Тут комментарии не нужны

      «Иди нахуй» — эта фраза крутилась в голове Димы всю короткую поездку в лифте. «В смысле, блять?» — разозлился и быстро нажал на кнопку нужного этажа, сразу поехал наверх. Внутри было пусто. Он так долго ждал возвращения своего младшего, а тот с порога послал его далеко и надолго. Разве это правильно? Вернулся на свой этаж. Подошёл к офису, агрессивно открыв дверь. Замер. Вокруг блудного сына собралась приличная толпа: его обнимали, тискали, интересовались самочувствием, гладили по голове. Эмиль был приятно удивлён. Он не ожидал, что его так ждали, скучали. Он нужен. На секунду на его лице появилась счастливая улыбка, которую он приказал себе ранее жестко контролировать. Быстро её спрятав серьезной физиономией, парень посмотрел на входную дверь, где стоял рассерженный Масленников, облокотившись на стенку. Иманов перевёл взгляд на Сударя, выискивая в нём поддержку. Тот прочистил горло.       — Что ж, Эмилька, мы все очень рады, что ты отдохнул, хоть и напугал всех до безумия. Не делай так больше, бро, окей? — ему кивнули в ответ. Никита вздохнул и слабо улыбнулся, приобняв за плечо младшего и повернувшись лицом к Диме. Устало вздохнул. — Есть человек, который переживал больше всех нас, вместе взятых, — осторожно развернул Эмиля лицом к Масленникову, — вам есть о чём поговорить, — отошёл.       — У меня нет желания с ним разговаривать. Сейчас. — повисла гробовая тишина. Она была слишком угнетающей. Все боялись и слово сказать. Никто ничего не понимал. Спустя пару секунд такой напряженной обстановки, Никита осознал, что надо разруливать ситуацию, но его перебили.       — Увы, тебе придётся. Это касается твоей квартиры, — сдержано уведомил старший у двери, выпрямившись.       — Да, там ситуация произошла... Ну... — почувствовав на себе волнительный и заинтересованный взгляд, Сударь занервничал.       — Что с ней?       — Пожар на первом этаже, — отрезал Масленников, смотря в пол, будто нашёл там что-то интересное. На мгновение он поднял взгляд и увидел с каким шоком и ненавистью на него смотрит Иманов. Стало не по себе, когда младший тихо посмеялся. У него не эмоции, даже не эмоциональные качели. Американские горки.       — Это что, шутка? Вы хотите меня проучить, да? Интересно получилось, молодцы, лучше не придумаешь, — этот смешок был максимально истерический и нервный. Он не хотел верить в это. Посмотрел на Артёма с Артуром, на девочек, да даже на Сударя — их мрачные лица кричали о том, что это правда, — да нет, вы что... — улыбка быстро пропала. Разочарованно заглянул Диме в глаза, — нет... — тихо помотал головой Иманов, в следующую секунду рванув со своего места, быстро пробегая мимо Димы к лестнице. Масленников мгновенно схватил свою сумку со столика и побежал.       — Пизде-ец... — схватился одной рукой за голову Артур.       — Поддерживаю, чувак, поддерживаю, — постучал по плечу Артём, тяжело вздохнув. Все посмотрели на Сударя. Тот лишь повёл плечами.       — Они сами справятся, не думаю, что нужна наша помощь, — он бросил сумку на пол и, разувшись, пошёл в свой кабинет, оставив всех в угнетающей тишине.

***

      — Эмиль, подожди! — выкрикнул Дима, когда тот садился в свой автомобиль, — Позволь поехать с... — его даже не дослушали. Его даже не слушали. На него даже не обратили внимания. Эмиль оперативно завёл двигатель и уехал. Дима понял, что это бесполезно и направился к гелику. Через минуту уже ехал за Имановым в его квартиру. Ехали они быстро, несерьезно нарушая правила дорожного движения. Пару раз даже пришлось подрезать какого-то деда на жигулях.       Масленников странным образом идеально ровно и быстро припарковался, вылетая из машины. Побежал к лифту, пока младший решил испытать удачу на своих двух. Девятый этаж, как-никак. Чудо, но Дима добрался до квартиры раньше, спустя пару секунд прибежал Эмиль, в отчаянных попытках отдышаться. Старший перекрыл ему ход к дверям.       — Послушай. Давай успокоимся. Наладь своё дыхание. Я всё объясню. Сейчас ничего не горит, окей? — тот молчал, смотря в пол и рукой оперевшись на стену. В груди болело. У старшего есть шанс, — хорошо, спасибо, — вздохнул и медленно начал, — после последней встречи я попросил наших приехать к тебе. Они позвонили и сказали, что из окон валит дым. Вызвали пожарку и прочих, а когда приехали и потушили, тебя уже не было. Мы безумно испугались, — Эмиль осторожно поднял голову, — спасли, что могли. Второй этаж цел. До твоего возвращения я хотел всё восстановить, но не получилось. В общем, вот, — протянул ключи, — действуй. — Иманов недоверчиво посмотрел на протянутые железяки, но быстро взял. Подошёл к двери. Снаружи ничего не изменилось. Дверь неуверенно открылась. Эмиль замер. Всё было покрыто чёрной сажей. Резкий запах гари ударил в нос. Голова закружилась. Ещё не выветрилось. Иманов осторожно вошёл, держась за стеночку и осматривая всё вокруг. Первый этаж и немного лестницы на второй — все было чёрным. Закашлял. Нет, это не приступ, просто много пыли и черноты. Иманов прикрыл лицо рукавом, как сзади ему протянули пару влажных салфеток. Он развернулся и увидел взволнованного Диму. Долго не решался, но взял салфетки. Пригодится в любом случае. Младший быстро заменил рукав на салфетки и медленно двинулся вперёд. Ему не хотелось плакать. Хотелось ругаться, желательно матом. Пустота. Шок. Он спит? Только вернулся, а уже проблемы. Ничего нового. Они гуляли по квартире в полной тишине уже очень долго. Эмиль поднялся на второй этаж. Вздохнул. Тут все в норме. Вдруг Иманова передернуло и он быстро спустился на первый этаж, подбегая к полусгоревшей коробке. Странно, что она сгорела не полностью, только внешне. «Чёрт...» — подумал Эмиль, когда увидел чёрную кучку около неё. В голове вспыли воспоминания той ночи, когда он разорвал все фотографии: — «А может, оно и к лучшему?» — вздохнул, убрав салфетки в задний карман.       — Я всегда знал, что курение — зло, — горько усмехнулся и подошёл к окну. Дима осторожно ходил у кухни, оценивая ущерб.       — Не переживай, я помогу со всем, — посмотрел на чужую спину Масленников.       — Спасибо, я сам. Это моя ошибка, сам всё исправлю, — вздохнул Эмиль, присаживаясь на корточки, чтобы поднять какую-то безделушку.       — Позволь помочь тебе.       — Твоей вины тут нет. Спасибо, что составил компанию. Можешь идти, я хочу побыть один, — медленно поднялся и посмотрел на старшего.       — Эмиль... Прости, — нервно сглотнул Дима, пытаясь поймать взгляд Иманова.       — Да за что? — усмехнулся.       — Эмиль, я всё знаю.       — Звучит интригующе. О чём ты знаешь? — продолжал горько улыбаться: — «Страшно. Очень страшно».       — О твоих чувствах, — сделал небольшую паузу. Эмиль мгновенно перевёл всё своё внимание на Масленникова.       — Не бери в голову, — отвернулся.       — Эмиль, — голос стал сильнее, — прости меня. Я был таким мудаком, я...       — Я рад, что ты понял это. Ты не виноват. Прости, что запряг тебя всем этим, — посмотрел через серое окно на город.       — Нет, ты дослушай. Я...       — Такая серая атмосфера сразу стала, не думаешь?       — Эмиль...       — Я не замечал раньше, что это здание такое высокое... — отчаянно пытался перевести тему, как Дима значительно сократил расстояние между ними.       — Эмиль, блять! Хватит! — выкрикнул тот, откинув на диван какую-то ложку, привлекая внимание. В ответ лишь нервный смешок. — Давай не будем бегать. Давай обсудим все здесь и сейчас.       — Давай, — вызывающе развернулся Иманов, смотря в карие глаза. Он так давно молил поймать этот чудный момент, чтобы со всей нежностью утонуть в этих глазах, но увы. Дима опешил от такого резкого ответа, так ещё и согласия, но виду не подал.       — Спасибо, — тяжело выдохнул, — за то время, что тебя не было, — чуть откашлялся. Помещение, в котором они находились, явно не из лучших на данный момент, — я многое обдумал. Прости, что тебе пришлось пережить всё это. Я понял всё на себе, пока тебя не было. Я безумно переживал, правда. — «Ты не мог пережить всё. Ты не понимаешь. Ты не переживаешь. Тебе посрать».       — Я понял. Спасибо, — кивнул Иманов, — зачем тебе все это? С какой целью ты это говоришь? Уверял, что знаешь о моих чувствах. Таким поведением только больше вводишь меня в заблуждение. Я для тебя друг? Если да, то я тебя понял. Просто уходи, я приведу себя в чувства, и мы навсегда покончим с этим, — отвернулся Эмиль, что-то ковыряя в раме. — «Не плачь. Ты сильный. Ну что началось, а?»       А Дима молчал. Вроде бы, простой вопрос, а ответа всё ещё нет. Есть два исхода и они зависят от ответа Масленникова. Эмиль ничего не ждал. Ничего хорошего. Он смирился.       — Ты очень дорог мне, — осторожно начал Дима, — ты мне нравишься, Эмиль, — Иманов быстро поднял голову, — «Нет», — я люблю тебя, — нервно вздохнул Дима. Его почти трясло изнутри. Слова давались трудно, шли из самого сердца, но после стало так легко. Он был горд. Он решился. Он разобрался в себе. Всё это время уверял себя, что не может любить парня. Это дружба, иного быть не может. Это же неправильно. Но вся Димина толерантность кричала об этом. Отчаянно искал повод влюбиться в Полину, чтобы отвлечься. Не получилось. Стало хуже. Намного хуже. Что он чувствует к младшему? Долго рассуждал об этом, пытаясь найти оправдание. Самое время исправить ситуацию. Эмиль точно растает и согласится. Они будут счастливы, все будут рады. Дима незаметно посмеялся, опустив голову. Иманову не смешно. Его, буквально, трясло от обиды и злости.       — Я предполагал, что для тебя всё это шутка, но чтоб настолько... — его голос был очень низким. Он дрожал. Улыбался.       — Что? Нет, я не шучу... — не успел договорить, как ему прилетело в челюсть. Туда же, куда его ранее ударил Влад.       — Мудак. Тебе это нравится да? Я устал от тебя. Пожалуйста, исчезни! — он переходил на крик, — «Я не верю ему. Он врёт», — сжал кулак, стиснув зубы.       — Но я бы не стал врать о таком!       — Пользуешься положением, — Иманов резко расслабился. Его перестало трясти, волнения и след простыл. Это крах. Крах его чувств и нервной системы. Он спокойно и уверенно посмотрел в глаза Димы, собравшись с силами, — иди нахуй, окей? — достал салфетки из кармана и кинул прямо в ноги старшему. Сам пошёл к выходу. Дима не двигался, пытался проанализировать всю ситуацию. Где он оступился? Почему всё идёт не по его плану? Почему Эмиль всё усложняет?       — Ты разлюбил меня? — холодно спросил Дима у спины уходящего Иманова. Тот медленно остановился и повернул голову.       — Я боюсь любить тебя, — слова, вонзающие кинжал в самое сердце, разрезая его пополам, — это больно, — смотрел самым спокойным взглядом, а из глаз незаметно потекли неровные струйки слёз, — я слишком долго любил тебя. Слишком долго отдавал всего себя. Слишком долго помогал, поддерживал. Я устал. — Он выглядит разбито. Он и был разбит. Не верил. Ни единому слову не верил. Боялся.       — А если я заставлю тебя вновь полюбить себя? — выкрикнул Дима, когда Эмиль подошёл к двери, вытирая слёзы, — расскажу всему миру о своих чувствах.       — Громкие слова, — Эмиль грустно улыбнулся, — ты трус, Димон. Тебе это не под силу, — прозвучало, как вызов, который Масленников сразу хотел принять, но задумался, — видишь: о каких чувствах речь, если ты не можешь сходу ответить «Нет, я готов ради тебя на все», — горько усмехнулся и захлопнул дверь. Дима остался один. Пустая чёрная квартира, которая раньше поражала своей яркостью и светлостью. Девятый этаж. Ключи на столе. Вибрация телефона в заднем кармане.