Steadfast soldier

***

— Я обещаю тебя не касаться… Если оно того стоит… — Джон прищуривается, внимательно оглядывая стоящего перед ним загадочно улыбающегося Роджера, быстро облизнувшего губы и сделавшего очередную затяжку, кивнув. — Стоит, поверь. — хитрый прищур и упертая в бок рука. Бегающие по проходящим мимо глаза, иногда кивок в ответ на приветствие. Как будто нельзя было найти более удобного места, чтобы обсудить такое… Поджарое гибкое тело змеей извивается в тусклом свете, и Джон рвано выдыхает, пытаясь уловить, поймать переменчивое движение, терпя неудачу за неудачей, и тихое шипение рождается в самой глубине его существа. Ничто не ограничивает его. Ничто. Кроме запрета на движение. Пальцы сворачиваются в кулаки от бессильной ярости. «— Ты хочешь, чтобы запрет был нарушен, но нет, я выдержу. — мысленно обещает себе он, сглатывая тяжёлый ком и напоминая о необходимости дышать.» Доступно только прикрыть глаза, когда чужое тело прижимает к податливой кровати, пригвождая к ней, и пальцы касаются самыми кончиками, сбивая дыхание и рождая слишком громкий шипящий вдох. Подушечки пальцев следуют по только им известным ориентирам, касаясь кожи, забираясь в душу. Раскинутые руки, дрожащие так, как будто их правда держат путы данного обещания. И выдаёт лишь напрягшееся тело, почти подкинувшее Роджера, сидящего на узких бёдрах, в своем резком движении, наверняка рождая улыбку на чужом лице. Улыбку, за которую не жалко отдать всё. — Посмотри на меня… — шепот вливается плавким воском в уши, не давая возможности сопротивляться приказу. Тонкая щель приоткрытых век впускает чуть темноты, в которой чужое тело кажется слишком светлым пятном, по которому стекает слабое подобие света, льющегося из окна, Вынуждая раскрыть глаза шире, А после уже не давая отвести взгляд. От того, как двигаются пальцы, гладя и словно втирая горячий взгляд в кожу, как масло. Локти скрывают на секунду, вновь открывая тело, по которому медленно скользят руки. Повторяя путь привычных касаний, которые как будто управляют руками, а не наоборот. Длинная шея, открытая запрокинутой головой. Волосы, касающиеся спины. «Ты знаешь, что я не нарушу обещание. Пока.» Кончики пальцев уверенно, но словно спрашивая разрешения, касаются тонкой кожи, гладят выступающие яркие соски. Смазывают и растушевывают чужое тело, не мешая слишком громко дышать, напрягаясь и не смея отвести взгляд. Скользят к втянувшемуся животу, дрогнувшему резким прерывистым дыханием. Разделяются, спускаясь к раскрытым бедрам, и животу становится горячо. Язык Джона пробегает по пересохшим губам, а уловивший это движение Роджер ловит мерцающий в темноте взгляд, медленно проводя ладонью по стволу и прижимая большим пальцем головку, сильно втягивая воздух в ответ на касание чуть шершавой подушечки к раскрывшейся уретре. Ноги сжимаются, приподнимая тело Тейлора, чего он, кажется, не замечает, увлеченный собственными движениями. Сдвигается вперёд, задевая напряженный член Джона, захватывая его своей рукой и сжимая два ствола одновременно. Длинное тело как будто плавится в скудном свете, превращаясь в текучую светящуюся лунную дорожку. Роджер неожиданно отпускает пальцы, возвращаясь обратно, чуть заметно вздрагивая и тяжело дыша, как будто пытаясь прийти в себя, откидывая волосы с лица. Глубокое дыхание расправляет узкую грудь, натягивая кожу, и шумное дыхание нарушает тишину. — Ждешь, что я нарушу обещание. Что ещё ты сделаешь для этого? — хрипит Джон, не пытаясь придать голосу хоть немного приветливости. Роджер в ответ опускает голову, улыбаясь так, что догадка становится уверенностью. Руки обнимают себя, и лицо вдруг завешивается волосами, пряча улыбку и закушенную губу. Тихий вздох заставляет замереть, когда Тейлор словно решается на важный шаг, прикрывая глаза и сознательно чуть сжимая, следом резко расслабляя ноги, прижимая своим весом сильнее, позволяя пальцам съехать по животу и спрятаться за спину, под слишком частое дыхание. Слишком медленно… Нет… Ты не сделаешь… Когда пальцы касаются пупка, взгляд пригвождает к месту. Скользнувшие за спину руки приковывают к себе, не давая отвести глаза, и осторожный, как будто неуверенный, вздох прошибает тело током, заставляя вздрогнуть и резво податься вверх, разрывая невидимые путы, вцепляясь в горячее тело руками, впиваясь в приоткрытые губы, всем телом втягивая пьянящий и дразнящий запах кожи, от которого дрожат ноздри. Тело Дикона двигается, как несмазанный автомат, но руки словно сами знают, что им делать. Чужие пальцы зарываются в волосы, позволяя скользить и гладить горячую кожу и раскрывающееся навстречу тело. Не мешая коснуться нежных гладких стенок, дразниться на самой границе, крепко прижимая к себе и лишь улыбаясь в шею на резкие попытки заставить зайти глубже… Изнывающее тело сводит судорогой, и пальцы уверенно проталкиваются в подготовленное, поглаживая на самой границе так, что плечи сжимает в тисках неожиданно сильных пальцев, а в живот резко толкается чужой горячий скользкий член, оставляя мокрую дорожку. Джон роняет не сопротивляющегося Роджера, раскрывающегося навстречу, касается беззащитной шеи, плавно входя до конца и замирая, позволяя длинным ногам сомкнуться на пояснице. Зная, что сорванный, как цветок, тихий стон принадлежит по праву, и собирая букет, обвязав его яркой лентой из быстрых и долгих поцелуев, покрывающих хрупкое тело. Касается покрасневших горячих губ, делясь с ними прохладой своих, и улыбается в ответ на хитрую плывущую улыбку. —…В другой раз моя очередь… — А ты стойкий солдатик… — …Я придумаю, не сомневайся…