Эти белые пальто совсем оборзели. Ахах, они считают, что не замазывать прыщи тоналкой = не подмываться.
Twitter for iPhone
Экран телефона голубоватым светом смягчал мрак ночи. Половина третьего. Тьма всегда действовала на меня несколько опьяняюще, пробуждая самые бредовые и детские идеи, которые обычно скрываются под маской цинизма. Я, конечно, зареклась не писать в свой «микроблог» глупостей, но искушение было слишком сильно, а ещё была ночь…Не путешествовать по мирам = не подмываться. Где ты, мой хранитель врат, пришедший, чтобы избавить меня от позорной участи?
Twitter for Android
Стать крутым путешественником во времени и пространстве было моей давнишней мечтой. С самого детства я спала и видела миры, миллионы разных миров. И еще желательно стать бессмертной, ну или хотя бы обладать достаточной силой, чтобы завалить одним ударом трёх-пятерых терминаторов. Я не была одержима до трясучки, не смотрела ночи напролёт иссекаи и не зачитывала до дыр «Хроники Нарнии». Но мечта неотвязно и настойчиво следовала за мной. Наверное, возможность открыть некий мистический портал предоставлялась лишь избранным, но жизнь так несправедлива, верно? Возможно, и такой очередняре как я улыбнётся удача. Я много что могу, но ничего не могу до конца. Наверное, моё тотемное животное — кот из книги Стругацких «Понедельник начинается в субботу», который знал кучу сказок, песен, баек и анекдотов, но ничего не знал полностью. Я талантлива, но ни один из талантов не развила до пристойного уровня. У меня нет шикарного интеллекта, позволяющего в одночасье решать сложные задачи, зато я обладаю отличной памятью. Благодаря этому знакомые меня считают интеллектуалом, а цинизм, смелость и молчаливость завершают мой образ непонятого гения и борца за справедливость тм. Прибавьте ко всему смазливую мордашку, которую язык не поворачивается назвать красивой, ибо большая часть красоты, по моему убеждению, идёт от «внутреннего сияния», которого у меня в силу моей эгоистичной и «очереднярской» натуры никогда не было. И вот она я. Иными словами, я была «ничё так». Возможно, кого-то бы и устроил этот уровень, но не меня. Я стремилась к абсолюту, и никогда не достигала, в лучшем случае проходя две трети пути. Это меня угнетало. Но, несмотря на свою посредственность, всё равно хотела попасть в другую реальность… Не всё так радужно. Возможно, мне повезёт попасть в мирную Вселенную, где я продолжу своё такое же очереднярское существование и буду пахать в три смены. А ежели я иссекайнусь, скажем, в «Берсерк» или в «Планету катастроф» Кита Лаумера, то дай бог проживу там часик-полтора. Если я попаду на славную планету Солярис, то спустя пару неделек сойду с ума окончательно от фантомов прошлого. Ну, достаточно обо мне. В последнее время я принялась играть в Genshin Impact, и эта игра напоминала мне те славненькие ММОшки, которые ещё несколько лет назад штамповали пачками. Вернее, не игра была похожа, а мои ощущения от неё. Помнится, в общем чате этих ММОшек объявления («Max.666 разбил ♡YouRbaE♡ на мировой арене») давались неким загадочным игроком или вообще бестелесным голосом под названием «Система». Конечно, это был бот или кто это там мог быть, но я, будучи шутливой одиннадцатилеткой, писала нечто в духе: «Система, привет. Забери меня в свой мир, мне очень скучно. Система, не игнорируй меня». Конечно, репутация у меня была как у местной дурочки, но кого бы это волновало на моём месте? И теперь, когда я в мультиплеере Genshin Impact рубила боссов вместе с игроком с никнеймом System, на меня нахлынули воспоминания и снесло крышу от анонимности. Линк: Система, забери меня в свой мир, мне скучно в этой серой реальности. System: А ты выживешь? Линк: Попробую. System: А расы ты какой будешь? Линк: Архонт. Ну, можно адепт. System: Лол а не жареных гвоздей не хочешь не? Линк: Тогда девочка-горностай. System: Ага ща все будет<System покинул мир>
Вот же… Наобещал и скрылся. Ну, ничего не поделаешь. Остаток дня я помню плохо, потому что это, по сути, был обычный мой день, полный книг, игр и каникульского дуракаваляния. Зато следующее утро отменно врезалось в памяти. Я проснулась часов в восемь и подскочила на кровати как ошпаренная. Не потому, что куда-то опаздывала, а от навязчивого ощущения, что что-то не так. Но моя комната была вполне обычной, меж тем мне казалось, что каждый предмет излучает странную энергию, нечто вроде потока информации. Даже старая погрызанная кошками стёрка, валявшаяся на столе, как будто хранила в себе половину тайн мироздания. Словно моя комната соединилась с информационным полем и зарядилась им, как электричеством. Я оглядывала помещение пристально, пытаясь понять, что происходит, серце колотилось так, будто хотело сломать мне рёбра. Но странное наваждение прошло так же внезапно, как началось. «Дичь», — подумала я и снова легла спать. Днём ничего не произошло, за исключением того, что я в какой-то момент очнулась от транса и обнаружила себя рисующей на стене дверь со ступеньками в натуральный размер несмывающимся маркером. Внутри у меня аж похолодело, будто тысячи ледяных игл впились в позвоночник. Родители вернутся вечером, я не успею отмыть этот шедевр, и вообще, под чем я была? Я, испуганная и раздосадованная, пнула со всей силы колпачок от маркера, валявшийся на полу. Он ударился об шкаф и отскочил, вернувшись на прежнее место. Никаких токсичных веществ рядом не было, да и я не настолько глупа, чтобы дышать клеем или, там, ацетоном. Более того, эффекты от отравления токсинами, кажется, несколько другие. Тем не менее, рисованная дверь была почти готова — не хватало ручки. Рядом со мной валялся клей, причём плотно закрытый, видимо, я к нему не притрагивалась. А чуть поодаль — вытащенная из кладовки старая дверная ручка из лакированного дерева, которая выглядела ну о-очень безвкусно. Любовь к скрытым смыслам и исследованиям, как и мечта побывать и выжить в другом мире, зачастую заставляла меня творить невообразимо глупые вещи. И вот я уже стою у стены и приклеиваю деревянный шарик к нужному месту на нарисованной двери, всё равно обоям уже крышка. Я отошла, чтобы полюбоваться своим творением, мысленно упрекая себя за глупость и вместе с тем испытывая варварскую радость вандализма. Поразительно, как ровно и правильно нарисованы дверь и ступени, несмотря на то, что линейки я среди инструментов не обнаружила. Что ж, пора бы уже и содрать ручку, пока она не прилипла к стене намертво. Я направилась к нарисованной двери и вдруг споткнулась непонятно обо что, и, чтобы не упасть, оперлась руками о стену. Стена пошатнулась и скрипнула, а у меня вся жизнь пролетела перед глазами. Сердце стучало уже где-то в горле, норовя вырваться наружу. Я посмотрела вниз. Там, где раньше был пол, стена выступала ровными ступенями. Нарисованными мною ступенями, покрытыми обоями и с сеткой начерченных чёрным маркером контуров. Я медленно опустилась на колени, обхватив голову руками. Нет, судя по эффекту, это всё-таки был клей. Вне себя от ужаса, я попятилась назад. «А может, это и взаправду так? Как сказали бы дети (а дети иногда выражаются крайне метко) — не понарошку?» — пропищал у меня в голове тонкий голосок. «Подойди к двери и открой её. Давай, что тебе стоит?» Я попыталась встать, но ноги были точно ватные. Если это сон... то очень реалистичный сон. А если галлюцинация? Повинуясь сиюминутному порыву (как сказал бы Роланд, «ка»), я уверенно поднялась по ступеням и рванула ручку на себя. Дверь открылась и меня заволокло ослепительной белизной.***
Когда глаза привыкли, я поняла, что ослепительная белизна — снег, блестящий на солнце, на мне всего белая широкая укороченная блуза, полусапожки и чёрные кожаные брюки. Правда, с завышенной талией, но положения это не спасало. Сверху летел снег, кружась и падая на мой чёртов хвост. Лучше бы быть настоящим горностаем. Всё ещё с трудом веря в происходящее, я оглянулась, ёжась от холода. Скалы, белое солнце, кружащийся слепящий снег, плотные хлопья которого заглушали все звуки. Тишина, мороз и мёртвый штиль. Я стояла на узкой тропинке. Ежу было понятно, что надо спускаться, причём как можно быстрее, не выясняя всех уникальных черт моей новой личности. Можно было бы заглянуть в лагерь Альбедо (если он всё ещё здесь), но я отмела эту идею, так как за ним следит Розария. А у неё наверняка память что надо, и она вот точно не помнит, чтобы такая примечательная девчонка как я поднималась на гору. Было бы очень плохо (но очень в моём стиле) тут же по прибытии попасть под арест. Не успела я пройти и десяти метров, как оказалась в некотором пространстве. Немея от нехорошего предчувствия, я обернулась, но вопреки всем ожиданиям перед моими глазами стояла какая-то безобидная 3D моделька. Господи, да это же я, причём в окне просмотра персонажей. Фон у меня был серый, видимо, глаз бога (или возможность управлять хоть какой-то стихией) мне предстояло заслужить. Оружия у меня тоже не имелось, даже класс не был указан. Зато у меня было имя: Линк. Кто же станет моей Зельдой? Истории персонажа не было, видимо, надо прожить на Тейвате хоть какое-то время, чтобы она появилась. (Или повысить уровень дружбы с собой). Рюкзак у меня тоже был не вместилищем с двумя тысячами слотов, а обычным походным рюкзаком, в котором были записная книжка и карандаш. Меня выкинуло из этого подпространства. Я уверенно и как можно быстрее двинулась вперёд. Холод пробирал до мозга костей, но всё ещё был вполне терпимым. Интересно, как я отогреюсь? Естественно, что небольшое пламя костров или самодельных факелов по краям дороги меня не спасёт. Однако когда на горизонте замаячил огонь в металлическом блюдце, закреплённом на ветках, я ускорила шаг. Быстрее, быстрее. Замёрзшие ступни едва шевелились. И вдруг — хрусть! — камешек под ногой соскочил и полетел вниз. Правая нога заскользила по склону. Я попыталась удержаться, хватаясь за пучки заиндевевшей травы, но та вырвалась у меня из рук вместе с корнем (и содрала бы кожу, если бы не было перчаток), и моя туша полетела вниз. Я грохнулась на что-то мягкое и услышала под собой истошный вопль. На меня побежали две тёмные фигуры. Кажется, я спугнула хиличурлов, а одного ещё и прибила. О попытках договориться думать было бесполезно, о бесславном побеге далеко и надолго по узкой скользкой тропинке тоже не могло быть и речи: либо я сорвусь, либо меня закидают камнями. Придётся мне без оружия и глаза бога смахиваться с тремя сонными хиличурлами. Резко вскочив с несчастного, я спихнула его, ушибленного и не до конца продравшего глаза, со склона, благо, место, на котором он лежал, обледенело от тепла его тела. Надеюсь, в реальном Тейвате недобитые мобы не респавнятся на прошлой точке. Рядом стоял факел, и я неожиданно поняла, что мне самой уже тепло. Вырвав конструцию из земли, я с трудом отбила вялый удар одного из оставшихся противников. Как ни странно, угли не гасли и не вываливались из миски. Схватив крепче факел за «ноги», я принялась раскручиваться вокруг своей оси, точно с двуручником, целясь хиличурлам в колени, при этом рискуя улететь вслед за первым бедолагой. Оба оставшихся громко ойкнули от ударов и ожогов. Согласно моим расчётам, сейчас они должны быть под пиро эффектом, следовательно… Я вырвала небольшую глыбу льда размером с булыжник и обрушила одному на колени. Он завизжал дурным голосом, а от его ног пошёл пар. «Есть!», — подумала я и схватила нехилый удар по чайнику от очухавшегося второго. В голове закружилось, но я таки нашла в себе силы спихнуть прыгавшего от боли первого с горы. С душераздирающим воплем он полетел вниз. Второй хотел ещё раз вломить мне в голову, но я едва увернулась, и он попал мне прямо в плечо. Боль как будто током прошлась по всей мне. Но у меня был план. Судя по всему, из-за тяжелых масок на головах и вообще странности пропорций у хиличурлов не такая хорошая вестибулярка, как у людей, поэтому они ходят на полусогнутых, а удар под колено, скорее всего, собьёт его с ног. Кулачками и своим плохо поставленным ударом я навряд ли смогу произвести должный эффект, но был и другой способ. Я рванула вперёд на своей предельной скорости. Умудрившись схватить хиличурла за руки (и получив пару царапин на память), я принялась кружиться с ним в польке. Сначала он был весьма обескуражен, поэтому не сопротивлялся, затем ему стало слишком плохо, чтобы вырываться, поэтому он впиявился мне в руки. Я рисковала навернуться вместе с ним, но молила всех архонтов о том, чтобы не умереть так бесславно. Меня уже начинало нехило подташнивать, а у хиличурла подгибались колени, и он перестал впиваться в мои руки, царапая их до крови. Резко остановившись, я рванула (инерция на моей стороне!) его в сторону, несчастный не устоял на ногах и со сдавленным хрипом полетел вниз. Я осталась одна. Надеюсь, сброшенные вниз мобы не будут респавниться. Вдруг голову пронзила такая резкая боль, что я вынуждена была сесть на землю и схватиться за виски, со всей силы давя на них ладонями. Поцарапанные длинными когтями руки саднили, на воротнике блузы была пара капель крови, видимо, вытекшей из ушей. Голова не кружилась, а прямо-таки вращалась вокруг своей оси с необычайной скоростью, точно как я с факелом пару минут назад. Во время схватки из-за прилива адреналина я не обращала внимания на боль и не чувствовала её, теперь ко всему прочему прибавился волчий голод и усталость. Такими темпами, я прямо тут замёрзну и умру. Хотя… холодно не было. Чуть-чуть придя в себя, я оглянулась и обнаружила, что помимо брошенного в снег и погасшего факела на огне висит котёл, вода из которого выкипела ещё не полностью. За костром — ящик. Как выяснилось, кострукция этого наскоро сколоченного инженерного чуда была такая непрочная, что развалилась от пары пинков. Внутри был редис и мешочек соли, которого хватит на несколько блюд. Ещё, как ни странно, рядом была маска хиличурла и горстка моры. А поодаль, среди молодых сосён росла мята. Если мне не изменяет память, есть один такой рецепт… Редис я грубо порезала металлической миской, которая когда-то была факелом (и её край тут же погнулся). Готовить я практически не умею, а бело-оранжевая полоска передо мной, увы, не выскочила, так что варила я на глазок. Есть пришлось ложкой, скрученной из многострадальной железной миски. В целом получилось весьма сносное варево, наверное, даже вкусное, если бы я была любителем овощей. Голод несколько притупился, а боль постепенно прошла. Немного отдохнув, я свернула факел из полена костра, тряпки, найденной чуть поодаль, и смолы молодой сосёнки (смолу кто-то явно целенаправленно добывал, так что проблем мне это не составило) и отправилась в путь. Идти было тяжело, узкая горная тропинка покрыта мокрым скользким снегом, ноги так и норовят соскользнуть. Несмотря на то, что я шла медленно, несколько раз чуть не сорвалась. Где-то вдали пару раз мелькали башни хиличурлов или чьи-то лагери, которые я старательно обходила стороной. Нарваться на митачурлов, похитителей сокровищ, Фатуи и прочую прелесть с моим рекордом (три сонных хиличурла за пять минут с кучей травм) было бы подобно смерти. Я старалась сосредоточиться на дороге, но в голове теснилась куча всяких мыслей и вопросов, точно рой разъярённых пчёл. «Кто я?» Очевидно, что человек. Смогу ли я получить глаз бога или, как путешественник, буду управлять несколькими стихиями одновременно? Есть ли у меня какие-то скрытые особенности? «Есть ли в это мире путешественник, или весь сюжет перестроен под меня?» На это вопрос я ответить не могла, но из тщеславия крайне надеялась, что среди гостей из других миров я единственная. «Что будет дальше?» Ответы расходились, многие из них были диаметрально противоположны друг другу, так что я, чтобы не расстраивать себя, решила не загадывать на будущее. «Буду ли я скучать?» Очевидно, нет. Прошлая жизнь и прошлые знакомые меня ничуть не прельщали, хотя, чем чёрт не шутит. Через некоторое время факел потух, затем потух ещё один, уже вырванный из земли. Больше костров на горизонте не было, а холод начинал постепенно пробираться к моим костям, минув лёгкий слой одежды. Всё ближе и ближе вырисовывались очертания винокурни «Рассвет», которая была обозначена мною как основная цель на данный момент времени. По правде говоря, я не знала, что рассчитывала там найти, но, во всяком случае, там хотя бы теплее, чем в этом ледяном аду. Я уже спустилась с горы и шла по пологой равнине. Вниз. Голод и холод терзали меня изнутри и снаружи, усталость камнем наваливалась на плечи. Лёгкий рюкзак казался непосильной ношей, но не хватало сил, чтобы стряхнуть его с плеч. Остановиться и передохнуть тоже было немыслимо: если я сяду, то уже не смогу подняться. Кажется, моё состояние приближалось к состоянию одиннадцатилетнего Гуинплена из романа Гюго, который в морозную ночь, сражаясь с вьюгой, босиком и с голым торсом нёс на руках младенца. Мне казалось, что время застыло. Уже была ночь, замёрзшие ноги еле переступали, хрустя снегом. Я набрела на ещё один факел и попыталась его вытащить, но из-за моей слабости вся конструкция рухнула в снег, и огонь потух. Холод пробирал до костей. Не знаю, сколько я шла, пока наконец не пришла к основанию горы. Наверное, от усталости и голода я не вспомнила одно обстоятельство, которое было ключевым. Река. Почти всю гору по периметру огибала небольшая речушка с плавующими по ней льдинами. Я замедлила шаг (останавливаться было опасно — вдруг уже не смогу пойти дальше), чтобы успеть хорошенько подумать, что делать. Конечно, я могу потопать к лагерю, но где-то там ошивается Розария. Или пойти к границе Ли Юэ, потратив на это всю ночь, и, скорее всего, упав без чувств, пройдя едва ли одну пятую пути. Найти упавшее дерево и перекинуть его через узенькое русло тоже представлялось немыслимым. Остаётся один способ — прыгать по льду, как горная козочка скачет по заледеневшим уступам. Скорее всего, я свалюсь в воду и умру от обморожения, но все альтернативные варианты гарантировали мучительную и долгую смерть в ледяной пустыне. У меня есть шанс… Дойдя до берега, я ступила на льдину. Кажется, лёд достаточно толстый, чтобы выдержать мой вес. Главное, чтобы ни одна из этих платформ не перевернулась от удара. Выбрав ближайшую льдину, я неловко прыгнула на уступ, едва не потеряв равновесие и не бултыхнувшись в студёную воду. Так, надо выбирать платформы пошире. Я, уже в сотый раз за последние пять секунд пожалев, что со мной нет Кэйи, снова прыгнула. Но недостаточно высоко: нога зацепилась за край, и я растянулась во весь рост на весьма внушительном куске льда. По инерции моя платформа проплыла ещё несколько метров. И я сделала ужасающее открытие. Встать я уже не могла. Если на хиленькие прыжки меня хоть сколько-нибудь хватало (наверное, помогал адреналин), то, чтобы подняться на скользкой поверхности, моих сил было мало. Мне повезло, что льдина проплыла достаточно, чтобы прибиться к другой льдине, уже на противоположном берегу. Правда, меня относило течением, но сила потока была не такой большой. Кое-как приподнявшись на локтях, я поползла по скользкому льду. Добравшись до края льдины, я вытягивалась, как гусеница, чтобы добраться до другой. Несколько раз мой живот ополаскивала ледяная вода, впивавшаяся точно иглами в почти голую кожу. С трудом я перебралась на другой берег и проползла метров пять. Холод отступал, но голод и усталость навалились с новой силой. Перед глазами всё темнело. «Как я, наверное, сейчас похожа на котёнка. Я обязательно выживу…» — подумала я и рассмеялась бы, но из моего горла вылетел хрип. Мир перед моими глазами покрылся тьмой.