Сердце демона

«Я вижу небо, в нём тишина, Я поднимаюсь к небу, еле дыша, И вдруг понимаю — это во мне душа, Странное дело — это моя душа...» А. Иванов «Боже, какой пустяк»

Элизабет открыла шкаф и долго, без интереса, смотрела на развешенную там одежду. Какое платье выбрать? Пальцами она перебрала по плечикам три вешалки. Серое хорошо - длинное, в меру нарядное, со свободными рукавами до кистей - но уж очень светлое. Лиз представила пятна крови на сером и невольно поёжилась - слишком пугающе, не многим лучше, чем на белом. Рассветно-розовое выпускное платье с тонким кружевом по вороту и поясу... Взгляд женщины задержался на нём несколько дольше. Она всё ещё в него влезала, разве что в талии было чуть более туго, чем раньше, 12 лет назад. Наверное, оно было бы хорошей моральной поддержкой - это воспоминание о днях беззаботной юности ещё ДО... Но, подумав, Элизабет так же отодвинула его в сторону. В крови оно будет смотреться ничуть не лучше серого, да к тому же ещё и смешно, а перед лицом смерти выставлять себя идиоткой не хотелось. Синее... Тёмно-синее длиной чуть ниже колен, с расклёшенным подолом и старомодным накладным воротничком из белого гипюра. Рукав коротковат, но в целом Лиз сочла, что платье идеально, синий цвет скрадёт красные пятна, а ворот можно отпороть. Она достала платье, села с ним к столу под лампой, достала маленькие ножницы и принялась за дело. Вчера Элизабет позвонила родным и друзьям и постаралась найти для них лучшие слова, что знала, но не прощалась. Прощаться было нельзя, чтобы никого не обеспокоить, хотя это и было трудно, иногда почти до слёз. Тем, кто живёт далеко, неделю назад она отправила открытки и небольшие письма. На работе взяла два неурочных выходных, но не уволилась - не хватило духу. В конце концов, какой смысл? Сегодня она боялась выглядывать в окно - все лица людей казались страшно искажёнными, а отдалённый собачий лай она стала слышать ещё с вечера и не спала всю ночь. Закончив с платьем, Лиз поднялась, встряхнула его, и, перекинув через руку, ушла переодеваться. Держаться она старалась строго и невозмутимо, будто собиралась на торжественный благотворительный приём, вернувшись, села перед зеркалом и стала расчёсывать отросшие и впервые за несколько лет покрашенные волосы. Затянув их в тугой скромный узел на затылке, женщина достала косметичку, чтобы придать бледному осунувшемуся лицу чуть более приличный вид, и вздрогнула от внезапно зажужжавшего телефона позади. Она протянула руку и поймала мобильник, на виброзвонке уползавший к краю стола. - Привет, Лиз! - услышала она на том конце голос подруги, уже заранее какой-то извиняющийся. - Слушай, мне ужасно неловко, но... Ты не могла бы ещё немного подождать? Я верну тебе долг послезавтра... Пожалуйста! Может, это ничего, а?.. - голос у подруги под конец стал такой умоляющий, что у Элизабет неприятно защемило в груди - будто она монстр какой, что её нужно так упрашивать! Да она, признаться честно, вообще давно забыла про этот долг, последний месяц было совсем не до того. - Конечно, Энди, без проблем, - ответила она, искусственно чуть растянув губы, чтобы голос звучал дружелюбней и мягче. Улыбаться по-настоящему у неё уже не было сил. - Точно? - недоверчиво переспросила подруга, чуя фальшь, но, конечно, не понимая, откуда она. - Абсолютно! - подтвердила Лиз, почувствовав облегчение, когда на другом конце радостно затараторили: - Спасибо-спасибо-спасибо! Целую тебя! Ты прелесть! Лиз нажала отбой и зажмурилась, то ли от горького удовольствия, то ли от стыда и неловкости. Может быть, именно Энди найдёт её тело. Послезавтра. И это будет не худший вариант - простая, бесшабашная и ветреная, миссис Бьюит переживает всё бурно, но... легко. Она быстро это забудет. А деньги - ей нужней. Справедливо, что ей и останутся. Срок договора истекал в полдень. Элизабет хорошо помнила, как щёлкнули стрелки часов в больничном холле, где она ждала вестей о сыне подруги и молилась, чтобы мальчик выжил. И помощь пришла в лице невысокого мужчины в строгом чёрном костюме. Его звали Кроули, и глаза его были красными. Он не стал ничего скрывать, и она не стала торговаться, зная, что отдаёт и кому. Тогда, в восторженные и романтичные почти 20 лет казалось, что это выход, что это - правильно. А потом... было уже просто поздно. Стрелки щёлкнули или это были пальцы демона, возвестившие исполнение сделки?.. Он стоял и улыбался, когда родня высыпала в холл, когда счастливая подруга в слезах висела у неё на шее, когда врачи радостно удивлялись чуду. Никто не видел его кроме неё, а Лиз смотрела на эту насмешливую улыбку и понимала - всё было зря. И вот теперь, через десять лет, она сидела на стуле посреди комнаты, одетая и причёсанная к собственным похоронам. Без пяти двенадцать залаяла собака, где-то за окном, но совсем близко. Элизабет медленно поднялась, открыла замок на двери и села обратно на краешек стула. Рычание и скрежет послышались в коридоре, адский пёс приближался, и приближение его было призвано вселить в жертву леденящий ужас, напугать до хрипа, до седых волос. Он бросился на дверь с разбега, привыкнув, что проход всегда приходится прошибать головой и мощными когтистыми лапами, но незапертая створка распахнулась легко, и пёс почти упал внутрь комнаты, удержался на четырёх разъехавшихся ногах и замер на секунду, удивлённый и недовольный нежданным гостеприимством. Увидев то, что ворвалось в её квартиру, Элизабет словно примёрзла к стулу от страха, у неё заледенело всё - руки, ноги, и, казалось, даже мысли. Если бы она сейчас и попыталась бежать, не смогла бы. Чёрная красноглазая псина размером с хорошего медведя, вздыбила шерсть на загривке, обнажила клыки и снова утробно зарычала, делая издевательски медленный шаг по направлению к жертве. - Джульетта! Фу! - вдруг раздалось со стороны двери, но фраза эта не сразу дошла до заторможенного сознания женщины, мозг сохранил её, но "вспомнил" лишь тогда, когда чудовище, секунду назад готовое броситься и разорвать ей грудь, вдруг захлопнуло пасть, покорно заскулило и плюхнулось на зад прямо посреди комнаты, как послушный поводырь лабрадор. - Привет, лапуля! - в комнату хозяйски развязной походкой вошёл мужчина в чёрном деловом костюме. - Ты что, серьёзно? - спросил он, глядя на Элизабет в упор, в притворном удивлении чуть вскинув брови. Женщина никак не отреагировала и продолжала завороженно, с выражением окаменевшего ужаса на лице смотреть на адскую гончую. - Эй, Элизабет! - гостю пришлось окликнуть её ещё раз и даже щёлкнуть пальцами у неё перед носом, чтобы контрактница, наконец, посмотрела в его сторону. - Ты меня узнаёшь? - спросил он медленно, с чёткими паузами между словами, наклонившись и глядя прямо в её широко распахнутые глаза. - Мистер К-Кроули... - с трудом произнесла она непослушными губами. - Прекрасно, - распрямился он. - А то я уж боялся, ты совсем... того, - он усмехнулся, сделав вращательный жест рукой у лба. Элизабет чуть пришла в себя, повела плечами и снова посмотрела на собаку, сидящую буквально в паре метров от неё. - Боишься моей псинки? - Кроули самодовольно улыбнулся. - Даа, отличная вышла сучка! Сам её растил! - и он пару раз изгоняюще махнул на неё ладонью. Джульетта недовольно, как будто даже немного обиженно зарычала, нехотя поднялась и утопала за дверь. - Иди-иди, погуляй пока, девочка. На твой век добычи ещё хватит, - проговорил демон ей вслед. - А нам с леди, - он снова повернулся к Элизабет, - ещё поговорить надо. - Ну, что, Лиз, - сказал Кроули со вздохом, заведя руки в карманы брюк и с интересом осматриваясь по сторонам, - я смотрю, ты готова? Всем позвонила, письма написала, со всеми попрощалась? - он сделал длинную выжидательную паузу. Женщина поняла, что от неё ждут ответа, и коротко, судорожно кивнула. - Прекрасно! - улыбнулся демон. - А с той своей подругой?.. Ну, помнишь? - Кроули нахмурился, будто силился припомнить имя и отошёл к окну. - Кстати, как там... её сынок поживает? Элизабет вздрогнула, губы её чуть искривились, будто она готова была заплакать. - Я... не знаю, - дрожащим голосом ответила Лиз, поворачивая голову в сторону и пытаясь поймать краем взгляда силуэт своего палача - мы не общаемся... - Ммм, - протянул Кроули как будто с досадой, - как жаль! И давно ли? Полагаю... после того, как она сказала: "Лучше бы этот ублюдок сдох!"? - Откуда вы... - Элизабет запнулась и всхлипнула, и, судя по довольному выражению на лице кредитора, именно этого он и добивался - её слёз. Того, кого не напугает адский пёс, доведёт до истерики изощрённое моральное издевательство. - Она... она это сгоряча. Кроули картинно всплеснул руками и сказал: - Ах, Лиз, Лиз! Да, это верно! Чего только люди ни делают сгоряча! Но мы-то с тобой знаем, - он опёрся рукой о спинку её стула и заговорщики наклонился к её уху, - что в этой горячности доля правды весьма велика, и дальше будет только хуже. О, да, Элизабет знала, знала, в какого монстра превратился тот милый пятилетний мальчик, за жизнь которого она продала свою душу. И знание это вызывало не сожаление о совершённом поступке, а горькую боль и отчаянное непонимание, как же так вышло?! Демон напомнил ей об этих чувствах, вытащил их наружу из дальних подвалов души, куда Лиз их запрятала, чтобы никогда не вспоминать. Плечи у неё дрогнули, глаза защипало от наворачивающихся слёз. - Видишь ли, - Кроули перешёл на деловой тон, пододвинул стул, повернул его спинкой к ней и сел боком, прямо напротив, - я всегда наблюдаю за жизнью своих клиентов. Это бывает очень занимательно, - он усмехнулся. - Так интересно, какую жизнь проживёт человек в те оставшиеся десять лет после заключения сделки? Вот, например, ты, - он стал перечислять, словно зачитывая пункты из досье, - два года работы в больнице санитаркой; восемь лет работы "нянечкой" в доме престарелых, плюс волонтёрство в приюте для животных, а о куче облагодетельствованных мимоходом друзей и родственников, встречных и поперечных я вообще молчу! Кроули говорил так презрительно, будто перечислял её преступления, а не добродетели, а женщина, сидящая напротив, всё больше и больше сжималась, словно и сама ощущала себя преступницей. - Нет, ну надо было так продолбать свою жизнь! - наконец воскликнул демон, и в голосе его как будто была искренняя досада. - Тебе была доступна тысяча сценариев, но ты выбрала именно такой. Я уже молчу о том, что ты могла сразу попросить жизнь мальчишки и кучу денег в придачу. За душу, за бесценную душу можно было попросить всё, что угодно! Хоть заморского принца и полцарства за ним! - он встал и прошёлся по комнате, он нервничал и, похоже, даже не притворно. - Но вы, люди, в большинстве своем такие лохи, что порой до боли бывает обидно за ваши глупые недальновидные и мелочные желания, которые приходится исполнять! Кроули резко замолчал на этой высокой ноте, прислушался и снова подошёл, наклонился к своей жертве и прошептал: - Что такое, Лиз? Никак ты... плачешь? - Зачем всё это?.. - проговорила Элизабет сквозь едва сдерживаемые рыдания. - Позовите пса, и пусть всё закончится, - она почти умоляла об этом. - О, нет, дорогая моя! - на лице у Кроули появилась жуткая улыбка палача. - Если я позову Джульетту, для тебя всё только начнётся. Но! Он чётко выделил это "но", чтобы жертва очнулась и сосредоточилась, снова сел на стул, только теперь верхом, и сложил руки на его спинке. - Я честный бизнесмен. И у меня к тебе есть деловое предложение, - демон посмотрел на Элизабет вопросительно, но его встретил только несчастный измученный взгляд. Её не напугали зловещие обещания, она жила моментом, и ей казалось, что больших мук, чем сейчас, испытывать просто невозможно. Кроули разочарованно приподнял брови, но продолжил: - Вряд ли ты хотела и... предполагала, что со спасением ребёнка получится вот так, правда? И, наверное, это несколько нечестно - отправляться на вечные муки за такого отморозка, пусть и малолетнего. Тебе так не кажется? Лиз не ответила, лицо её приобрело напряжённую сосредоточенность, но она всё ещё не понимала, куда демон клонит. - Его душу вместо твоей, - сказал Кроули тихо, но очень чётко, и голос его приобрёл ласковые нотки уговора. - Ты хороший человек, Элизабет, тебе не место в Пекле, а этот парень всё равно уже наш, он на два срока вечных мук себе уже заработал, так какая разница, отправится он туда сейчас или чуть позже? Соглашайся! Специальное предложение действует одну минуту, - улыбка успешного дельца и предвкушение выгодной сделки у него на лице. Женщина подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза, приоткрыла губы и произнесла ещё тише, почти прошелестела, но тоже очень твёрдо и чётко: - Нет, - так, что повторять не потребовалось. Лицо демона помрачнело, казалось, даже в действительности приобрело какой-то сероватый оттенок. Он встал, снова засунул руки в карманы и медленно отошёл к окну. Элизабет ждала, когда он окликнет гончую, и в душе её росло странное ощущение превосходства, придающее сил сесть на стул целиком, а не на краешек, распрямить плечи и дышать ровнее и, может быть, даже слегка торжествующе улыбнуться. Но демон почему-то медлил. Наконец, он с раздражением пристукнул каблуком по полу и с досадой сказал: - Вот... блин! Лиз оглянулась. Кроули стоял к ней спиной и смотрел за стекло. От двери послышались мягкие тяжёлые шаги и утробное рычание. Гончая вошла в комнату и вопросительно посмотрела на обернувшегося хозяина и жертву. В этот раз собака стояла совсем близко, и женщина вдруг подняла руку и потянула её к огромной лохматой голове. Но дотронуться она не успела - позади раздался громкий щелчок, и по её вытянутой руке и по второй, лежащей на коленях побежали неведомые кровавые письмена. Элизабет ахнула от неожиданности, хотя боли они не причиняли, только лёгкую щекотку. На мгновение витиеватая вязь вспыхнула, словно вырезанные раны и тут же растворилась и полностью стёрлась, не оставив следов. Оторвав взгляд от своей кожи, женщина взглянула перед собой, но вместо гончей увидела лишь странную, колеблющуюся пустоту, мокрые собачьи следы на полу и всё ещё ощущала горячее дыхание. Джульетта по-прежнему была на месте, только Лиз её больше не видела. В ладонь, в недоумении застывшую на полпути, ткнулся невидимый, но мокрый и холодный нос и невидимый шершавый язык на мгновение обвился вокруг её запястья, заставив женщину вздрогнуть. - Ну, как? Вкусно? - насмешливо спросил подошедший Кроули и потрепал по холке что-то в воздухе. - Извини, девочка. Сегодня не обломится. Гончая что-то недовольно заворчала, но, судя по следам, послушно отошла, а демон посмотрел на свою "клиентку". - Что... произошло? - спросила она в недоумении. Но демон только пожал плечами. - Я уничтожил твой контракт, - сказал он просто. - П... Почему? - Ну, - туманно и нехотя пояснил Кроули, - ты выбрала правильно, а я проспорил... сам себе, - он коротко усмехнулся. - И-и... что теперь? Он засмеялся и сделал широкий взмах рукой. - Теперь - живи! Учись, работай, развлекайся, выходи замуж, рожай детей... Что вы там ещё, люди, обычно делаете? Словом, наслаждайся жизнью! Ну, и... не связывайся больше с демонами, - он шутливо подмигнул ей и развернулся, чтобы уходить. Адская псина едва уловимым маревом поплыла перед ним, в дверях Кроули взмахнул рукой, и повреждённые петли исправились, створка двери захлопнулась сама собой и ручка замка повернулась, запирая квартиру. Элизабет ещё долго сидела на стуле посреди комнаты, растерянная, разбитая и подавленная, и в сердце её всё отчётливее стучалось чувство, которое эти десять лет она запрещала себе испытывать к кому бы то ни было. Она возненавидела этого демона. Господи, как же сильно!