Все любят Дина

— Ты весь горишь... Артур Кетч был лучшим выпускником академии Кендрикс и лучшим агентом британского отдела Хранителей Знаний. Артур Кетч прославился безжалостным, беспринципным убийцей, не помнящим о нормах морали и никогда не знавшим о чести. Все пошло прахом, когда он ввязался в эту гиблую авантюру по устранению американских охотников. Все рухнуло, когда на его пути возник Дин Винчестер и походя пробил прочнейшую в мире броню из равнодушия, приправленного ядом. Умудрился, сам того не хотя, пробудить в Кетче самые низменные инстинкты. Беречь. Спасать. Защищать. — Ерунда... Дин хрипит, пытаясь подняться с холодного снега. Отшвыривает пальцы Артура ослабевшей рукой. Не замечая или попросту не придавая значения тому, как поджимаются узкой ленточкой губы не-друга. Артур уязвлен. Артур очень слаб. Артур беспокоится. И это, кажется, высшая степень того, что он никогда не должен был допустить. — У н-нас очень мало времени... Губы Дина покрыты белым налетом. И дышит он тяжело. Кажется, даже через все слои их одежды Кетч ощущает вонь разложения от раны Винчестера. Яд от отравленной пули. Яд медленно (все быстрей) его убивает. — Лежи спокойно, я должен помочь, иначе весь этот поход бесполезен. Он смешивает ингредиенты. И пальцы, касаясь края пылающей раны, они не дрожат. Они замирают, и Артур всего на секунду закрывает глаза. Дин дышит громко, надсадно. Дин кривится от боли, но пытается, как обычно, язвить... — Почему ты не взял с собой Сэма? Дину больно, и Артур, нанося целебную самодельную мазь, пытается его отвлекать. Это действует, потому что в этой жизни для Дина Винчестера имеет значение только одно — его младший брат. Двухметровая каланча, которого он (только он) зовет ласково "Сэмми". — Сэм нужен там, — обрубает холодно Дин. Ну, конечно. С чего бы он стал обнажать свою душу перед кем-нибудь вроде Кетча. Перед наемным убийцей, объявившим охоту на его близких, семью. И пусть сейчас они на одной стороне — Дин не забыл того, что случилось. Дин ничего не забывает вообще. И никого никогда не прощает. — Вообще, ты слишком много болтаешь. Нам пора в путь. Мама с Джеком могут быть где угодно. Мама с Джеком — не Сэм. И, кажется, что от этой ангельской заварушки Дин будет держать брата так далеко и так долго, как только сможет. Он ведь уже терял его, когда архангелы затеяли склоку. Там, у них на Земле. Кетч читал в их личных делах. — Если ты свалишься или умрешь, им это ничем не поможет. И не уверен, что Сэм... — Не смей говорить со мной про моего брата! Не после того, как вы пытали его. Дров наломал, не он — леди Бевелл, но сейчас Артур считает за лучшее промолчать. Потому что боль причинили его младшему брату. Больно сделали Сэмми. И то, что тот давно в состоянии сам за себя постоять — совершенно ничего не меняет. — Не стоит орать. Мы пойдем дальше, когда схлынет жар. — Я в порядке. Дин, сцепив зубы, встает. Его лицо — того же цвета, что снег, похрустывающий у них под ногами. Он остается в сознании ценой неимоверных усилий. Он — в общем-то просто человек, которого не готовили в специальной академии, не тренировали. Всем, чем он стал, Дин Винчестер обязан только себе. Ну и немного, наверное, их сумасшедшему папаше, бросившему детей вариться в горниле сверхъестественной дряни. Не удивительно, что эта жизнь спаяла братьев в одно неделимое целое. Кетч без дураков восхищен. А еще, наверное, чувствует зависть. Самую капельку. В том уголке пропитанной кровью, порохом, гарью души, где еще сохранилось что-то вроде тени надежды. На то, что однажды и он... Впрочем, нет. Для Артура Кетча не может быть никакого "возможно". Когда через несколько десятков минут они выходят из леса к почти разрушенной автостраде, и слышат на ней голоса, Дин подбирается. Дин Винчестер — опаснейший хищник из всех, что сотворил когда-либо Бог. Кетч ловит себя на том, что любуется. Подтянутой фигурой, щетиной на хмуром лице, зелеными вспышками, что пронзают зрачки разрядами молний. Как обещанье близящейся смерти и скорой расправы. Дин Винчестер — машина, созданная для убийства. Он прекрасен во всем. Кетч сглатывает насухую, с усилиям отгоняя морок и перехватывая автомат поудобней. У них с Винчестером здесь — работа. Все остальное — не стоящая ничего шелуха.