Тут комментарии не нужны

      Сколько прошло времени с последней бессонницы Эмиля? Да, в последнее время он был крайне истощён морально, поэтому заснуть мог везде и надолго. Но из-за постоянного круговорота мыслей о грядущем дне у Эмиля не получалось сомкнуть глаз. Голова неимоверно болела, отдавая где-то в ушах, было чувство, будто молотком ударили. И не раз. Эмиль устало перевернулся на спину и вытянулся. Меланхоличный взгляд застрял где-то на потолке, на люстре.       «И что я им скажу? А с Димой что сделать?» — не мог сосредоточиться на чём-то одном. Сегодня он ночевал в своей комнате в офисе. Четыре часа утра. Кто-то уже проснулся, а Иманов лежал и думал свою думу: а что снять, а что сказать, а как отреагировать, а что будет.       Сложно. Очень сложно. Настолько сложно, что у Эмиля в горле пересохло. Пришлось встать и пойти за водой на кухню. Приблизившись к двери, он заметил, что загорелся свет. Иманов испугался. Это было неожиданно. Он аккуратно приоткрыл дверь и увидел широкую оголённую спину. Сомнений не было — Дима. Эмиль закрыл дверь и вздохнул — переждёт. Подошёл к столу и взял какой-то игральный кубик и начал крутить его в руке, коротая время. В дверь негромко постучали. Кубик от страха полетел на пол. Иманов быстро подлетел к двери и без раздумий открыл её.       — Не спится? — поинтересовался Масленников, протягивая кружку с каким-то белым напитком, — попробуй, помогает уснуть, — Дима виновато улыбнулся, но от этой улыбки в душе Иманова что-то затрепетало. Ему стало невероятно тепло.       — Спасибо, — осторожно дотронулся до кружки и резко отдёрнул руку. Горячо. Эмиль растерянно потряс рукой, что вызвало смешок у Масленникова. — Ты чего смеёшься? Это больно вообще-то, — обиженно проскулил Иманов, когда его осторожно взяли за руку и повели в комнату, закрывая дверь. Он удивился, но ничего не сказал. Шёл следом.       Блогер аккуратно поставил кружку на столик. Повернулся и посмотрел на удивлённого Иманова, который через секунду был прикован к дивану тяжёлой Диминой рукой. Масленников медленно присел, смотря Эмилю в глаза. До рассвета было ещё далеко, но луна прекрасно справлялась со своей задачей, освещая пару, словно свет софитов, направленный только на них в этом огромном мире. Дима снова осторожно взял чужую руку и медленно поднёс её к своим губам, еле касаясь. Посмотрел на Эмиля, ожидая реакции для дальнейших действий. Тот удивился, и рука непроизвольно вздрогнула. По телу пробежали мурашки, словно ударило током. Но он не был против. Нисколько. Эмиль не был против всего, что мог задумать Масленников, если это, конечно, не причинит ему боль. Иманов сдался, уже не пытаясь как-то забыть старшего. Он ждал завтрашнего дня в неимоверных переживаниях, раздумывая, что скажет Дима, и как отреагирует команда.       — Ты много думаешь, — Дима сильнее сжал чужие пальцы в своей руке.       — А ты непредсказуемый. С тобой невозможно не думать.       — Прости, — в ярком лунном свете было отчётливо видно удивлённые глаза Иманова.       — За что ты извиняешься? — усмехнулся.       — Прости меня за все глупые и абсурдные поступки. Я... Я даже рад, что ты всё забыл. Не представляю, как было больно проходить через это. Но ты всё равно со мной, — неуверенно поднял голову, поймав растерянный взгляд младшего, — но за это время я многое понял, многое прошёл. Я поборол себя, свои принципы, страхи, перешёл свои границы. Благодаря тебе. Ты дал мне всё. А именно — силы, чтобы преодолеть это и идти дальше с тобой. Я не брошу тебя. Никогда. Никогда не предам. Прости, — перевёл грустный взгляд в ноги Иманова, опуская его руку.       Эмиль был в шоке. Он всё помнил, но даже представить себе не мог, что для Димы это так важно. Не верил. Но старший выглядел серьёзным. У Иманова сжалось сердце, слушая эти слова. Он был счастлив, но что-то не давало ему полностью открыться.       Неожиданно младший рванул вперёд, обвивая руками шею Масленникова. Дима еле удержал равновесие, быстро обнимая в ответ. Тёплая и счастливая улыбка вернулась на законное место. Масленников уже и не надеялся на какую-то отдачу. Не верил, что всё может наладиться даже после его откровений. Но оставалось единственное, что он не сказал. Понимал, что оно всплывёт. Понимал, что будут проблемы, но не мог сказать. Он только собрался с духом и силами, чтобы принять себя и признаться команде в своих чувствах к Иманову. Он не мог так быстро переступить границу в 10 миллионов человек. Просто не мог. Но пока это не волновало его. В его руках его мальчик, его солнечный лучик, его радость, его счастье, его Эмиль. Уже всё теряет смысл, кроме него. Он крепко прижал младшего к себе.       Они долго так просидели. Просто обнимались на полу и молчали. Эмиль удобно устроился на груди Масленникова, который игрался с его растрёпанными волосами. Эмилю было всё равно на то, что будет, важно лишь то, что есть сейчас. Сейчас его всё устраивало, а переживать и нервничать он начнёт потом, когда будет необходимость. Эмиль подскочил, когда включился будильник, уведомляя, что уже семь утра и пора начинать новый день. Парень выключил надоедливую мелодию и встал потягиваясь. Дима тоже поднялся, смотря на что-то в окне. Эмиль поджал губы.       — Ты уверен, что хочешь сегодня всем рассказать?       — Давно пора рассказать. Они же наши друзья как-никак. Но у меня есть один вопрос, — Дима повернул голову, смотря прямо в глаза Иманову, отчего тот весь сжался. Кивнул. — Мы встречаемся? — Иманов сильнее сжался, — ты тогда сказал: «Я встречался с Димой». Это твоё окончательное решение?       — Тогда всё было сказано на эмоциях. Я не знаю. Мне нужно время, прости. Давай всё будет идти своим чередом? — Эмиль не хотел это говорить. Он хотел сказать: «Да! Конечно!» и накинуться с объятиями, крепко прижимая старшего к себе. А потом выбежать в гостиную и прокричать всем о том, как он любит.       — Тогда я не вижу смысла рассказывать что-то команде. — Все мысли и задумки Масленникова отошли на второй план. На первом были грусть, злость, обида и разочарование. И главное уточнение — в себе. Он прекрасно понимал Иманова и его выбор. Но Дима верил, что всё изменится. Верил, что он всё исправит. Верил, что Эмиль ему доверится. Хоть ещё раз.       — Хорошо, — грустно кивнул парень, прислонившись к шкафу.       — Я пойду. Сегодня нужно многое сделать, — в ответ лишь кивок в очередной раз.       Дима медленно направился к двери. Взявшись за дверную ручку, он посмотрел на Иманова, который пристально наблюдал за ним. Извинялся взглядом. Молил о прощении. Ограничивал себя, оберегая от возможных последствий.       «Останови меня. Не позволяй уйти», — Дима тяжело сглотнул и вернул взгляд на дверь, открывая её.       «Стой, Дим, не уходи, пожалуйста», — сердце Иманова обливалось кровью. Он отвернулся, проводив спину старшего грустным взглядом, и пытался себя как-то отвлечь, блуждая по комнате. Наткнулся на кружку. Молоко давно остыло.