11 Minutes

      Ничего нового под солнцем, вот совсем. С Мэттом не происходило ничего нового. Разве он не был добрым? Разве не был хорошим парнем? Уолст мог снять девушку ради шутки, повеселиться, а потом без угрызений совести бросить? Да, Мэтт явно ищет, как бы себя развлечь.       Блондин обнаружил за собой, как насмехался над собственными мыслями, медленно расхаживая взад-вперёд по своей гостиной. Он не отрицал наличие некоторых свиданий здесь и там, а ещё мимолетных, быстрых романов, которые заканчивались только прощанием. Это было весело: он ни к кому не привязан, ничего не обязан. Но эта девушка ему весьма понравилась.       Только эта девушка привлекала его внимание, и Мэтт очень хотел узнать её поближе, встретиться с ней и посмотреть, сможет ли он собрать какую-нибудь информацию, которая превратит её в еще один быстрый роман. Он ничего не находил и лишь наслаждался её присутствием. Она заставляла его улыбаться, делала счастливым. Парень хотел защитить её, стать королем, способным побороть любого соперника.       Он сделал глоток пива, ворча при этой идее. Нужно быть большим идиотом, чтобы так открыться. Всё из-за какой-то глупой девушки, решившей, что он не стоит её времени. Он был чертовски зол на себя за то, что впустил её. Некоторое время девушка принимала его таким, и Мэтт решил, что они будут хорошей парой. Казалось, он нашёл ту самую домохозяйку, которая наконец связала его узами брака, но у неё была другая идея на этот счёт.       Она ушла.       Пока Мэтт гастролировал с My Darkest Days, то, по-видимому, тусовался и пил, что и следовало бы ожидать от певца Pornstar Dancing, верно? Но нет, ведь он скучал по ней, писал сообщения, звонил. Уолст даже осмелился сказать, что любит её, правда та даже не стала слушать. «Он двигался слишком быстро», — по её мнению, к тому же его почти всегда не было рядом.       Зачем девушке встречаться с певцом, если ей не нравися тот факт, что он каждый раз уезжает на пару-тройку месяцев? Пиздец глупо. Мэтт откинул бутылку пива, в которой ничего не осталось. Может, капля или две. Осколки разлетелись по всему углу. Уолст покачал головой, чувствуя, что даже грёбаное бухло не приносит той пользы, в которой тогда горе-любовник нуждался больше всего.       К чёрту, уберёт всё позже. Или никогда, кому, блядь, не похер?       Уолст со вздохом провёл рукой по волосам. Он не должен… не может сейчас быть один, но на кого ему полагаться?       Мэтт остановился посреди гостиной, перебирая контакты в телефоне размытым взглядом, дабы вспомнить, кто есть кто, когда блондин остановился на одном имени.       Нил Сандерсон.       Боже, он слишком часто звал Нила со времён похода. Мэтту всегда было трудно устоять перед искушением, которое кричало: «Он ведь друг твоего брата!». Типа, если такое поведение и разозлит Брэда, то оно выльется максимум в бонусные баллы подъёба для младшего, честно.       В прошлом вокалист был таким негодяем: всё чаще и чаще хотел нажать кнопку «экстренного вызова старшего братца», причём столько раз, сколько вообще мог.       Впрочем, первый раз, когда он позвонил Сандерсону после разрыва, произошла случайность. Мэтт попытался дозвониться до той девушки, которая бросила его, но в итоге случайно набрал Нила. Уолст продолжал влево-вправо лить воду, пока на той стороне провода не наступила тишина и он не услышал, как Сандерсон пробубнил: «Эм, не тот номер, Мэтт».       Ситуация рассмешила его на пару секунд, и барабанщик почувствовал, насколько хреново чувствует себя вокалист. В итоге он пришел и они провели ночь в гостиной Мэтта, разговаривая одновременно обо всём и ни о чём, пока Уолст не оказался у него на коленях. Брюнет ненароком взял инициативу на себя, действуя за счёт глупого давления, которое окружало пару с тех пор, как они встретились, чёрт возьми.       Это случилось еще пару раз, а потом всё вновь стало так же, будто ничего никогда не было. Мэтт поджал губы. А ведь действительно, стоит ли ему звонить Нилу прямо сейчас?       Похер.       Вокалист нажал кнопку вызова и подождал. Нервы пылали, даже когда парень понимал, что именно он поставил себя в это положение… снова. Нил был более чем счастлив, приходя каждый раз, пусть и просто чтобы поддержать Мэтта.       — Мэтт? Сейчас как бы… два часа ночи, какого хера?       — Она бросила меня, — выпалил Мэтт, зная, что это объяснит куда больше, чем любое другое предложение.       Наступила секундная тишина, прежде чем на другом конце провода вздохнули.       — Мне жаль.       — Не глупи. Жалко ему, хах. Мне стоило понять ещё тогда. Я был полным идиотом, раз впустил её.       — Как бы мне ни нравилось слушать твоё самоунижение, Мэтт, есть ли смысл в этом телефонном звонке? — спросил Нил более взволнованный, чем помнил вокалист.       — Я… — Уолст действительно не нашел для него ответа. — Мне просто нравится разговаривать с тобой, когда всё идёт под откос.       Нил долго не отвечал. Мэтту даже показалось, что он повесил трубку, но вскоре послышался глухой шёпот на линии:       — Почему я?       — Ну, ты всего в 11 минутах ходьбы, — пробормотал Мэтт, — и я подумал…       — Подумал, что я прибегу к тебе домой, как и раньше, не так ли? — Такое самодовольное отношение со стороны не выглядело игриво. Сандерсон, похоже, разозлился на звонок. Уолст проглотил тяжёлый ком.       — Я не думал. Надеялся.       — Не забыл, что у меня есть девушка? — невзначай выбросил Нил, и брови Мэтта удивленно взлетели.       — Эм, я не знал… но какое это имеет значение? Мы ведь просто общаемся.       — Если я приду, Мэтт, это уже будет не просто разговор, — пробормотал Нил. На другом конце провода было какое-то шарканье, а после послышался звук двери. — Но я могу немного повисеть на телефоне, если тебе нужно.       Мэтт хмыкнул.       — Она живёт с тобой?       — Да.       — С каких пор?       — С тех самых, когда… она начала жить со мной?       — Нет, с каких пор у тебя появилась девушка? — Мэтт пнул о пол осколок стекла. — Я правда не знал.       — Уже около года. Она всё равно сидит дома, пока я в длительном туре, поэтому я подумал, что она может остаться и жить у меня, — сказал Нил.       Уолст промычал в ответ. Он был расстроен задолго до телефонного звонка, но что-то в этой фразе заставило его испытать жёсткий удар под дых. Они никогда не были чем-то большим, между ними не было ничего, кроме напряженности, но Мэтт почему-то почувствовал некое желание защититься, как только тот упомянул девушку.       — Ты любишь её?       — Надеюсь, что так, — ответил барабанщик. — А ты?       — А, что?       Нил громко вздохнул, и Мэтт, наяривая второй круг по первому этажу, представил, как Сандерсон сидит у себя на лестнице и качает головой. Хотя это, вероятно, не выглядело чем-то сверхреалистичным. Может опьянённое состояние дало о себе знать? Внезапно он припомнил, что Нил любил прогуляться чуть ли не каждый раз, когда тому звонили по телефону. Разок блондин даже стал свидетелем того, как старый друг устроил марафон вокруг своего обеденного стола. Выглядело это мило.       — Ты любишь её? — переспросил барабанщик. Мэтт пожал плечами.       — Надеюсь, что так.       — Тогда почему ты позвонил не ей, а мне? Не рассказал всё тоже самое? — переспросил русый. Занятный вопрос, ответа на который Уолст не придумал. Возможно, подсознание всеми силами хотело донести, что отношения закончились, ещё не начавшись, потому он решил позвонить Нилу и посмотреть, сможет ли давний друг исправить всё снова? Он моргнул, наблюдая за собственными мыслями. Или же он почувствовал облегчение, как только заприметил конец отношений, чтобы снова позвонить Сандерсону?       Были ли все его расставания тем самым оправданием, чтобы увидеть Нила?       — Я-я не знаю, — пытался выкрутиться Мэтт. Он вспомнил первый звонок, тот самый, что выплыл в случайность, но как он не пожалел, когда всё же позвонил Нилу вместо неё. После инцидента он даже не удосужился позвонить ей по-настоящему. Зато вспомнил второй звонок, как расстался с девушкой, но всё равно хотел, чтобы Нил пришёл. Он даже не помнил, почему расстался с ней. Было неприятно вспоминать, когда тот последний раз звонил Сандерсону и зачем. Он закусил губу, всё больше беспокоясь об идее, которую не мог сейчас осознать. — Полагаю, я немного запутался.       Уолст отошел от осколков на полу и сел на диван. На подлокотнике он заметил куртку своей девушки. Она хотела вернуться за ней, но эта мысль не пробудила в нём ничего нового.       — Что тебя тревожит? — за вопросом Нила прозвучал скрип лестницы. Выходит, он всё-таки сидел на лестнице.       — Ты, — пробормотал Мэтт, прежде чем успел поймать себя на мысли и закрыть глаза на глупое замечание. Мог ли он быть более очевидным?       — Ого, — ответил Нил. — Потому что ты позвонил мне вместо неё?       — Да.       Еще один звук скрипящей лестницы, когда Нил переместился.       — У тебя всё нормально? Ты не похож на себя.       — Да, в полном порядке, — слишком быстро сказал Мэтт. — Мне не следовало беспокоить тебя сегодня вечером, так что я просто пойду спать и посмотрю, что в конце концов решу насчёт него утром.       — Насчёт неё? — переспросил Сандерсон.       — А?       — Ты сказал него.       — Правда, что ли? Я имел в виду неё. Так или иначе, пока, Нил, спасибо.       Он в спешке повесил трубку. Слишком быстро. Нил, должно быть, сглупил, если бы не понял, что что-то не так с Мэттом. Хоть Мэтт еще не знал, что, черт возьми, происходит, но теперь понимал, что ему нужно переосмыслить то, что он на самом деле думал о Ниле.       После нескольких изнурительных дней, проведённых в попытках забыть о неудачных отношениях, и избегания существования Нила, Мэтт сумел очистить голову. На самом деле, он не любил ту девушку. Теперь Мэтт знал это. Она его привлекала, да, ему нравились их дурачества, но он никогда её не любил.       Уолст слишком хотел позвонить Нилу, как только всё закончилось. В те дни Сандерсон пытался выйти на любой контакт с ним, но Мэтт игнорировал все попытки общения ради собственного блага. Ему давно нужно было вычеркнуть лучшего друга братца из списка контактов, чтобы он, не дай бог, больше не позвонил ему после расставания в будущем.       В следующие месяцы было трудно не говорить с ним, но в какой-то момент он снова собрался в тур с My Darkest Days, так что группа стала его долгожданным отвлечением. Должно быть, вот и настал покой всему? Они играли шоу за шоу, и каждый концерт, каждая ночь делала события немного более размытыми в его памяти. Ему не нравился Нил. Нет, и никогда не понравится. Сандерсон привлекал его в прошлом, потому что был тем, кого он не мог держать при себе, вероятно, до сих пор, но Мэтту он всё равно не нравился.       Нисколько.       Неа. Не в этой жизни.       Спустя почти год после инцидента Мэтт оказался на фестивале. Погода была потрясающая, солнце настолько сильно прогревало это место, что ему пришлось спать со здоровенным пакетом льда, дабы расслабить булки хоть на несколько часов. Около полудня ему на телефон позвонил неизвестный номер.       — Привет?       — Хэ-эй.       Мэтт стиснул челюсти. Точно, он же удалил номер телефона Нила, чтобы тот больше не звонил ему, правда Сандерсон-то всё ещё мог ему звонить.       — Что случилось?       — Мы играем на одном фестивале вместе, — сказал Нил, но получилось немного неловко.       — Вместе? А-а, круто, — ответил Мэтт, вытягиваясь из койки автобуса. Он не прочь остаться внутри, потому что на улице уж больно жарко, а ему было неинтересно сегодня сгореть заживо. Особенно сейчас, когда Уолст снова перекрасился в блондина. Но, в результате, парень забыл взять с собой дурацкую фуражку для защиты головы.       Зачем, чёрт возьми, Нил позвонил ему по поводу выступления на том же фестивале? И почему он не спрашивает о том промежутке времени, когда Мэтт игнорировал все его сообщения?       — Вы ещё не приехали? Здесь жесть как жарко, — фыркнул Мэтт. — Безумный пиздец.       — Люблю жару. Да, мы только что приехали. Не хочешь потусоваться? — Мэтт приподнял бровь.       — Потусоваться? Сейчас? Зачем?       — Она бросила меня.       Мэтт удивлённо раскрыл глаза. Вокалист провёл последние несколько месяцев, с трудом убеждая себя, что ему не нужен Нил, он не хочет его. Каждый раз Сандерсон был его отскоком после перерыва, и не более того. Ведь между ними ничего не происходило! Никакой химии, никакой душевности.       Уолст так долго убеждал сам себя в этом, что вскоре ему стало стыдно, когда он, полный решимости, ответил:       — Буду у тебя через 11 минут.