* * *
Красивая вещица. И дорогущая небось. Такую в малфоевских ларцах хранить, а не в гриффиндорских шарфах... Снейп взмахом палочки поднял украшение над столом. Блики от горящих свечей заструились по невесомому серебряному кружеву, зажгли в глубине опалов крохотные звезды. Переливы завораживали, звали прикоснуться... Тряхнув головой, Северус прогнал наваждение. Моргана, занятая вышиванием, отвлеклась от пялец и какое-то время наблюдала за действиями человека. — Надо же, нашлось, — с легким удивлением проронила она. — А я уж и не надеялась. — Вы о чем? — О моем ожерелье, — волшебница вернулась к прерванной работе. — Ты его только что на стол положил. — Но прокляли его не вы, надеюсь? — Не надейся, — усмехнулась Моргана. — Невероятно... Проклятие продержалось столько веков! — Умею, когда захочу, — волшебница грациозным жестом поправила жемчужную сеточку на пышных волосах. — Я тогда страшно разозлилась на Ровену из-за Бедуира, ну и решила преподнести ей подарочек. Она заподозрила неладное, и то ли продала мои опалы кому-то, то ли спрятала... Словом, больше я ожерелья не видела. А как оно к тебе попало? — Выпало из рук гриффиндорской студентки, когда та зачем-то несла его в Хогвартс. Госпожа Моргана, какое проклятие вы наложили на ожерелье? — Медленная, мучительная и неотвратимая смерть, — по лицу Морганы бродила мечтательная улыбка. Если тысячу лет назад среди волшебниц бушевали этакие страсти, почему бы им не повториться в наши дни? Возможно, мисс Белл хотела таким образом устранить соперницу, размышлял Снейп, укладывая смертельное украшение в стеклянную банку и плотно закрывая особой крышкой. Неясно, откуда оно взялось в Хогсмиде, вещи подобного толка в деревенской лавке не купишь... МакГонагалл дала понять, что не желает иметь ничего общего с ожерельем и предоставляет коллеге полную свободу действий в отношении него. Следовательно, слизеринскому декану ничто не мешает загнать подлую побрякушку в Лютном за тысчонку-другую галлеонов. А если присовокупить к товару сведения о том, что серебро и опалы прокляты лично Морганой Ле Фей, то из скряги Хью удастся вытрясти и побольше.* * *
Мадам Розмерта считала Хогсмид редкостной дырой. Уже который год она мечтала перебраться в Лондон, но никак не могла подобрать подходящее помещение для будущего трактира. Когда же она наконец решалась на сделку, как назло, подворачивалась крупная партия огневиски по выгодной цене, или выпадал случай запастись дешевой мукой, сахаром и прочей бакалеей, так что свободных средств почти не оставалось. Опомнившись, Розмерта ругала себя за опрометчивость, а потом опять надевала чистый накрахмаленный передник и шла разносить сливочное пиво школярам и старое огденское подгулявшим лавочникам и отцам семейств. Желания своей клиентуры хозяйка «Трех метел» научилась угадывать без слов. Мальчишки, краснея до ушей, таращились на ее декольте, где с годами не теряла свежести округлая упругость; лавочники подмигивали со значением, отцы семейств, воровато оглядываясь, шепотом обещали рай на сеновале. Иногда, если ухажер был не стар, не очень пузат, и от него не разило козлом, Розмерта соглашалась. Несколько ночей выдались вполне удачными, но ее убеждения от того не менялись: Хогсмид — забытое богом место, где нормального мужчину днем с огнем не найти. Этот незнакомец трактирщице приглянулся сразу. Молодой, но отнюдь не сопляк, поджарый, крепкий. Жаль, лицо все в рубцах, видать, задира. Такие бывают горячи, Розмерта знала это по собственному опыту. Однако предполагаемый буян вел себя скромным трезвенником и говорил как по писаному, выказывая образованность и воспитание. Эта его особенность еще сильнее возбуждала женщину. Розмерта не стала бы преуспевающей трактирщицей, не умей она находить общий язык с самыми разными людьми. Она быстро познакомилась с «господином историком», сделавшись ради того подписчицей «Придиры», и повела осаду крепости по всем правилам искусства обольщения. Обручальное кольцо на пальце Квиррелла лишь подогревало азарт. Поглощенный журнальными делами и статистическими заботами Хагрида, Квиринус не замечал авансов трактирщицы. Она уже готовилась перейти к активным действиям, но тут в ее жизни случилось нечто странное и неприятное... Не в силах понять, что с ней стряслось, Розмерта отчаянно нуждалась в ком-нибудь, кто помог бы ей разобраться в происшедшем, а потом не стал бы болтать об услышанном. Похоже, бог трактирщиков внял ее молитвам: в ненастный день, когда и самые последние забулдыги предпочитают напиваться дома, а не в трактире, в «Трех метлах» объявился господин историк. Длинных предисловий ему не потребовалось. Розмерта, недолго думая, заперла заведение и увлекла посетителя за самый укромный столик. Там уже ждали стаканы глинтвейна, возникшие, как по волшебству. — Мистер Квиррелл... можно просто Квиринус? Вот спасибо! Понимаете, Квиринус, я будто спала на ходу: вроде бы соображаю, заказы принимаю-отдаю, а голова, как в тумане. — А что вы запомнили последним перед тем, как на вас нашло подобное состояние? — Квиррелл слегка отодвинулся, потому что Розмерта, рассказывая, подалась к самому его уху, жарко дыша вином и специями. — Мальчишка ко мне подошел, студентик из хогвартских. Беленький такой, бледный... На поганку похож. И что-то он мне сказал... а потом дал какой-то сверток. — Вы его разворачивали? — Нет, тот парень приказал не заглядывать внутрь и передать сверток... — Кому? — Квиринусу очень хотелось встряхнуть Розмерту, которая, казалось, вновь погружалась в транс. — Кому передать?! — В Хогвартс! Он велел доставить в Хогвартс! — несчастная трактирщица задрожала, на глазах показались слезы. — Потом я увидела ту девочку, в красно-желтом шарфе... Она вышла в уборную... я пошла за ней... Я не хотела, но меня будто кто в спину толкал! А вечером услышала, что кто-то чуть не умер на дороге... Неужели это я... это из-за меня?! — Вы не виноваты, Розмерта, — со всей возможной мягкостью проговорил Квиринус. — Насколько я понял из вашего рассказа, вы действовали под влиянием чар. Сдается мне, то было «Империо». — Непростительное? — в ужасе округлила глаза женщина. — Значит, та глиста белобрысая... — Не забывайте, существует и невербальный способ наложения чар. Школьник может быть и ни при чем, к тому же для наложения Непростительных требуются определенный опыт и знания. Взрослых волшебников в тот день в трактире не было? — Нет, кажется... Ох, дорогой Квиринус, что же это творится, среди бела дня честную вдову Непростительным! Еще винца желаете? А может, чего покрепче? — слезы на щеках Розмерты высохли, глаза начали призывно поблескивать, и по сочным губам уже недвусмысленно прошелся розовый язычок... Но Квиррелл не был настроен оставаться в обществе любезной вдовушки. «Империо» в истории с ожерельем обязательно заинтересует Северуса, и чем быстрее он узнает о Непростительном, тем лучше. Розмерта осталась очень обижена на историка, который с удивительной холодностью отверг ее горячие призывы и ушел, если не сказать сбежал. Случись рядом Сивилла, она бы объяснила расстроенной соблазнительнице, что уж таков ее муж: если загорается какой-то идеей, остальной мир перестает для него существовать. Но Розмерта предпочитала держаться подальше от жен выбранных ею мужчин.* * *
— Очень интересно, — Хромой Хью щурился на ожерелье, поблескивающее за стеклом банки. — Откуда оно у тебя? — Это важно? — Видишь ли, за твоими опалами числится девятнадцать трупов. И это только на моей памяти. Ты забрал их с двадцатого? Простое любопытство. — Они едва не убили школьницу, когда та несла сверток с украшением в Хогвартс. Девочка выжила, ожерелье передали в мое полное распоряжение. Хью, не моргая, смотрел на Снейпа. — Месяц назад я продал очень похожие опалы Горбину и Бэрку. Дай мне банку. Надев перчатки из толстой кожи, торговец достал украшение. Повертел его в руках и аккуратно вернул на место. — Да, те самые. Подозрение, возникшее у Северуса после беседы с Квиринусом, с каждой минутой делалось сильнее. Если бы сама мисс Бэлл купила ожерелье, зачем бы она понесла его в Хогсмид? И, зная о последствиях прикосновения, наверняка бы позаботилась о своей безопасности. Итак, все сходится: сверток с опалами школьнице передали в «Трех метлах». Но кто его туда доставил: трактирщица, которая в таком случае соврала Квирреллу, или пока неизвестный беловолосый подросток? — Хью, я отдам тебе опалы бесплатно. Точнее, в обмен на информацию. Хромец молча приподнял редкие бровки, что означало «я весь внимание». — Узнай, кто купил у Горбина и Бэрка ожерелье. Белокожих блондинов-старшекурсников в Хогвартсе училось немного. Меньше трети из них могли себе позволить крупные расходы. И совсем мало нашлось бы тех, кто решился бы применить Непростительное к волшебнице. Снейп почти не сомневался, что знаком с этим школьником. К вечеру сова от Хью принесла клочок бумаги с двумя словами, превратившими предположение в уверенность: «Малфой-младший».* * *
— Не знаю я никакой Белл... Меня вообще в тот день в Хогсмиде не было. Декан откинулся на спинку и кресла и отбил на подлокотнике короткую нервную дробь. Слизеринец-хитрец, слизеринец-гордец, наконец, слизеринец-мерзавец — это в порядке вещей. Но слизеринец-дурак — нет, нет и еще раз нет. — Перестаньте изображать слабоумного, Драко. Мне известно, что именно вы приобрели ожерелье и наложили «Империо» на трактирщицу. Директор и профессор МакГонагалл ждут от меня имени виновного в том, что произошло с мисс Белл. Я на вашей стороне, но, если не буду знать всей правды, не смогу вас защитить. Итак? Малфой из бледного сделался серым. Он смотрел на Снейпа со смесью изумления и ужаса и молчал. — Кому предназначалось ожерелье? — спросил Северус. — П-профессору... профессору МакГонагалл. На миг Снейпу показалось, что головоломка сложилась. Драко получил от Волдеморта приказ устранить гриффиндорского декана и таким образом расчистить дорогу к Поттеру. Тогда логичным выглядит выбор гриффиндорки на роль курьера и дамского украшения в качестве орудия убийства... В сознании возник образ «железной Минни» в пышных драгоценностях, и головоломка вновь рассыпалась. — Вы задумали убийство профессора МакГонагалл? С какой же целью? — Ну... — Драко понял, что увяз, но отступать было поздно. — Хотел отомстить за всех слизеринцев. Чего она вечно баллы снимает... Ответом ему стал издевательский смех. — Продайте свою замечательную идею гриффиндорцам, — отсмеявшись, посоветовал декан. — Уверен, меня прямо-таки завалят прОклятыми перстнями и тому подобным. А теперь шутки в сторону, Драко. Я жду от вас правды. — Ничего я вам не скажу! — выкрикнул Малфой, дергая запонку на манжете левого рукава. — Я теперь такой же, как вы, и не обязан вас слушаться! Кожа вокруг Метки успела побелеть. Очевидно, Повелитель поставил ее в конце лета, подумал Снейп. Таким образом накрепко запечатав мальчишке рот. — Пока вы находитесь в Хогвартсе, вам придется меня слушаться, хотите вы того или нет. — Я пожалуюсь Темному Ло... — Повелитель вам не мамочка, — осадил его декан. — Вы еще не пробовали его Пыточное? Незабываемые ощущения, уверяю вас. — Все равно я должен сам, сам... — забормотал Драко. — Мне нельзя никому говорить о задании! — Но вы можете и не говорить. Просто позвольте мне... — Нет! — взвизгнул Малфой. — Не смейте! Он шарахнулся к двери и стрелой вылетел прочь.* * *
Отчет по численности кентавров, единорогов и прочей лесной живности был завершен точно в срок и выглядел внушительно. Хагрид, с благоговением принимая от Квиринуса толстую папку, смахивал на счастливого папашу, берущего на руки долгожданного первенца. — Уж так выручили, мистер Квиррелл! Вот спасибо так спасибо! Как и следовало ожидать, документы в Министерстве магии приняли без вопросов. Хагрид на радостях закатил пир горой, выставив для гостя такие разносолы, каких тому пробовать еще не доводилось. После третьей кружки лесничий зачем-то оглянулся на дверь и, понизив голос, сообщил, что, мол, есть у него один секрет, про который ни одна живая душа не знает. У Квиринуса изрядно шумело в голове от крепчайшей хагридовой браги, но он постарался сосредоточиться и сказал, что внимательно слушает, и вообще — могила. — Вот о них-то я и толкую... О могилах-то. — О чьих могилах? — оторопел Квиррелл. — Об ихних, — со значением проговорил Хагрид. — Основателей, то есть. Я их нашел в горах.