейчас налево, Гарри. Они свернули в узкую крутую улочку. Окна во всех домах были темными. Здесь тоже чувствовался странный, пробирающий до костей холод, который уже две недели как поселился на Тисовой улице. Гарри подумал о дементорах, оглянулся через плечо и покрепче сжал в кармане волшебную палочку. — Профессор, а почему мы не могли просто трансгрессировать прямо в дом к вашему коллеге? — Потому что это было бы так же невежливо, как выломать парадную дверь, — сказал Дамблдор. — Правила этикета требуют, чтобы мы давали возможность другим волшебникам не впустить нас в дом. Кроме того, жилища волшебников, как правило, магически защищены от нежелательной трансгрессии. К примеру, в Хогвартсе… —Невозможно трансгрессировать в пределах замка и прилегающей территории, — быстро продекламировал Гарри. — Мне говорила Гермиона Грэйнджер. — И она совершенно права. Еще раз налево. Церковные часы у них за спиной пробили полночь. Гарри было непонятно, почему Дамблдор не считает невежливым являться к своему бывшему коллеге в столь поздний час, — И в столь тревожные времена, — сказал Кингсли. — Лично я удивлюсь, если Гораций вас так вот сразу пустит на порог… При своих качествах он… порой чрезмерно осторожен, скажем так. но, раз уж разговор наладился, ему хотелось задать более важные вопросы. — Сэр, я читал в «Ежедневном пророке», что Фаджа уволили… — Верно, — ответил Дамблдор, сворачивая в переулок, круто поднимающийся в гору. — Как ты, несомненно, прочел там же, ему на смену назначен Руфус Скримджер, который прежде руководил Управлением мракоборцев. — А он… Как вы думаете, он хороший министр? — спросил Гарри. — Интересный вопрос, — промолвил Дамблдор. — Он, конечно, человек способный. Более решительная и сильная личность, чем Корнелиус. — Да, но я имел в виду… — Я понимаю, что ты имел в виду. Руфус — человек действия, большую часть своей жизни он провел, сражаясь с темными волшебниками, и потому не станет недооценивать лорда Волдеморта. — Это верно, — хмыкнул Моуди. — Если брать министра из мракоборцев, то лучше Руфуса я не знаю. — Спасибо, Аластор, — поднял бровь «львиноподобный» слушатель. — Сэр, мне прислали с совой брошюру Министерства магии, насчет того, какие меры принимать на случай нападения Пожирателей смерти… — Я тоже получил такую брошюру, — сказал Дамблдор, продолжая улыбаться. — Ты нашел в ней что-нибудь полезное? — Да не особенно. — Я так и подумал. Ты, например, не спросил меня, какое мое любимое варенье, чтобы убедиться, что я в самом деле профессор Дамблдор, а не обманщик под его личиной. — Я не… — Гарри запнулся, не зная, следует ли принимать всерьез упрек Дамблдора. — На будущее имей в виду, Гарри, — малиновое… Хотя, конечно, будь я Пожирателем смерти, я бы заранее выяснил, какое варенье мне больше нравится. Многие развеселились. — Но я не стал бы спрашивать про варенье, — сказал Гарри. — Если бы мне пришлось задавать профессору проверяющие вопросы, то спросил бы про зеркало Еиналеж или — о его отношении к смерти, о той фразе, которую услышал при вопросе относительно… Фламелей. Не думаю, что это известно очень многим людям. — Это более разумный вопрос, — кивнул Джеймс. — Понятно, — сказал Гарри. — Так вот, про эту брошюру. Там что-то говорилось о каких-то инферналах. Кто это такие? В брошюрке было не очень понятно. — Маглы называют их зомби, — сказала Лили, поёжившись. — Крайне неприятные твари… — Это ещё очень мягко сказано, — прошептал Регулус, вытирая выступивший у него на лбу пот. — Мой боггарт имеет именно такую форму… — Это трупы, — спокойно ответил Дамблдор. — Мертвецы, которых заколдовал темный волшебник и заставил служить себе. Впрочем, инферналов давно уже никто не видел — с тех самых пор, как Волдеморт в прошлый раз пришел к власти. Он-то, само собой, перебил достаточно народу, чтобы набрать целую армию инферналов. — Да, это самая гнусная магия, какая только в принципе возможна, — сказал Реддл, глядя на Того-кем-он-стал-спустя-много-лет-после-окончания-обучения-в-Хогвартсе. — На такое способны единицы, даже величайшие некромаги прошлого никогда… Даже те из них, кто обладал достаточно высоким для этого магическим уровнем… — А я читал, что мертвецов поднимали из могил… — сказал Финниган, многие закивали. — Такие «поднятые мертвецы» бывают самые разные, — сказал Реддл. — Существует десяток разновидностей, но… Я думаю, когда начнётся семестр, имеет смысл организовать лекцию на эту тему, потому как в двух словах это объяснить невозможно. Относительно инфери скажу, что здесь необходима не только некромагия, но и недюжинные познания в химерологии, вуду и чего-то ещё… Сравнение леди Поттер не совсем точное, как и пояснение Дамблдора. Они приближались к аккуратному каменному домику, окруженному садом. Кошмарные инферналы не шли у Гарри из головы, он ничего не замечал вокруг, но возле калитки Дамблдор резко остановился, и Гарри чуть не налетел на него. — Вот те на! Боже мой, боже мой, боже мой… Гарри посмотрел вдоль ухоженной садовой дорожки, и у него сжалось сердце. Входная дверь висела на одной петле. Дамблдор оглянулся по сторонам: улица была совершенно пустынна. — Волшебную палочку наизготовку и следуй за мной, Гарри, — сказал он тихо. Толкнув калитку, Дамблдор быстро и бесшумно двинулся по дорожке к дому. Гарри не отставал от него ни на шаг. Дамблдор медленно приоткрыл дверь, держа перед собой волшебную палочку. — Люмос! На острие волшебной палочки зажегся огонек, осветив тесную прихожую. Слева виднелась еще одна полуоткрытая дверь. Подняв над головой светящуюся волшебную палочку, Дамблдор вошел в гостиную, Гарри — за ним. Перед ними открылась картина полного разгрома: прямо у их ног лежали разбитые напольные часы с треснувшим циферблатом; маятник валялся чуть в стороне, словно меч, выпавший из руки воина; пианино рухнуло набок, рассыпав клавиши по всему полу; рядом поблескивали осколки оборвавшейся люстры; из распоротых диванных подушек высыпались перья. Все было, словно пылью, усыпано мелкими осколками стекла и фарфора. Дамблдор поднял волшебную палочку повыше, ее свет упал на стены, забрызганные чем-то липким, темно-красным. Гарри тихо охнул, и Дамблдор оглянулся. — Малоприятное зрелище, — печально заметил он. — Да, здесь произошло нечто ужасное. Дамблдор осторожно прошел на середину комнаты, осматривая обломки у себя под ногами. Гарри шел за ним, озираясь по сторонам, немного страшась того, что могло обнаружиться за разломанным пианино или перевернутым диваном, но мертвого тела нигде не было видно. — Может быть, они сражались, и… и его утащили силой, профессор? — предположил Гарри, стараясь не задумываться о том, какими должны были быть раны, чтобы брызги долетали до половины стены. — Ужасно… — бескровными губами пролепетала Лили. — Так зверски расправиться со стариком… — А он мог так сопротивляться, чтобы… — спросила Джинни, глядя на взрослых. Она выглядела очень неплохо, судя по всему, девушка как раз гостила у Забини, которые её и приодели и подучили кое-чему. — Он очень сильный маг, не только по части зелий и трансфигурации, — сказала МакГонагалл. — Но это были не мои слуги, — сказал Волдеморт. Все уставились на него. — Если кто-то хотел так подставить Пожирателей, он сделал одну серьёзную ошибку, если только Альбус читает всё подряд. — Я ничего не пропускаю. Ниже об этом говорится. — Но кто это устроил?! — Слушайте дальше. — Едва ли, — тихо ответил Дамблдор, заглядывая за опрокинутое мягкое кресло. — Вы думаете, он… — Все еще где-то здесь? Да. И вдруг без всякого предупреждения Дамблдор нагнулся и ткнул волшебной палочкой в пухлое сиденье кресла. — Ой-ой! — взвизгнуло кресло. — Добрый вечер, Гораций, — сказал Дамблдор, выпрямляясь. У Гарри отвисла челюсть. Там, где всего секунду назад лежало кресло, скорчился достаточно толстый лысоватый старик. Он потирал себе живот и обиженно косился на Дамблдора слезящимися глазками. — Его что, превратили в кресло?! Зачем?! — спросил Колин Криви. — Ты чем слушаешь? — спросила Гермиона. — В самом начале профессор Снейп упоминал, что Слагхорн — Мастер Трансфигурации и мастерски перевоплощается сам. Должно быть, почувствовал опасность и решил спрятаться от неё, хотя не думаю, что сильный маг не ощутил бы… Особенно, зная о талантах Мастера Слагхорна. — Совсем не обязательно было тыкать с такой силой, — проворчал он, тяжело поднимаясь на ноги. — Больно ведь! Свет от волшебной палочки искрился на его блестящей залысине, выпученных глазах, пышных серебристых усах, как у моржа, и полированных пуговицах темно-бордовой бархатной домашней куртки, надетой поверх сиреневой шелковой пижамы. Его макушка едва доставала Дамблдору до подбородка. — Как ты догадался? — буркнул толстяк, распрямившись и все еще потирая живот. Он держался удивительно хладнокровно для человека, которого только что разоблачили, когда он прикидывался креслом. — Мой дорогой Гораций, — усмехнулся Дамблдор, — если бы тебя на самом деле навестили Пожиратели смерти, над домом была бы Черная Метка. — Вот именно. Толстый волшебник хлопнул себя пухлой рукой по обширному лбу. — Черная Метка, — пробормотал он. — Чувствовал ведь: что-то я упустил… Ну что ж! Все равно времени бы не хватило. — И потом, на это способны только Пожиратели, — сказал автор данного «украшения». Я и так едва успел навести последний лоск на свою обивку, когда ты вошел в комнату. — Он что, так быстро… — ахнул Эрни. — Я много читал о превращениях в неживые объекты, но все источники говорят, что… — Мастер Трансфигурации, мистер МакМиллан. Это звание за просто так не дают. Он так тяжело вздохнул, что кончики моржовых усов затрепетали. — Интересно, а кем бы он стал в качестве анимага? — спросил Сириус. — но не думаю, что… — Не моржом, — сказала МакГонагалл. — Даже не морское животное — всего-навсего барсук. Тут его взгляд упал на Гарри. — Ого! — Большие круглые глаза мгновенно нацелились на лоб Гарри со шрамом в виде молнии. — Ого! — Это, — представил Дамблдор, шагнув вперед, — Гарри Поттер. Гарри, это мой старинный друг и коллега, Гораций Слагхорн. Слагхорн пронзительно взглянул на Дамблдора. — Так вот как ты намеревался меня убедить, а? Ну так вот, Альбус, мой ответ: нет. Он прошел мимо Гарри, отпихнув его с дороги с решительным лицом человека, пытающегося одолеть искушение. — По крайней мере, выпить нам предложат? — спросил Дамблдор. — Ради старого знакомства? Слагхорн заколебался. — Ну хорошо, по глоточку, — сказал он неприветливо. — Неужели он так обиделся на разоблачение? — спросила Джинни. — Да, самотрансфигурировшиеся маги очень не любят, когда их так быстро и резко заставляют вернуться к начальному виду, — сказала МакГонагалл, покраснев и глядя на свою обувь. — Минерва, я же сто раз извинилась, — сказала мадам Помфри. — Что такое? — запереглядывались слушатели, в первую очередь гриффиндорцы. — Чтобы не надумали ничего, — бывший декан последних посмотрела на них. — Поппи однажды не самым лучшим образом обошлась со мной, когда я была в своей анимагической форме и… — И пришлось несколько дней ходить лишь в носках, правда, наложив на последние согревающие чары, пока Минерва не сменила гнев на милость. Дамблдор улыбнулся Гарри и подтолкнул его к креслу, очень похожему на то, которое только что так ловко изображал Слагхорн. Кресло стояло возле очага, где теперь снова пылал огонь, а рядом ярко горела масляная лампа. Гарри сел с отчетливым впечатлением, что Дамблдору для чего-то нужно, чтобы он был на виду. И конечно, когда Слагхорн, возившийся с графинами и бокалами, снова обернулся лицом к комнате, взгляд его немедленно упал на Гарри. — Хм-м, — произнес он и быстро отвел глаза, словно боялся, что они заболят. — Вот, прошу… Он подал бокал Дамблдору, усевшемуся без приглашения, сунул поднос в руки Гарри, а сам погрузился в подушки починенного дивана и в неприязненное молчание. Ножки у него были такие коротенькие, что не доставали до полу. — И как же ты поживаешь, Гораций? — спросил Дамблдор. — Не очень хорошо, — сразу же ответил Слагхорн. — Легкие никуда не годятся. Хрипы. И к тому же ревматизм. Хожу с трудом. Что делать, возраст. Постарел я. Устал. — Однако ты, должно быть, двигался довольно резво, чтобы подготовить нам такой любезный прием за столь короткое время, — заметил Дамблдор. — Вряд ли ты узнал о нашем приходе больше чем за три минуты. В голосе Слагхорна прозвучали одновременно досада и гордость: — Две. Я принимал ванну и не услышал, когда сработало заклинание от непрошеных гостей. — Да, Гораций любил жаловаться на здоровье и слабость, хотя в действительности до сих пор находится в очень хорошей форме, — сказал Флитвик. — За две минуты разгромить гостиную — пусть даже чарами — и трансформироваться самому… Силён. Тем не менее, — прибавил он строго, будто спохватившись, — факт остается фактом: я старый человек, Альбус. Усталый старик, который заработал себе право на спокойную жизнь и некоторые элементарные удобства. «Вот уж что у него точно есть», — подумал Гарри, оглядывая комнату. Она была душная и слишком тесно заставленная, но никто не мог бы назвать ее недостаточно удобной. Здесь были мягкие кресла, скамеечки для ног, напитки и книги, коробки шоколадных конфет и пухлые диванные подушки. Если бы Гарри не знал, кто здесь живет, представил бы, что это богатая и капризная старая леди. — Ты моложе меня, Гораций, — заметил Дамблдор. — Так, может, тебе и самому стоит подумать о заслуженном отдыхе, — напрямик высказался Слагхорн. Его светлые, выпуклые глаза обратились к поврежденной руке Дамблдора. — Я смотрю, реакция уже не та. — Ты совершенно прав, — спокойно ответил Дамблдор и поддернул рукав, открывая кончики обгорелых, почерневших пальцев. От этого зрелища у Гарри по спине побежали мурашки. — Я, безусловно, уже не так быстр, как раньше. Но, с другой стороны… Он пожал плечами и развел руки в стороны, как бы говоря, что старость имеет свои преимущества, и Гарри вдруг заметил на его здоровой руке кольцо, какого никогда прежде не видел у Дамблдора: большой, довольно грубо сделанный перстень из металла, по виду похожего на золото, с большим черным камнем, треснувшим посередине. Взгляд Слагхорна тоже на мгновение задержался на кольце, и Гарри увидел, как на его широком лбу появилась и тут же исчезла крохотная морщинка. — А вот и ответ, — сказал Тот-в-чью-сторону-никто-не-смотрел. — Этот предмет, некогда принадлежавший моему роду… Одним словом, я спрятал его в тайнике, который без последствий для себя могу открыть только я один, все прочие навлекут на себя проклятье… А если профессор ещё и надел кольцо… Я далеко не уверен, что сам смог бы вылечить его руку. — И какого Мордреда вам понадобилось… — Я думаю, об этом будет если не в этой книге, то в последней — точно. — Так как же, Гораций, все эти предосторожности на случай незваных гостей… От кого ты все-таки прячешься — от Пожирателей смерти или от меня? — спросил Дамблдор. — Да зачем нужен Пожирателям смерти такой жалкий, измученный жизнью старикашка, как я? — воскликнул Слагхорн. — Полагаю, для того, чтобы обратить твои весьма немалые таланты на запугивание, пытки и убийства, — ответил Дамблдор. — Или ты хочешь сказать, что они еще не приходили вербовать тебя? Слагхорн со злостью посмотрел на Дамблдора, потом пробормотал: — Я не дал им такой возможности. Я уже целый год в бегах. Не задерживаюсь на одном месте дольше недели. Перебираюсь из одного магловского дома в другой… Владельцы этого жилья проводят отпуск на Канарах. Здесь очень приятно, жаль будет уезжать. Все до смешного просто, если знаешь как. Одно простенькое Замораживающее заклинаньице на эту нелепую сигнализацию от воров, которой маглы пользуются вместо вредноскопов, да позаботиться, чтобы соседи не заметили, когда будешь перевозить пианино. — Ловко придумано, — сказал Дамблдор. — Только, пожалуй, немного утомительно для измученного старикашки, который ищет тишины и покоя. А вот если бы ты вернулся в Хогвартс… — Только не говори мне, что в этой треклятой школе у меня будет спокойная жизнь! Не сотрясай понапрасну воздух, Альбус! Может быть, я и скрываюсь, однако до меня доходили разные слухи, например, как от вас ушла Долорес Амбридж! Если так у вас теперь обращаются с учителями… — Профессор Амбридж не поладила с табуном кентавров, — сказал Дамблдор. — Вряд ли у тебя, Гораций, хватило бы ума явиться в Запретный лес и обозвать толпу разъяренных кентавров «мерзкими полукровками». — Так вот, значит, как было дело! — воскликнул Слагхорн. — Что за идиотка! Она мне никогда не нравилась. Гарри не сдержал смешок. Дамблдор и Слагхорн разом поглядели на него. — Извините, — быстро сказал Гарри. — Просто мне она тоже не понравилась. — Да уж… — взвилась подводная домовуха (которой ради этих Чтений вернули человеческий облик, чтобы соседи не блевались при случайном взгляде в её сторону). — Как только я ни пыталась… Я всегда выполняла все его требования, даже самые дурацкие! Половину карманных денег тратила на эти его идиотские засахаренные ананасы! И ведь он сам находил мои зелья «вполне пригодными»… — Не самый лучший показатель, — сказал Снейп. — Аналог Удовлетворительно. — Я вам скажу, почему Гораций вас не любил, — сказал Кингсли. Все посмотрели на него. — Он просто видел вашу внутреннюю суть, которая привела вас в ваше нынешее положение. Плюс вы изводили других студентов, которые, на ваш взгляд, были «недостаточно чистокровными», независимо от их талантов… Да что там, очень даже зависимо: чем талантливее они были, тем более отвратительным было ваше отношение к ним… — Да эти… — звуки, которые вырвались у Амбридж, были ещё более мерзким, чем у жаб, впрочем, через минуту женщина утратила возможнось издавать хоть какие-то — Магия пожалела окружающих. — И среди них было несколько любимиц Слагхорна, — закончил чернокожий мракоборец. — А за своих учеников старик всегда боролся насмерть, так что вам остаётся благодарить его, что он в принципе позволил вам сдать экзамены по зельям. Дамблдор внезапно встал. — Уже уходите? — обрадовался Слагхорн. — Нет, я хотел воспользоваться здешним туалетом, если можно, — сказал Дамблдор. — А, — сказал Слагхорн, явно разочарованный. — Вторая дверь налево по коридору. — И почему он так к вам относится, Альбус? — Скорее, даже не ко мне, а к тому, что я ему настоятельно предлагал, — сказал бывший директор. Дамблдор вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась, и наступила тишина. Через пару минут Слагхорн поднялся на ноги, явно не зная, чем себя занять. Он исподтишка взглянул на Гарри, затем подошел к камину и повернулся спиной к огню, грея свою обширную заднюю часть. — Не воображай, будто я не знаю, зачем он тебя сюда притащил, — сказал Слагхорн ни с того ни с сего. Гарри молча смотрел на него. Водянистые глазки Слагхорна вновь скользнули по шраму Гарри, на этот раз не оставив без внимания и все лицо. — Ты очень похож на отца. — Да, мне говорили, — сказал Гарри. — Только не глаза. Глаза у тебя… — Мамины, ага. — Гарри так часто это слышал, что ему уже начало слегка надоедать. — Хм-м. Да, ну-ну. Безусловно, учителям не полагается заводить любимчиков, но она была одной из моих любимых учениц. Твоя мама, — пояснил Слагхорн в ответ на вопросительный взгляд Гарри, — Лили Эванс. Очень способная. И такая живая, веселая, знаешь ли. Прелестная девочка. Помню, я ей все говорил, что ей бы лучше было учиться на моем факультете. Она еще каждый раз так дерзко мне отвечала… — А какой был ваш факультет? — Я был деканом Слизерина, — сказал Слагхорн. — Ну, ну, ну, — поспешно прибавил он, заметив выражение лица Гарри, и погрозил ему пухлым пальцем, — только не надо ставить это мне в вину. Ты-то, надо думать, гриффиндорец, как и твоя мама? Да, такие особенности, как правило, передаются по наследству. Хоть и не всегда. Не слыхал про Сириуса Блэка? Должен был слышать, о нем уж года два постоянно пишут в газетах. Он недавно погиб… Как будто невидимая рука скрутила внутренности Гарри. — Так вот, они с твоим отцом были большие приятели, когда учились в школе. Все Блэки были на моем факультете, а Сириус оказался в Гриффиндоре! А жаль, он был талантливый мальчик. Позже у меня учился его брат, Регулус, но мне хотелось бы их всех собрать у себя. Он говорил, словно азартный коллекционер, у которого на аукционе из-под носа увели редкий экспонат. Видимо, с головой уйдя в воспоминания, он отрешенно созерцал противоположную стену, рассеянно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, чтобы спина равномерно прогревалась. — Твоя-то мама была магловского происхождения. Я ушам своим не поверил, когда узнал об этом. Она так блестяще училась, я был уверен, что она из чистокровных волшебников. — Моя лучшая подруга — из семьи маглов, — сказал Гарри, — и учится лучше всех на нашем курсе. — Иногда это случается. Забавно, правда? — сказал Слагхорн. — Не очень, — холодно ответил Гарри. Слагхорн удивленно посмотрел на него. — Не думай, что я человек с предрассудками! — воскликнул он. — Нет, нет, нет! Я ведь только что сказал, что твоя мама была одной из моих самых любимых учениц за все эти годы! Был еще Дирк Крессвелл, на год младше ее, он теперь начальник Управления по связям с гоблинами, тоже из магловской семьи, необычайно одаренный юноша и до сих пор снабжает меня из первых рук весьма ценными сведениями о том, что делается в банке «Гринготтс»! — Отсюда и «одарённость»… — Ничего подобного! — сказал Джеймс. — Я очень хорошо помню Дирка, Гораций всегда ставил его всем в пример и включил в число очень немногих, кого, кроме Северуса, допускал в свою лабораторию… Лили тоже была там частым гостем. — И декан тогда часто выделял нечистокровных студентов, — кивнул Регулус. — Всегда говорил, что мы, чистокровные, слишком уж привыкли к тому, что магия окружает нас со всех сторон, с самого нашего зачатия, что мы получаем её вместе с родительскими генами, вот мы и считаем, что умения и магический потенциал заложены с того же момента и стараться их развивать не нужно, можно и баклуши бить, а вот полукровкам и маглокровкам приходится работать очень много, чтобы добиться успеха — и они становятся успешнее часто почти исключительно благодаря этому. Он пару раз приподнялся на цыпочки с самодовольной улыбкой и указал на блестящие рамки с фотографиями на комоде; на каждой фотографии виднелись несколько крошечных движущихся фигурок. — Все это мои бывшие ученики, и все фотографии с подписями. Обрати внимание, вот это Варнава Кафф, главный редактор «Ежедневного пророка», он всегда интересуется моим мнением о последних новостях. А это — Амброзиус Флюм, владелец «Сладкого королевства», непременно присылает целую корзину сладостей на день рождения, и все потому, что я ему устроил знакомство с Цицероном Харкиссом, который первым взял его на работу! А в заднем ряду, если вытянешь шею, ты сможешь увидеть Гвеног Джонс — она, как всем известно, капитан команды «Холихедские гарпии». Многие удивляются, что я в дружеских отношениях с «Гарпиями» и в любой момент могу получить бесплатные билеты на их матч! Эта мысль, по-видимому, привела его в отличное настроение. — Все эти люди присылают вам разные вещи — значит, они знают, как вас можно найти? — спросил Гарри, невольно удивившись, как это Пожиратели смерти до сих пор не выследили Слагхорна, если корзины конфет, билеты на квиддич и гости, жаждущие совета, так легко находят к нему дорогу. — Думаю, это было раньше, до этих событий, — сказал Регулус. — При необходимости декан был способен надолго отказаться от дорогого его сердцу комфорта, хотя после этого серьёзно заболевал… Улыбка исчезла с лица Слагхорна так же быстро, как брызги крови со стен его комнаты. — Разумеется, нет, — сказал он, глядя на Гарри сверху вниз. — Я уже год ни с кем не общаюсь. Похоже, он и сам поразился собственным словам. На мгновение вид у Слагхорна стал довольно-таки расстроенный. Потом он пожал плечами: — Что делать… В такие времена благоразумные волшебники стараются не высовываться. Дамблдору хорошо говорить, но для меня сейчас поступить преподавателем в Хогвартс — все равно что публично объявить о своем союзе с Орденом Феникса! В Ордене, безусловно, прекрасные люди, отважные, благородные и так далее, но меня лично не устраивает их уровень смертности… — Совсем необязательно вступать в Орден, чтобы преподавать в Хогвартсе, — сказал Гарри. Ему не до конца удалось сдержать насмешливую нотку в голосе; трудно было посочувствовать изнеженному Слагхорну когда ему вспомнилось, как Сириус жил в пещере и питался крысами. — Большинство учителей не состоят в Ордене, и никого из них пока не убили — ну, если только не считать Квиррелла, но ему так и надо, ведь он сотрудничал с Волдемортом. Гарри был совершенно уверен, что Слагхорн — один из тех волшебников, кто не в состоянии спокойно слышать имя Волдеморта, и действительно, Слагхорн весь передернулся и протестующе пискнул, но Гарри не стал обращать на это внимания. — По-моему, в Хогвартсе гораздо безопаснее, чем в других местах, пока директор там Дамблдор. Говорят, он единственный волшебник, которого боялся Волдеморт. Ведь правда? — продолжал свое Гарри. Слагхорн отрешенно устремил взгляд в пространство. По-видимому, он обдумывал слова Гарри. — Что ж, это верно, Тот-Кого-Нельзя-Называть никогда не стремился сразиться с Дамблдором, — неохотно пробормотал он. — И, пожалуй, вполне можно предположить, что, поскольку я не присоединился к Пожирателям смерти, Тот-Кого-Нельзя-Называть вряд ли числит меня среди своих друзей… А в этом случае, пожалуй, я и в самом деле был бы в большей безопасности поблизости от Альбуса… Не стану скрывать, смерть Амелии Боунс потрясла меня… Если уж она, при ее-то связях в Министерстве, при ее возможностях защиты… — Да уж, Амелия… — Сириус обнял женщину, та положила голову ему на плечо. Многие ахнули, но суровая мадам подняла руку… — ПОМОЛВЛЕНЫ?! — ахнул Регулус. — Когда успели?! Сириус! — Вчера, — ответил старший брат. — Сам был потрясён и собственной наглостью, и собственному счастью, когда Мелли согласилась. А что, тебе не нравится мой выбор? — Разве я это говорил? Просто я не ожидал… Амелия — вы позволите так вас называть? — вы не подумайте ничего такого, я считаю вас очень достойной волшебницей и женщиной, просто, зная характер своего братца, я думал, что его выбор будет более легкомысленным… — Но моя невеста, помимо всего прочего, должна соответствовать… — напомнил Сириус. — А тут всё совпало, просто для меня. — Ты сделал прекрасный выбор, брат, — Регулус и в самом деле был доволен. — И в чём лично я нисколько не сомневаюсь — супружество сделает из тебя настоящего человека и достойного Главу Рода. Амелия, примите от рода Блэков в моём лице благодарность за то, что вы решились поспособствовать его возрождению. — Ну, не знаю, насколько я этому поспособствую, — хмыкнула невеста. — Но этим вашим Бродягой давно следовало бы заняться, а то благодаря… хммм… некоторым событиям он во многом так и остался ребёнком. Тут в комнату вернулся Дамблдор. Слагхорн вздрогнул, как будто совсем позабыл о его присутствии в доме. — Ах, это ты, Альбус, — проговорил он. — Долго же ты, однако. Расстройство желудка? — Нет, просто я читал магловские журналы, — сказал Дамблдор. — Обожаю схемы для вязания. Многие расхохотались, представив себе Дамблдора со спицами в руках — пусть даже и магическими. Старик сам улыбнулся чуть шире, чем за несколько минут до этого. Ну что ж, Гарри, мы с тобой уже достаточно долго злоупотребляем гостеприимством Горация, пора и честь знать. Гарри с готовностью вскочил на ноги. Слагхорн слегка растерялся: — Уже уходите? — Да, уходим. Я всегда умел вовремя признать свое поражение. — Поражение? Слагхорн страшно разволновался. Он сцепил руки, завертел толстыми большими пальцами, заерзал, глядя, как Дамблдор закутывается в свой дорожный плащ, а Гарри застегивает молнию на куртке. — Итак, очень жаль, что ты не хочешь работать у нас, Гораций, — сказал Дамблдор и помахал на прощание здоровой рукой. — В Хогвартсе были бы рады твоему возвращению. Если захочешь как-нибудь нас навестить, всегда будешь дорогим гостем, несмотря на повышенные меры безопасности… — Да, да… спасибо за приглашение… вот и я говорю… — Стало быть, до свидания! — Пока, — сказал Гарри. Они были уже у выхода на улицу, когда сзади послышался крик. — Ну хорошо, хорошо, я согласен! Дамблдор обернулся. Запыхавшийся Слагхорн стоял в дверях гостиной. — Ты согласен вернуться на работу? — Да, да, — раздраженно ответил Слагхорн. — Я, должно быть, с ума сошел, но — да, я согласен. — Чудесно! — просиял Дамблдор. — В таком случае, Гораций, до встречи первого сентября! — Да уж, до встречи, — буркнул Слагхорн. Когда они шли по садовой дорожке, им вслед донесся голос Горация: — Но смотри, Дамблдор, я потребую прибавки! — Дух противоречия… — Скорее, дар красноречия Гарри, — улыбнулась Лили, глядя на сына. Дамблдор тихонько хмыкнул. Садовая калитка захлопнулась за ними, и они пустились в обратный путь вниз по темным переулкам среди клубящегося тумана. — Молодец, Гарри, — сказал Дамблдор. — Да я ничего не сделал, — удивился Гарри. — Да нет, сделал. Ты показал Горацию, насколько для него выгодно вернуться в Хогвартс. Он тебе понравился? — Ну-у… Гарри и сам не знал, понравился ему Слагхорн или не понравился. Пожалуй, он довольно симпатичный, но какой-то уж очень самовлюбленный и еще, что бы он там ни говорил, слишком сильно удивляется, что девочка из семьи маглов может стать хорошей волшебницей. — Он не со зла, — улыбнулся Дамблдор. — Гораций иногда просто… говорит, не подумав, привык, что чаще всего Мастерами Зелий становятся чистокровные и полукровки, маглорожденных Мастеров в каждой дисциплине можно посчитать по пальцам, иногда — одной руки. Большинство же учеников Слагхорна, даже если и не сдавали специальных экзаменов, но — первые годы после Хогвартса вполне могли бы получить кольца Подмастерий, и если они этого не делали… Безусловно, я говорю не обо всех, но тех, с кем он занимался отдельно. Дамблдор избавил Гарри от необходимости высказать все это вслух. — Гораций, — сказал он, — очень любит комфорт. А еще он любит собирать вокруг себя знаменитостей, преуспевающих и влиятельных людей. Ему нравится думать, что они прислушиваются к нему. Он сам никогда не стремился восседать на троне, предпочитает занять место за его спинкой — там, знаешь ли, легче развернуться. В свое время в Хогвартсе он отбирал для себя любимчиков среди учеников — кого за ум, кого за честолюбие, кого за обаяние или талант, причем удивительно ловко определял именно тех, кто потом добился известности в той или иной области. Гораций даже основал своеобразный клуб своих любимчиков с самим собой во главе. Он знакомил их с нужными людьми, налаживал полезные контакты между членами клуба и всегда что-то с этого имел, будь то коробочка его любимых засахаренных ананасов или возможность порекомендовать своего человека на освободившуюся должность в Управлении по связям с гоблинами. Гарри вдруг представилась необыкновенно яркая картинка: громадный раздувшийся паук плетет свою паутину и время от времени дергает за ниточки, подтягивая к себе поближе сочных и жирных мух. Многие развеселились при таком сравнении. — Да, похоже, — сказал Флитвик, отсмеявшись. — Но вот только данный паук не ядовитый и не хищный, с него достаточно скромных подношений или чтобы мушка хотя бы периодически вспоминала о его, паука, существовании… И что нюх имел на таланты — лично я не вижу в этом абсолютно ничего криминального. …Дамблдор остановился, поравнявшись с церковью, мимо которой они проходили по дороге к Слагхорну. — Дальше можно не идти. Держись за мою руку, Гарри. На этот раз Гарри заранее приготовился к трансгрессии, но все же ощущение было не из приятных. — Но ты хотя бы сознание не теряешь, — сказал Рон. — Со мной это случилось, когда папа пытался меня аппарировать… уже не помню, куда, но оба раза кончились не самым лучшим образом. — И Молли тогда выгнала меня ночевать в сарай, — сказал Артур, поёжившись. — Даже палочку с собой не дала, не говоря уже о тёплой мантии, а дело было зимой… Хорошо, через два часа опомнилась… — И то пришлось лечить твои лёгкие… — А каково было мне, когда меня в одном одеяльце оставили под дверью на всю ночь?! — спросил Гарри. У Дамблдора хотя бы здесь хватило совести покраснеть и опустить глаза. Когда давление прекратилось и он снова смог вдохнуть, оказалось, что они с Дамблдором стоят на проселочной дороге, а впереди виднеется второе из его самых любимых строений на свете — «Нора». Мгновение леденящего ужаса прошло, у Гарри сразу стало легче на душе при виде этого дома. Там Рон… И миссис Уизли — Гарри не знал человека, который готовил бы лучше, чем она… — Если ты не возражаешь, Гарри, — сказал Дамблдор, входя в ворота, — я хотел бы еще кое о чем с тобой поговорить, прежде чем мы расстанемся. Зайдем сюда? Дамблдор показал на полуразвалившийся каменный сарайчик, где Уизли хранили метлы. Слегка озадаченный, Гарри вошел за ним через скрипучую дверь в тесное помещение размером немного меньше обычного чулана. Дамблдор зажег огонек на конце волшебной палочки, так что получилось нечто вроде карманного фонарика, и улыбнулся Гарри, глядя на него сверху вниз. — Надеюсь, ты простишь мне, что я упоминаю об этом, но я доволен и немного горжусь тем, как хорошо ты держишься после всего, что свалилось на тебя в Министерстве. С твоего позволения, я думаю, что Сириус гордился бы тобой. Гарри сглотнул комок в горле, голос его куда-то подевался. Ну не мог он говорить о Сириусе. Невыносимо было слышать, как дядя Вернон спрашивает: «Его крестный помер?» — и еще хуже, когда Слагхорн мимоходом упомянул его имя. — Очень горько, — тихо сказал Дамблдор, — что вы с Сириусом так недолго были вместе. Жестокая случайность оборвала ваши отношения, а они могли стать долгими и счастливыми. — Особенно, если бы кое-кто вспомнил, что являлся на момент моего побега Главой Визенгамота и вполне мог бы инициировать процесс надо мной, — напомнил Сириус. — Это было в вашей власти. Ещё в тот вечер вы вполне могли бы организовать мой допрос — в присутствии министра — влить в меня веритасерум… А не подвергать опасности детей… — Но если бы я это сделал, Гарри не вызвал бы патронуса, который спас вас всех… — Ага, а вы у нас великий пророк… …Если я правильно понял, ты в последние две недели регулярно просматривал «Ежедневный пророк»? — Да, — ответил Гарри. Сердце у него забилось чуть быстрее. — В таком случае ты, вероятно, заметил, мягко говоря, утечку информации касательно твоих приключений в Зале пророчеств? — Да, — повторил Гарри. — И теперь все знают, что именно я… — Нет, не знают, — прервал его Дамблдор. — Только два человека во всем мире знают целиком содержание пророчества, касающегося тебя и лорда Волдеморта, и оба они стоят сейчас в этом полном пауков сарае. Но действительно многие догадываются, и совершенно правильно догадываются, что Волдеморт посылал своих Пожирателей смерти похитить некое пророчество и что в этом пророчестве шла речь о тебе. Далее, полагаю, я не ошибусь, если предположу, что ты никому не рассказывал о том, что тебе известно содержание пророчества? — Нет, — ответил Гарри. — В целом, это мудрое решение, — сказал Дамблдор. — Впрочем, я думаю, ты мог бы сделать исключение для своих друзей, мистера Рональда Уизли и мисс Гермионы Грэйнджер. Да, — подтвердил он, видя изумление Гарри, — я считаю, что им следует об этом знать. Ты оказываешь им плохую услугу, скрывая от них такую важную вещь. — Я не хотел… — Встревожить их и напугать? — спросил Дамблдор, глядя на Гарри поверх очков. — Или, может быть, не хотел признаться, что ты сам встревожен и напуган? Твои друзья нужны тебе, Гарри. Как ты сам очень верно заметил, Сириус не хотел бы, чтобы ты отгородился от всех. Гарри молчал, но Дамблдору как будто и не требовалось ответа. Он продолжал: — И еще об одном, также близком предмете. Мне хотелось бы в этом году позаниматься с тобой индивидуально. — Заниматься индивидуально — с вами? — повторил Гарри, от удивления позабыв свои мрачные мысли. — Да. Думаю, настало время мне принять более активное участие в твоем обучении. — А чему вы будете меня учить, сэр? — О, всему понемножку, — беззаботно ответил Дамблдор. Гарри ждал, затаив дыхание, но Дамблдор не стал вдаваться в подробности. Тогда Гарри задал другой вопрос, который его немного беспокоил: — Если я буду заниматься с вами, значит, мне больше не нужно будет ходить на уроки окклюменции к Снейпу, да? — К профессору Снейпу, Гарри… Нет, не нужно. — Хорошо, — обрадовался Гарри, — а то у нас с ним получилось… Он запнулся, не решаясь высказать то, что думал на самом деле. — Думаю, слово «фиаско» подойдет здесь лучше всего, — сказал Дамблдор, кивая. — И, полагаю, инициатор данных занятий предвидел это заранее, — холодно заметил Снейп. — Даже если… При обучении Ментальной магии, любому из её видов, Учитель и Ученик должны соответствовать строго определённым условиям, которые между нами с мастером Поттером на тот момент не наблюдались. — А теперь? — спросил Сириус. — Теперь даже сильному легилименту придётся повозиться, прежде, чем взломать второй заслон мастера Поттера, — усмехнулся Северус. — На последнем занятии мне это удалось лишь благодаря тому, что я знаком с техникой Ученика… — И мне было велено срочно её менять, — буркнул последний. А он так гордился этой своей придумкой! Гарри засмеялся. — Значит, я теперь почти не буду встречаться с профессором Снейпом, — сказал он, — потому что он не даст мне продолжить курс зельеварения, если я не получу за экзамен отметку «превосходно», а я знаю, что не получу. — Не спеши, совят по осени считают, — очень серьезно проговорил Дамблдор. — В данном случае, я думаю, подсчет совят состоится завтра, точнее, уже сегодня. — Так именно поэтому Горация и вытащили из его уединения, — сказала Минерва. — Полагаю, это я Альбусу «плешь проела», чтобы выполнить обещание помочь вам стать мракоборцем. К Северусу на ЖАБА очень непросто попасть, а Гораций в этом отношении значительно проще. Но куда бы делся Северус? Не думаю, что он бы покинул школу, особенно после этой истории с Нарциссой и Обета… — А вот меня сильно беспокоит другой момент, — сказал Джеймс. — Чему это Альбус намеревался обучать Гарри? А теперь еще два слова, Гарри, и мы с тобой расстанемся. Во-первых, с этой минуты всегда держи при себе мантию-невидимку. Даже когда будешь в Хогвартсе. Просто на всякий случай, ты меня понял? Гарри кивнул. — И последнее. Пока ты находишься здесь, Министерство магии будет охранять «Нору» по первому разряду. Эти меры связаны со значительными неудобствами для Артура и Молли — например, их почту перед доставкой будут проверять в Министерстве. Они не возражают, потому что беспокоятся о твоей безопасности. Ты плохо их отблагодаришь, если станешь рисковать своей головой, пока гостишь в их доме. — Я понимаю, — быстро сказал Гарри. — Что ж, очень хорошо. — Дамблдор толкнул дверь сарая и вышел во двор. — Я вижу в кухне свет. Давай наконец дадим Молли возможность всласть поохать над тем, как ты исхудал. — О да, это любимая тема Молли, — все развеселились. — Для неё худыми являются если не все, то очень многие… — Молли явно в своё время поставила перед своей целью довести до апоплексического удара всех, кто окажется у неё в пределах досягаемости! — Да, не было ещё случая, чтобы, заглянув в Нору, даже на одну минуту, не оказаться за столом, — сказал Кингсли. — Я помню, единственный раз, когда я получил нахлобучку на службе за опоздание — после того, как меня послали за Артуром, так Молли меня чуть только Империусом за стол не усадила и не выпустила, пока я не съел три тарелки супа и норовила налить четвёртую, когда явился Грюм… — Мне она тоже тогда пыталась навязать какой-то свёрток, — буркнул старик. — А уж чего мы наслушались… И тощие, доходяги, и… — Да, в чём Уизли не откажешь — так это в гостеприимстве, — сказала Амелия. — Иногда, правда, чрезмерном… но, с другой стороны, готовит Молли просто восхитительно… Только это и утешило покрасневшую от смущения женщину. Впрочем, на эту её привычку почти не обижались, а она сама поняла, что порой бывала… слишком навязчива.