*~*~*
Время тянулось как резиновое. Минутная и часовая стрелки на часах держались на одном месте словно приклеенные. Ло Фушэн мерил приемный покой шагами, не в силах сидеть. Медсестра ушла за водой для него. Он добрался до телефона, позвонил братьям и отдал приказ уничтожить логово банды и тех, кого они там найдут. Холодный тон, которым был отдан приказ, мог напугать кого угодно. Врач вышел только через полтора часа.Кратко описав характер травм, в числе которых были сломанные рёбра и многочисленные ушибы, он поспешил успокоить нервничающего Ло Фушэна: — Состояние тяжелое, но пациент молод, поправится. Ему вкололи большую дозу обезболивающего, сейчас он спит. Часы посещения давно закончились, но вы можете быстро проведать его. При упоминании сломанных рёбер Ло Фушэн поморщился и потёр свои, не так давно зажившие. Кажется, визит на выставку придётся отложить. Но если рассказать, что Ло Чэн получил травмы в борьбе с конкурентами, посягавшими на карьер, возможно, недоступная Сэнсян проникнется симпатией к брату. Ло Чэн лежал на койке, непривычно тихий и неподвижный. Раны обработали. Грудь стягивала тугая повязка. На лицо наложили несколько швов, нос распух, но врач сказал, что он не сломан. Светлая кожа странно и страшно контрастировала со стерильными повязками и постельным бельем. — Доктор, если нужны лекарства, средства — что угодно. Только скажите, — Ло Фушэн говорил тихо, стараясь не потревожить брата. — Ему нужен покой, но, господин Ло, финансирование больницы оставляет желать лучшего. — Что конкретно нужно? — он утащил врача из палаты брата. — Не только диди, что нужно больнице? Оборудование? Лекарства? Травы? Перевязочные материалы? Мне не нравится формулировка «финансирование», вдруг я выделю денег, а они осядут в чьем-то кармане. — Нет, с перевязочными материалами проблем нет, а вот обезболивающие, противовоспалительные препараты… Если это удобно, я составлю список. — Составьте, я прикажу доставить. И свяжитесь с моими юристами, благотворительность должна быть постоянной и подотчетной. Мне не жалко денег на дело. — Господин Ло, — молодой врач принялся трясти его руку в знак благодарности. — Спасибо вам. — Поместите диди отдельно, приставьте сиделку и вылечите, это будет лучшей благодарностью. — Мы обеспечиваем необходимый уход всем нашим пациентам. Вы бы хотели видеть кого-то конкретного в качестве его сиделки? — У вас есть медбратья, или только девушки? — Есть санитары, есть медсестры. — Тогда назначьте опытную сиделку. Молодежь не воспринимает всерьез кого-то одного с собой возраста. — Я вас понял. Думаю, ваш брат проспит до утра, завтра же рядом с ним будет неусыпно дежурить наша лучшая медсестра. У неё трое детей и восемь внуков, она умеет обращаться с молодыми людьми. — Хорошо, я зайду рано утром, не хочу, чтобы диди проснулся в незнакомом месте один, после всего, — Ло Фушэн стиснул зубы до хруста, а кулаки до побелевших костяшек. — Господин Ло, мы можем поставить вторую кровать... — Спасибо, — кивнул Ло Фушэн, — я сделаю пару звонков и лягу. Мои люди работают быстро. Врач дал распоряжение медсестре, через пять минут вторая кровать была готова. Посмотрев на часы, Ло Фушэн позвонил нескольким важным людям. Отдал распоряжения по поводу лекарств, соединился с юристом и велел составить предварительный договор о благотворительной помощи. Позвонил Сан Ки и велел передать господину Хуну, что вырезал банду Синлуньгуан за то, что они посягнули на святое для любого человека — семью! Сан Ки сдержанно ответил «передам», а про себя подумал, что давно пора было разобраться с этими хулиганами. Глава Хун сейчас больше беспокоится о внуке, Ло Фушэн, по-видимому, собирается вернуться в Шанхай, а третий глава не справляется. Что ж, ещё одно доказательство того, что Ло Фушэн стал бы достойным преемником главы Хун. И что он хочет как можно скорее закончить дела в Дунцзяне. Ло Фушэн нашел крохотную душевую — видимо, для персонала, — смыл с себя чужую кровь и вернулся палату брата. Упал на кровать и забылся тяжелым сном, не отпуская безвольной ладони Ло Чэна из своей руки.*~*~*
В голове теснились обрывки мыслей, слышался чей-то издевательский смех, глухие удары, от которых нестерпимо болели рёбра. Ло Чэн хотел закричать и неожиданно проснулся. Чьи-то руки давили на плечи, раздался знакомый голос: — Тише, диди, не дёргайся, повредишь повязку — будет хуже. Отдыхай, я рядом. — Гэгэ? Что случилось? — Ло Чэн несколько раз моргнул, зрение обрело четкость. Над ним склонился встревоженный Ло Фушэн. — Это ты мне расскажи, что случилось. Ло Чэн замолчал, вспоминая вчерашний вечер. Всё было как в тумане. — Мы ужинали с господином Цзо. Он много слышал о травнице, которая живёт неподалёку от Шанхая. Её косметические средства ценятся чуть ли не на вес золота, а купить их можно только в Шанхае. Он интересовался, не доставит ли наша компания пробную партию товара. Я хотел узнать у тебя, возможно ли это, шел в клуб, а потом… — он потёр голову и нащупал здоровенную шишку. — Кажется, меня ударили по голове. Остальное помню не очень хорошо. Они что-то говорили про порт. Что ты потерял хватку в Шанхае. Смеялись, — Ло Чэн шмыгнул носом, вспоминая вчерашний вечер. Физическую боль было перенести легче, чем унижения. Он подвёл брата, Ло Фушэн может пострадать из-за него. — Гэгэ, как ты меня нашел? С тобой всё в порядке? — На тебя напали, поэтому ты в больнице, — Ло Фушэн старался говорить медленно и спокойно, не выдавая обуревающих его чувств. Брату ни к чему волноваться, для выздоровления нужен покой. — Со мной все прекрасно. Не волнуйся, а те, кто посмел считать, что я потерял хватку, — в глазах мелькнул стальной блеск, — теперь кормят рыб. Я забеспокоился, когда ты не вернулся, и отправился на поиски. — Гэгэ, ты… — Ло Чэн попытался подняться и охнул от боли. — Спасибо тебе. — Лежи, не дергайся, — Ло Фушэн аккуратно устроил младшего на кровати. — У тебя сломано несколько ребер. Процесс заживления и реабилитации неприятный, болезненный и долгий. Не за что, диди, я же говорил, что за тебя порву любого. Несмотря на боль, Ло Чэн чувствовал разрастающееся тепло в груди. Сначала праздник Середины осени, потом юбилей Ло Фушэна, где Ло Чэн был почетным гостем, а не мальчиком на побегушках, затем брат приехал в Дунцзян и спас его, доставил в больницу и просидел с ним всю ночь. Ло Чэн хорошо помнил, что вышел из ресторана чуть позже девяти вечера, а сейчас в окно вовсю светило солнце. В каждом взгляде, в каждом слове Ло Фушэна слышались теплота и участие. «Порву любого» — не просто красивые слова. От избытка чувств на глаза навернулись слёзы, Ло Чэн зажмурился и крепко сжал руку брата. — Я с тобой, диди, всегда с тобой. Что бы ни случилось, ты всегда можешь прийти ко мне. — Ло Фушэн стиснул ладонь брата в ответ, за неимением возможности его обнять. — Я люблю тебя, малыш. Раздался стук в дверь, в палату вошла пожилая женщина в халате медсестры. Она не отличалась богатырским телосложением, но рукопожатие её было удивительно твердым. Глаза за стеклами очков лучились смехом. — Меня зовут сестра Тан, я ваша сиделка. — Сестра Тан, это мой младший брат, позаботьтесь о нем, как о родном сыне. Ему вчера сильно досталось. Чэн-чэн, мне нужно закончить дела, я обязательно тебя еще навещу, не скучай. Я пришлю тебе вкусной… э-э-э... полезной еды, — исправился Ло Фушэн под укоризненным взглядом сиделки. — Не волнуйтесь, господин Ло, я позабочусь о вашем брате. Сяо Чэн, тебе нужна утка? Доктор прописал постельный режим. И не смотри на меня так, я вырастила троих сыновей, поверь, ничего принципиально нового я не увижу! Ло Чэн покраснел и что-то смущенно прошептал. Ло Фушэн ободряюще сжал его плечо и вышел из палаты, чтобы не смущать брата. У него было много дел.*~*~*
К концу пятого дня Сэнсян решила прекратить голодовку. Скоро наказание закончится, и ей понадобятся силы, чтобы узнать, как дела на карьере. С отцом разговаривать не хотелось. Он ни разу в жизни не поднимал на неё руку, и от этого порка тростью казалась ещё позорнее и обиднее. А главное, она не чувствовала себя виноватой. Но отец, конечно же, никогда не признает, что был не прав. То, что дочь вышла к завтраку, приободрило Цунь Чжуна. — Доброе утро, Сэнсян. Рад тебя видеть. — Угу, — Сэнсян слабо кивнула отцу, улыбнулась матери и уставилась в свою тарелку. Мать положила ей пару вареных в чае яиц, маньтоу и поставила пиалу с рисовой кашей. После стольких дней отказа от еды нужно быть аккуратной, чтобы не навредить организму еще больше. — Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил отец. — Плохо, — Сэнсян с вызовом посмотрела на него. — Сегодня первый раз смогла сесть. А ещё родной отец верит нелепым слухам, а не своей дочери. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать?! — Слухи имели под собой серьезную почву, — тут же парировал отец. — Ты можешь продолжать дуться, как лягушка, а можешь позавтракать с семьей, которая по тебе скучала. И узнать последние новости. — Не имели никакой почвы! Ты сам всё время сетовал, что у тебя неправильная дочь — пока все девочки учатся танцевать и краситься, я надоедала механикам. Твоя мечта сбылась, я была нормальной дочерью, танцевала с мужчиной — один танец! Первый раз в жизни! Я надела это дурацкое платье! И ты опять недоволен! — она засунула в рот целую маньтоу, подавилась и отхлебнула чая. Мать поспешила на помощь, бросив на мужа укоризненный взгляд. Дочь сидела на краешке стула, ей явно все еще было некомфортно. Возможно, он и вправду перегнул палку. Затолкав невесть откуда взявшееся чувство вины поглубже, Цунь Чжун снова попытался наладить разговор. — Я надеялся, что перед танцами ты представишь мне своего кавалера, я с ним познакомлюсь и пообещаю оторвать все лишнее, если он посмеет тебя обидеть. Вместо этого я узнаю, что тебя раскрасили как куклу и ты уехала в клуб, одна, без сопровождения, не сказав, когда вернешься. — Никакой он не кавалер! — Сэнсян покраснела, опять схватилась за спасительную маньтоу и принялась крошить её. — Просто деловой партнёр. Ты видел Ло Чэна, он помог вернуть карьер к жизни. И он же уговорил Ло Фушэна вложиться в модернизацию. Я приехала в этот клуб, чтобы обсудить контракт! И ничего более! — и тут же вспомнила, как Ло Чэн крепко обнимал её в машине, пока не закончилась эта безобразная истерика. И что вообще на неё нашло? Отец наблюдал за румянцем дочери и ухмылялся про себя. — Да, твой «не кавалер» приезжал три раза, пока ты была дома, и с каждым разом уезжал все более печальным. Может, если он тебе не мил, стоит прекратить тратить его время? — Ло Чэн приезжал? — Сэнсян вскочила и поморщилась. — Наверное, хотел поделиться новостями. Ло Фушэн обещал большой заказ на песок. И что ещё за «не кавалер»?! Он давно взрослый, нравится торчать на карьере — не могу ему это запретить! — Твой замечательный спаситель карьера лежит в больнице, — как бы между прочим обронил отец, отпивая чай с молоком. — Он отбивался от конкурентов, которые хотели перехватить заказ. Город гудит, как улей. Ло Фушэн в ярости из-за того, что его брата посмели обидеть. — В больнице? — Сэнсян опустила глаза. — Глупости какие, почему напали на него, когда контракт подписывал Ло Фушэн. Надеюсь, он не сильно пострадал? Надо послать ему что-нибудь вкусное, ведь в каком-то смысле он пострадал из-за нашей семьи, — она с преувеличенным аппетитом набросилась на еду. — У него строгая диета, как и у всех, кто лежит в больнице. Впрочем, часы приема начинаются через полтора часа, и можно расспросить доктора, что именно можно, а что нельзя в качестве гостинцев, — добавила обычно скромная и тихая мать. — Мне запрещено выходить из дома, — пробубнила Сэнсян с набитым ртом. — Ты, наверное, совсем счет дням потеряла от своей голодовки, — заметил отец.— Рабочая неделя уже закончилась. — Ты не говорил про рабочую неделю, — Сэнсян не знала, радоваться ли досрочному окончанию наказания или переживать, что теперь нет отсрочки для визита в больницу. — Я говорил, что ты наказана на неделю, как ты это поняла и услышала — вопрос к тебе. — В неделе семь дней, — буркнула под нос Сэнсян. — Мама, а ты откуда знаешь часы посещения в больнице?! — Когда жена моего брата вынашивала сына, я часто ее навещала. — Значит, наказание окончено? Я могу сходить на карьер? А потом, наверное, доеду до больницы. Но я не верю слухам! — На карьере опасно. Идет разгрузка крупногабаритной техники. Ночью шел сильный дождь, если ты не заметила. Можно поскользнуться, угодить в лакуну, перепачкаться, простудиться. Хотя дело твое, хочешь — иди. — Я выросла на карьере! Уже прибыла техника! Я должна быть там, хоть одним глазком взглянуть! — Сэнсян вскочила из-за стола и вихрем умчалась в комнату. После четырех дней заточения нестерпимо тянуло на улицу. — Вот ведь егоза, ее же мастера и близко не подпустят. Как бы Сянсян не поскользнулась, не упала, не поранилась. Интересно, она знает, как за ней все присматривали все эти годы? — Думаю, она там не задержится. Хоть сказала, что собирается в больницу. Надеюсь, сяо Чэн не сильно пострадал. — Если бы он сильно пострадал, Король Ада уже утопил бы виновных в крови. А так только слышно, что в порту сгорела пара помещений. И куда-то пропала банда, заявляющая о себе последнее время. — Целая банда? Боюсь, дело плохо. Но ты видел реакцию Сэнсян? Последний раз она так волновалась, когда сяо Чэн привез контракт на поставку песка. Все боялась, что это сон. Неужели и нашей девочке не чужды простые человеческие чувства! Боги, я дождусь внуков! — Дождешься, и скоро. А то ты не видела, как она запунцовела при упоминании визитов Ло Чэна? Господин Хун согласен на ее кандидатуру, но поставил условие — добровольное согласие невесты. Так что молчи и не вздумай проговориться! Парень выйдет из больницы и начнет ухаживания. Дары его семья уже привезла. — Нехорошо так говорить, но хорошо, что сяо Чэн попал в больницу. Теперь не он будет ухаживать за Сянсян, а она за ним. Думаю, так мы быстрее получим согласие невесты! — Все в нашем мире взаимосвязано, — мудро кивнул Цунь Чжун. — Свяжись с портным, денег у нас теперь достаточно, а у девушки должны быть платья.*~*~*
Сэнсян быстро переоделась в привычные брюки и рубашку, накинула лёгкую куртку и бегом отправилась на карьер. Помня предупреждение отца, она не подходила близко: издалека полюбовалась разгрузкой, несколько раз ущипнула себя за руку, убеждаясь, что это не сон, и помчалась на остановку — нужно успеть в больницу. Вызнав у медсестры на посту, где можно найти Ло Чэна, она быстро поднялась наверх, а у дверей палаты вдруг остановилась. Сердце колотилось быстро-быстро, щёки раскраснелись. «Это все от бега по лестнице», — убеждала она себя. Несмело толкнув дверь, Сэнсян заглянула внутрь и ахнула. Лицо Ло Чэна представляло собой один сплошной синяк, переливающийся всеми цветами, от темно-фиолетового до жёлтого, на лбу красовался шрам. Ло Чэн думал, что пришла сиделка, но пораженный вздох указывал на обратное. Сэнсян потрясенно разглядывала его, будто бы не веря своим глазам. — Сян-сян? — Ты... ты ужасно выглядишь, — Сэнсян вошла в палату. — Очень больно? Ло Чэн хотел уверить, что все прекрасно, но глубокий вдох заставил его скривиться от боли. — Терпимо. Все время забываю, что дышать теперь нужно часто и неглубоко. Сэнсян помялась возле кровати, не зная, что сказать. — Я ничего с собой не принесла, не знаю, что можно при твоих повреждениях. И я вообще не знаю, что ты любишь, — она помолчала, внимательно рассматривая носки своих ботинок. Рядом с Ло Чэном её обуревали неизвестные прежде чувства, пальцы рук холодели, язык заплетался, сердце начинало биться быстрее. — Уже прибыла первая техника, меня к ней близко не подпускают, просят не путаться под ногами, опять вспомнили, что карьер — не женское дело. — Я люблю морепродукты, жареные цзяоцзы и жасминовый рис с овощами и яйцом. Хорошо, что техника прибыла, — Ло Чэн попытался улыбнуться, но разбитое лицо отозвалось болью. — Наверное крупногабаритная техника требует особой эксплуатации, вот мастера и не пускают никого, пока сами принцип действия не разберут. — Я тоже люблю морепродукты, — Сэнсян неожиданно для себя покраснела. — А тебе можно? Мама говорит, в больнице строгая диета! — Господин Ло Чэн, обед! — в палату вошла хорошенькая девушка в халате медсестры. Сэнсян смерила её оценивающим взглядом: халат не скрывал гибкую фигурку, из-под шапочки кокетливо выбивалась темная прядь волос, на щеках ямочки от улыбки, голос звонкий, как колокольчик. — Да, техника... Я хотела сказать спасибо за помощь. Не буду мешать! Сэнсян выскользнула из палаты, ругая себя почём зря за то, что вообще явилась в больницу. Вон у него какая милая сиделка, глазками так и стреляет... Уж она точно не будет разговаривать про технику, наверняка умеет танцевать, и руки у неё нежные. «Глупости всё это!» — Сэнсян тряхнула головой. У неё есть дела поважнее, чем торчать в больнице. Ло Чэн и сам был смущен появлением совсем другой сиделки. Сэнсян ушла так быстро, а вдруг она не захочет больше его видеть? Ему не давали зеркало, но он догадывался, что выглядит ужасно. Во сне приходили видения грубых голосов, обещающих «попортить это смазливое личико, чтобы хоть немного начал на мужика походить», и боль, постоянная боль. — Бабушка приболела. Меня зовут Тан Сяомин, не волнуйтесь, я часто помогаю бабушке и всё умею. И если вам потребуется в уборную, — медсестра покраснела, — то доктор разрешил вставать, а я позову санитара, чтобы проводил вас. А пока обед, — Сяомин ловко помогла Ло Чэну принять сидячее положение, поправила подушку и улыбнулась. Ло Чэн с тоской оглядел поднос. Жидкая каша из злаков, маньтоу, бульон, овощи на пару, кисель из красных бобов. Он начал понимать брата, который терпеть не мог больницы. — Да, знаю, больничную еду никто не любит, но придется потерпеть. Возможно, вы бы охотнее ели, если бы вам помогала ваша невеста? Хотите, я попрошу её вернуться? — Невеста? — Ло Чэн чуть не подавился маньтоу, — мы… я... — он схватил кисель и сделал вид, что ему очень нравится. — Простите, бабушка всё время говорит, что я много болтаю, и все не по делу. Не торопитесь, если подавитесь — кашлять будет больно. Ло Чэн усилием воли заставил себя пить и жевать медленно. Было больно, но терпимо. Разбитые губы постоянно мазали какой-то густой смесью, синяки на лице накрывали примочками. Шрам на лице воспалился и болел, врач беспокоился, что придется снимать швы и чистить. Ло Чэну было чем заняться в больнице. Лечили его со всем рвением и отдачей. — Вы не волнуйтесь, нос не сломан, челюсть тоже, а синяки пройдут. Наверное, это ужасно больно, — Тан Сяомин покачала головой. — Но потом будете как новенький!*~*~*
Дома встретила мама, тщетно пытающаяся казаться равнодушной. — Как себя чувствует сяо Чэн? — Прекрасно. С такой-то сиделкой! Наверняка ничего страшного, но кто ж откажется от такого ухода? Правда, лицо у него здорово опухло, а ещё этот шрам на лбу, и что-то с ребрами, но эту девицу ничего не смущает, так и зыркает на него своими глазищами. — Какая девица? — спросила мама. — Молодая и красивая, — Сэнсян снова начала злиться. — В неприлично коротком халате! — Доченька, не расстраивайся, сяо Чэн… — госпожа Цунь замолчала, вспомнив предупреждение ничего не рассказывать дочери. — Пф, вот ещё! Даже и не думала! Кому он нужен! — Сэнсян ушла, громко хлопнув дверью, мать с улыбкой покачала головой. А через пару часов дочь попросила научить её готовить жасминовый рис с овощами и яйцом. Первый раз за девятнадцать лет Сэнсян заинтересовалась готовкой. С третьей попытки Сэнсян удалось добиться «приемлемо» от кухарки. Попробовав на вкус недоваренный рис, она с негодованием выплюнула его и зло сверкнула глазами. — Ну, ты не сожгла кухню, не испортила сковородку и извела всего недельный запас риса. Это можно считать успехом. — Перестань издеваться, — Сэнсян устало опустилась на табуретку. — Я никогда не научусь. — Сяо Сян, давай я сама приготовлю рис, а ты отнесёшь в больницу. — Нет! Я должна сама. Ты же говорила, что в этом нет ничего сложного, что любого можно научить готовить рис. — Возможно, я ошиблась, не всем дано постигнуть эту науку. Но ты не волнуйся, у тебя много других талантов. — Нет. Давай ещё раз, сначала. Ло Чэн любит жасминовый рис с яйцом и овощами. — Ну, раз Ло Чэн любит, — кухарка покачала головой, но послушно стала давать инструкции.*~*~*
Ло Фушэн, как обычно, пришел под вечер. Уже все дежурные сестры знали, что он приходит каждый вечер в неприёмные часы, но для крупного мецената сделали исключение. Брат казался неожиданно грустным. Неужели каменное сердце зеленоглазой Сэнсян не дрогнуло при виде разбитой физиономии Ло Чэна? Доверенные люди уже рассказали, что девица в мужской одежде приезжала в больницу, правда, ушла слишком быстро. — Поругались? — спросил Ло Фушэн вместо приветствия. — Гэгэ! — Ло Чэн хотел вскинуться, но вспомнил о ребрах. — Нет, мы не ругались, она только зашла в палату, как пришла новая сиделка. Сян-сян тут же пропала. А если она больше не придет? — Новая сиделка? А куда делась сестра Тан? Если не придёт, то придётся тебе быстрее выздоравливать и самому ухаживать за ней. Но у меня хорошее предчувствие. Думаю, всё у вас будет хорошо. Ло Фушэн всей душой стремился в Шанхай. Ему несколько раз снился Ло Фэй, немного взъерошенный с утра, с полуулыбкой на красивых губах, которые так и тянет поцеловать. Но стоило протянуть руку, как сон развеивался, и Ло Фушэн просыпался один, зато с крепким стояком. И всё-таки оставить брата одного в больнице, даже на попечении почтенной сестры Тан, не позволяла совесть. Была мысль съездить к Сэнсян и поговорить, но приёмный отец прав, молодые должны разобраться сами. Ло Чэн попытался улыбнуться, но разбитые губы только начали подживать. Снова тревожить их не хотелось. Он постарался улыбнуться глазами. Брат навещал каждый вечер, но он неизменно был рад его видеть. — Гэгэ, а эти люди, у которых ты меня разыскал. Что им было нужно? — Уже ничего. Решили, что я потерял хватку, и раз перебрался в Шанхай, то они смогут подчинить порт себе. Что ж, они навсегда останутся в порту. Но по официальной версии тебя избили из-за контракта с Цунь Чжуном, так что, если прекрасная Сэнсян заговорит об этом, не делай такое удивленное лицо. Ло Чэн в очередной раз восхитился умом и дальновидностью брата. — Гэгэ, — он с искренним восторгом уставился на него, — ты потрясающий! — Ну, иногда надо немного помочь судьбе. Я сделаю что угодно, чтобы ты был счастлив, диди, — Ло Фушэн осторожно взъерошил волосы на макушке Ло Чэна.*~*~*
Сестра Тан, улыбаясь, вошла в палату. Проверила повязки, поинтересовалась самочувствием и подала воды. — Сестра Тан? А почему вчера была другая сиделка? — Сяо Чэн, вот доживёшь до моих лет и не будешь задавать такие вопросы! Видишь, опять дожди зарядили. Бедная моя спина, я предсказываю погоду лучше любого барометра! Вчера просто не смогла встать с кровати, пришлось звать Сяомин — это моя внучка. Она часто мне помогает, не боится никакой работы. И с женихом своим в больнице познакомилась. Я-то думала, что она так рвётся в больницу, как вошла в возраст, так одни тряпки были на уме, а тут всё со мной да со мной. А потом увидела, как они смотрят друг на друга, и всё поняла. В коридоре послышались шаги, в дверь постучали. Сестра Тан открыла. За порогом палаты стояла промокшая почти насквозь Сэнсян с большим свертком, укутанным в ее плащ. Увидев белый халат, Сэнсян захотела развернуться и уйти, но стало жалко рис — столько сил потратила на него, потом промокла, будет глупо просто уйти. — Не помешаю? — Заходи, милая, — улыбнулась медсестра, нисколько не похожая на вчерашнюю девушку. — Я точно знаю, и никто не убедит меня в обратном, что положительные эмоции — лучшее лекарство для пациента. Сяо Чэн с утра такой кислый был, — она бросила быстрый взгляд на Ло Чэна и чему-то кивнула. — Помоги мне, что-то спину прихватило, поправь подушки сяо Чэну, ему неудобно лежать. Поставь еду, она никуда не убежит. Для обеда рановато, но это не страшно. Сэнсян трясущимися руками поправила подушку, медсестра помогла Ло Чэну устроиться. — Милая, ты же простудишься. Пойдём, я попрошу у сестры запасной халат и просушу одежду. Ты не торопишься? — Нет, ливень начался так внезапно, по улицам словно реки бегут, — Сэнсян вздрогнула и поежилась, в больнице было теплее, чем на улице, и она начала понимать, как замерзла. — А как вас зовут? — спохватилась она, когда сестра уже ее раздела в небольшом помещении и активно растирала полотенцем. — Зови меня сестра Тан. Господин Ло Фушэн попросил опытную сиделку для своего брата. Он очень заботится о сяо Чэне. — Вчера, — Сэнсян поморщилась от жесткого полотенца и покалывания крови в онемевших частях тела, — была другая. — Мин-мин, моя внучка, иногда помогает мне. У нее через три месяца свадьба, она вся в подготовке, а тут я со своей спиной. Но господин Ло платит хорошие деньги, нельзя от такого отказываться, пришлось ей снова в халат нарядиться. — Внучка? — чистая форма сестры приятно касалась разогретой кожи. Сэнсян утопала в тёплом халате, но пояс решил вопрос, волосы стояли дыбом после полотенца, и пожилая медсестра извлекла откуда-то нефритовый гребешок, осторожно расчесывая пушистые пряди. — Ну вот, теперь ты не простудишься. Раз уж пришла навестить, поможешь сяо Чэну поесть? А то у меня спину опять прострелило. — Я? Да, все равно одежда мокрая, придется пока подождать. — Иди, милая, а я здесь посижу, — сестра Тан, охая, опустилась в кресло, бросая на Сэнсян хитрые взгляды.*~*~*
Ло Чэн настороженно принюхивался. Пахло вкусно, но расквашенный нос почти не различал запахов. Гипсовую повязку сняли утром. Сказали, что из-за ударов в носу сместилась какая-то перегородка, поэтому нужна была эта странная повязка, из-за которой он гнусавил и чувствовал себя отвратительно, дыша ртом, а не носом, как привык. В палату зашла молодая медсестра, в которой он с удивлением узнал Сэнсян. — Там такой ливень, я промокла до... Насквозь. Сестра Тан предложила переодеться, так что буду сидеть с тобой, пока одежда не высохнет. Я принесла рис, ты говорил, что любишь его. Предупреждаю, готовить я не умею, но вроде получилось сносно, — Сэнсян размотала плащ, вытаскивая из мягкого флисового чехла три составленных друг на друга судочка. Отвинтила крышку у первого, там лежал жареный жасминовый рис с луком, помидорами, конем лотоса, морковью и яйцом. Во второй кухарка положила жареных креветок в лимонном соусе, а в третьем были цзяоцзы. Негоже молодого парня кормить одним рисом. Ло Чэн с удовольствием уплетал любимые блюда, Сэнсян кормила его с ложки, как ребенка. Он сперва хотел возмутиться, что руки у него функционируют, но принимать заботу Сэнсян было очень приятно. Она казалась непривычно тихой и смущенной, все время опускала глаза. — Помедленнее, — пробубнил Ло Чэн с набитым ртом. — Не могу быстро жевать, — пояснил он, проглотив. — Больно. — Правда, что на тебя напали из-за контракта? — Ну… — Ло Чэн не решился врать в лицо девушке и принялся внимательно изучать потолок. — Глупый! — почему-то рассердилась Сэнсян. — Никакой контракт не стоит жизни. — Эй, ну я же жив и почти здоров, — Ло Чэн попытался улыбнуться. — Вижу я, как ты здоров. Ешь давай, — она поднесла к его губам цзяоцзы.*~*~*
Ло Фушэн несколько раз поднимал трубку, чтобы позвонить в Шанхай, но каждый раз останавливался. Что можно сказать по телефону? Только растравить душу сильнее от невозможности прикоснуться, ощутить гладкую кожу под руками, теплое дыхание на своих губах. В Дунцзяне его удерживал только Ло Чэн, но врач пока не выписывал пациента, даже под присмотр сестры Тан. Из палаты доносились голоса. Ло Фушэн сперва не признал Сэнсян в халате медсестры, она осторожно поддерживала стакан, помогая брату пить. — Госпожа Цунь, не ожидал встретить вас здесь. Да ещё и в таком виде, — разыграл удивление Ло Фушэн. Сэнсян смутилась, оправила халат. — Я... Я пойду проверю, как моя одежда, не высохла ли. Наверное, мне уже пора. Ло Чэн попытался остановить её, но Сэнсян выскользнула из палаты. — Прости, что помешал. Как ты? Доктор говорит, уже лучше, но о выписке пока говорить рано. — Это хорошо, — глаза Ло Чэна хитро блеснули. — Если меня выпишут, Сэнсян не сможет меня навещать. Это будет неприлично. А так... Гэгэ, она никогда ещё не разговаривала со мной так нежно. Я думаю, синяки — не самая большая плата за счастье видеть ее рядом. Ло Фушэн тихо рассмеялся. — Значит, не хочешь выписываться? Ло Чэн смутился. — Не то чтобы не хочу, но и не тороплюсь, — он поймал руку Ло Фушэна. — Гэгэ, ты хочешь вернуться в Шанхай? Я же вижу, что ты остаёшься тут только из-за меня. Поезжай, все в порядке. — Но, — попытался возразить Ло Фушэн. — Ты столько сделал для меня, а я могу только отпустить тебя. К тому же, — добавил Ло Чэн шепотом, — после отъезда дорогого брата мне будет очень грустно одному в больнице, тогда Сэнсян составит мне компанию. — А ты повзрослел, — рассмеялся Ло Фушэн. — Не буду сегодня мешать, завтра загляну перед отъездом. Помни, я всегда буду рядом, если понадобится моя помощь. И жду приглашения на свадьбу, — он подмигнул и вышел из палаты.