Вечность в каждом мгновении

      ...Арайну четырнадцать. Они всего пару месяцев в Америдене, а один из новичков — Дола из Дома Даэтран, уже показывает норов. Он скалится, глядит на всех волком и не соблюдает устав. Он сыплет сомнительными остротами и никому не даёт себя обидеть. Арайн наблюдает за ним, не стремясь сближаться. Не нравится ему этот мальчишка, слишком наглым кажется и слишком озлобленным. И Арайн уверен — рано или поздно Дола Даэтран найдёт неприятности на свою голову. Так и происходит, когда к ним в казармы переводят Ириана, одного из младших принцев Дома Ассэне. Через пару дней Дола обнаруживает, что его постель измазана маслом — жирным и на редкость смердючим. Арайн ждёт, что мальчишка тут же пойдёт разбираться, но Дола лишь молча собирает белье и выносит его прочь. А через неделю Ириан просыпается и видит, что его длинные волосы отрезаны и раскиданы вокруг койки, а сам он похож на лысеющий и крайне сердитый одуванчик. Болтая ногами, со своего места ему насмешливо улыбается Дола Даэтран. Арайн думает, что это было ошибкой — мстить зазнайке Ириану, и не вмешивается в тихую вражду двух мальчишек. Они пакостят друг другу исподтишка, и всегда Дола насмешливо улыбается в ответ на выпады Ириана, словно для него все это — просто забава. Несколько недель казарменные войны проходят тихо и не затрагивают никого из других рекрутов.       А потом у Ханина пропадает кошель с золотом. Он ничего не говорит, лишь беспомощно раз за разом обыскивает койку и тумбу. Арайн знает, как важны ему эти деньги — Ханин ежемесячно отправляет их своей семье в Мирамир. У него нет отца, только мать и несколько младших сестёр. Когда пропавшие деньги так и не находятся, Арайн собирается отдать Ханину собственное жалование, но его опережает Дола Даэтран. Без лишних слов он кидает свой кошель на койку и быстро уходит. Ханин смотрит ему вслед широко раскрытыми глазами, и беззвучно шевелит губами: «Спасибо».       Арайн успевает заметить недовольное лицо Ириана, прежде чем он отворачивается. Арайн думает, что надо бы за ним проследить. И весь день он внимательно наблюдает за принцем Дома Ассэне, старается не упустить его из виду. После изнурительных тренировок Ириан быстро уходит в казармы, и Арайн бесшумной тенью следует за ним. Сквозь неплотно прикрытую дверь он видит, как Ириан достаёт из-за пазухи кошель Ханина и подкладывает его под подушку Долы. Арайн едва успевает спрятаться, когда иллириец, воровато оглядываясь, выходит прочь. Едва его шаги стихают, Арайн заходит в казарму и, плотно прикрыв за собой дверь, подходит к кровати Долы. Он только успевает сунуть руку под подушку, когда раздаётся скрип, и на пол с подоконника спрыгивает сам Дола Даэтран. Он недобро скалится, жмёт уши к голове — ни дать ни взять, злой волчонок, учуявший врага. «Дай мне все объяснить!» — только и произносит Арайн, и тут же получает кулаком в нос. Он валится на пол, а Дола хватает его за грудки. «Что, и ты за этого засранца? Ханин же ничего тебе не сделал!» «Ушлепок! — рычит Арайн, — я твой тощий зад спасал! Я видел, как Ириан подбросил тебе деньги Ханина! Ставлю золотой на то, что вечером он забьёт тревогу, и нас заставят перетряхнуть все вещи!» Дола с подозрением смотрит на него, но ослабляет хватку. Арайн отпихивает его в сторону и, достав кошель Ханина, демонстративно трясёт им перед носом полукровки. Поднимается на ноги и спокойно перекладывает деньги к Ириану. Когда он поворачивается к Доле, то видит на его лице смущение. Внимательно разглядывая мыски своих сапог, полукровка виновато сообщает, что погорячился и обезоруживающе улыбается. Впрочем, на Арайна это не действует, и, в два прыжка преодолев расстояние между ними, он наносит Доле ответный удар. Тот отшатывается, но удерживается на ногах. Зажав распухающий нос, он невнятно бубнит, что это было справедливо. Арайн с сочувствием смотрит на него и хватает за руку. Дола не сопротивляется и покорно плетётся следом в лазарет. И уже там мальчишки с виноватыми лицами объясняют лекарю, что драки не было — всего лишь столкнулись лбами. Лекарь понимающе кивает головой, тщетно пытаясь скрыть веселую ухмылку и вправляет обоим носы.       Перед отбоем к ним действительно приходят командиры с проверкой и заставляют перевернуть спальные места вверх дном. Арайн прячет невольную улыбку, когда у Ириана под подушкой находят чужие монеты. И пока того выводят прочь из казармы, Арайн успевает заговорщицки переглянуться с Долой. Оба прекрасно знают, что ожидает Ириана: плеть и карцер. Когда все стихает, Ханин подходит к полукровке, и смущенно улыбаясь, протягивает его кошель. Но к очередному его удивлению Дола отмахивается от денег, криво улыбается в ответ: «Тебе нужнее, пусть семья порадуется. Можешь написать им, что это премия за достижения в учебе». Глядя на вытянувшееся лицо Ханина и одобрительные улыбки некоторых из рекрутов, Арайн думает, что Дола Даэтран только что завоевал приз зрительских симпатий.       Арайну шестнадцать. Теперь их всегда пятеро: он, Ивелин, Ханин, Карнай, и их негласный верховода, главный мракобес и забияка части — Дола Даэтран. Полукровка по-прежнему боек и остер на язык и все так же ни в грош не ставит окружающих. Вместе с тем он являет миру настоящий воинский талант, однако, раз за разом ставит командование в тупик вольной трактовкой приказов. Арайн точно знает, что на столе у командира части лежит целая стопка рапортов о сомнительных похождениях Долы, а рядом с ней — такая же стопка отчетов о его воинских достижениях. Арайн посмеивается, ведь не каждый день можно увидеть лицо ротного на построении, когда он не знает с чего начать: с похвалы или же с ругани на весь плацдарм. Сам Дола стоит, вытянувшись по струнке и заложив руки за спину. Он с вызовом глядит на ротного бесстыжими золотыми глазами, всем видом показывая — ему море по колено. Наконец, командир трагически вздыхает и приступает к перечислению проступков Долы за минувшую неделю.       Арайн стоит рядом и изо всех сил старается сохранить серьёзное лицо — стоит ротному начать с нагоняя за проделки полукровки, как построение превращается в балаган, потому что если Дола Даэтран язвит в ответ, заткнуть его совершенно невозможно. За свой длинный язык он расплачивается двойным нарядом вне очереди, но его это совсем не волнует. Все проступки, за которые ему выговаривают — всего лишь кляузы от недоброжелателей, которых у Долы за прошедшие годы объявилось довольно много. Но пока полукровку не поймали за руку, ничего свыше внеочередных нарядов и пары лишних кругов на плацдарме ему не грозит. Дола продолжает усмехаться, искренне забавляясь над тем, как ротный постепенно теряет остатки спокойствия и самообладания. Арайн думает, что он, конечно, любит Долу, но все же тот нередко бывает совершенно невыносим, и потому нелюдь искренне сочувствует командиру. Ведь ему и саму порой неистово хочется врезать приятелю по зубам, дабы тот прекратил доводить окружающих до истерики. Когда ротный со вздохом приказывает Доле отжаться вне очереди, и отворачивается, Арайн вертит головой по сторонам и видит устремлённые на полукровку взгляды. Некоторые полны обожания и восхищения, а некоторые — зависти и злорадства. Арайн запоминает их лица, уверенный, что вскоре кто-нибудь из злопыхателей постарается основательно подгадить Доле. Среди них он замечает Ириана — принц Ассэне кривит губы в усмешке, и Арайн только вздыхает.       Казарменные войны между Долой и Ирианом давно переросли в открытую вражду, а рота разделилась на два лагеря. Почти каждую неделю кто-нибудь делал ставки на итоги очередной стычки между отпрысками соперничающих Домов. В открытой драке всегда побеждает Дола Даэтран, и всегда он громко смеётся, как следует изваляв соперника в грязи. Но вот в пакостях исподтишка Ириану нет равных. Конечно, друзья Долы зачастую успевают вовремя пресечь очередную проделку, однако, порой ситуация выходит из-под контроля, и тогда достаётся всем. Но они — Дола, Ханин, Ивелин, Карнай и сам Арайн — никогда не жалуются. Для них все это — сродни войне, на которой они рано или поздно окажутся. Их ведь натаскивают, как бешеных псов, чтобы однажды спустить с цепи на врага.       Арайну восемнадцать. На его глазах растаскивают Долу и одного из приспешников Ириана — кажется, его зовут Тунор, но Арайн в этом не уверен. Дола рычит и вырывается из рук сослуживцев, намереваясь повыбивать Тунору оставшиеся зубы. Его соперник, напротив, не стремится продолжать драку, знает ведь, что ему не выйти победителем. Он лишь плюёт кровью и сколотым зубом в сторону Долы. Арайн смотрит на озверевшего полукровку и ему становится страшно. Никогда он не видел друга в такой ярости, как сейчас. Дола действительно похож на бешеного пса, сорвавшегося с цепи, и полностью оправдывает прозвище «Бес из Джагаршедда». От шума вокруг у Арайна закладывает уши, но он слышит, как Дола кричит, что к демонам отрежет Тунору причиндалы, чтобы в его роду стало на несколько полудурков меньше. Наконец, Ханин с Ивелином под руки оттаскивают Долу подальше, а Арайн бросает взгляд на причину конфликта. Худенький полукровка сидит в углу казармы, ни жив, ни мёртв, и испуганно смотрит на всех вокруг. В руках он сжимает изорванную рубаху, являя взору Арайна тело в свежих и старых синяках. Он напоминает Арайну девчонку, и до него вдруг доходит, откуда все эти ссадины и драная форма. Нелюдю становится тошно и мерзко, и он начинает понимать, почему Дола так взъярился на Тунора. Арайн знает, что такие случаи — больное место у его друга, персональная красная тряпка. Арайн подходит к испуганному полукровке, протягивает ему раскрытую ладонь и пытается дружелюбно улыбнуться. Но тот лишь испуганно вжимается в стену, отрицательно мотает головой. «Как тебя зовут?» — спрашивает Арайн, опускаясь перед ним на корточки. «Р... Руа, — тихим, сорванным голосом отзывается полукровка. — Ты же не тронешь меня, верно?» «Я что, похож на этого ублюдка Тунора? — морщится Арайн. — Вот что, Руа. Можешь не бояться. Все видели, что Бес из Джагаршедда вступился за тебя, а значит тебя больше не обидят. Если Бес решил тебя защитить, то и мы будем защищать». Руа недоверчиво глядит исподлобья, и Арайн его прекрасно понимает — он сам бы не поверил в подобное чудо. «Как ты вообще продержался здесь все эти годы?» «Не всегда было плохо, — задумчиво отзывается Руа. — А потом к нам перевели Тунора... Говорили, что в Дуэн Аэдине кто-то свёл счёты с жизнью из-за него. Никто не хотел с ним связываться, вот его и перевели к нам». «Почему ты не защищался? Ты же в армии, мы здесь решаем проблемы хорошим ударом по роже», — искренне недоумевает Арайн. «Я сновидец, а не воин, — робко отвечает Руа, — я думал, что в армии стану сильным и бесстрашным, но... я ненавижу насилие, я не могу причинять другим боль!» Арайн удивленно хлопает глазами — вот уж не думал услышать такое в месте, где только дай кому-нибудь подраться. «Я жалок, да?» — Руа безнадежно опускает голову. Неожиданно для себя Арайн протягивает руку и треплет полукровку по голове. «Нет, — искренне улыбается он. — Ты, пожалуй, храбрее многих из нас. И не все рождены быть воинами и убийцами, Руа».       Полукровка светлеет лицом. Он все же опирается на руку Арайна и кряхтя поднимается с пола. Вместе они идут в лазарет, где их поджидает Дола Даэтран. Увидев Руа, он жизнерадостно скалится и машет рукой. Арайн понимает, что у приятеля недостаёт пары верхних зубов, включая клык. «Ну ты и красавчик, — ехидно отзывается он, присаживаясь напротив. — И как теперь девкам улыбаться будешь, без зубов-то?» «Через пару недель отрастут, — пожимает плечами Дола. — Один из плюсов шеддарской крови — зубы и уши отрастают заново». «Жулик», — с завистью сообщает Арайн, но Дола уже не слушает его. Он внимательно рассматривает Руа, и тот неловко топчется на месте под этим взглядом. «С-спасибо, что вступился, — смущённо благодарит он. — Если я могу что-то для тебя сделать...» «Ты дурак? — язвительно интересуется Дола. — За это благодарность не берут». «Нет, правда, — настаивает Руа, — не хочу быть должником! Если тебе что-то нужно...» «Вот упёртый, а? — Дола бросает насмешливый взгляд на Арайна, а потом снова переводит его на Руа. — Мне ничего не надо, поверь». Руа понуро опускает голову, а Арайн делает страшные глаза, беззвучно показывая, что осуждает поведение Долы. Тот со вздохом чешет голову и после паузы добавляет: «Хотя... Стань мне другом, Руа. Это и будет наградой». И смеётся, видя, как озаряет лицо полукровки счастливая улыбка. Арайн же из-за спины сновидца незаметно показывает другу большой палец и посмеивается про себя — только дурак откажется от такого предложения. Он смотрит на Руа и думает, что Дола Даэтран определенно умеет покорять чужие сердца.       ...Арайну тридцать, и он в недоумении смотрит на Руа. После ухода Долы сновидец долго смотрит ему вслед со встревоженным видом. «Ты не рад возвращению нашего командира?» — несколько язвительно спрашивает Арайн у полукровки. «Это не он. То есть, все ещё он... Но что-то не так! Разве ты не заметил? — Руа замолкает ненадолго. — Наш Дола был ярче, громче, а у него... как будто взгляд погас». Арайн вынужден с ним согласиться: даже не обладая Даром, он тоже ощутил что-то не то, стоило Доле появиться в казарме. После слов Руа полукровка вспоминает, что улыбка у их командира и впрямь была вымученной, а золотые глаза смотрели невесело, тоскливо. Арайну остаётся только гадать, что же случилось с беспечным и беспокойным Долой Даэтраном на Земле Радости.       ...А спустя несколько недель они стоят перед принцем Рейно, вытянувшись по струнке. Командир пристально смотрит на подчиненных, а в его руках бумага, которую он показывает присутствующим. «Новое назначение. Арайн, Ханин, Ивелин, Карнай — вы теперь личные гвардейцы Его Величества Лилайе Даэтрана, — официальным тоном сообщает Рейно. — Руа... Ты переводишься в Ниэннарат. Хранители ждут тебя, отправишься на рассвете. Есть вопросы?» «Сэр, — делает шаг вперёд Арайн. — Под чьё командование мы переходим? Вы сообщили нам о переводе, но не назвали нового командира». «Верно, — Рейно кладёт документ на стол. — Ты, Арайн, повышен до звания капитана гвардии. Должность номинальная, отчитываться ты все равно будешь мне и Шануру. А выше нас только Император». Арайну кажется, что он ослышался. Недоверчиво сощурившись, он оглядывается на соратников и видит на их лицах такое же недоумение. «Но, сэр, — подаёт голос Ханин, — разве не Дола будет нашим капитаном?» Лицо принца Рейно мрачнеет. Он исподлобья глядит на подчиненных, а затем вздыхает. «Принц Дола просил дать вам это назначение. Но сам он, вероятно, не вернётся больше в Иллириан».       Его слова производят эффект взорвавшейся огненной бутыли. Гончие, забыв о дисциплине, начинают переглядываться и наперебой задавать вопросы. Рейно стучит кулаком по столу, призывая всех к порядку. Когда в кабинете воцаряется тишина, он внимательно смотрит на каждого из стоящих здесь Гончих. «В Шергияре произошёл... инцидент. Мы пока не можем получить более точную информацию, но по предварительным сообщениям в Шергияре был открыт Разлом. И принц Дола... — Рейно собирается с духом. — Стал проводником сонма Его голосов. Вы не хуже меня знаете, сколько бед может натворить одержимый. Мой вам совет — забудьте отныне его имя».       Гончие покидают кабинет Рейно в гробовом молчании. Арайн слепо бредёт по коридору, раз за разом прокручивая в голове последние слова командира, и ему отчаянно хочется, чтобы все это было ошибкой. Он растерян, он не чувствует себя готовым к должности капитана гвардии и не понимает, что будет дальше. На плечо опускается ладонь Карная. «Справишься, Арайн?» Арайн думает, что сказал бы в таком случае Дола, и выдавливает из себя жалкую улыбку. «Справлюсь, — он встряхивается и уверенно поднимает голову. — Мы все справимся. Мы Гончие, и если понадобится — умрем за нашего Императора». Арайну сейчас совсем не хочется думать о том, что ему теперь придётся смотреть в лицо Лилайе Даэтрану и понимать, что это не Дола. «Рейно сказал, что Дола просил за нас. Зачем?» — присоединяется к разговору Ханин. Идущий рядом с ним Ивелин толкает друга в плечо. «Ты ещё не понял, как нам повезло? Лучшее жалование, лучшие назначения...» «Нет, — качает головой Арайн. — Он хотел защитить брата. Ему нужны были те, кто не предаст ни его, ни Императора. Те, в ком он не сомневался». Сзади робко подаёт голос Руа: «Дола тоже справится, — он замедляет шаг, когда все к нему оборачиваются. — Что бы ни говорил Рейно, это лишь строчки из писем. Никто не знает, что на самом деле произошло в Джагаршедде. И вряд ли нам скажут. Но Дола справится. Нам ли этого не знать?» Арайн невольно улыбается провидцу, вынужденный признать его правоту. В конце концов, упрямство Долы всегда было легендарным.       Добравшись до казармы, иллириец садится на койку, наблюдая за тем, как собирают немудрёные пожитки его друзья. Он пытается собраться и представить себя на месте капитана гвардии, но в голову упорно лезут мысли о Доле Даэтране. Арайн прекрасно понимает, зачем младший принц просил Рейно об услуге. Не сколько ради своих друзей, сколько ради брата.       С самого начала он выбирал не лучших, а верных. И все, кто был рядом, хотели соответствовать принцу Доле. Он не возвышался ни над кем, говоря, что все равны. И научил окружавших его полукровок не стыдиться своего происхождения. Все они — Арайн, Ханин, Ивелин, Карнай, Руа — хотели служить ему, идти за ним. А значит, служить Дому Даэтран. Арайн помнит, что всегда все мысли Долы были о Лайе — загадочном близнеце, которого смески-рядовые никогда не видели. Всегда Дола говорил, что пошёл на службу ради брата, чтобы защищать. И мечтал стать генералом, мечтал, что будущие Гончие станут служить следующему Императору так же верно, как и сам Дола. Он верил, что никто из них не предаст ни своего командира, ни Дом Даэтран. Арайн чувствует злость — почему они остались, а Дола Даэтран просто исчез? Почему теперь даже его имя для всех под запретом? И в Гончем прорастает необъяснимая уверенность, что новый Император Вечной Земли ему совершенно не понравится.       Лучшая жизнь, лучшее жалование, и все это в обмен на безоговорочную преданность Его Величеству.       Всегда и все ради брата, не так ли?