Счастье (Hapiness)

      — Куда так спешишь, Шпилька? — абсолютно счастливый Энакин подхватил Асоку под локоть, останавливая, но, взглянув в её безумные мечущие молнии глаза с золотыми яростными вспышками в радужке, он заволновался. — Что произошло?       — Она не женщина, а отрава!       — Что? Почему? — Энакин разволновался пуще прежнего и, схватив падавана за плечи, заставил тогруту смотреть ему в глаза. — Она сказала тебе что-то?       — Выдумала, что мы якобы вместе!       — А мы и так всегда вместе, — на лице Энакина расплылась счастливая улыбка, выдавая состояние души, которая теперь пела и трепетала в ожидании рождения сына. Но Асоке было не до счастья мастера, она была слишком уязвлена разговором с Падме.       — Как команда — Энакин и Асока вдвоём против целого мира. Но сенатор, она ляпнула… что якобы у нас роман!       Асока отвернулась, не в силах больше смотреть в глаза учителю — тогруте казалось, что она предала его. А Энакин просто потерял дар речи.       — Роман? Да как она вообще… как такое только может в голову прийти? — он тяжко вздохнул, а затем сжал пальцами свою переносицу, стараясь найти спокойствие. — Отношения они как культ, когда ты в них, то всех стараешься утянуть вслед за собой.       — Но ты то меня не втягиваешь, Скайрокер! — заспорила Асока, скрестив руки на своей груди.       — Да, но у меня счастливые отношения и ты и так член нашей с Дорме семьи. А у Падме… у неё ситуация совершенно обратная. Иди отдохни, Шпилька, ведь помогать другим — это твоё предназначение. Сегодня ты мне уже помогла, а на завтра тебе понадобятся силы.       Энакин стоял и смотрел в спину удаляющейся Асоки и думал. Мысли его текли спокойно, как прохладный ручеёк и были они про то, что если что-то должно случиться — оно обязательно произойдет, независимо от того кто ты, кем являешься и что можешь сделать.       Разговор с Падме он откладывал как мог, но больше так не может продолжаться. Между ними было то, что необходимо высказать, и чем скорее эти слова будут произнесены, тем будет лучше для всех.

***

      — Твоё назначение, Оби-Ван, это происки Республики, желающей вмешаться в дела Мандалора, — внезапно кинула обвинением герцогиня.       — Нет, меня сюда отправил Совет джедаев, — Оби-Ван остановил Сатин, положив руку ей на локоть. — А мы всегда на стороне мира.       — Признаю свою ошибку, — она вскинула свои прекрасные глаза и внезапно небесная лазурь переплелась с океанской синевой.       Рука Оби-Вана дрогнула и сама по себе соскользнула ниже, и пальцы наткнулись на нежную кожу её ладони.       — Всё же приятно увидеться вновь, Оби-Ван.       — Да, Мандалор диво, как похорошел за эти годы.       — Но не все принимают нашу приверженность миру, как символ прогресса, — в голосе Сатин прозвучала грусть и она опустила глаза, прерывая чудесное переплетение их взглядов.       Оби-Ван не смог сдержаться и погладил герцогиню по щеке, надеясь лишь высказать поддержку. Но результат превзошел любые ожидания.       Сатин резко вскинула голову и заглянула Оби-Вану в глаза. Её пытливый взгляд очаровательных голубых омутов, в которые тут же погрузился джедай, сумел разглядеть то, что он так давно скрывал даже от самого себя. Не теряя не мгновения, герцогиня подалась вперед и прижалась губами к его чуть приоткрытому от неожиданности рту. С каждой секундой это нежное и почти целомудренное прикосновение набирало обороты, страсть поглотила обоих участников поцелуя в свои объятия. Сатин даже прикусила губу Оби-Вана и он, засмеявшись, подхватил её на руки.       — Я уже не так молод, чтобы часами носить тебя на руках, — предупредил джедай.       На что Сатин лишь мелодично рассмеялась:       — Но до опочивальни донести сумеешь, — а затем погладила кончиками пальцев его аккуратную бородку. — И всё-таки я не уверена насчёт этой бороды — она скрывает лицо, которое мне всегда очень нравилось.       Они единодушно в полном молчании решили разделить те мгновения друг с другом. Ведь счастье — оно так редко и так мимолетно.

***

      Падме расчесывала свои роскошные тёмные локоны, и когда Энакин вошел в её жилище один, обрадовалась и опустила расческу.       — А вот и ты. Я так ждала тебя, — она протянула к нему руки, желая заключить джедая в объятия.       Но не для всех возможно вернуть счастливые старые добрые деньки.       — Для политика вы вели себя очень не предусмотрительно, обижая моего падавана, — Энакин скрестил руки на груди и смерил сенатора взглядом холодных голубых глаз.       — Я всего лишь озвучила то, что увидела, — пожала плечами Падме, стараясь разглядеть в его глазах хоть искорку былой нежности.       — Это тоже большая ошибка — судить с собственной колокольни.       Проигнорировав его слова, Падме приближалась легкими танцующими шагами, улыбаясь соблазнительно, уже откровенно предлагая саму себя каждым жестом. Но мужчина, что был плодом всех её грёз оставался холодным и недосягаемым, как божество. Истинное воплощение всех обетов джедаев. Где тот страстный падаван, что был от неё без ума?       Когда Энакин взял её за плечи, удерживая на расстоянии и не позволяя приблизиться к себе, она наконец-то поняла, что своё упустила. И уже давно. Что время и чувства не вернуть, как бы этого не хотелось.       — Убирайся! — выкрикнула Падме, сдирая с пальца то самое кольцо и бросая им в джедая. — Видеть тебя больше не хочу! Никогда, слышишь?!       — Как пожелате, сенатор, — Энакин коротко поклонился и покинул её апартаменты, оставив кольцо лежать там, куда она его бросила, а из глаз Падме наконец-то пролились слезы, которые она держала в себе целых три года.

***

      Дарт Сидиус тяжело опирался на стол в своем рабочем кабинете. Сила находилась в возмущении — он чувствовал это.       Когда его планы пошли по наклонной? Неужели всё из-за одной пешки? Да, как всегда, во всем виновата женщина.       Как хорошо, что в Ордене Ситхов сейчас нет ни одной, их безудержные эмоции делали их такими непредсказуемыми и поэтому опасными. Всегда суют нос не в своё дело, как сестры ночи — те ведьмы. Вырезать бы их всех на корню.       «У всех проблем одно начало — сидела женщина скучала,» - пробурчал себе под нос канцлер и плюхнулся в мягкое кресло, скрещивая пальцы и продолжая предаваться размышлениям.       Неужели Амидала оказалась умнее, чем он предполагает? Нет, быть этого не может. Тогда избранный оказался недостаточно очарователен, чтобы соблазнить свою детскую любовь… Подростки — всегда рискуют всем в надежде, что особенные.       Снова менять все планы, но ничего — Сидиусу не привыкать, к своей цели он придёт так или иначе. Это неминуемо