Десять тысяч лет человек пытается
выдрессировать лошадь.
Каждый человек начинает
с каждой лошадью одну и ту же работу,
трудную и опасную.
Десять тысяч лет падает,
десять тысяч лет поднимается.
Изобретает машины, самолеты
и тем не менее садится на коня.
Сбитый режим сна - это про Джисона. Он привык ночами заставлять себя учиться, а днём ходить с бледным лицом и пугать одногруппников своим видом. Но когда у него выдаётся выходной, то спит весь день, нагоняя упущенные часы. Так и сейчас. Время давно перевалило за полдень, а он всё никак не может открыть глаза. Минхо к этому в принципе привык и, проснувшись чуть позже, чем он встаёт обычно, просто расслабленно лежит на кровати и залипает в телефоне в какую-то дебильную игру. Джисон услышал раздражающее жужжание звонка и страдальчески промычал в подушку. Его мобильный валялся где-то на кресле в углу комнаты. — Кто бы это ни был, пошёл он в жопу, — проворчал Джисон, накрываясь одеялом. Самое обычное утро для него без причитаний не проходит, и даже учитывая особенную ночь, утро особенным не стало. Просыпаться тяжело всегда. Минхо обратил внимание на шевеление под боком и тихонько рассмеялся. Из-под одеяла торчали спутанные каштановые волосы, и доносилось неразборчивое бормотание, скорее всего с угрозами для звонящего, поэтому старший сам встал с кровати и принёс телефон, просовывая под одеяло. — Ответь, — он на ощупь нашел руку Джисона и отдал мобильник. — Это Хёнджин. — Нет, — промычал Хан и выдвинул телефон из под одеяла обратно, а после плотнее укутался в кокон. — Пошёл он в жопу. Минхо понимает, что бесполезно его просить ответить, потому что утренний Джисон- это ничем непробиваемый Джисон, и поэтому принимает вызов сам. — Привет, Джинни, — поздоровался Минхо. — Ну привет, охуевший! — в трубке послышался возмущенный голос Сынмина. — Хорошо спалось? — Сынмин? Почему ты... — Да, Сынмин, — оборвал. Злющий до ужаса. Минхо чувствует эту агрессию даже через трубку телефона. — Потому что ты меня игноришь! Пришлось звонить Джисону. Кстати, почему ответил ты? — Он спит. — Понятно. А у тебя телефон где?? — хоть и дозвонился, но не унимался ворчать. Минхо смотрит на свой телефон в руках и вспоминает, что вчера кинул Сынмина в чс, когда прочитал сообщения, ну и, естественно, забыл оттуда убрать. А может быть даже и не собирался. — Эмм, — задумчиво протянул Минхо, — не знаю, дома где-то. На беззвучном просто стоит, — нагло соврал, разве что не в глаза, но зато уверенным голосом. — А что за паника у тебя с утра пораньше? — Во-первых, — размеренным голосом, но с явной агрессией продолжил Сынмин, — ты видел время вообще? Во-вторых, где моя машина? Мне в город нужно Джинни отвезти. И в-третьих, — он остановился, чтобы набрать воздуха и громче начать возмущаться. — Ты почему Тэриуса вчера оставил??? Кокон из одеяла начал шевелиться. Сынмин орал слишком громко, и Джисон всё прекрасно слышал. Этим утром его будит не звонок, а резкое осознание того, что вчера было. — Ну во-первых, — с такой же интонацией в голосе ответил Минхо, — время видел. Во-вторых, если так срочно нужна была машина, то прошёл бы через два дома. Я думаю, ты бы не сломался, — в трубке послышалось, как Сынмин цокнул, и, зная его, Минхо уверен, что тот ещё и глаза закатил. — Ну а в третьих, извини? — выдал неуверенно. — Так надо было. — Надо ему было, — Сынмин начал остывать. — Ладно. Скажи хоть, всё хорошо у вас? — Ооо, — оживленно протянул Минхо. — Всё просто прекрасно. Джисон окончательно проснулся в своём укрытии. Он прекрасно понимает, что Сынмин близкий Минхо человек, и он, конечно же, начнёт о таком спрашивать, но можно, пожалуйста, не в его присутствии ещё и с утра пораньше, и не важно, сколько там времени. Для Джисона утро наступает тогда, когда он решит. — Не зря ты вчера всех на уши поднял? У вас всё было? — Хан моментально среагировал на эти слова, резким движением снял с себя одеяло и навалился на Минхо, закрывая рот ладонью. Всё, что сейчас слышал Сынмин, это неразборчивое мычание и громкий шорох. — Эй, что там происходит? Легонько прикусив ладонь Джисона, Минхо выбрался из этого плена и мило засмеялся, увидев наконец своего утреннего красавчика со следом от подушки на щеке и взъерошенными волосами. Он не удержался и щекоча провел Джисону по лбу, убирая челку за ухо. Бессмысленное действие, поскольку волосы в ту же секунду упали обратно на лоб, но Минхо чертовки хотелось это сделать. — Всё нормально, просто Хани проснулся, — засмеялся Минхо, смотря на Джисона с особой теплотой и нежностью. — Ну ясно. Не буду прерывать вашу борьбу, или чем вы там занимались. А машину я сейчас заберу. Хорошего вам дня, и советую выпить обезбол тому, кто был снизу. Первый раз всегда тяжко, — после этого Сынмин сразу же бросил трубку, оставив Минхо с округленными глазами. Джисон же страдальчески упал на подушку. Он просто умирает от смущения и даже знать не хочет, откуда у тренера такие советы и познания, но тут до него доходят слова про машину. Картина осталась там. Вчера в квартиру заносить её сил уже не было. С такой скоростью Джисон ещё никогда в жизни не вставал с постели. Он подскочил к шкафу и вытащил оттуда первую попавшуюся вещь Минхо. Это оказался свитшот с подковой. На самом деле самая дебильная вещь в гардеробе, но ему сейчас глубоко всё равно. — Эй, Хани, — Минхо за это время успел только поменять лежачее положение на сидячее, когда Джисон уже полностью оделся. — Ты куда? — Картина! — обеспокоенно ответил младший, тыча пальцем куда-то в окно. — Там в машине. Своё творение он создал исключительно для себя, и для посторонних глаз это точно не доступно, особенно для Сынмина, который, увидев это, будет припоминать Минхо всю оставшуюся жизнь. Достаточно и того, что он сейчас знает. — Ааа, — понимающе протянул Минхо, — ключи в штанах. Штаны в ванной, — это всё, что он успел сказать, когда Джисон уже выбежал из комнаты и загремел чем-то (Минхо надеется, что не собой) в коридоре. Не такое утро он себе представлял. Парень не мог удержать смех и снова завалился на кровать, хватаясь за живот. Его только что проснувшийся мальчик убежал спасать его честь, пожертвовав своим сном. Это ли не любовь? И пока Минхо нехотя сползал с кровати, чтобы добраться до кухни и приготовить завтрак, он услышал, как за окном сработала сигналка у машины. Он ни на секунду не сомневался, что это машина Сынмина. Завтрак откладывается на пару минут. Придётся спускаться вниз, пока Джисон не учудил что-нибудь ещё, поэтому Минхо наспех натянул серые домашние штаны, влез в тапки и побежал спасать машину друга, свою честь и, конечно же, нервы Джисона. Последнего осталось так немного.***
Бардак в комнате всегда раздражал Феликса. Он же перфекционист и к тому же собиратель самой странной коллекции. Но сейчас бардак его не бесит. Медленно наполняющиеся коробки отправлялись в прихожую, и пространство комнаты пустело на глазах. Джисон окончательно съезжает. — Не мог сделать этого раньше? — с наигранной издевкой спросил Феликс, когда снял плакат с "Волчонком" со стены и случайно надорвал уголок, за что получил грозный взгляд в свою сторону. — Месяц до конца учёбы. Я не успею насладиться одиночеством. — Ну вот и валил бы сам! — с некой обидой ответил Хан. — А кто тебя бы на учёбу будил? — нашёл аргумент, лишь бы подстебнуть. Джисона он любит, просто вредничает. — Я же не бессердечный сосед. — Зато бессердечный друг! — иронично перевёл Хан, пока рылся в столе, собирая все свои кисточки в одну кучу. Он взял какую-то старую потрепанную с засохшей краской и швырнул в Феликса. Мстит за любимый плакат. — Эй, — Феликс не успел увернуться и получил удар по плечу, — нарываешься? — из самого лёгкого под рукой оказалась только объёмная крышка коробки, и он без сомнения кинул её в ответ, задев стакан с кисточками, которые Джисон собирал со стола. Стакан с грохотом упал на пол к ногам, и Хан, не задумываясь ни на минуту, опустился на корточки и начал хаотично бросать кисточками в Феликса подряд. Привычный шум поднялся в общаге. — Что тут происходит? — в дверях стоял Хёнджин и оценивающе смотрел на ситуацию, совершенно ей не удивляясь. Он даже на шум пришёл не сразу, потому что, ну, это норма. Джисон и Феликс общаются. — Феликс плакат порвал и сказал, что рад, что я сваливаю! — пожаловался Джисон, вставая с корточек и выпрямляясь. — Он меня кисточками своими закидал! Пиздец. Детский сад. Хёнджин лишь закатил глаза и скрестил руки на груди. Дебилы. — Много ещё собирать осталось? — игнорируя все комментарии, спросил парень. Им срочно нужно помочь, иначе разнесут комнату. — Ну, теперь да, — Феликс указал на пол вокруг себя. Всё разбросано. — Оба, — Хёнджин угрожающе посмотрел на Джисона и Феликса, — валите переносить всё с коридора в машину. Тут я сам закончу. Парни испугались и моментально успокоились, всё же, у Хёнджина был особо строгий и влиятельный взгляд вот в таких ситуациях. Они мгновенно убежали в коридор блока, молча взяли по коробке и пошли на выход. — На самом деле я буду скучать, — прерывая тишину, сказал Феликс, нажимая на кнопку лифта. — Я знаю, Ликси, — Джисон в ответ улыбнулся. — Я тоже. — Я волнуюсь. Что с нами будет после выпускного? Я так привык к вам, — лифт подъехал, и оба втиснулись внутрь с коробками. За огромной коробкой Джисону еле удавалось разглядеть лицо Феликса, но он и без того чувствовал, что друг резко погрустнел. — Разве что-то изменится? Мы всегда есть друг у друга, — ему хотелось подбодрить Феликса и сжать руку, но огромная коробка в руках не позволяла этого сделать, поэтому он потянулся вверх и выглянул, чтобы подарить хотя бы улыбку. — Конечно, ты прав, — грустно улыбнувшись, ответил Ликс и сменил тему разговора, чтобы больше не нагонять из ниоткуда взявшуюся тоску. — Кстати, о выпускном. Как дела с дипломом? К счастью Хана лифт остановился. Джисон стремительно убежал прочь от заданного вопроса, прикрываясь оправданием о том, что коробка тяжёлая, и вообще надо поторопиться помочь Хёнджину, иначе он их поубивает. Аргумент железный, поэтому Феликс не давил. Но как на самом деле дела с дипломом?***
Честное слово, ещё хотя бы один вопрос про выпускную работу, и Джисон завоет очень-очень громко. Теперь, когда в его голове относительный порядок, и он не видит проблемы в том, что в своих приоритетах учёбу на первое место не ставит и иногда на неё забивает, то окружающие почему-то решают эту проблему создать. А может быть, он сам будет решать когда и что ему делать? — Хан Джисон, зайди ко мне в кабинет после занятий, — через всю аудиторию попросил господин Сан. Он его научный руководитель, человек ответственный и любящий выполнять всё в срок, и так уж вышло, что сейчас Джисон его конкретно так подводит. Ни картины в целом, ни её описания он пока на кафедру не предоставил. Ну а что ещё ему делать? Каким же он глупым был, когда хотел попробовать нарисовать своего драгоценного Минхо на публику. И особенно, когда раньше уже делал это без разрешения. Теперь он прекрасно понимает, каков был эгоистичным этот порыв. Ведь даже когда Минхо согласился на такое, переступая через себя с огромной силой, ему по-прежнему было тяжело. Джисон надавил. Он просто идиот, не ценящий чувства. Теперь он думает о Минхо в первую очередь, и любое искусство с ним останется личным. Их личным, пока старший сам не захочет что-то менять. И даже если никогда не захочет, то пусть так и будет. Плевать Джисону на публичное одобрение, если его творчество приносит ему огромное удовольствие. Парень тихонько постучал в дверь кабинета и, слыша разрешение, зашёл внутрь. — Привет, Джисон, — сидя за своим столом, поздоровался господин Сан. — Здравствуйте. — Расскажешь мне, как дела с работой продвигаются? Джисон замялся в пороге, но потом уверенно двинулся вперёд, садясь напротив преподавателя. Получать пизды не ново, значит, и сейчас справится. — Я в процессе, — ответил студент. Да. Он в процессе придумывания новой работы. По крайней мере, он пытается. — Хорошо, но есть хоть какие-то наброски? Да, они есть, но не для вас. — Пока что, нет, — виновато склонив голову, признался Хан. — Та же самая проблема, что и в прошлом году? — с сочувствием поинтересовался преподаватель. Джисону очень совестно перед ним вот так глупо оправдываться. Этот человек, хоть и был строг, но всегда его понимал. Только теперь Хан не уверен, поймёт ли на этот раз, поэтому не признается. — Да, — соврал. Проблем с вдохновением у него нет, у него теперь другие проблемы. Слал он все стандарты далеко и надолго. — Я могу теперь помочь? Можем обсудить то, что у тебя не получается. Простите, господин Сан, ваше образование делает только хуже. Неужели человек, который его так искренне понял в прошлом году, прекрасно живёт в рамках стандартов. Джисону тошно от этого. — Нет, нет, спасибо, — вымученно улыбнувшись, Джисон резко поднялся на ноги. — Я разберусь. А теперь я могу идти? — Можешь, Джисон. Дверь за студентом поспешно закрылась, а преподаватель остался сидеть в кабинете в полном смятении. Он не злился на Джисона, он пытался понять, что снова стряслось, ведь этот юный мальчик так напоминал его самого в молодости. Смотря пристально в табель посещений, он, кажется, снова все понял. Творчество в людях такое цикличное. Разница лишь в силе характера. Господин Сан не идиот.***
— Почему он так долго? — паниковал Минхо, сидя на лавочке возле входа в университет. Рядом с ним Чонин, Хёнджин и Феликс. Последние только что вышли во двор, защитившись со своим выпускным танцем. Чонин им помогал и участвовал в паре связок. За это они получили больше положительных отзывов от комиссии. Младший сейчас так ярко светился. Они все ждали одного Джисона. И вот, наконец, его горделивая походка показалась на горизонте, а у Минхо, кажется, целый булыжник с плеч упал при виде такого Джисона. Значит, всё прошло успешно, не так ли? — Ну чего ты так долго? — налетел Феликс. — Что-то случилось? Сильно душили? — подхватил Хёнджин. И Чонин рядом не отставал. — Почему так лыбишься? Ну, говори уже. Джисон оглядел всех своих друзей и остановился на Минхо, улыбаясь ещё шире. У старшего сейчас точно треснет грудь от испытываемой тревоги. Так сложно подтвердить, что всё хорошо? Почему он продолжает молчать? Минхо переживал за Хана, ведь его рисунки всегда были важны для него, а это образование, этот институт и этот факультет были чуть ли не главной жизненной целью, за которой он шёл на что угодно. Раньше. Просто не знал другого мира. — Ну, Хани? — Минхо попытался поторопить. — Да обосрался я, — выдал совершенно спокойно без какой-либо истеричной интонации и наигранной улыбки. Парни резко отреагировали, синхронно округлив глаза. — Да всё в порядке, успокойтесь, я в норме, — и сейчас Джисон расслабленно посмотрел на Минхо, немного задрав подбородок и улыбнувшись, чтобы тот чётко принял его слова и перестал стоять с этим страдальческим лицом, полным тревоги и переживаний. Джисону не хватало ещё любимого расстраивать. — Правда в норме, честно говорю. — То есть, как это обосрался? — откуда то из-за спины вылез Чонин. — Прям обосрался обосрался? Или немножко обосрался? — какой красноречивый и внимательный друг у Джисона, наполняющий его жизнь интеллектуальными диалогами. — Ну, как тебе сказать? — Хан задумался, прикасаясь большим пальцем к подбородку. — Ну по шкале сыра? Просроченный пармезан или камамбер? — Чонииин, — протянул Феликс, дал лёгкий подзатыльник и начал отчитывать,— на нормальном языке разговаривай. — Чем тебе сырный язык не угодил?? — полный возмущения, он перевёл своё внимание на Феликса. О, нет. Сейчас завяжется словесная и не менее интеллектуальная перепалка, поэтому Хёнджин встал между ними и снова обратился к Джисону. — Не слушай их, расскажи, как всё прошло? Джисон расслабленно положил руку Минхо на плечо, опираясь, и начал рассказывать. Времени придумать новую картину, детально расписать и к тому же подготовиться морально к защите у парня не было. Зато была куча рисунков Тэриуса, которые он нарисовал ещё прошлым летом, пока ходил в больницу. И если уже и брать готовый рисунок, то определённо что-то из этого. Письменный материал был написан буквально за ночь и конкретно так на отъебись, но Джисон был уверен, что работу с родным рисунком он перед комиссией сможет отбить словесно. Частично у него это даже получилось. Он старательно описывал все пробелы в работе прям на месте перед кучей важных людей со строгим взглядом и кучей вопросов и вытянул, откровенно говоря, совершенно не готовую работу на удовлетворительную оценку. Его могли завалить окончательно, но то, с каким упорством он описывал создание актуальность и цели, впечатлили комиссию. В его страсти к рисункам, которые шли от сердца, а не из головы, не было равных, и насколько в техническом плане ужасно бы не была выполнена работа, отстоять её всё равно удалось. Джисон не расстроился. Он лишь облегчённо выдохнул, когда волна вопросов в его сторону закончилась. Отбиваться от вопросов Джисон был готов, а вот посмотреть в глаза господину Сану совершенно нет, поэтому, оказавшись за порогом аудитории, он стал нервничать. Предстоял разговор. — Ну что ж, — господин Сан как по щелчку пальцев появился рядом с ним, — поздравляю с защитой. Джисон стоял, понуро склонив голову, и пытался услышать в голосе преподавателя хотя бы каплю сарказма. — Теперь ты образованный художник. Но сарказма так и не было. — Спасибо, — неуверенно выдал парень, поднимая медленно голову. — И извините меня, что не оправдал ваших надежд. — Ну что ты, — Господин Сан по-доброму усмехнулся. — Я, конечно, думал, что работу ты подготовишь тщательнее, но то, что я видел в последнее время, всё к этому и вело. Я не удивлён, — Джисон просто слушал. Ему нет никаких оправданий, и он готов принять это словесное наказание. — Но и не разочарован, Джисон, — у парня в голове что-то щёлкнуло на эти слова, заставляя очнуться. Он аж плечами дёрнул от неожиданности. — Я не думаю, что ты смог бы защитить работу, в которой нет частички твоей души. Ты отстоял то, что тебе дорого, это ценно. Джисон отстоял не только эту поспешную картину, он разрушил все свои планы и пожертвовал учёбой ради его личного искусства. Вот это куда ценнее. — И я не знаю, что заставило тебя отказаться от предыдущей идеи, — продолжил господин Сан, — но я уверен, что на это есть какая-то причина. — Я могу быть с вами честным? — поинтересовался Хан. Он доверяет этому человеку и к тому же не видит смысла больше врать и скрываться. Учёба в любом случае уже окончена. — Конечно. — Я не мог рисовать всё, что меня заставляли. Я уже просто мучился. И та картина, о которой я вам говорил, - с конём и натурщиком. Она. Она вышла не такой, какой я её планировал в голове. Она от сердца другая вышла, и я не могу делиться всем, что идёт от сердца. Понимаете? — Сан одобрительно кивнул, и Джисон продолжил. — Если бы я не был так перегружен работой на семинарах, то, возможно, смог бы уладить и голову, и сердце, чтобы прийти к одному. Но я дал волю сердцу, мне это было нужнее, и пренебрёг поставленной передо мной задачей. Простите, но поэтому диплом получится таким сырым и не подготовленным. — Джисон, — господин Сан поступает сейчас не профессионально, но зато по-человечески, и обнимает своего студента за плечи. — Я уже сказал, я не разочарован. Я больше тебе скажу. Я горжусь тобой, — Джисон отстранился и с удивлением посмотрел в глаза напротив. — В своё время мне не хватило смелости так поступить, и я выполнял всё, как мне указывали. Ты пойдёшь куда дальше, потому что своё истинное творчество, несмотря ни на что, ты ставишь на первое место. Ты сделал всё правильно. — Но оценка? — начал сам на себя жаловаться Хан. Ему сейчас важно до конца услышать мнение преподавателя насчёт его поступка. — Она разве для тебя важна? — вопросом на вопрос, зато с доброй улыбкой ответил господин Сан. — Нет. — Ну вот и правильно! Поэтому поздравляю с окончанием. Джисон лишь счастливо улыбнулся. Он действительно в шоке, что, казалось бы, окончательный провал, с которым он смирился, обернулся таким образом. Он просто счастлив, что знает этого человека. — Да, ты реально обосрался... — подытожил Чонин, за что получил от Минхо взгляд, полный угрозы, поэтому младший брат сразу смягчился. — Ну ладно, не так сильно. На уровне просроченного пармезана, а не камамбера всё-таки, — где-то очень сильно гордится один Чанбин. — Чонин! — Всё нормально, Хо, — Джисон сел на лавочку и за руку потянул Минхо на себя, усаживая рядом. — Я же всё-таки сдал. — Почему ты передумал? Ты же начинал рисовать меня вовремя. — Потому что я неправильно поступал, когда вынуждал тебя это делать. Прости меня. — Но ты не вынуждал! Я же сам согласился, и тебе не за что извиняться, — возмутился Минхо, вскакивая обратно на ноги. Джисона не переубедить. Его взросление и осознание ценностей пришли лишь на последнем курсе, и теперь он пытается быть правильным. — Это всё равно было бы неправильно, — и чуть тише Джисон добавил. — Тот день и тот рисунок между нами. Хёнджин, который до этого стоял в стороне и разговаривал по телефону, вернулся в свою кучку друзей и краем уха услышал, о чем шла речь. — Таааак, — протянул он, — давайте без подробностей, тут дети! — Чонин на это тихонько под нос пробухтел короткое "заебали". — Я считаю, что нам всем нужно срочно свалить с этой стрессовой территории и поехать в какой-нибудь ресторан. Дипломы не каждый день защищаем, так что давайте отметим. Я звонил Сынмину только что, он забронировал нам столик и с минуты на минуту должен подъехать. Джисон не против такого развития событий. Он счастлив, что всё закончилось. Он счастлив, что друзья рядом. Он просто счастлив. — Поехали, — с улыбкой, полной энтузиазма, согласился Джисон, но Минхо схватил его за предплечье, осекая. Для своего художника он давно придумал другое занятие. Отметить в компании друзей такое событие, конечно, прекрасный вариант, но Минхо спланировал этот момент уже давно и ждал дня защиты, как сумасшедший. Независимо от исхода событий и независимо от того, в каком бы настроении Джисон вышел от комиссии, Минхо готовился закрыть весь стресс прекрасными воспоминаниями. Он обещал мир свой подарить, в конце концов. — Хани, нет. Поехали со мной. У меня кое-что для тебя есть. Джисон удивлённо посмотрел, но сразу же закивал головой. Сюрпризы ему всегда нравились, к тому же, если это от Минхо, то определённо что-то запоминающееся. Рядом с ним иначе не бывает. — Ну начинается, — жаловался Хёнджин. — Вы не хотите собраться все вместе? — Не в этот раз Джинни, — ответил Хан. — Прости, — и взял ладонь Минхо в свою руку. — Давайте на выходных соберёмся вместе. Там и Чанбин свободный должен быть, — предложил Минхо, чтобы друзья не огорчались. Рядом от радости захлопал в ладони Чонин и радостно закричал. — Ура, ура, сырная вечеринка с Чанбином! Поздно уже ребёнку ограничивать общение с сырным доктором, поэтому Минхо просто смирился, только каждый раз закатывает глаза, когда видит, что у брата стоит пармезан на экране блокировки. Скоро баннер на дом повесит. А Чанбин обязательно поможет. — Хорошо, Нини, ради тебя устроим сырную вечеринку, — Хёнджин положил руку на плечо младшего и повёл их с Феликсом к парковке, оставляя Минхо и Джисона одних, — Пока. Не скучайте. — Сырно оставаться! — взбодрившись, Чонин попрощался. Помахав вслед, Джисон сразу же обратился к Минхо. — Что будем делать? — ему до ужаса любопытно. — Ох, Хани, тебе понравится. Поехали домой.***
Пока они добирались до конюшни, Джисона окутывало приятное волнение. Этот день уже по определению особенный, ведь преподаватель его понял, поддержал. Он сдал этот чёртов диплом, хоть и с огромным трудом, и теперь официально свободный и счастливый. Что сделает с ним сюрприз от Минхо, он ещё не понимает, но он радуется самому факту происходящего. Мысль о том, что его парень заранее всё спланировал и приготовил что-то особенное, заставляла сердце стучать сильнее в приятном волнении. Это действительно то, что сейчас необходимо после нервной встряски полной негативных эмоций, когда его засыпали вопросами один за другим. Минхо прекрасно это понимал. Оказавшись в КСК, Джисон продолжал надоедать вопросами и не унимался канючить. Он почти что лопнул от любопытства, когда на очередной вопрос "Что сейчас будет?" получил в ответ, что раньше он подобного не делал. Минхо лишь тихо хихикал, видя этот энтузиазм и ни капли не сомневается в своей идее. Он повёл Джисона за руку к леваде, находящейся за конюшней. Там много места, свежая трава и парочка яблонь, укрывающих гуляющих лошадей от знойного солнца в дни жары. Сейчас там гулял Тэриус. — У сына выходной сегодня? — спросил Джисон, видя вдалеке коня. Он неспешно зашел в ворота левады, которые перед ним молчаливо открыл Минхо. — Хо, хватит молчать, я сейчас умру от любопытства. Что за сюрприз? — Терпение, Хани. Мы почти пришли, — закрыв за собой ворота, Минхо встретил Тэриуса, который, как только их увидел, стремя голову прибежал, еле успев затормозить прямо перед его человеком. Минхо крепко обнял его за шею, а Джисон, не отставая, подошёл и почесал бархатный нос. Конь радостно фыркнул. Его семья на месте, рядом с ним. Минхо отстранился и, похлопав коня по шее, уверенно двинулся к самой большой и ветвистой яблоне, создающей под собой обширную тень. И теперь Джисон увидел, что под ней что-то стояло. Он сощурился, но разглядеть так и не смог. — Идём, — позвал Минхо, когда заметил, что Джисон стоял на месте и разглядывал огромное дерево. Хан встрепенулся и послушно побежал следом. Перед его глазами, широко улыбаясь, стоял Минхо, а рядом вокруг счастливо бегал конь, иногда прыгая и фыркая. Заводился на игру. И пока Джисон следил за резвящимся Тэри, он заметил на земле... — Краски? — парень искренне удивился. Джисону казалось, что с красками он творил уже всё, что только возможно, но сейчас он уверен, что сильно ошибался. Минхо же обещал, что сюрприз предполагает то, что Джисон ещё никогда не делал. Художник уставился на несколько мисок наполненных жидкой краской разного цвета. — Да, Хани, — Минхо взял одну из них в руки, а затем отдал Джисону. Он легонько просвистел, прося Тэриуса успокоиться резвиться и подойти к ним поближе. Конь послушно выполнил просьбу и, расслабленно вытянув шею вниз, медленно зашагал навстречу. — Сегодня он твой холст. Конь подошёл вплотную, утыкаясь носом в одну из мисок с краской, и ковырнул копытом землю рядом, исследуя неизвестный ему объект. Принюхавшись, он случайно испачкал нос в зелёный цвет и, испугавшись, попятился назад. Минхо очаровательно засмеялся и нежно погладил своего любопытного гнедого друга, успокаивая и шепча о том, что бояться не стоит. Джисон отстраненно смотрел на них, сжимая в руках миску, и пытался осознать то, что ему сказал Минхо. Рисовать на Тэриусе? Вот этой самой краской у него в руках? Гладкая шерсть переливалась под бликами солнца, пробирающегося сквозь ветви деревьев. Под кожей виднелись крепкие жилистые мышцы. И только глаза лошади выдавали тонкость и нежность. Джисон всегда считал Тэриуса одним из самых красивых творений природы, и сейчас Минхо позволял с этой природой в красоте посоревноваться. Добавить к естественной красоте пару цветных штрихов. Руки Джисона творят не меньшие чудеса. Пока Тэри спокойно стоял рядом, успокаиваемый нежными поглаживаниями Минхо, парень нерешительно опустил палец в синюю краску и дотронулся до крупа, смотря, как ляжет цвет. Синий на гнедой шерсти выглядит броско, но спокойно. Отлично выделяется и добавляет всей этой ситуации ещё больше уюта. Минхо встал рядом, держа в руках миску с красной краской, и, не особо стараясь, испачкал целую ладонь, оставляя на бедре коня отпечаток своей руки. А затем ещё и ещё. А после отстранился. — Я тоже хотел попробовать, — засмеялся Минхо, смотря на отпечатки своих ладоней на Тэри, — добавишь свою рядом? Оставив рисовать какую-то хаотичную абстракцию на шее, Джисон, широко улыбаясь, куда смелее опустил всю руку в миску и оставил свои следы ладоней, намеренно заходя на следы Минхо. Их руки так гармонично пересекались на испачканной шерсти Тэриуса, потому Минхо достал из кармана свой телефон, чтобы это сфотографировать. Сейчас так не хватало фотоаппарата Джисона. Но эти снимки получались ни чуть не хуже. Щёлк. Джисон добавил как минимум пять своих отпечатков и в процессе измазал белую рубашку, в которой и защищал диплом. Заметив это, он лишь смеясь закатил рукава грязными руками, пачкая себя ещё больше. Творческий беспорядок. Минхо в этом видит лишь обаятельный шарм его художника. Щёлк. Минхо сорвал яблоко с яблони и захватил в кадр свою руку, тянущуюся к губам своего коня, пока Джисон, куда сосредоточеннее, чем раньше, спокойно вырисовывал узоры уже жёлтой краской, ведя какой-то замысловатый узор, которому, Минхо уверен, его мальчик найдёт самое невероятное объяснение. Щёлк. Минхо поставил таймер и опёр телефон об ветку, чудом уловив баланс, а затем подбежал к сосредоточенному Джисону со спины и обнял. Щёлк. Джисон засмеялся. Щёлк. Минхо поцеловал в шею, и Джисон съежился от щекотки. Рука дрогнула и жёлтый цвет лёг неровно, но художник не стал ничего поправлять. Некоторые осечки могут сделать жизнь ещё прекраснее, главное, эту красоту в них разглядеть. Щёлк. С ветки улетела птица и телефон упал в траву, словив смазанный кадр, в котором Джисон разворачивался, чтобы поцеловать Минхо. — Ты испачкал мою рубашку красной краской! — наигранно пожаловался Хан. — Иди сюда, — притянув Минхо за воротник руками в краске, он намеренно испачкал тому одежду и жадно поцеловал. Весь переполненный эмоциями от всего, что он сейчас творит. Краска. Искусство. Любовь. Семья. Вот, что в совокупности делает Джисона самым счастливым. — Ну вот, теперь и мою одежду стирать, — Минхо закатил глаза. — Стиркой будешь заниматься сам, — Джисон на это лишь фыркнул. — Раз так, тогда оставлю авторский след на своей любимой картине, — он отстранился, чтобы макнуть руку в красную краску, а затем отпечатал ладонь прям на заднице у Минхо, оставляя яркий и чёткий след. — Эй, — Минхо не ожидал. Теперь и любимые джинсы в краске. — Что? — наигранно удивился Джисон. — Там, — он указал на Тэри, — и тут, — теперь на Минхо, — мои главные картины. Минхо ухмыльнулся и мысленно согласился. Авторский отпечаток ему в любом случае нравится. Он даже согласен ещё на парочку таких. Исключительно, чтобы подтвердить авторство, конечно. — Что они значат? — отстраняясь от Джисона, Минхо подошёл к Тэриусу и указал на шею, откуда начинались все цветные линии. — Смотри, — Джисон встал рядом, — жёлтая смазанная, синяя ровная и прямая, красная ломанная, а зелёная завитковая. Они как дороги. Есть удобные, есть сложные, труднопроходимые, есть длинные и короткие. Они все разные, но по-своему прекрасны. И самое главное, они приводят... — К нашим рукам, — не дал закончить Минхо, делая шаг назад, чтобы лучше было видно целостную картину. — Верно. К нам, — улыбаясь, подметил Хан. — Любая линия может быть нашим путём, но главное, относиться к нему, как к этим линиям. Они все прекрасные, несмотря ни на что. Яркие и запоминающиеся. — Скажи, пожалуйста, когда ты перестанешь доводить меня своими мозгами? — он сильный парень и не будет плакать. Он очень-очень старательно пытается, но в глазах всё равно непроизвольно защипало. — Ты нормальный вообще? Ты первый меня довёл своим сюрпризом! — возмутился Джисон и брызнул пальцами в сторону Минхо, снова пачкая его. Тот, прикрываясь руками, постарался увернуться. Смысла в этом особо не было, но зато он искренне засмеялся. Тэриус был полностью изрисованным, а значит одна из запланированных задач на сегодня выполнена. — Устал? — поинтересовался Минхо. — Нет. Из меня сейчас просто прёт энергия!— Джисон действительно так зарядился рисованием, что готов сейчас горы свернуть. — Тогда холст номер два? — Что? — Джисон непонимающе уставился на Минхо. — Лорелия, — ответил тот, — на чёрной шерсти получится красивый рисунок. Красиво будет в любом случае. Этот момент Джисон уже оставил на самой главной полочке воспоминаний и поместил в самое сердце. — Но Сынмин? Это всё-таки не их дочь, но что плохого случится, если ребёнок хорошо проведёт время в компании Джисона, Минхо и Тэриуса. — Он не против, — убедил Минхо и демонстративно набрал номер телефона своего друга. — Вот увидишь, — приложив трубку к уху, парень выжидающе слушал громкие гудки. — Алло, — послышался веселый голос Сынмина. — Что? К нам хотите уже? — на фоне можно было чётко разобрать крик Феликса. Вероятно, кто-то испачкал его обувь. — У нас тут весело. — Нет. К вам не хотим, — смотря пристально на Джисона, ответил Минхо. — Мы Лори прогуляться возьмём? Не против? — Что? — голос у Сынмина стал неспокойным. — Не трогать мою девочку. У тебя сейчас хрен пойми что в башке. На километр чтобы к ней не подходил! — теперь Сынмин кричал на одном уровне с Феликсом. — Да? — саркастично ответил Минхо, будто радуясь услышанному, и продолжал смотреть на Джисона, играя этот спектакль. — Правда можно? Спасибо, — и сбросил. — Вот видишь, — он победно вертел телефон в руках. — Я же говорил, он разрешит. Вероятность того, что Сынмин уже сел в машину и едет на максимальной скорости сюда, очень высока, но Минхо уверен, что Хёнджин найдёт способ, как отвлечь тренера. Тренерской дочери тоже иногда нужны игры и свобода, полноценный выходной. Недолго думая, Минхо схватил пару мисок с краской и потащил Джисона в конюшню, располагая место для рисования прямо в деннике. Лори удивлённо пыталась рассмотреть свои бока, изворачивая шею как только может, а Джисон наспех рисовал на ней кучу маленьких кружочков разного цвета. — А это что значит? — поинтересовался Минхо, стоя в проходе и оперевшись о дверь. — Не знаю, — Джисон пожал плечами, но внимание от рисования не оторвал. — Я импровизировал. Но, честно говоря, напоминает мыльные пузыри. Такие же радужные. — Да, — согласился Минхо, — похожи. — Рисую нервную систему Сынмина, — пошутил Джисон, — такая же хрупкая и на грани, чтобы лопнуть, — он засмеялся. Серьёзно, они оба когда-нибудь тренера доведут своими выходками. У Минхо в кармане завибрировал телефон, оповещая о новом сообщении. Парень, всё ещё смеясь вместе с Джисоном, нехотя достал телефон и увидел сообщение Сынмина (тренер больше не в чс). Минхо знал, что тот успокоится. —"Ладно, берите Лори, только надень ей в поле ногавки" — прочитал вслух Минхо и уголком рта улыбнулся. Заботливый добрый отец. То, что в конце сообщения было капсом написано "Минхо сволочь ты такая, чтоб ты сыром подавился", он решил Джисону не озвучивать. Он лишь отправил в ответ стикер сердечка и убрал телефон в карман. — Ну что, пойдём? — отвлек Минхо. — Куда? — В поле, Хани, — Джисон из-за этого заявления аж миску на ноги выронил, пачкая всё вокруг синей краской. Теперь у Лорелии ещё и яркие копыта. Минхо рассмеялся. — Сынмин нас точно убьёт. — Как в поле? — игнорируя комментарий Минхо, Джисон удивлённо посмотрел через плечо. — Верхом??? — Да, — совершенно спокойно ответил Минхо. Он давно спланировал эту прогулку и забавлялся с реакции Джисона. — И я верхом?? — Хан повысил голос. — Да, и я, и ты, — улыбнулся старший и поспешно, сняв с держателя седло, закинул его на изрисованную спину кобылы под удивлённый взгляд Джисона. Следом была быстро надета уздечка. — Держи, — Минхо передал Джисону в руки повод. — Я за Тэри сбегаю. Лорелия привыкла к росписи на ее боках и больше не вертела шеей, пытаясь понять, что там с ней сотворили. Она послушно вышла из конюшни вместе с её сегодняшним всадником. С Джисоном она знакома, он даже пару раз на ней ездил под руководством Сынмина, пока Минхо был весь в работе. Да и Джисон её любил. Они часто проводили время вместе, всей своей компанией в окружении лошадей. Выйдя на улицу, Хан подобрал повод и не без труда вскарабкался в седло. Лори спокойно ждала, когда на неё залезут, и пряла ушами. — Поехали, красотка, — Джисон наклонился и похлопал по цветной шее. Лошадь, встряхнув головой, спокойно зашагала к выходу из КСК. Сзади рысью их нагнали Минхо и Тэриус. — Хо! —обеспокоенно обратился Джисон, заметив этих двух. — Как ты без седла? Минхо сидел верхом прямо на рисунках, пачкая свои джинсы ещё больше. Рукава чёрной толстовки были закатаны, а из под молнии виднелось испачканное краской синее поло. — Нормально всё. Не хочу портить твой рисунок. — Мне ты седло накинул. Конечно, о твоей безопасности Джисон, он думает в первую очередь. — Я ездил в поля без седла, успокойся, — Джисон сжал губы, возмущаясь про себя, но ничего не сказал. Всё равно бесполезно. В своём мире Минхо живёт по своим правилам.Face my fears - Isak Danielson
Они выехали за территорию КСК, двигаясь шагом по привычной для Минхо дороге. Делить это место с Тэриусом привычно, а вот с Джисоном немного волнительно. Минхо вновь пускает в свою душу, в свой мир, изворачивает наизнанку своё солнечное сплетение и открывает настежь дверь, лишь бы не быть больше в одиночестве и показать, насколько прекрасным стала его жизнь с появлением в ней Джисона. Никакой серости и черноты. Изрисованные в краску лошади, летняя зелёная трава и голубое небо с красивыми кучевыми облаками. Мир у Минхо сейчас самый необыкновенный, благодаря нежным творческим рукам его родного художника. На самом деле так необычно, шагать верхом и улыбаться, смотря на эту дорогу. Минхо сложно сосчитать сколько раз он ронял тут слёзы, сколько раз в его голове именно на этой дороге крутились мешающие мысли и сколько раз он выдувал их ветром на огромной скорости, пересекая поле, чтобы хоть каплю полегчало. Но как бы то ни было, поле его место спасения, место комфорта, и сейчас он намерен изменить прошлое и не обременять больше это пространство грустью и печалью. Здесь всё началось, когда Джисон прибежал в дождь и вторгся в личное пространство, пытаясь помочь, здесь всё и закончится самой настоящей победой над собой. Теперь Минхо открыт для мира, для своего коня и видит лишь ясный горизонт. — Хани, готов немного пробежаться? — поинтересовался Минхо, сворачивая с дороги в самую траву без протоптанной тропинки. Тэриусу тут всегда нравилось. Его копыта уже изучили вдоль и поперёк это поле, и он не против сделать это ещё тысячу раз, лишь бы чувствовать своего человека счастливым. — Галопом? Прям как вы с Тэри? — Джисон ещё слабо верил в происходящее. Для него каждый момент побега Минхо был особенно святым и неприкосновенным. Он не мог представить себе, каковы эти ощущения звенящего ветра и неконтролируемой скорости лошади, рыхлящей сырую землю копытами. И, честно говоря, он немного боялся. Предвкушал. — Да, — кивнул Минхо и подобрал повод. Тэриус сразу среагировал, бодрясь и задирая шею. Он резвый молодой конь, который в таких моментах растворяется точно так же, как и Минхо. Одна душа на двоих. — Приподнимайся в стременах и опусти руки вперёд. Позволь Лори разогнаться, — указывал Минхо. Джисон сухо сглотнул и с осторожностью показал Лорелии, что пора и им исследовать этот зелёный кусок их огромной планеты, стать больше в масштабах вселенной. Лори лишь тихонько поднялась в рысь. Её всадник был крайне осторожным, но Минхо, видя это, решил помочь. Сидя на голой спине и не имея никакой опоры на ноги, он доверял лишь своим ощущениям. Тэриус почувствовал привычную для него команду и с места резким толчком поднялся в галоп, сразу же перегоняя Джисона на Лорелии. — За мной, — крикнул Минхо и кобыла, которая до этого лишь расслабленно рысила, точно так же сорвалась на бег и полетела вслед за Тэриусом, стремительно набирая скорость. Джисон теряется, но вжимает всё своё тело в стремена, опираясь на них, и вытягивает руки вперёд, чуть наклоняясь. Он на удивление быстро ловит баланс и чувствует под собой невероятное мощное движение. Хан непроизвольно начинает счастливо смеяться, потому что ощущает, как будто обуздал, по меньшей мере, целую стихию. Невероятная скорость, ветер, слезящиеся глаза, а перед ним развивающаяся грива и мощная черная шея, которая рассекает воздух с каждым мощным толчком. Ему совсем не страшно. Он теперь чувствует то, о чём рассказывал Минхо. Теперь он даже сможет это нарисовать в своём видении. Пролетев друг за другом некоторое расстояние, Минхо с Тэриусом начинают уходить в сторону и немного замедляться, чтобы поравняться с Джисоном и Лорелией и бежать теперь параллельно. У них одна скорость, один вид перед глазами, одни и те же ощущения, один единственный мир и одна судьба, переплетённая через трудности. Минхо потянулся к Джисону рукой, растворившись в этом моменте. Хан смотрел на него украдкой, потому что всё же старался концентрироваться на дороге перед ним и на балансе, удерживая себя в седле, но увидя тянущуюся руку, без замедления потянулся навстречу. Он одной рукой держал распущенный повод, а второй сцепился пальцами в замок с Минхо и так широко заулыбался, что в глазах непроизвольно кольнуло влагой. Сердце бешено тарабанило от смеси всех чувств. Страх, адреналин, эйфория, любовь и ощущение свободы. Всё это сейчас чувствовал Джисон, пока Лори на скорости выбрасывала ноги вперёд и фыркала носом, глубоко дыша. Чистый горизонт начал меняться и на глазах всё чаще стали встречаться деревья. Интересно, как далеко они убежали? Минхо пришлось отпустить руку Джисона, поскольку дорога стала неровной и приходилось огибать некоторые деревья на пути. На виду показался сваленный столб, в который ударила молния. Большой, толстый и обугленный. Устрашающий одним своим видом. Природа будто намеренно в это дерево целилась. Минхо летел верхом как раз прямо на него. Без седла, на бешеной скорости. О чём успевает подумать человек за одну секунду, держась изо всех сил в седле и пытаясь контролировать, куда ехать? Ровно ни о чём. И Джисон не успел. Боковым зрением он видел, как Минхо уходит в сторону, но он и подумать не мог, куда ведет их дорога. Опытный наездник знает, куда ехать, поэтому Джисон и не переживал. До этой секунды. Мгновение и Джисона моментально охватил холодный страх. Не уследил. А разве должен был? Не уберег. А разве случилось что-то плохое? Просто в его сердце присутствует совершенно естественное волнение за родного человека. Он лишь цепко ухватился за повод, чтобы затормозить Лорелию. Ничего больше он сейчас сделать не смог. Минхо летел на сваленное молнией бревно, лишь сильнее подгоняя Тэриуса на этот барьер. Ствол был достаточно толстым, трудно было сравнить даже с обыкновенным тренировочным оксером. Но Минхо знал силы своего коня, чувствовал мощь и скорость и впервые ни на секунду не сомневался в прыжке. Фаза первая. Толчок. Тэриус вгруз передними копытами в землю перед стволом. Тормоз, рывок вверх. Он мощно оттолкнулся от земли задними копытами, при этом задирая передние, как можно выше. Минхо чувствовал спину особенно хорошо, ведь под ним нет седла, и плавно попал в импульс. Он вылетел вверх в абсолютном балансе с конем и с самим собой. Джисон определено только что умер. Фаза вторая. Свободный полет. Тэри толкнулся так мощно, что между его копытами и бревном остался неплохой запас. Любой тренер был бы в восторге от такого прыжка. Но Сынмин за такое прибил бы не глядя. Небезопасный и рисковый прыжок. Джисон всё ещё считает, что умер. Фаза третья. Заключительная. Потянув шею вперёд, конь приземлился в траву с высоты, кажущейся непреодолимой на первый взгляд. Минхо лишь малость сутулился и немного завалился вперёд на приземлении. Всё же без седла кроме собственного баланса у него не было ничего. Большое и страшное дерево, изуродованное природой, оказалось позади. В груди бешено колотилось сердце от адреналина. Они сделали это. Конь и его человек смогли взлететь. Минхо звонко рассмеялся и припал на шею Тэри, который и сам, обрадовавшись такому прыжку, закивал горделиво головой. А Джисон всё ещё считает, что умер. Заметив, что Хан остановился и не едет за ним, Минхо замедлился и развернулся, возвращаясь обратно. Слава сыру не через это бревно. Джисону одной остановки сердца на сегодня достаточно. — Ты.... Просто.... — Джисон не мог подобрать слов, как ему сейчас искусно выругаться. Ему хотелось убить Минхо за такую выходку и хорошо, что было кого убивать. Если бы сейчас они упали на это бревно, Джисон просто такого не пережил. Но доверие важная штука, и Хан прекрасно понимал, что выскажи он сейчас все свои страхи, лучше не сделает, поэтому он стиснул зубы и парочку раз надул щеки, как настоящий злой хомяк. — Ха, ты такой милый, Хани, — Минхо залюбовался им, когда подъехал. Конечно же, на лице у Джисона читались все эмоции и без слов. — Не злись. Я знал, что мы сможем прыгнуть. Да, Тэри? — он наклонился вбок, чтобы заглянуть своему коню в лицо, и похлопал по шее, в очередной раз даря свою бесконечную любовь и восхищение. Он знал, что сможет прыгнуть? Джисон не ослышался? Минхо сказал это так быстро и обыденно, как будто они сейчас обсуждали, что готовить на обед или какой сорт сыра Чанбин на этот раз притащит в гости, а не то, что Минхо перепрыгнул ужасно страшное обугленное бревно на бешенной скорости и к тому же без седла! Что? Он был уверен в своих силах? Джисон впервые такое слышит от Минхо. Его эмоции снова меняются и душа наполняется каким-то особым теплом. Неужели спустя столько времени Минхо сделал что-то поистине сложное и опасное вместе со своим конём, полный уверенности в себе. Джисон не может злиться, он и не будет. Лица непроизвольно коснулась мягкая улыбка. — Это было очень красиво, — и до ужаса страшно, но, пожалуй, без этого комментария Джисон обойдется. — Правда? — засиял Минхо. — Мы можем повторить? — Нет, нет, нет,— затараторил Хан. Хватит ему на сегодня эмоций с головой. — Сынмину лучше в манеже то же самое покажи, — и подмигнув, Джисон развернулся в обратном направлении, собираясь возвращаться домой. Он смело двинул Лорелию, поднимая в галоп, и, смотря на опешившего Минхо через плечо, крикнул. — Кто последний, тот моет двух лошадей от краски. Так нечестно. Джисон уже вырвался вперёд! Но Минхо не торопился нагонять. Он задрал голову и устремил взгляд в небо, в эти прекрасные кучевые облака, так красиво смотрящиеся на контрасте с голубизной. Он широко улыбнулся. — Я нашёл её, дедушка, — в сердце кольнуло светлой тоской с бесконечным теплом. Тэриус обернулся и посмотрел на своего человека, а затем, как и он, устремил взгляд в небо. — Эй, ты едешь? — заворчал Джисон, замедляясь. — Конечно, Хани! Минхо выполнил своё обещание.