"Школьники"

Коки сидел перед больничной койкой, на которой под капельницей лежал Казу, и держал его за руку. В памяти снова и снова прокручивались события последних часов. Скорая помощь приехала быстро, и спустя десять минут они уже были в клинике. Когда Казу везли в терапию, он вдруг очнулся, крепко схватил Коки за рукав и дрожащим голосом потребовал: - Родители. Не хочу, чтобы они знали. Поклянись, что не скажешь им, пока я сам не захочу. - Но… - Поклянись! - Я клянусь..., - дрожащим голосом проговорил Коки, но на сердце у него почему-то стало тяжело. Ханако сенсей уже ждал их в палате и принялся давать указания медсестрам, одновременно осматривая Казу. Примерно через полчаса его состояние стало более или менее стабильным, и Ханако-сенсей облегченно вздохнул, глядя на приборы мониторов, а затем приложил палец к губам, велев таким образом соблюдать тишину. Коки все это время стоял в уголке и боялся даже дышать. Внутри все болезненно сжималось от страха и боли при виде того, как тяжело вздымается грудь Казу, как он весь покрывается испариной, и как суетятся вокруг него медсестры. Мысленно он опять воззвал к Ками, моля: "Только не дай ему умереть, прошу, я сделаю всё, только не дай ему умереть!" Эта мантра ввела его в транс, и он стоял, впившись ногтями в свои ладони, почти немигающим взглядом глядя на любимого. Вывел его из этого состояния Ханако-сенсей, который потянул Танаку за руку в коридор. Оказавшись там, Коки рухнул на стул. - Я думал, что он умрет. - Не волнуйся, Коки, с ним все будет в порядке. Ты вовремя позвонил мне, инфекция ещё не так прочно засела в его организме. Я поставил Казу капельницу с антибиотиками, так что уже завтра ему будет лучше, но все равно подержу его пару дней в больнице. Сейчас я пойду в кабинет, а ты позвони его родителям и побудь с ним до их приезда. - Нет! - Коки вскочил на ноги и прокричал это очень громко, после чего зажал себе рот рукой и продолжил уже тише. – Нет, Ханако-сенсей, не заставляйте меня звонить его родителям. Казу заставил меня поклясться, что мы не станем им ничего рассказывать. - Но это невозможно. Он несовершеннолетний, и это - моя обязанность. Он сделал шаг в сторону, но Коки схватил его за край халата и почти умоляюще заглянул в глаза. - Прошу вас, Ханако-сенсей, прошу вас, не делайте этого. Я должен выполнить все его желания, иначе он… он… Коки запнулся, и Ханако пристально посмотрел на него, а потом вдруг сел и спокойно кивнул головой. - Хорошо, я выполню желание Каменаши-куна и не стану сообщать им, но тебе придется объяснить мне, почему? - Это очень сложно... - А ты попробуй. Я врач и умею ставить правильные диагнозы. Мой диагноз насчет тебя, Танака, является таким - ты влюблен в Казую. Коки сел рядом с доктором, опустил голову, глядя в пол, и кивнул. - Я понял это после второго сеанса химиотерапии. Ты был к нему так внимателен. Наверное, потому, что после первого раза ему стало плохо. Я заметил, как ты смотришь на него, как вы смотрите друг на друга. У него к тебе такие же чувства? - Мы с Казу начали встречаться весной и уже достаточно много пережили. Вы, доктор, не осуждаете нас? - Танака, я врач и не имею права осуждать гомосексуализм. К тому же, я всегда думал, что настоящая любовь намного важнее любых ярлыков. А Казу... Он ведь так тяжело все это переносит... Я смотрю на него и не понимаю Бога, который послал ему столько испытаний, ведь есть же множество людей, заслуживающих этого гораздо больше. Хотя, конечно, так рассуждать неправильно. Это здорово, что вы есть друг у друга, особенно в такой тяжелый момент, поэтому, нет, я вас не осуждаю. - К сожалению, родители Казу считают иначе. Он поругался с отцом, тот ударил его, поэтому Каме-тян ушел из дома - Ах, вот оно что, ясно. Ну что же, в таком случае я не стану сообщать им сегодня, но ты должен пообещать, что завтра поговоришь с Казу, и он сам им позвонит. Они все же родители, нельзя держать их в неведении. Уверен, что они очень переживают о том, где он сейчас. - Хорошо, сенсей, я обещаю, что поговорю с ним. На следующий день Казу проснулся, чувствуя себя гораздо лучше, правда всё ещё был довольно слаб. Он заметил, что Коки спит на стуле, держа его за руку и опустив голову на кровать. Внутри стало так тепло и хорошо пр взгляде на спящего любимого, что Казу протянул руку и аккуратно погладил его по волосам, перебирая жёсткие локоны. С грустью вспомнив про свои, он свободной рукой посильнее натянул шапку. Коки проснулся от его ласковых касаний и, перехватив пальцы, чуть сжал их в своей руке. Поднеся ко рту, нежно поцеловал каждый, а потом потянулся к губам. - Ну как ты, лучше? - Гораздо лучше! А когда ты рядом, мне вообще ничего не страшно. - Знаешь, я сейчас буду тебе выговор делать. Вот скажи, о чём ты думал, когда босиком побежал через полгорода, да ещё и в дождь? Тебе в голову не приходило, что ты можешь заболеть? - Коки, я... - Я ещё не закончил. Если ты такой балбес, что с тобой надо как с маленьким ребёнком вести воспитательные беседы, то я буду делать это, потому что вчера чуть не умер от страха и больше не хочу такое испытывать! Тебе вообще не стыдно? Знаешь, как я переживал? Если тебе не жалко самого себя, то пожалей хотя бы меня и не поступай больше так бессердечно. Береги себя, пожалуйста. Последние фразы Коки проговорил уже спокойно, а Казу всхлипнул, и пара слезинок скатились по его щекам. - Прости меня! Пожалуйста, прости! Я, правда, такой дурак! Как я мог не подумать об этом? Просто… Когда отец сказал, что я больше тебя не увижу, у меня словно разум отключился, так стало страшно. Я думал только о том, как скорее попасть к тебе и совсем забыл про здоровье. Обещаю, что больше такого не повторится, я буду себя беречь. - Хороший мальчик. Коки произнес это тоном воспитателя, а Казу хихикнул сквозь слезы. - Ты прямо как папочка. После этих слов он внезапно погрустнел, а Коки отстранил его за плечи и, посмотрев в глаза, понял, что тот вспомнил вчерашний разговор с отцом. - Прошу, не думай об этом сейчас. Я выполнил твою просьбу и не стал сообщать им, но пообещал Ханако-сенсею, что уговорю тебя позвонить родителям. Я считаю, что он прав. Казу, представь, как они переживают. - Да, наверное, только не сейчас. Вечером, хорошо? Пока я просто хочу побыть с тобой. Пожалуйста, иди ко мне. - Казу протянул руки и слегка подвинулся на кровати, а когда Коки прилег рядом, крепко обнял его и уткнулся носом в грудь. - Я люблю твой запах. В твоих объятиях так хорошо, так спокойно и совсем не страшно. Можно я так посплю? - Конечно, спи, мой Каме-тян. В таком положении и застал их Хидеаки. Коки тоже задремал, обняв Казу за плечи, а тот обнимал его за талию, уткнувшись носом в шею, и мирно посапывал. Первым порывом Хидеаки было развернуться и убежать куда подальше, но он заставил себя стоять на месте и смотреть на то, как его сын обнимает больного мальчика. Вчера, когда среди ночи ему позвонила Юки и рассказала о случившемся, Танака-старший забеспокоился о Каменаши, подумав при этом: "Бедный Коки... Как же он будет страдать, если умрет Казуя!" Эта мысль удивила его, и он решил пойти в клинику. К тому же было кое-что ещё, о чём он собирался поговорить с сыном. Сейчас, глядя на их спящие лица и то, как они обнимают друг друга, Хидеаки почувствовал укол совести. "Нельзя пытаться разлучить людей, которые так сильно нуждаются друг в друге, это бесчеловечно". Происходящие в последнее время события заставили треснуть его ледяную броню, так что теперь чувства и эмоции ощущались слишком ярко. Он снова позволил себе почувствовать сострадание, надежду, а теперь, когда смотрел на ребят, понимал, что и любовь в мире ещё существует. "Может быть, я тоже когда-нибудь снова смогу полюбить?" От этой мысли внутри вдруг зародилась надежда, и на лице появилась улыбка. Он так погрузился в свои мысли, что не заметил, как проснулся Казу. Тот в полнейшем изумлении смотрел на него и тихо, стараясь не разбудить Коки, спросил: - Господин Танака, что вы тут делаете? - Прости за беспокойство, Каменаши, я пришёл поговорить с тобой и с Коки. - Чтоо? Казу от удивления протянул это чересчур громко, так что Коки приоткрыл один глаз, но, заметив отца, тут же встрепенулся и сел на кровати. - Ты что тут забыл? - Прошу, Коки, не начинай разговор с грубости, я пришёл сюда не для того, чтобы воевать с тобой. - Тогда зачем? - Я пришел проведать Каменаши. Юки позвонила мне и рассказала про то, что случилось у вас в доме. Я волновался, поэтому приехал. - Вы? Волновались обо мне? Казу был шокирован, но, тем не менее, слегка склонил голову в знак благодарности. - Спасибо большое, мне уже лучше. - Ещё я хотел поговорить с вами обоими. - О чём нам разговаривать? Тогда у себя в кабинете ты высказал всё, что думаешь обо мне. Как там? Ах, да, "грязный педик", "позор семьи" и ещё несколько красочных эпитетов. - Коки, прошу, позволь твоему отцу продолжить. Мне кажется, что он хочет поговорить о чём-то серьезном. Казу посмотрел на Коки, попытался улыбнуться, чтобы успокоить его, и слегка сжал руку своей. Тот недовольно сверкнул глазами, но потом все же пожал плечами и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку кровати. - Спасибо, Каменаши, ты очень воспитанный мальчик. На самом деле я пришел сказать, что было родительское собрание, и на нем обсуждали вас, мальчики. Оказалось, что многие родители против того, чтобы их дети учились в одном классе… ну... с… ну… Хидеаки запнулся и смутился, а Казу приободряюще улыбнулся ему. - Мы вас поняли, господин Танака, продолжайте, пожалуйста. - В общем, больше половины родителей потребовали, чтобы я исключил вас, поэтому мне пришлось согласиться. - ЧТО? Ты выгонишь Казу сейчас, когда он болеет?! Да что ты за человек такой?! Коки возмущенно посмотрел на него, а Хидеаки только покачал головой. - У меня не было выбора. Я пытался защитить вас, но, к сожалению, ничего не смог сделать. Поймите, я не хотел говорить вам раньше, пока не придумаю какой-нибудь выход из этой ситуации, и сейчас, кажется, я все организовал. Найму вам репетиторов, пока Каменаши будет заканчивать лечение, а потом, если оно поможет, мы переведем вас в Токийский филиал нашей школы. Я куплю вам квартиру и буду помогать материально, пока вы доучиваетесь. Только прошу вас, сделайте так, чтобы в той школе никто не узнал о ваших отношениях, ведь может повториться такая же ситуация. - Почему ты решил сделать всё это для нас? Казу и Коки не верили своим ушам и во все глаза смотрели на Хидеаки. - Я понял, что был не прав, когда узнал о твоей болезни, Каменаши-кун. Прошу, прости меня за те грубые слова, что я наговорил. И ты, Коки, тоже прости. С этими словами он низко поклонился, а сын смотрел на отца, и его обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, он не мог просто так взять и поверить, но с другой... А вдруг отец говорил искренне? - Не нужна нам твоя помощь, и деньги твои не нужны. К чему всё это? - Прошу тебя, сын, прими мою помощь. Я предлагаю её совершенно искренне, как извинение за все эти годы. Я верю в тебя, верю, что ты - умный мальчик и сможешь поступить в Тодай. Ты ведь все равно собирался в Токио? Верю, что ты сможешь получить стипендию, что придумаешь, как заработать денег, а пока позволь мне помочь вам. Ведь вы можете и не справиться сами. После этих слов Коки почувствовал, как у него на глаза навернулись слезы. - Но мои родители, они могут быть против. - Прошептал Казу. - Конечно, я думал об этом. Но этот вопрос должен решить ты сам, Каменаши. Это твоя жизнь, а я сделал все, что мог, чтобы помочь вам избежать общественного осуждения, быть вместе и закончить школу. Вам очень понравится в Токийском филиале, он намного больше и шикарнее, чем в Осаке. И ещё я скажу вам, ребята, одну вещь. У вас очень необычная судьба, необычная любовь и ты, Казу, должен решать, что делать со своей судьбой, самостоятельно решать, потому что теперь она только в твоих руках. Мы, родители, можем только помогать вам и уважать ваши решения. У тебя замечательные папа и мама, они поймут тебя и со временем примут ваши отношения. Подумайте хорошенько над моим предложением, мальчики. - Вы говорите всё это серьезно? Действительно хотите нам помочь? - Да, Каменаши-кун, хочу. Я хочу, чтобы вы имели шанс в жизни и были счастливы. Рад, что тебе уже лучше, на этом оставлю вас. С этими словами Хидеаки улыбнулся и развернулся к выходу. Но, находясь уже в дверях, вдруг остановился и, чуть повернув голову, тихо прошептал: - Прости меня. Прости меня за маму и Субару. Я очень любил их! Очень любил! И я очень люблю тебя, сынок. После этих слов Хидеаки поспешил выйти из палаты, а Коки сидел, и чувствовал ком в горле, наружу вот-вот грозили вырваться рыдания. Но тут он ощутил, как Казу приободряюще сжал его плечо. - Ну что же ты сидишь? Беги за ним. Коки тут же вскочил и вылетел в коридор, окликнув: - Отец! - Хидеаки остановился и повернулся к нему. - Все, что ты говорил… Это правда? Тот только кивнул в ответ и улыбнулся, а Коки, на секунду замявшись, вдруг произнес: - Прости меня. Хидеаки быстро подошёл к нему и крепко обнял. - Это ты прости меня. Я так сожалею обо всем, Коки, так сожалею! Коки не выдержал и разрыдался, крепко обняв своего папу, чего раньше никогда не делал. Когда Хидеаки ушёл, а Коки вернулся к Казу весь в слезах, тот счастливо ему улыбнулся и, крепко обняв, прошептал: - Знаешь, я решил, что надо обязательно позвонить родителям прямо сейчас. Прошла ещё пара дней. Казу становилось все лучше, ему сделали анализы и Ханако-сенсей сообщил радостную новость - похоже, химиотерапия помогает, и болезнь почти отступила, так что вполне возможна ремиссия (когда болезнь отступает на какое-то время). Конечно, как долго продлится ремиссия, предугадать невозможно, но прогнозы были довольно утешительные. Казу позвонил родителям, и те сразу же примчались в больницу. После этого последовала сцена примирения. Рыдающая Аико крепко обняла Коки и сказала, что ей не важно, парень тот или девушка, раз пока он рядом, она может не беспокоиться о счастье и здоровье своего сына. Атсуши долго держал сына за руку и все просил и просил у него прощения за пощечину, так что, в конце концов, Казу не выдержал и расплакался, обняв отца и начиная просить прощения за все те ужасные слова, которые наговорил. За день, что родители Каменаши не знали что с ним, они успели многое осознать. Атсуши успокоился и понял, что любовь к сыну для него важнее всего на свете, так что он должен принять его таким, каков он есть. Он даже пожал руку Коки и поблагодарил за то, что тот позаботился о Казу, и попросил прощения. После новости о переводе в Токийский филиал, Атсуши и Аико засомневались, но Казу так сильно умолял их, что они почти согласились. Родители должны были встретиться с Хидеаки, чтобы обсудить все детали финансирования и переезда, а также здоровья Казу. Если случится ремиссия, то ему не надо будет постоянно наблюдаться, достаточно будет посещать врача раз в несколько месяцев. Все эти вопросы они собирались поднять на семейном ужине в гостях у Хидеаки. В день перед выпиской из больницы к Казу пришел неожиданный посетитель. Это был Джин. - Аканиши? Ты откуда узнал, что я тут? Казу был приятно удивлен. Летом они несколько раз ходили гулять втроем, и Джин оказался весьма неплохим парнем. Они очень отлично поладил с Коки, который сейчас тоже смотрел на Джина с удивлением. - Мне отец сказал, что ты в больнице, а ему сказал отец Коки. Мужчины те ещё сплетники, - он присел на край кровати и улыбнулся Казу, - как ты себя чувствуешь? - Хорошо, спасибо. Мой лечащий врач говорит, что я успешно иду на поправку от рака. - ОТ РАКА?!! - Джин вскочил и во все глаза уставился на них обоих. - От какого ещё рака? Я думал, что у тебя простуда! - Нет, Аканиши, у меня лейкемия. Думал, что ты знаешь. - Лейкемия? - у него аж голос сел от волнения. - Откуда мне было знать, если вы никогда не рассказывали про это?! Это ведь смертельно! И… ты поэтому в шапке? Джин ещё ни разу не видел Казу таким. Их встречи пришлось прекратить, когда тот начал лысеть и чувствовать себя хуже. - Не волнуйся. Я же тебе говорю, что уже иду на поправку. - Ну, знаешь... Давай всё по порядку. Казу принялся рассказывать ему историю своей болезни, а Аканиши слушал его, прижав ладонь ко рту. Когда дошло до того, что их выгнали из школы, и они с Коки теперь переедут в Токио, он вскочил и возмущенно воскликнул: - Что за бред? Почему это вы должны уходить из школы?! Аюми выгнали, больше её мамаша не будет поднимать этот вопрос! - Дело не только в ней, многие родители были против нас. - Но это же дискриминация! - Джин, когда ты успел выучить такие слова? Казу хихикнул, а тот надул губы. - Не издевайся! Я этого так не оставлю. - Да что ты можешь сделать? - Это мы еще посмотрим! - В любом случае, знаешь, я хотел тебя поблагодарить. - За что? - За то, что ударил меня тогда, на празднике. - Эээээ? - Если бы ты меня тогда не ударил, у меня не пошла бы кровь, возможно, я бы узнал про свою болезнь слишком поздно и не смог поправиться. Поэтому, спасибо тебе. Джин смотрел на него, и внутри у него стало так тепло, что он подумал: "Теперь я понимаю, за что Танака так сильно его любит!" На следующий день телефон Хидеаки вдруг стал разрываться от звонков. Почти все родители учеников, которые учились с Коки и Казу в одном классе, звонили с просьбами оставить их обоих в школе, а так же просили прощения за то, что требовали их выгнать. Совершенно сбитый с толку Танака-старший отвечал взаимной благодарностью, но понятия не имел, что послужило причиной этих перемен. Он не знал, что накануне состоялось собрание, но не родительское, а ученическое. Аканиши обзвонил абсолютно всех ребят из их класса и назначил встречу в парке, где они отмечали конец года. Если кто-то отказывался, он упоминал, что это связано с Танакой и Каменаши, так что в итоге пришли абсолютно все. Каждому было интересно, что же новенького случилось у этой парочки. Когда Джин закончил свой рассказ, упомянув про болезнь Казу и про то, что их переводят в Токио, несколько девочек вскочили, взволнованно глядя на него. - Как же так? И теперь Танака будет учиться в другом городе? А Казу и правда болеет? Ох, бедняжка! Это же бессердечно - выгонять его в такой ситуации! - Именно так! - Оох, это так грустно! - Но в наших силах сделать так, чтобы этого не случилось, если вы, конечно, и правда любите его и хотите помочь больному Казу! Моризава поправил очки на носу и поднял руку. - Я согласен. Не хочу, чтобы они уходили из школы, без них будет совсем не интересно. Что мы можем сделать, Аканиши? Джин предложил план. Этим же вечером каждый из ребят провёл воспитательную беседу с родителями, требуя, чтобы те принесли директору свои извинения и попросили оставить Казу и Коки в школе. Дети обвинили их в дискриминации, рассказали, в чем им помогали Каменаши и Танака, и заявили, что тоже уйдут, если родители не пересмотрят свое решение и не вернут друзей обратно в школу. Под таким напором тем пришлось сдаться. Хидеаки положил трубку после очередного звонка, с улыбкой нашел в столе документ о переводе мальчиков в "Токио-гакуин", а потом порвал его на мелкие кусочки.