Process

      Мир Брэда разрушился прямо-таки в преддверии Новогодних праздников.       Все восприняли новости по-разному. Барри был в основном сбит с толку, но всякий раз, когда он говорил об этом, в его голосе слышалась боль. Обиды Дани были достаточно мелкими, и Брэд почти завидовал ему. А Нил, конечно, как всегда был полон праведного гнева. Он сжимал палочки в одной руке, расхаживая и бегая, словно готовясь заколоть насмерть любого, кто войдет в комнату следующим, независимо от того, кто или что это будет.       — Поверить в это не могу! — прорычал он.       — Не можешь? — пробормотал Брэд, повалившись на диван.       — Меня не волнует, хочет ли этот пуп мира быть гребаным идиотом, но ему, по крайней мере, должно было хватить приличия взглянуть нам в глаза, прежде чем съебаться и начать делать то, до чего хватит умственного развития.       — Нил…       — Я могу понять, если он не хотел говорить об этом именно со мной, но я думал, что он хоть как-нибудь обговорит это с тобой, нет? И вместо этого он не отвечает на звонки! Ублю…       — Нил! — Сандерсон замолчал и посмотрел на Брэда. — Прекрати, — томный голос перерос в усталый вздох.       Следующая пламенная речь барабанщика замерла на его губах. Уолст не выдержал, встал и вышел.       Их подготовка к записи «Transit of Venus» была хороша; Всем потребовалось время, чтобы решить, стоит ли вообще бронировать место для совместного проживания и отходить от посиделок в студии во время записи? Но в конце концов они поняли, что ездить туда-сюда каждый день будет слишком хлопотно, и времени займет сполна. Коттедж был уютным и достаточно большим, чтобы у всех была «передышка», когда она потребуется. Это означало — каждому по спальне.       Брэд вошёл в одну из таких и закрыл дверь.       Его мысли мчались быстрее, чем мир вокруг него. Он рухнул на кровать, чтобы получить непревзойдённый ракурс на потолок.       Так много, так быстро, и Брэду нужны ответы, здесь и сейчас, ему нужно объяснение… но он не собирался их получить, точнее как он мог это сделать, как они могли всё исправить, зачем ему это делать, почему теперь, почему так, почему?       Онемевшими пальцами Уолст вынул из кармана телефон и не глядя стал искать наушники на тумбочке. Один вопрос выделился среди сотен кружившихся вокруг него, когда тот подключил их и заткнул уши.       Что мне делать?       Не имея никакого полезного ответа под боком, Брэд открыл свою медиатеку iTunes и нажал «Играть», готовясь к слезам.

«She just walked away…why didn't she tell me?»

      Ожидаемых слез не последовало, хотя голос без остановки звучал у него в ушах, и он ловил каждое слово, пока Нил не успел подбежать к своим барабанам с клавиш. Прежде чем барабаны успели заиграть, Уолст остановил песню и вместо этого нажал «Shuffle» в плейлисте со всей их музыкой. Резкое вступление к «Scared» заменило заброшенное фортепиано «Last to Know».       Брэд закрыл глаза и на несколько часов позволил музыке заглушить всё остальное, снова перемешивая список воспроизведения каждый раз, когда тот заканчивался.       На третьем прослушивании басист открыл глаза и увидел, что солнце село и комната потемнела. Когда парень сел на матрас, намереваясь пойти в ванную, его взгляд упал на тарелку с едой, вилку и пластиковую бутылку с водой, которые появились на дубовом комоде у двери.

«If you can't stand the way this place is, take yourself to higher places!»

      Это ли ты и сделал?       Брэд вытащил наушники с ушей и позволил им упасть на кровать, затем подошел, чтобы осмотреть посудину. Сверху была записка. Он включил свет в спальне, чтобы прочитать её.

«Не торопись. Напишешь, если тебе что-нибудь понадобится или если просто захочешь поговорить». — Барри

      Уолст положил записку на комод и быстро прошел в ванную через коридоре — он слышал, как в гостиной тихо играет телевизор, — затем вернулся, чтобы машинально съесть немного холодного стир-фрая.       Почему он ничего не сказал мн… нам?       Брэд уронил вилку на тарелку и бросился за телефоном. Как одержимый, он открыл свои уведомления и стал лихорадочно прокручивать до случайного места. Оттого глаза были прикованы к экрану минут двадцать, ища в каждом слове и каждом пробеле какой-то знак, какое-то указание, которое только он должен был уловить. Когда Уолст вернулся к сути, к содержательному сообщению, который тот успел отправить накануне, как «совсем не взрослый», сразу как узнал обо всём, и холодному ответу. Он прокрутил еще выше, чтобы проверить другие сообщения.       Ничего, ничего, ничего. Как долго он был таким убедительным лжецом? Или Брэд слепым?       Как долго?       Первый ответ, который пришел в голову, Брэд сразу же оттолкнул. Нет, нет, он даже не мог допустить такой возможности ни сейчас, ни когда-либо еще.       Тогда, как долго?       Басист вспомнил о блокноте.       В ящике прикроватной тумбочки лежал блокнот в черной матовой обложке, закрывающей лицевую и заднюю стороны. Сверху и снизу проходили блестящие полосы хромового цвета. Это был…

« …нашел это какое-то время назад, вот, ждал, когда смогу отдать его тебе…»

      Подарок.       Если это НЕ было настоящим… какое-то время, тогда что это, черт возьми, было? Случайная догадка? Метод действия? Был ли Брэд настолько предсказуемым, что даже тот, кому все равно, мог уловить его вкусы? Был ли он настолько сентиментален, что любой мог дать ему всё, что угодно, и тот носился бы с ним везде, куда бы ни пошел?       Всё, что он мог сделать — не прокрутить свои сообщения до конца и не отправить длинный монолог во всех красках о том, что он чувствовал, единственному, кто мог это исправить. Его голос, его тексты зацикливались в голове Уолста.

«Maybe we'll turn it all around.»

      Как? Брэд даже не знал, что происходит, не говоря уже о том, как это остановить.       Имейл. Письмо. Нужно прочитать его снова.       Он потерял счёт… сколько раз он читал это холодное, бесстрастное письмо? Каждое последующая фраза вонзалась в грудь жестоким следом от ножа, и каждый раз, когда тот начинал всё сначала, Уолст перелистывал к началу и позволял себе погрузиться в новое пятнышко на холсте.       Когда уже нечего было осмыслять, парень перестал читать, позволил тому состоянию фуги, в котором он находился, заставить его почистить зубы, — потому что у него, черт возьми, не было воли сознательно заставить себя сделать это, — рухнуть на кровать и провалиться в сон без сновидений.       Как такое могло случиться?       Брэд проснулся от возникновения нового вопроса в макушке и тарелки с завтраком. Ему ничего не хотелось, кроме как проигнорировать оба явления и снова заснуть, но нет. Нет, нужно встать, поднять свою ленивую задницу, и не просто поесть, а выйти из комнаты и поесть за столом со всеми, как и подобает нормальному, цивилизованному, ментально зрелому человеку. Однако он в ту же секунду запнулся у двери.       Я могу выйти, но не говорить с ними… сейчас.       Со включенными наушниками басист прошел на кухню с вчерашней холодной едой.       Дани сидел за столом и что-то записывал, что, конечно, тут же напомнило Брэду записную книжку, и боль прошлой ночи вернулась с той же силой. Дани посмотрел на него, когда тот сел рядом. Участник выглядел так, будто хотел что-то сказать, но наушники сделали свое дело и оградили от ненужных разговоров.       Брэд даже не заметил, как начал считать людей, находящихся в доме. Один, Второй за столом, Третий на диване, Четвертый только что прошёл по коридору. Он почти смог убедить себя в том, что Пятый как обычно сейчас спал допоздна. Это несложно. Это была просто ложь.       Возможно, наушники были не такой уж хорошей идеей, потому что… да, никто не пытался с ним поговорить об этом, плюс он всё также чувствовал себя в некой глубокой мертвой впадине и совсем не голодным.       Каким-то образом он съел половину тарелки, выбросил всё остальное в мусорное ведро (бумажные тарелки, потому что кто захотел бы мыть посуду после себя?) и вернулся в свою комнату.       Он лёг и зажмурился, желая просто выключить это состояние или стать как Нил и сердиться на весь мир, что-нибудь, что угодно, вместо сводящей с ума, пустой боли в груди.       — Ублюдок, — сказал он вслух, просто чтобы посмаковать злость. На вкус как пластик. — Нет, он не мог… не должен был? — пытался скорбить парень, как и все остальные.       При этой мысли он фыркнул. Стоп, скорбь? Но ведь никто не умер.       Он мог быть этому рад, правда? Могло быть и хуже, да?       Если всё могло быть еще хуже, тогда почему ему казалось, что всё вокруг рушится?       Брэд глубоко вздохнул, пытаясь заполнить пустоту внутри себя, а затем испустил дрожащий вздох.       Как такое могло случиться?       Вопрос, от которого басист проснулся, не исчезнет, пока тот не адресует его напрямую одному человеку.       Был ли изначально смысл в том, чтобы всё пошло по худшему сценарию? Это было похоже на головоломку, в которой половина частей отсутствует, а другая четверть заменена на части другой, нездешней головоломки. Как вообще возможно, чтобы всё пошло так неправильно, так тихо, так, что ребята были жутко ошарашены, когда веревка наконец порвалась?       Остальные вопросы не давали ответа на главный, и, не посоветовавшись с остальными, он не мог понять историю целиком, даже разговаривать с другими. Еще нет.       Вместо этого Брэд поставил «World So Cold» на повтор и увеличил громкость.

«Living in a world so cold, wasting away. Living in a shell with no soul…»

      Уолст шептал: «с тех пор, как ты ушел», — каждый раз, когда голос подзывал. Знал ли Гонтье, что однажды Брэд обратится к нему с этой песней?       Внезапно что-то схватило Брэда и испарило лед в его венах. Хватит вести себя как убитая горем девочка-подросток! Если… если он хочет песню, он её получит!       Брэд сел и громко ударил по экрану, чтобы приостановить музыку и перейти к чему-то другому, кроме «Three Days Grace». Он перестал дуться, снова и снова слушая песни, которые делали только хуже, и вскоре Уолст нашёл себе новую жертву на реплей.

«You left a trail right from the start, Of bloody nails and broken hearts, And you keep tearing them apart, With bloody nails and broken hearts.»

      Сжимая телефон в руке, Брэд был поражен, когда почувствовал, как по лицу текут обжигающие слезы. Только когда песня закончилась в первый раз, он полностью сломался, рыдая, закрывая глаза руками, вместо того чтобы пытаться вытереть слёзы.       Искра ярости угасла, и всё, что осталось — усталость и печаль.       Ему срочно нужно было с кем-то поговорить, но он просто не мог пойти к ребятам. Нет, они были слишком близко.       Брэд судорожно вздохнул и набрал номер. Гудок прозвучал всего несколько раз, к счастью, не давая ему больше времени, дабы почувствовать себя глупо из-за дурацкого срыва.       — Хэй, дружище, чё как?       — Мэтт? — протараторил Брэд, но трещина в его голосе помешала ему продолжить то, что он собирался сказать.       — Воу, ты там в норме? Случилось чего?       Мэтт был более чем готов поговорить об этом, даже после того как Брэд миллион раз спросил, есть ли у него время/занят ли он/нужно ли сейчас вести депрессивный разговор.       — Это сработает, Брэд, со временем. Я имею в виду, теперь, когда он сам вытащил это дерьмо на публику, ты бы до сих пор хотел, чтобы он был рядом?       Да.       — Я, эм, полагаю, нет. Я просто… — Брэд неуверенно засмеялся. — Спасибо, что поговорил со мной, чувак. Эй, если у тебя будет возможность, может, позвонишь Нилу? Поговоришь с ним, пока он ничего не сломал, понимаешь?       — Понял-принял. А ты успокойся там, лады?       — Ага.       Брэд положил трубку и вздохнул. Боже, это было так глупо. Всего несколько дней назад он был взволнован началом тура в поддержку нового альбома. Теперь же он прятался в своей комнате, как будто это поможет, а тура не будет, потому что у них не было чёртового вокалиста.       Нашёл самое лучшее время для ухода. Прямо перед туром и без предупреждения, почти как…       Как будто он хотел всё испортить.       Будто наконец-таки открылась вечно запертая дверь, Брэд знал, знал это с самого начала.       Он знал, что какая бы ни была причина, только один человек имел выбор, как справиться с ситуацией, и по какой-либо причине — злобе, глупости, какой-то необходимости оттолкнуться, не имея на это силы? — решил пойти по этому пути. А если так и должно было быть?       Брэд закрыл глаза и вдохнул, чувствуя боль в груди, позволяя ей болеть столько, сколько нужно.       Двадцать лет.       Он выдохнул. Все еще больно. Блядь, очень больно, и, наверное, еще будет какое-то время. Но он знал некоторых других людей, которые чувствовали то же самое.       Но прежде чем он сможет поговорить с ними…       Брэд открыл ящик прикроватной тумбочки и вынул блокнот и ручку, которые явно видели и деньки получше.       Он был в основном пуст, если не считать первых нескольких страниц, да и тех не так уж много. Список покупок, наполовину законченный рисунок очень неуклюжего пришельца, нарисованный Джеймсом, который мальчик поместил отдельным листом между двумя страницами (который папаша вынул и положил на кровать), еще один список продуктов. Брэд повернулся к первой пустой странице и начал писать:

Хотел бы я знать, зачем ты это делаешь. Могу только догадываться, чем ты был недоволен. В любом случае, даже это куда продуктивнее, нежели просто цепляться за соломинку. Я не знаю, почему в этот раз всё было по-другому, или почему ты не сказал о таком никому из нас раньше. Я мог бы написать целый список возможных причин, и, возможно, одна или несколько из них попали бы в цель, но я не собираюсь этого делать. Я дал тебе возможность ответить на вопросы, но ты не воспользовался ею. Может ты это понимаешь, а может и нет, но среди всех способов, которыми ты мог уйти, этот путь — худший. Независимо от того, намеренно или из-за неправильного суждения — дело сделано. Тебя будут ненавидеть за это, и лишь время сможет исправить недомолвку. Я не прошу тебя возвращаться. Очевидно, что это не то, чего ты хочешь, и я думаю, что больше ничто никогда не будет прежним, что бы ты ни делал, но я не хочу, чтобы все старания закончились вот так. Может, да. Может, тебе нравится, когда мы шатаемся из угла в угол. Кто я такой, чтобы упрекать? Очевидно, я никогда не знал тебя настоящего. Но ты должен понимать, скольких людей сейчас подводишь. С таким же успехом можно было осторожно, фактически точно так же подвести их. Сто лет назад ты предложил мне начать играть на басу, чтобы мы смогли создать группу. Теперь же я предлагаю тебе перестать играть с нашими чувствами. Пожалуйста, Адам. Мы слишком долго этим занимаемся, чтобы всё закончилось большой дерьмовой бурей. Я хочу верить, что ты выше этого, но ты будто специально всё чертовски усложняешь. — Брэд

      Уолст перечитал мысли вслух, а затем кивнул самому себе. Сойдёт. Он закрыл блокнот и сунул его под мышку, затем вышел из комнаты в главную часть дома.       Нил вздрогнул от внезапного появления басиста.       — Брэд?       — Скоро вернусь. Нужно кое-что отправить.