"Школьники"

Спустя 4 года. Сентябрь. Казу сидел на балконе и смотрел, как осыпаются листья с деревьев в парке через дорогу. Холода в эту осень налетели стремительно, поэтому к концу сентября земля была устлана золотисто-красным ковром. Но неожиданно наступило потепление, и теперь мягкие лучи солнца освещали все это осеннее великолепие. Казу улыбнулся, вспомнив ту осень четыре года назад. Его лечение действительно прошло успешно, так что к октябрю он уже вернулся в школу. Без Аюми учебная жизнь потекла размеренно и приятно. Все ребята приняли их и восхищались Казу за его мужество перед лицом болезни, а Коки за его преданность и ответственность. Каждый день до того, как любимый вернулся в класс, он носил Казу задания и вместе с ним занимался с репетитором, чтобы тому не было одиноко или скучно. А ещё все просто радовались тому, что Каме будет жить. Конечно, было неизвестно, на какое время болезнь отступила, но думать об этом не хотелось. Сейчас он был здесь, здоровый улыбающийся и очень счастливый. "Если бы не Коки, я бы никогда не справился!" - подумал Казу, вспомнив сеансы химиотерапии и то, как любимый поддерживал его. "Коки, любимый мой". Только одна мысль о нём заставила Казу широко улыбнуться. Он каждый день благодарил Ками за то, что тот послал ему Танаку - без него жизнь навсегда превратилась бы в хаос. Тот своей сильной рукой всегда умел задать ему нужное направление, придать сил, а если надо, то и отругать. Та любовь, что была между ними, не ослабела со временем, наоборот, благодаря совместным испытаниям и трудностям она стала только сильнее и прекраснее. Родители больше не доставляли им хлопот. Хидеаки помогал материально, оплачивая репетиторов, а Атсуши и Аико очень подружились с ним, так что он был частым гостем на ужинах в доме Каменаши. Вообще, теперь их можно было назвать одной семьей. Коки частенько ночевал у них, а Казу постоянно оставался в доме тёти Юки. Правда было негласное правило, что при взрослых они не позволяют себе вольностей и демонстрации своих чувств, дабы не слишком шокировать их этим зрелищем. Коки помирился со своим отцом, и в последнее время они часто стали выбираться куда-нибудь вдвоем, чтобы наверстать упущенное, общаясь, и приятно проводя время друг с другом. Оказалось, что они и правда очень похожи, и теперь Коки смотрел на жизненный опыт Хидеаки по-другому, стал лучше понимать мотивы его поступков. Он простил его, и между ними установились тёплые и доверительные отношения. Однажды Хидеаки выпил чуть лишнего, когда ужинал с обоими ребятами. Он взял Казу за руку и со слезами на глазах стал благодарить за то, что тот появился в жизни сына. Он говорил, что если бы этого не случилось, то Коки не изменился бы, и сам Хидеаки остался бы прежним. Они так и находились бы в состоянии холодной войны. Казу очень растрогали его слова, и он сам вызвался отвезти пьяного Хидео домой. Что же касается учебы, то и тут произошли неожиданные изменения. Из-за болезни Казу, Коки всерьез стал увлекаться биологией и медициной, а это повлекло за собой дополнительные занятия по химии. К концу года он изменил свое решение поступать в Тодай на экономический факультет и объявил всем, что пойдет на медицинский. Когда Казу спросил его, что послужило причиной таких изменений, Коки ответил: "Если болезнь опять вернется к тебе, я хочу знать, как её вылечить!" Каменаши так растрогался, что потом целый час не выпускал Коки из объятий, а тот стал много свободного времени проводить с Ханако-сенсеем, который рассказывал ему про онкологию и общую медицину, которые всерьез увлекли Танаку. В конце учебного года они оба отправились в Токио подавать документы в Тодай на медицинский факультет. Жизнь там наладилась почти сразу. Они заняли у родителей небольшую сумму денег, чтобы она поддерживала их в первый год учёбы, и сняли себе маленькую квартирку в районе Акихабары. Им очень нравилось жить тут, так как вокруг гуляло очень много странных личностей и два парня, живущие вместе, совсем не привлекали лишнего внимания. Учеба далась им довольно просто. Оказалось, что их школьная подготовка была действительно очень сильной, поэтому на первом курсе почти всё давалось легко. Бурлящая университетская энергия была совсем не такой, как в школе. Тут уже не было места для интриг, люди взрослели на глазах после первого года обучения, и не было принято обсуждать чужие отношения и сплетничать. К тому же, репутация тут зарабатывалась совсем по другим критериям, и если ты был хорошим товарищем и нормальным студентом, никого не интересовала твоя сексуальная ориентация, но ребята старались особо не подавать вида, что между ними что-то есть. К концу года самые близкие друзья и сами догадались о природе их отношений. Они спросили напрямую, а когда в ответ получили смущенное молчание, только расхохотались и обвинили их в том, что парни не рассказали им раньше. Вообще люди в Токио были другими, не такими как в Осаке. Танака даже начал понимать, что Джин имел в виду, когда называл его родной город "провинцией". Там все словно дышало стариной, и время текло по-другому. Токио же являл собой кипящий котёл, жизнь в котором неслась в бешеном темпе. Однажды к ним в квартиру вломился Джин с ворохом подарков и повез их веселиться. Они были рады ему, так как за последний год в школе очень сдружились, и было даже немного грустно расставаться. Но Джина отправили учиться в США, и теперь он взахлеб рассказывал им про свою американскую жизнь. Иногда к ним приезжали родители, особенно часто Атсуши и Аико, которые очень тосковали без сына и волновались, ведь он никогда не жил вне дома. Казу и Коки понимали их чувства и были очень гостеприимны, а летом они обязательно приезжали на месяц в Осаку, чтобы провести время с семьей. К моменту, как они перешли на четвертый курс, всё у них складывалось благополучно. Казую заметил один известный профессор, восхитившийся его потенциалом и знаниями химии. Он пригласил его работать своим ассистентом в лаборатории Университета. Казу с радостью согласился, к тому же, как оказалось, платили за эту работу немало. Коки тоже демонстрировал успехи и готовился начать проходить первый год практики, совмещая её с учёбой и работой. В тот период у них было много дел, много новых знакомств, много новых мест, которые они увидели. Неизменным оставалось лишь одно - их любовь и преданность. С каждым годом они понимали, что просто созданы друг для друга, потому что ничто не способно было омрачить их счастье. Если возникали какие-то конфликты, молодые люди умели очень быстро и дипломатично разрешить их, хотя ругались совсем редко. Казу обладал мягким характером и был неконфликтным человеком, тем самым уравновешивая природную эмоциональность Коки. Про болезнь они не говорили - по негласному правилу у них в доме запрещалось упоминать о том, что она может вернуться. Раз в месяц Казу ходил в клинику на анализы, но Коки об этом не говорил. Тот просто знал, что когда любимый готовит ему любимое карри, это означает, что всё в порядке. Казу прикрыл глаза, предаваясь воспоминаниям и улыбаясь. Он посильнее закутался в тёплый плед и отпил глоточек чая. "Ну где же Коки? Сегодня его день, а он опаздывает!" Но вдруг Казу услышал, как поворачивается ключ в замке, радостно хлопнул в ладоши, кинулся с балкона к двери и, когда Коки вошёл, бросился ему на шею. - Окаэри. - Тадаима. Они принялись целоваться, что являлось привычным ритуалом, когда кто-то возвращался домой, и только потом Казу отстранился и строго посмотрел любимому в глаза. - Танака Коки, если мы опоздаем, твою грамоту и стипендию отдадут Коиджи! Для того ты игнорировал меня десять ночей подряд и писал свою работу, чтобы потом опоздать на церемонию награждения и остаться ни с чем?! - Вот знаешь ты, как меня поторопить. Нет уж, я не собираюсь делать твою жертву напрасной. Все, бегу переодеваться! Коки потрепал его по волосам и побежал в спальню, смеясь на ходу. Они сидели за почетным столиком в торжественном зале Университета и слушали речь ректора, но Казу смотрел на Коки, и его взгляд сиял. Как же ему нравилось, когда любимый одевал костюмы и пиджаки - в такие дни он просто не мог отвести от него глаз. Потом Каменаши заметил, что и Коки тоже искоса на него поглядывает, и незаметно подмигнул ему, показав большой палец. Танаке сегодня вручали особую почетную стипендию, благодаря которой он сможет учиться и проходить практику, практически не работая, так как сумма стипендии была весьма значительной. Чтобы получить её, нужно было войти в тройку лучших студентов, а так же написать работу, практически научный труд, по которому оценивали финалистов. Коки писал про альтернативные методы лечения лейкемии. Он нашел одного старого специалиста, чьи исследования были заморожены из-за отсутствия финансирования и, благодаря его знаниям и предоставленной Коки университетской лаборатории, сделал несколько ошеломляющий открытий в этой области онкологии. Его работа вызвала интерес в научных кругах, а декан факультета признал его бесспорным стипендиатом. Казу, невероятно гордясь любимым, так и сиял, слушая, как в его честь произносят хвалебную речь, а когда Коки упомянул о нем в своей благодарности за награду, он и вовсе прослезился. После церемонии они шли вдоль набережной. Каменаши буквально прилип к Коки, крепко обнимая его обеими руками и положив голову на плечо. О том, что кто-то их увидит, они уже давно перестали беспокоиться. - Ты был такой красивый, говорил такие умные слова! Я так горжусь тобой! - Спасибо, Казу-тян, ты знаешь, без тебя всего этого не было бы. - Знаю, и от этого радуюсь ещё больше. А ещё…, - он приблизился к уху Коки и прошептал, - ты невероятно сексуальный, когда рассуждаешь о костном мозге, поправляя очки или галстук, так что хочется тебя завалить прямо на лабораторный стол! - Если ты будешь продолжать мне все это нашептывать, я тебя завалю прямо тут! Коки улыбнулся, почувствовав, как внутри все приятно заволновалось от горячего дыхания Каменаши. - Нет уж, веди меня быстрее домой. Я не чувствовал тебя уже целых десять дней, и сегодня ты у меня так просто не отделаешься! - Ещё посмотрим, кто запросит пощады первым. Этот флирт заставил обоих прибавить шагу, чтобы поскорее добраться до квартиры. Оказавшись дома, они не стали тратить время на лишние разговоры и буквально накинулись друг на друга, принимаясь страстно целоваться. Коки действительно в последнее время ночи напролет работал, так что Казу оставалось только печально желать ему постараться и ложиться спать, но сегодня он не собирался дать любимому уснуть. - Я так скучал по тебе, Коки. - Лихорадочно прошептал Казу, трясущимися руками расстегивая пуговицы на рубашке, в то время, как Коки расправлялся с его одеждой. Оказавшись полностью обнаженными, они вместе упали на кровать и крепко прижались друг к другу, потираясь разгоряченной кожей и распаляя ещё большее желание. Коки скользнул языком по губам Казу, приоткрывая их и захватывая в умопомрачительно-долгом и томном поцелуе, который заставил того застонать и выгнуться сильнее, стремясь быть как можно ближе и прижиматься теснее. Но сегодня он ощущал такое сумасшедшее желание, что хотел попросить Коки кое о чем. Каменаши перевернулся, укладывая Коки на спину и, оседлав его бедра, наклонился и оставил на шее сладкий поцелуй. Двинувшись губами ниже, Казу поигрался язычком с сосками и слегка подразнил их зубами. Затем он подвинулся ниже, раздвинув ноги Коки и, взяв в руку его член, несколько раз погладил, а потом обвел кончиком языка головку. - Ааахх! Казу, ну давай же, не тяни, возьми его в рот! Каме только слегка улыбнулся, а потом взял в рот подрагивающую плоть, плотно сжал губами и, нарочито медленно двигая головой, вобрал до самого конца, задержавшись так на пару секунд и вытягивая из Танаки прерывистые вздохи. Потом Казу принялся двигать головой быстрее и быстрее, с влажным звуком лаская член, помогая себе рукой, а второй ласково перебирая пальчиками мошонку. Коки стонал, выгибался и шептал нечто бессвязное, толкаясь бедрами в теплоту ротика Каменаши и сжимая в пальцах края подушки. Но вдруг он ощутил, что Казу отстранился и, чуть приподняв его бедра, прошептал: - Коки, сегодня я хочу тебя… Можно? - Эээ? В первую секунду Коки не понял, о чем тот просит. Ему было трудно сфокусировать внимание на смысле слов, но когда Казу наклонился и провел горячим язычком между его ягодиц, сразу все понял. Они иногда менялись ролями, не слишком часто, но это вносило интересную свежую струю в их отношения, к тому же Коки был совсем не против. Он чуть привстал на локтях, протянул руку и, погладив Казу по щеке, прошептал: - Возьми… Потом откинулся на спину и призывно двинул бедрами, чуть шире разводя ноги. Казу закусил губу в предвкушении и ещё несколько раз провел язычком между ягодиц, а потом медленно вошел в Коки двумя пальцами, так что тот слегка застонал и весь сжался. Эта небольшая подготовка была необходима, так как Танака занимался этим редко и был совсем не растянут. Казу начал аккуратно шевелить пальцами, одновременно с этим наклонившись и принимаясь ласкать член Коки губами, чтобы отвлечь от неприятных ощущений. Но вот он задел пальчиками чувствительное место внутри любимого, тот застонал и заметался, но уже от желания. Почувствовав, что Коки готов, Казу устроился между его ног и, выдавив на ладонь немного смазки, взял в неё свой член, провел от головки до основания, а потом начал медленно входить. - Аааххх... - Коки поморщился от непривычных ощущений и сильнее стиснул пальцами одеяло. Когда Казу одним плавным движением вошел в него до конца, острая вспышка боли пронзила тело, и он весь сжался, сдавливая плоть Каменаши почти до боли, так что тот громко застонал и опустился сверху на Коки, тяжело дыша. Но, двинувшись ещё раз, он опять задел чувствительное место, и Коки вздрогнул от наслаждения, обняв Казу за шею и выгнувшись ему навстречу. - Двигайся... Тот облизнул пересохшие губы и сделал движение, почти полностью выскользнув из тела любимого, а потом медленно заполнил собой опять, начиная двигать бедрами все быстрее и быстрее. Постепенно Коки расслабился и стал получать чистое удовольствие от движений Казу внутри себя. Он обвил его ногами за талию, прижимая к себе крепче и стонал, не сдерживая себя и подмахивая бедрами навстречу страстным движениям. - Ааахх! Так хорошо!.. Ты такой горячий!.. Казу впился чувственным поцелуем в его губы, начиная двигаться ещё быстрее, чувствуя, что когда он задевает простату, Коки сжимает его в сладостной судороге, принося головокружительное наслаждение. - Ещё, Казу… так… хорошоо!.. В забытье прошептал Коки, проводя ногтями по спине любимого и оставляя на ней алые полосы. Эти слова заставили Каме начать двигаться ещё более мощно, с животной страстью. Он скользнул рукой между их разгоряченными телами и обхватил член Коки, принимаясь ласкать его рукой в такт движению своих бедер. - Ааахх! Так хорошо... Коки всем телом подался навстречу ласкам, подстраиваясь под сводящий с ума ритм, дарующий ослепительное удовольствие. Постепенно их движения стали полностью синхронными, они слились в единое целое и не ощущали ничего вокруг, кроме друг друга и растущего внутри предвкушения оргазма. Когда Казу вошел особенно мощно, Коки ощутил, что больше не в силах терпеть и кончил первый, шепча имя Каменаши и крепко сжимая его в оргазменной судороге. - Ооохх, Коки… так сладко..., - Казу зажмурился и вошел в него последний раз, кончая следом и чувствуя, что уносится куда-то в нереальность, где существует только всепоглощающее наслаждение. Неожиданно он ощутил, что Коки крепко прижал его к себе и перекатился, подминая и укладывая на спину. Приподняв бедра, он сделал так, что член Казу выскользнул из него. - Это было так потрясно, что я хочу тебя сию же секунду! Он поменял позу, устраиваясь между бедер Казу и, взяв того за щиколотки, положил его ноги себе на плечи. - Оооххх, мой мужчина такой страстный. Ты с ума меня сводишь! Простонал Каменаши, нетерпеливо потеревшись попкой о его плоть, а когда ощутил, как она заполняет его до конца, скомкал в пальцах одеяло и сладко застонал. - Дааа, да, Коки, так хорошо чувствовать тебя внутри!.. Его слова распалили Танаку ещё сильнее, и он сразу же начал двигать бедрами в мощном и быстром темпе, вытягивая из любимого всхлипы и стоны, вперемешку с мольбами и всякими развратностями. Когда темп стал сумасводяще-жадным, одна нога Казу соскользнула с его плеча, и он обвил её вокруг талии, пошловато постанывая и глядя на любимого с неприкрытой похотью. - Давай же, Танака, трахни меня сильнее! Коки зарычал и поцеловал в губы почти жестко, властно раздвигая их и захватывая язычок в сладостный плен. Все быстрее и быстрее входя в Казу, он опустил руку на его член, лаская в такт. Через пару минут, не помня себя от ослепительной страсти и удовольствия, они оба вскрикнули, одновременно бурно кончая и окунаясь в чистый экстаз. - Ты самый потрясающий, самый великолепный любовник на свете. Спасибо тебе! - За что? Они лежали, крепко прижавшись друг к другу, поглаживая кончиками пальцев чувствительные местечки. - За то, что позволил сделать это... Мне очень понравилось. - Ну, перестань... Ты же знаешь, что иногда я совсем даже не против, и сегодня мне понравилось - ты был такой шикарный, такой твердый. - Перестань, я почему-то смущаюсь каждый раз после того, как мы делаем это. - Казу спрятал покрасневшие щечки у него на груди и слегка погладил ладонью. - К тому же, если честно, то мне больше нравится моя роль, но иногда я просто не могу перебороть искушение. Ты такой красивый. - Да не надо ничего перебарывать, ты же знаешь, я сделаю для тебя все, стоит только попросить. - Коки. - Мммм? - Я люблю тебя больше всего на свете! - А я тебя! Так люблю тебя, мой Казу-тян, обожаю. Он прошептал ему это на ушко, а Казу тихонечко замурлыкал и уютней устроился в его объятиях. В этот момент ничто не способно было разрушить их счастье. Спустя ещё четыре года. Июнь. Коки и Казу сидели в небольшом ресторанчике в центральном парке Нью-Йорка и смотрели на плавающих в пруду лебедей. Казу что-то рассказывал, нежно улыбаясь, но Коки почему-то думал о другом. Он вспоминал прошедшие три года и с удивлением думал, что они привели их сюда. Сразу после окончания университета Казу предложили место в одной крупной американской фармацевтической компании. Он осуждал их систему медицины, но именно поэтому и принял это предложение. Его называли молодым гением и сразу предложили довольно высокую должность ведущего химика. Казу мечтал, что сможет привнести в их порочную систему свои знания и хоть как-то изменить её. Возможности у этих компаний были безграничны, и ему оставалось только разрабатывать лекарства, которые не вредят людям. Его отец тяжело перенес это решение, ведь он хотел оставить Казу в наследство аптеку, но тот пообещал ему, что рано или поздно вернется домой, а пока же хочет посмотреть мир и попробовать себя везде, где только можно. Скрепя сердце, Аико и Атсуши отпустили его в США. Что же до Коки, то он принял идею поездки с энтузиазмом. Он тоже был блестящим выпускником, и ему дали великолепные рекомендации, плюс ко всему несколько его научных работ были известны по всему миру, так что он тоже приехал в Америку уже на готовое рабочее место в одной из ведущих онкологических клиник Нью-Йорка. Они быстро освоились в чужой культуре и жили очень счастливо. Иногда бывали моменты, когда им не удавалось проводить много времени друг с другом, но они старались восполнить это при любом удобном случае. Здесь они частенько виделись с Джином, который стал их близким другом. Вспоминая все эти годы с Казу, Коки чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Они смогли побороть общественное осуждение и болезнь Каменаши. Жизнь походила на сказку, хотя, конечно, им приходилось много трудиться. Они любили путешествовать и специально делали так, чтобы у них совпадали отпуска. Казу и Коки успели побывать в Европе, Южной Америке, а США вообще исколесили вдоль и поперек. Часто они брали в прокате машину на выходные и тыкали пальцем в место на карте наугад, а потом отправлялись туда. Такие маленькие приключения им очень нравились, и они повидали уже множество интересных местечек. С деньгами у Каме и Коки тоже все обстояло просто великолепно - оба зарабатывали крупные суммы денег, так что могли себе позволить снять прекрасную квартиру около центрального парка. - Коки, ты меня слушаешь? Этот вопрос вывел Танаку из задумчивости, и он улыбнулся, покачав головой. - Прости, Казу, я что-то задумался и все прослушал, повтори, пожалуйста. - О чем задумался? Каменаши склонил голову на бок и улыбнулся. - О тебе, о нас, о том, как я счастлив. Так о чем ты говорил? - Знаешь, я бы хотел съездить в Осаку на пару недель. - Пара недель? Но как же работа? - Можем взять больничный. Прошу тебя, Коки, я прямо чувствую, что сейчас мне надо быть там, что-то меня тянет в родные края, но без тебя не поеду, ты же знаешь. - Ладно, я подумаю, что могу сделать. Но в глубине души Коки знал, что он, конечно, выполнит просьбу Каме. К тому же что-то тревожное было в том, как тот рвался на родину. В последнее время Казу часто чувствовал себя уставшим и утомленным, а под глазами залегли круги. Сам он отмахивался от вопросов Коки и заявлял, что это из-за переработки. Коки верил ему, к тому же на Казу в последнее время действительно навалилось много дел в лаборатории. Но сейчас Танака обратил внимание на его вымученную улыбку и подумал: "Наверное, он устал гораздо сильнее, чем показывает. Когда приедем в Осаку, надо будет на всякий случай сходить к Ханако-сенсею!" При мысли о лейкемии Коки аж затрясся от страха и поспешил поскорее прогнать эти мысли из своей головы. - Так значит, поедем? - Поедем. - Ура! Ты лучше всех, Коки! Так здорово будет провести хоть кусочек лета дома. Он радостно заулыбался и, перегнувшись через стол, чмокнул любимого в губы, но у того на сердце отчего-то стало тревожно.