Пожалуйста, исчезни.

Сколько бы он не старался, но не единая часть тела не желала вставать с постели. Он будто был прикован цепями к ней, сил не было даже на то, что бы бороться с этим пожизненным заключением. Глаза моргнули пару раз подряд, отгоняя нелучшие мысли. Но прогнав мысли прочь он почувствовал себя пустым. Стало как-то одиноко. Тяжело вздохнув и мысленно просчитав до трёх он привстал на локтях, и ликуя от приближающейся победы снова как жвачка прилип на поверхность. В данном случае это была кровать. Мягкая, тёплая. Особенно одеяло, которое пахло свежестью, а ещё ко всему этому в комнате было прохладно, от чего укутаться в одеяле хотелось сильнее. Даже есть он так не хотел. О нет… Живот предательски заурчал, будто там сидят голодные лягушки. Он рычит от злости и встаёт с постели через не хочу. Игнорировать голод тяжело, но возможно. Он лишь позже бубнит себе под нос, что есть он не будет. Тишину прервала вода, льющаяся из крана. Она не спеша утекала в водосток, от чего рыжий вздохнул, как только набрал в ладонь немного. Посмотрев на её поблескивающий от света вид он не спеша прижал ладони к лицу тем, самым не давая воде полностью стечь, а лишь намочить мягкую и такую бледную кожу. Он отстраняет руки от лица, чувствуя, как с щёк стекают капли, а ресницы намокли, тем самым становясь длиннее. Парень поднимает голову смотря на своё лицо. На глазах появляется пелена слез, как только он взглянул на небольшой стаканчик с щётками для чистки зубов. Переводя взгляд вновь на своё отражение, он видит, как рыжий парень, с покрасневшими до невозможности глазами, плачет. По щекам стекает уже не вода из-под крана, а солёные слёзы. Те самые, которые говорят о потере. О несчастье мальчишки, который утратил звание «Супер–Лучшего–Друга». Он трясущейся рукой смахивает слёзы, пытаясь успокоиться. Второй рукой он сжимает белую раковину, в которой сейчас плескается вода, утекающая в неизвестность. Губы превращаются в тонкую нить. Этими действиями он заглушает свой тихий скулеж щенка. Брошенного, нелюбимого щенка. Того самого, которого бросила в переулке даже собственная мать, а люди шарахаются и уводят детей подальше от блохастого зверя. Еврей опускает голову, зажмуривает глаза, что провоцирует новые слезы течь по щекам и докатываться до подбородка, где они собирались в небольшую капельку, свисающую с лица. А после капали в раковину, утекая вместе с водой в неизвестность. Он убирает руки от раковины и чуть шатнувшись отходит назад, одной рукой нащупывает бледно-зелёное полотенце и прижимает его к своему лицу. Слезы быстро впитываются в полотенце, так же, как и вода, которой минутой назад он пытался привести себя в трезвый вид. После полуминутного стояния он резко убирает полотенце от лица и вдыхает кислород, впуская его в лёгкие. Как же можно было до такой степени задуматься, что аж потерять контроль над дыханием и перекрыть себе воздух? Еврей лишь вновь взглянул на себя. Глаза стали вновь более белые, но красные сосуды в глазах явно лопнули от недостатка сна и слишком частого потока слез. Эти красные линии отходил от уголка глаз которое обычно называют слезное мясцо. Сами же линии расползлись от радужки глаз и по всему белому склеру. Хотя сейчас глаз выглядел скорее розовым, чем белым. Рыжеволосый оттянул пальцем нижнее веко и приблизился к зеркалу. Было неприятно, но он увидел, как раздражен глаз под веком. Теперь ему предстоит задача спать ночью, а не лежать, смотря в потолок и утопая в мыслях от безысходности. Ну или хотя бы пить таблетки. Это единственное решение сейчас. Он вздыхает настолько тяжело, что любой человек подумает, что у этого молодого парня кто-то умер. И он полон несчастья и горя. Парень вешает на крючок полотенце, и, дотянувшись до железного крана, легко нажимает ладошкой по регулятор воды. Та тут же затихает и прекращает течь. Лишь пару капель одиноко отделились от железного аэратора и упали прямиком в отверстие, куда утекает вода. Понаблюдав ещё чуть-чуть за стекающей каплей воды, мальчишка делает шаг назад, а после поворачивается и дернув за ручку открывает дверь, которая легко поддаётся и даёт еврею выйти. Кайл не спеша заходит в свою комнату и тут же устремляет свой взгляд на часы, стоящие на деревянной тумбе, что сейчас в темноте была темнее, чем обычно. Рыжеволосый даже шторы открывать не будет. Лишние силы потратит, а ему и так сейчас идти на гулянку с МакКормиком. Все же в выходные нужно прогуляться, особенно перед вечеринкой Крейга. Той самой, которая будет проходить в воскресенье, в 22:35. Это то, что написано на красной бумажке. Которая подло лежала на тумбе и так и кричала Кайлу: «Соглашайся на эту ебанную вечеринку! Там будет Стэн! Вы наладите общение и все будет как по маслу!» Зеленоглазого аж передернуло. Он проморгался пару раз, отгоняя мысли о вечеринке. С чего это ему туда идти? Кенни не хочется кидать, но боже, блондин не такой уж и маленький! Тем более он старше Кайла на два, мать его, года! Он фыркает в пустоту и что-то бурча себе под нос берёт из шкафа свитер, легкий, но очень тёплый и мягкий. Хотя при виде своей оранжевой толстовки мысленно плюет на свитер и тут же натягивает ее. Толстовка приятно грела кожу юноши. Он замёрз в собственном доме. Особенно пальцы рук, которые покраснели от холода, а тело неприятно бросало то в жар, то в холод. Рыжий так же быстро натягивает на ноги чёрные джинсы, не облегающие, а слегка свободные, особенно в районе щиколотки. Парень выдыхает, чувствуя тепло, и на лице появляется лёгкая улыбка, что в последний год появлялась очень и очень редко, а если и была, то её видел только Кенни. Какие-то мысли вновь заставили его загрустить. Мысли о Венди. Его так злило то, что все её так обожают и не замечают её настоящую! Парень зло сжал руки в кулаки от этих мыслей и тихо хмыкнув вышел из комнаты, не забыв взять свой телефон. Он, даже не завтракая, идёт в прихожую, тихо шагая по деревянным ступенькам в доме. Мало ли что, вдруг родители дома? Айк вот точно у своего друга на ночёвке, а взрослые неизвестно где. Они редко общаются. Он и сам не знал, как до такого дошло, вроде дружная семья. Была. Еврей отгоняет прочь нагнетающие мысли и снимает с крючка свою куртку. Он и не заметил, как оказался в прихожей. Пора перестать забивать голову ерундой. Он стал натягивать на себя свою любимую оранжевую куртку, которая была такой тёплая, что тот невольно вспомнил, как пару минут назад лежал в постели. Тихо вздохнув он застегнул молнию, и взглянув в сторону тут же подпрыгнул от неожиданности. Зрачки сузились, а сердце бешено забилось от страха. Он было хотел что то сказать, но его опередила явно злая женщина. — Куда ты? — её голос был груб и серьёзен. Брови свелись к переносице, делая лицо хмурым, заставляя морщины на лбу проявится чётче. Чуть обвисшая кожа на щеках, которая выглядела мятой и мёртвой, блестела от тусклого света в прихожей. Сама женщина была в рубашке и юбке, которая доходила ей до колен. Ноги из-за старости стали опухшие, вены стало сильно видно, это пугало и заставляло пройтись мурашкам по коже. Глаза давно не выражали ту радость, что и пару лет назад. Волосы преобретали серебристый оттенок, показывая, что женщина стареет. Хотя ещё посмотрев на её лицо можно это понять. — Гулять — тихо, но четко говорит рыжий, наконец-то отвечая своей матери на вопрос. Та от взгляда своего сына слегка удивилась и даже растерялась. Её опухшие пальцы на руках вздрогнули и сжались в кулак, заставляя вены на руках выступить сильнее. — Что? — она тихо и будто искренне удивляется. Но эта удивленность тут же сменяется злостью. — И ты даже не спросил у меня? — она пока говорила не так раздражённо. Только нотки в её дрожашем от недовольства голосе выдавали её настоящие эмоции. Почему его мать стала такой отвратительной женщиной? — Ты обязан был спросить разрешения! — голос становится более раздраженным, в глазах появляются искорки злости, которые она явно не скрывает. Рыжеволосый лишь съежился и сжал руки в кулаки, так, что бледные костяшки стали видны сильнее. Но он спокоен. Он сдерживает агрессию. Если месяца два назад он мог закатить истерику, то сейчас он держал себя в руках. Ему уже, если честно, плевать на данную ситуацию. Он привык к изменившийся матери. Что пошло не так? Что так изменило это женщину? — Я не обязан. — тихо прерывает он мать и смотрит на неё. Спокойным взглядом, будто ему действительно все равно. Хотя ему действительно все равно. — Мы это уже обсуждали или тебе напом...– Его перебила собственная мать, та которая ненавидит когда её перебивают, но сама это делает. Истеричка. —Ты что, взрослым себя почувствовал?! — Голос стал более громкий, её руки сжались сильнее в кулаки, от чего вены выступили так сильно, что казалось, будто они лопнут вот-вот. А её выпученные от злости глаза как в мультиках стали красными. Но это скорее всего кажется Кайлу. Он давно сошёл с ума. — Боже, кого мне пришлось родить.- уже прошептала женщина и взглянула в потолок. Еврейка и смотрит вверх, будто обращаясь к богу. Как иронично. — Не думала, что мой любимый Кайл станет таким ужасным человеком — шептала она, будто пытаясь вызвать жалость. Одна из ее из рук легла на грудь в области сердца. Она говорила это ещё и с пеленой слез на глазах, которые явно наигранны. — Мне жаль твою будущую девушку. — С чего ты взяла, что у меня будет девушка? — он приподнял одну бровь, и только что до него дошло, как это прозвучало. Его глаза тут же расширились, ведь он видел как изменилось лицо матери. Глаза, которые выражали усмешку, но в тоже время губы, которые скривились отвращении. Рот приоткрыт. Явно дешёвая красная помада ей уже не шла, особенно с её потресканными губами. А то, что её губы так растянулись в отвращении в свою очередь вызвало отвращение у Кайла. Брови её свелись к переносице, делая лицо удивленным. В её лице сейчас настолько много эмоций, и не понять, какая из них настоящая. — Тыгей? — с каким-то страхом спросила она. Парня передернуло, он смотрел на женщину в непонимании. Он не гей. Он натурал! Хотя, если так подумать, он не разу не смотрел на девушек. На их буфера, на их задницы (которые так любит паршивец Стэн). Все это вызывало… отвращение? Но и геем он не может быть. Он не смотрит на грудь парней в раздевалке, не думает о том, как его оттрахают в зад. Это тоже заставляло чувствовать ком рвоты во рту. Тот самый, который нужно проглотить обратно. Мерзость. — Ты гей? — громче воскликнула она. Злость. Опять вернулась на её лицо. Она же толерантный человек. А сейчас вдруг стала гомофобкой? Что за чертовщина?! — Мерзость.— прошептала она, вновь сжимая руки в кулак. — Я разочарована в тебе! — кричала женщина. Именно эти слова заставили её сына съежится и сдерживать слезы, моргая, дабы их убрать и скрыть. Но мать лишь усмехнулась. — Ты ужасен! — Парень тут же дёргает ручку входной двери и сразу срывается на бег. Параллельно утирая рукавом слёзы, которые обжигали его бледные щеки. Он смотрел вниз плохо видя, слезы так размыли картинку мира, что он даже не уверен, что идёт. Знаете тот момент, когда на ютюбе автоматически включается самое низкое качество? Вот сейчас он видел так же. Сам еврей не понимает, куда бежит, но прямо сейчас ему хочется оказаться в лесу и стать одной из жертв Эдмунда Кемпера¹. Просто стать его жертвой. Рот хватал ледяной воздух, от чего лёгкие жгло, но парню было все равно. Он бежал уже так долго, что счёт времени исчез. Слезы будто текли бесконечно, а чувство ничтожности увеличивалось. Где же тот уверенный в себе мальчик? Где ОН? Вот и он не знает. Хотя сейчас это не важно. Он даже свое дрожащий тело не ощущает, а лишь слышит собственный тихие всхлипы и сбивчивое дыхание. Со временем он стал бежать все медленнее и медленнее, пока не перешёл на шаг. Ноги стали подкашиваться и дрожать. Глаза закрывались и усталость взяла вверх. Парня окутало тьмой.