***
В офисе траур. Дима сидит в своей комнате уже второй день. Никого не впускает. Даже Сударя. Никакой работы, игр, фильмов, заброшек, проектов — ничего. Вся команда напряжена по максимуму. Сударь с Данияром за барной стойкой думают, писать ли им объявление о пропаже человека и каким образом они будут объяснять это его матери. Лиза и Арина не хуже Димы сидят на иголках, пытаясь отвлечься и найти способ вывести Масленникова из комнаты, где он сидит, как отшельник. Ему иногда кладут еду у двери. Утром подноса уже нет, а посуда помытая лежит на своём месте. В комнате постоянно выключен свет. Никто не решается нарушить депрессию Масленникова. Никто не знает, о чём он думает. Полина пыталась зайти, но, по её словам, он выпроводил девушку своим самым серьёзным и строгим тоном. Да что уж там, даже малышка Цири не радовала грустного деда. Вася пытался позвонить Диме, вывести его куда-нибудь, но его звонок даже не приняли:«Пока я с тобой разговариваю, мне могут позвонить и сказать что-нибудь о сбежавшем Эмиле», — железная логика. Следуя этому принципу, людям вообще страшно по телефону друг с другом разговаривать. Что-то же случится.
Артём и Артур? У них нет дел. С одной стороны, это — ура! Отдых! Уху! А с другой, это тот же траур, как и у всех. Если у босса нет настроения, то о каком настрое команды идёт речь? Они и не знали, что думать, но в дверь неожиданно постучали. Все машинально посмотрели на кабинет Масленникова. Ничего. Наверное, он опять думает, что это какая-нибудь уловка, чтобы вывести его наружу и поговорить. Ну или он просто спит. Что-то из двух. Сударь быстро подошёл к двери и вздохнул, открывая. — О, Стас, привет, — пытался улыбнуться, но вышло очень неправдоподобно. — Хей, ты чего такой хмурый! Все же хорошо будет, ну! Никто же не умер! — стукнул по плечу и поставил какую-то коробку на пол. Спустя две минуты он прошёл в гостиную, — капец, пацаны, у вас тут атмосфера... Чего ж вы? — он искренне не понимал, к чему все эти грусти, ведь это никак не вернёт Эмиля домой, — а где царь? — ему с томным вздохом указали на дверь, — спасибо, — улыбнулся и пошёл в указанном направлении. Находящиеся в комнате просто проводили его смиренным взглядом. Они уже не верили ни во что. Да, присутствие Стаса давало им какую-то слабую надежду и даже чуть поднимало настроение, но на своём опыте они могли только гадать, сколько секунд пробудет там мужчина, пока его не выгонят. Он осторожно постучал и зашёл. Вокруг было темно и мрачно: окна закрыты шторами, всё в темноте, только электрические часы слабо освещали комнату, периодически изменяя цифры на дисплее. — Эй, Дим, что у тебя за депрессия? — Оставь меня одного, пожалуйста. — А может тебе лучше выговориться? Почему ты сидишь один? Это так на тебя не похоже, я удивляюсь... — Стас, пожалуйста, покинь комнату, оставь меня одного. — Чего ты ждёшь? — Стас, я попросил. — Его? Эмиля, да? — Стас! — неожиданно резко и грубо выкрикнул Масленников. Его голос дрожал. Руки. Ноги. Никогда такого не было. Он пережил столько эмоций в жизни, столько заброшек и людей, но тут всё иначе. — Пожалуйста, уходи.— Он сидел на полу у чёрного дивана, сжимая в руке пластиковую бутылку с водой. Неподалёку лежало какое-то электрическое устройство. Что-то типа сигареты электронной, что Дима курил на одной из совместных трансляций. Масленников грустно смотрел в правый угол комнаты. Стас глубоко вздохнул и медленно сел рядом. Обнял. Дима, как маленький ребёнок, сразу схватился за жёлтую толстовку и тихо заплакал. Он очень редко плакал. Но держать в себе уже не может. Запутался. В его голове крутились мысли, что не давали бедному спать, есть, жить. Ему нужно выговориться. Ему нужен тот, кто не осудит, а поддержит. Ему нужен Эмиль. — Стас... — хриплым тихим голосом позвал Масленников, — я запутался. Помоги мне. — Только ты сам можешь помочь себе. Я могу лишь выслушать, — крепко прижал того к себе и гладил по голове. Так успокаивающе. Так по-отцовски. — Неужели Эмиль правда... Любил меня всё это время? Я всегда думал, что он просто близкий друг, что он считает меня своим другом. Я и рассказывал ему всё. Хотел помочь, хотел как-то развить в интернете, открыть новые границы жизни. Он замечательный человек. Человек, который должен быть счастливым. Окунувшись в своё фальшивое счастье я и не замечал, как он начал отдаляться, страдать. Я был уверен, что Влад хочет навредить ему, воспользоваться, но я и не замечал, как сам внаглую пользуюсь им и его чувствами ко мне. Откуда же я знал? Я был уверен, что Полина та самая. И всё. Я... Я такой ужасный человек. Я не представляю, что пережил Эмиль. Только сейчас я все осознал. Я начал ценить его, когда потерял. Почему мы ценим, когда теряем? — он говорил то медленно, то быстро, но при этом прерывисто и резко. Голос предательски дрожал, его всего трясло. Успокаивало то, что находился в больших и крепких руках, которые не дадут его в обиду. Он такой ребёнок. — Ты не ужасный, Дим. Тебя тоже можно понять. Я очень рад, что сейчас ты осознал всю ситуацию и не будешь делать опрометчивых поступков. Помни, что раз упустив шанс, можно лишиться его навсегда. Действуй. Не нужно сидеть тут в одиночестве. Нужно что-то делать. Ты не вернёшь Эмиля таким образом. Давай сейчас мы будем спать, а завтра вместе пойдём его искать? — Думаешь, я не искал? — горько усмехнулся Дима, отодвигаясь и быстро стирая следы от слез с щёк. — Думаю, что нужно сделать это все вместе. Как ты считаешь, Эмиль рад, что ты сидишь сейчас один и практикуешь самобичевание? — Я ничего не считаю. — Дима, ты любишь его? — вроде, этот вопрос ему уже задавали ранее, но почему сейчас сердце замерло, а после забилось в бешенном ритме? — хорошо, другой вопрос: он дорог тебе? Ты скучаешь? Что ты сделаешь с ним, когда он вернётся? — Я обниму его. Он самый дорогой человек для меня. Я безумно скучаю и хочу поговорить с ним. Ещё тогда, на кухне, после поцелуя... Я хотел сказать, что мне Полина не нужна, что я все решил для себя. Но я даже не думал, что не произнёс этих слов. Но и целовать его не хотел... Я не знаю, я запутался... — Кроме тебя никто не даст эти ответы. Реши сам, но помни мои слова. А сейчас приводи себя в порядок, отдыхай и завтра идём в свет. Понял? — улыбнулся и встал, несильно хлопая по плечу. Дима улыбнулся. Спустя столько времени — искренне. Стас медленно встал и пошёл к двери. — Стас, — повернулся, — спасибо тебе, — улыбнулся и ушёл, оставив Диму наедине с собой. Он решительно сжал кулак и поднялся с пола. Масленников чуть поискал что-то в компьютере и лёг на диван, быстро засыпая. На Стаса смотрели 7 пар глаз (включая Цири). Его встречали, как героя. — Как прошло? Всё нормально? — его завалили подобными вопросами. Улыбнулся. — Завтра ждите обновлённого Дмитрия Масленникова. Он не дурак сидеть в комнате и бездействовать, понятно? — демонстративно посмеялся Стас. Его слова и поведение успокоили всех в одно мгновение. Казалось, что даже малышка Цири всё поняла и расслабилась. Началась оживлённая беседа, а главное, что не только о Диме.***
Уже полдень. Дима, на удивление своё и всех в офисе, встал невероятно легко и бодро. Выйдя из своей коморки, он уверенно улыбнулся и пошёл в ванную, где быстро привёл себя в чувства и переоделся. Спустя полчаса он сидел со всеми за столом. Разговаривал, будто ничего не произошло за те дни. Он твёрдо высказал свою позицию на ближайшие часы. Его внимательно выслушали и согласились. Им нравился такой настрой. Сударь радостно улыбнулся, когда Масленников сказал ему, что они поедут к каким-то друзьям Димы за помощью в расследовании пожара и поисках парня. Арина и Лиза тоже пошли собираться, но уже по своим менеджерским и женским делам. Пришла пора налаживать график. Артём с Артуром, конечно, были рады, что их Дима вернулся, но в «дурака» с пивом теперь не поиграешь. Дима собирал в коридоре свою сумку. Поторопив Никиту, накинул её на себя и выбежал из офиса к лифту. Масленников ждал и от нетерпения стучал ногой по кафельному полу. Долго. Как только двери открылись, он хотел рвануть, но... — Эмиль... — от шока скинул сумку, — Эмиль! — счастливо крикнул Дима на весь этаж, ринувшись к парню. Сковал его в самые крепкие объятия и улыбнулся своей самой яркой и искренней улыбкой. Сударь быстро подбежал к лифту. Сначала, конечно, он был в шоке, хоть и не видел Иманова за большой спиной друга, но после тоже обрадовался и хотел заобнимать того до смерти, чтобы не поступал так больше. Дима чуть отстранился и посмотрел в лицо сбежавшего. Сразу помрачнел. Парень даже не улыбнулся. Смотрел холодным и гневным взглядом. — Иди нахуй. — толкнул плечом, выходя из лифта. Двери закрываются и Масленников медленно едет вниз. Без сумки. Без Сударя. Без Эмиля. Без всего.