Monstrum

Разбивают сердца только те, кого мы любим.

Яркая вспышка молнии вспыхивает прямо перед глазами, заставляя отскочить мальчишку на несколько шагов в сторону. Дождевые капли смешиваются со слезами боли на лице Мехмеда. Грудную клетку разрывает на части от переизбытка ощущений, тело дрожит то ли от холода, то ли от страха неминуемой гибели. Он не спешит открывать глаза. Где-то совсем рядом слышатся голоса воинов, но единственные фразы, что он может различить — в его голове. Хриплый хохот и шепот ощущается под кожей, Мехмед чувствует новые изменения в себе и резко распахивает глаза от ужаса. Смотрит на свои окровавленные руки, на бездыханное тело брата неподалёку. Шехзаде Хасан. Такой славный, всегда усмехающийся мальчишка, весь из себя идеальный и порядочный. После отъезда султана Мурада обратно на родину они вовсе не общались. Но как он здесь оказался? Что произошло? Вопросы вихрем проносятся в мыслях, но ни на один из них Мехмед не может дать точного ответа. И пока он пялится на брата, не в силах что-либо предпринять, пока паника захватывает его разум и до него наконец-то доходит ужас происходящего, ливень смывает вязкие кровавые следы с ладонь шехзаде. Будто и вовсе их никогда не было. Мехмед пытается кричать, но изо рта вырывается лишь истошный вопль, который легко перекрывает новый раскат грома и проливной дождь. Смотри, последний любимый сын Мурада умер, теперь ты единственный наследник престола, — шепчет внутренний противный голос. Он больше напоминает презрительное шипение змеи или голос восставшего мертвеца. Мехмеду это совсем не понравилось. Ему стало жутко и мерзко. Он всё ещё был потрясён происходящим. Скоро ты будешь управлять целой империей, — продолжала неведомая сила, заставляя шехзаде прикрыть глаза и дрожащими руками закрыть лицо от дождя. Ты станешь Великим султаном, — шепот всё не прекращался, казалось, он глубже вторгался в подсознание юного шехзаде, пытаясь свести того с ума. — Закрой рот! Замолчи! Закрой рот! — голос сорвался окончательно. На щеках застыли жгучие слёзы и яркая вспышка молнии вновь озарила небо, ослепляя Мехмеда на один короткий миг. Которого хватает для того, чтобы проснуться. Султан резко подрывается с постели в холодном поту и дрожит от переизбытка чувств. Страх до сих пор ощущается под кожей, не давая легким сделать глубокий вздох. Медленно бредет на балкон и крепко сжимает перила до побеления костяшек. На ночном небе, освещенном звездами, не виднеется ни облачка. Прохладный весенний воздух щекочет ноздри и ласкает влажное от пота лицо. Мехмед вглядывается в просторную даль и мысленно приказывает себе начать считать до десяти. Таким образом, он сможет привести все мысли в порядок и прийти в себя. Много лет прошло с той ужасной трагедии. Не сказать, что Мехмед сильно страдал по брату, ведь если бы он был сейчас жив, неизвестно где и как сейчас жил он сам. Мехмед стал султаном чуть больше двух лет назад, сразу же после празднования своего шестнадцатилетия. Единственный наследник престола, а как же. Конечно, никто не обрадовался. Мехмеда презирали все, даже родной отец. Они считали его грязнокровным, недостойным носить титул султана. Внебрачный сын, позорище династии. Его изгнали на родину как вшивую бродячую собаку, подальше от семьи. Но как только сыновей Мурада одного за другим начал забирать Всевышний — Мехмед как никто другой имел наконец-таки право занять их место и стать полноценным правителем. Ты ещё заставишь их страдать, Мехмед, — снова шепот над ухом, но султан даже не шелохнулся. Мехмед принял проклятье, свыкся с неконтролируемым злом внутри, научился жить и прислушиваться к внутренней силе. Он больше не казался султану пугающим, наоборот, во многих решениях в сфере политики он подсказывал верные решения, хоть они и были более кровожадными и жестокими, нежели те, что предпринимал его отец. — Замолчи, — Мехмед старается выровнять дыхание, но грудную клетку продолжает сдавливать невидимыми оковами. Боль уже не такая сильная, какой ощущалась в первые разы, но выносить такое давление дольше минуты султан не мог. И внезапно, боль яркой вспышкой исчезает вовсе. Будто её и не было. Мехмед прислушивается к шуму за покоями, вглядывается в непроглядную темень сада. Пытается понять, что же напугало силу внутри. И когда понимает, замирает в нерешительности. Лале. Чуткий весенний тюльпан, поцелованный солнцем. Он ею очарован, навеки привязан. Её легкий нежный образ появляется перед ним, стоит на секунду закрыть глаза и не слышать противного скрежета над ухом. Его восточная сладость, единственная любовь стояла около фруктового дерева и кружилась в воздухе, напевая под нос только себе понятную мелодию. Султан видел её улыбку. Такую искреннюю, что у него дух перехватывало и взгляд отвести он не в силах был больше. Лале никогда не улыбалась ему. Вот так просто. Он знал, что внушает страх всем жителям дворца. Среди наложниц ходили слухи, что каждая, кто побывает в покоях султана больше не выйдет оттуда живой. Сила Мехмеда жаждала крови, а иначе наступала настоящая мука и голова трещала от непрекращающегося шепота, и температура поднималась, и язык заплетался. Не он убивал, не на его совести жертвы — сила их губила. Султан понимал, что обязательно поплатится за содеянное перед Аллахом, но остановить то, что руководило им в те моменты султан просто не в силах. Мехмед чудовищно слаб и совершено не подходит на роль убийцы. Но слухи также прекратить он не в состоянии. Как и сейчас, отвести взгляд от миниатюрного силуэта в густой темени сада. Мехмед замечал, что с появлением кузины поблизости, сила прекращала существовать вовсе. — Что? Боишься её? — криво усмехнулся султан, сильнее сжимая перила. Но никакой отдачи не последовало. Затихла сила, затаила дыхание, выжидая подходящего случая. — То-то же. Кузину султана лелеяли с малых лет и обожали все без исключения. От неё никогда не услышать лжи, только чистую правду и красивые речи. Лале любила читать стихи, рисовать природу и танцевать под восточную музыку. Он ещё никогда не встречал настолько умной девушки, что могла бы словесно обыграть мужчину вдвое старше её самой. Особенно, набравшись смелости делать это за общим столом по приезду гостей. Лале была лучшей из лучших не только в его глазах. Она могла обыграть любого, но не его. Мехмед не старался уделать кузину в чём-то. Когда Лале рядом, он словно забывает все слова на свете, а остальное кажется таким незначительным. Султан усмехнулся и что-то больно кольнуло в груди, когда на горизонте показались двое парней, так хорошо ему знакомы. Рыжий раб и его угрюмый дружок, вечно трущиеся вокруг Лале, словно коты, выпрашивающие сметаны у хозяйки. Назойливые мухи, умудряющиеся забирать всё её внимание, ничего не оставляя султану. Хоть он имеет на это право, между прочим! — Знаешь ведь, что она пришла разбить твоё сердце, но все-равно поддаешься на её чары, — утробно рычит дьявольская сущность и снова замолкает. Руки Мехмеда начинают потряхивать. Он знал, что это правда, но всеми силами пытался отрицать действительность. Султан был по уши влюблён в юную кузину, как глупый мальчишка. Как наивный осел, питал ложные надежды на счёт взаимных чувств. Это видели все, за исключением Лале. Конечно, кто как не она, прочитавшая самое большое количество книг о любви, не понимает, как ведут себя влюблённые глупцы. Кто как не она, имея чудовищную власть над тем, кто держит в страхе целую Османскую империю. Но та об этом даже не догадывается. Куда уж ей, если рядом есть не-османы, верные псы, последние оборванцы. И если бы Мехмед хотел причинить ей боль, он бы не задумываясь, раздавил их, словно букашек. Мехмед снова поднимает взгляд на место, где до этого танцевал его нежный тюльпан, и встречается с недоумевающим взглядом трёх пар глаз. Они смотрят на него так, будто ни разу не видели его в ночное время суток. Его злило это, но больше всего раздражало то, что Лале вовсе не желала встречаться с ним взглядом. Нарочно увиливала от внимания султана каждый раз, когда тот проявлял к ней малейший интерес. Это злило не меньше. Но её мимолётного волшебного образа в саду ему хватало, чтобы на пару мгновений утолить жажду овладеть ею без остатка. Мехмед пока что не рассматривал серьёзные шаги по отношению к Лале так скоро. Ему хватало и того, что она просто находится рядом. Постоянно окружённая вшивыми рабами, кузина все равно принадлежала ему. Всё во дворце принадлежало султану, Мехмед имел власть над всеми. Вот почему его не беспокоила скорейшая близость с самой очаровательной девушкой на всём свете. Ради неё он мог и подождать. Пока птичка сама не залетит в золотую клетку, напеваючи весёлые песни... Мехмед уходит, напоследок бросая презрительный взгляд в сторону двоих дворняг, и более доброжелательный на Лале. Кажется, в нём промелькнула и чреватая надежда, получить в ответ взгляд, наполненный взаимными чувствами, но единственное, что делала кузина — сверлила глазами пол, не желая поднимать головы.