Что сказал мертвец?

      Тору снилась мама.       Черные волосы рассыпались по футону. В голубоватых сумерках цвет ее кожи почти неотличим от белоснежного постельного. В комнате тихо и зябко. Тору прижимается к маме всем телом, но не может согреться.       — Не плачь, малыш. Папа скоро вернется. Он должен был уже прийти, — ее сухие бледные губы с тихим шорохом касаются наволочки. От этого звука становится совсем холодно. Он сжимает ее ледяные жесткие пальцы, словно держит за руку статую.       — Я хочу есть, — его детский голос звонко отражается от стен и уносится куда-то под потолок. Тору тошнит от голода, но, сколько бы он ни плакал, мама не встает, чтобы накормить его.       — Я знаю, малыш. Прости. Так не должно было случиться.       Тору утыкается мокрым лицом в ее волосы. Они пахнут снегом.       — Папа скоро придет, малыш. Не бойся. Все в порядке, милый. Я с тобой. Я все еще с тобой.              Когда Тору проснулся, в комнате было еще темно. Адам крепко обнимал его во сне, но Тору все равно била дрожь. Он крепко зажмурился и снова открыл глаза, пытаясь изгнать остатки сна. За окном шел дождь. Тору натянул повыше край одеяла и уткнулся холодным носом в теплое плечо Адама.       Было странно проснуться с кем-то. С Тору давно такого не случалось. С самого детства. В их маленьком доме они спали втроем в одной комнате, где едва помещались три футона. Тору укладывали в середину. Ночью он нередко переползал под одеяло матери и просыпался, когда она поднималась, чтобы приготовить отцу завтрак.       — Тору, — пробормотал Адам сквозь сон, но глаза его все ещё были закрыты.       — М? — отозвался Тору. Было удивительно уютно лежать, тесно прижавшись друг к другу, как пара продрогших котов. Он мог бы провести так весь день. Ему совсем не хотелось подниматься. Даже вчера вечером у него было больше сил, чем сейчас.       — Ты мне не приснился? — Адам с трудом разлепил один глаз и приподнял лохматую голову. Это было до того забавное зрелище, что Тору усмехнулся.       — У тебя не настолько богатое воображение, — покачал он головой. — Нам сегодня обязательно покидать постель?       В конце концов, после всего этого Тору заслужил маленький отдых. Завтрак в постель. Сон до обеда. Он уже долгие годы не спал до обеда. Утро в похоронном агентстве начинается рано.       Адам вымученно улыбнулся:       — Сегодня будут читать завещание отца, мне придется поехать, но ты можешь отдыхать, если хочешь. А потом я вернусь к тебе.       Тору задумчиво кивнул. Завещание. Разумеется. Человек, заинтересованный в смерти Кинга, наверняка будет присутствовать сегодня при чтении завещания. Разве не из-за денег происходят почти все убийства? Из-за денег или из-за дурости.       — Понаблюдай за присутствующими, — произнес Тору уже безо всякой сонливости. — Я буду ждать подробностей.       — А за чем я должен наблюдать? — спросил Адам, садясь на постели и потянувшись за телефоном на тумбочке, так что пришлось перегнуться через Тору. — Ну… то есть, я же не знаю, что должно меня насторожить.       Тору задумался. Он не слишком хорошо «читал» людей. Элис куда лучше улавливала нюансы взаимоотношений и характеров. Тору чаще ошибался. И уж тем более он не мог объяснить, на что стоит обратить внимание.       — Не знаю, — признался Тору. — На все странное. Необычное. Нехарактерное. Ты ведь знаешь этих людей.       — А может быть, ты всё-таки поедешь со мной? — беззаботным тоном предложил Адам, разблокировал телефон и нахмурился.       Тору не пришел в восторг от этой идеи.       — Думаю, мне не стоит привлекать внимание к своей персоне, — осторожно предположил он. — И афишировать нашу связь.       Вместо ответа Адам поспешно отложил телефон в сторону и скрестил руки на груди. Вид у него стал не то рассерженный, не то встревоженный.       — Что-то случилось?       — Теперь от него десять пропущенных звонков, — мрачно сказал Адам, внимательно изучая крой и структуру пододеяльника. Но не успел Тору и рта раскрыть, как Адам вдруг просиял, снова плюхнулся на матрас, обнимая его за талию.       — Нет, ты просто обязан поехать со мной сегодня… — Адам прижался губами к уголку рта Тору. — Поехали, солнышко…       Тору слегка растерялся от такой резкой смены настроения. Общение с Адамом временами напоминало американские горки.       Пару секунд он молчал, раздумывая. Миссис Кинг уже видела их вместе и сделала из этого свои, весьма однозначные, выводы. Так что прятаться никакого смысла не было. Зато был шанс что-нибудь разузнать.       — Хорошо, — кивнул Тору. — Поехали, — и вдруг улыбнулся. — Как ты меня представишь? "Это мой личный похоронный агент"?       — Ага, — рука Адама скользнула под одеяло, дразняще коснулась живота Тору и накрыла его пах. — Чем не должность такая? Кроме того, ты — мой и личный…       Тору вздрогнул от неожиданности и особенно — от мгновенной и яркой реакции собственного тела. Его окатило жаром, сердце забилось быстрее, а член тут же ожил.       — Планируешь завести гарем? — улыбнулся он, пытаясь не подать виду, насколько сильно его проняло это простое прикосновение.       — Нет, — по губам Адама скользнула коварная улыбка. Кажется, «принцесса» осталась во вчерашнем дне. Рука под одеялом настойчиво ласкала член Тору. — Я планирую исключить из него кое-кого…       Тору прикусил щеку, чтобы не застонать. Властная бесцеремонность Адама слегка раздражала. Он даже не потрудился спросить, интересна ли Тору вообще идея быть чьим-то. Но жар был сильнее раздражения.       — Поласкаешь меня ртом? — прошептал Тору, зажмуриваясь.       — М-м… ты хочешь перейти к следующей части нашей программы? — шепнул Адам прямо ему в ухо. — Тогда нужны резинки.       Тору просто кивнул. Адам соскочил с постели, достал из кармана брюк шелестящий квадратик и снова забрался в кровать, хитро улыбаясь.       — Приятно, что именно я стану первым опытом, который ты будешь вспоминать всю жизнь, — самодовольно заявил он и нырнул под одеяло с головой.       От такой формулировки Тору не ждал ничего хорошего. Даже слегка напрягся. Но ощутил сначала осторожное прикосновение теплых пальцев и холодного латекса, а потом… стало очень горячо. Тору даже не сразу понял, что произошло, хотя внутренне и ждал этого прикосновения. Он вздрогнул всем телом, когда обжигающе горячий и ловкий язычок Адама прошелся по всей длине моментально среагировавшего на ласку члена. И снова. Адам облизывал его так старательно, словно Тору был леденцом с рождественской ярмарки.       Тору распахнул рот, но стон застрял в пересохшем горле. Его словно швырнули в огонь. Тело, охваченное щекочущим жаром перестало слушаться. Оно само выгнулось навстречу горячему рту. Пальцы запутались в мягких волосах Адама. Тору страшно хотелось толкнуться глубже, вбиваться в это влажное тепло, и только осознание, что он может причинить Адаму боль, останавливало его.       Но Адам будто уловил это его желание и ускорил ласки, помогая себе рукой. На мгновение Тору показалось, будто его душа покинула тело и он взлетел над постелью, чтобы мгновение спустя с размаху приземлиться обратно, содрогаясь от сладостного ощущения. В ушах зазвенело, он хрипло застонал, крепче сжимая теплые кудри в кулаке.       Адам откинул одеяло, демонстративно облизывая блестящие губы. Синие глаза бесстыдно сверкали.       — А ты очень вкусный, солнышко…       Тору хрипло рассмеялся, обнимая его за плечи неловкими руками.       — Это латекс, «солнышко».       Голова кружилась. Что ж, возможно он зря считал секс «глупой возней». Это оказалось куда приятнее, чем он мог предполагать.       — Со вкусом клубники. Хочешь попробовать? — и не дожидаясь ответа, Адам прижался губами к его рту. Поцелуй действительно отдавал клубникой. Тору жадно впился в его припухшие губы, сминая их неумело, но страстно. Его слегка трясло. Кажется, после оргазма желание должно было отступить, но Тору почти трясло от возбуждения. Это походило на голод, только ныл не желудок.       Ему случалось не есть целый день. Он помнил себя шестилетнего, просидевшего до поздней ночи в ожидании отца. Тогда от голода у него разболелась голова. Когда отец наконец пришел, Тору ел, пока его не стошнило. Сейчас же у него мелькнула мысль, что на самом деле он голодал двадцать семь лет. Ну или лет тринадцать, с начала полового созревания.       — Ты такой страстный… — прошептал Адам сквозь поцелуй. Тору не заметил, как он оказался верхом, нетерпеливо ерзая на его бедрах. Лицо Адама раскраснелось, он тяжело дышал, а глаза блестели, как у дьяволенка. — Предчувствие меня не обмануло.       Руки Тору гладили его тело сами собой, словно на это им вовсе не требовалось разрешение хозяина.       — Я никогда таким не был, — возразил Тору. Кажется, именно Адам поселил в нем этот голод. Или только разбудил?       Ответить Адам не успел. Его телефон, забытый на подушке, нетерпеливо завибрировал.       — Ну кто там опять? — раздраженно протянул Адам, но увидев что-то на экране, изменился в лице и поспешно скатился с Тору, прикладывая трубку к уху. — Да, мистер Картер! Доброе утро. Что-то случилось?       Сделав Тору знак подождать, Адам схватил со стула халат, набросил его на плечи и вышел в гостиную.       Тору откинулся на подушку. Его слегка трясло. Кожа была горячей и влажной, как после пляжа. Но он уже чувствовал, как прохлада снова захватывает его тело с самых кончиков пальцев.       Адам почему-то называл его «солнышко», но Тору был скорее луной — лишь отражал яростный свет Адама, оставаясь при этом холодным и безучастным. Он чувствовал это, стоило Адаму выйти хотя бы в соседнюю комнату.       Эта мысль совершенно испортила Тору настроение. Раздраженный, он поднялся с постели и направился в ванну. Стоило привести себя в порядок.              ***       Пару часов спустя они подъезжали к внушительному особняку, частично скрытому за вычурной кованой изгородью. Его окружали багровые канадские клены и темно-зеленые пирамиды пихт. Чисто выметенная подъездная дорога была заставлена дорогими автомобилями. Тору на миг показалось, что он угодил в фильм из пятидесятых, вроде «Крестного отца».       Он снова покосился на кружевную рубашку Адама, на этот раз кроваво-красную, проглядывающую сквозь распахнутое пальто. К рубашке Кинг натянул обтягивающие джинсы, глядя на которые у самого Тору начинало жать в паху. Интересно, родственники уже давно привыкли к тому, как он выглядит, или сейчас начнут падать в обмороки? Но, может, это отвлечет их от разглядывания Тору.       Сам Тору надел свой образцовый похоронный костюм. Его портили разве что цветные носки со щенками, которые он все же нацепил. Впервые за долгие годы Тору ехал на похороны не по работе. Оплакивать покойника он тоже не планировал.       Адам притормозил, чтобы аккуратно объехать фонтан со статуей льва в середине, и бросил в сторону Тору теплый взгляд:       — Возможно кто-то из этих идиотов решит опробовать на тебе свое хуевое остроумие. Можешь послать их прямо по адресу, или включи «Мистера Само Хладнокровие», это у тебя отлично выходит, я даже завидую. Но не вздумай тушеваться или показывать что тебя это задело — сожрут и фамилию не спросят.       — Изжога замучает, — отозвался Тору без улыбки. — Смутить меня можно только твоей голой задницей. Так что постарайся остаться в штанах до конца мероприятия. И в живых.       Адам громко расхохотался, едва не заехав на идеально подстриженный газон, усыпанный красными кленовыми листьями.       — Это самое приятное откровение за последнюю неделю. У тебя прекрасное чувство юмора, солнышко.       Радужный настрой Адама Тору понравился. Хотя это и было странно для человека, пережившего за последнюю неделю два покушения. Если считать попадание тапком за серьезное покушение, конечно. Но, кажется, Адам по жизни такой жизнерадостный идиот… просто жизнерадостный.       На мероприятие Тору предпочел бы явиться с привычным оружием. Но ножи, как и лук, остались под пеплом сожженного дома. Лук, допустим, не самая неприметная вещь, но вот ножа в кармане ему не хватало. Единственный нож, прихваченный из дома, теперь лежал где-то в отделе вещдоков или просто валялся в участке, может даже не отмытый как следует от крови.       Стоило им выйти из машины, как Адам тут же аккуратно взял Тору под руку и мягко увлек в сторону парадных дверей, где кучковалось несколько человек в черном.       — Смотри, это папины страховые агенты, — шепнул Адам, почти касаясь губами уха спутника. — Не все, конечно, только самые выдающиеся. Теперь они будут драться за повышение, в надежде, что новое начальство выпишет им поблажки…       Тору с деланным равнодушием кивнул. Он торопливо обшарил взглядом каждого, но не приметил ничего интересного. Да и вряд ли рядовые агенты из офиса станут убивать владельца компании. Даже если он уже два года не дает повышения.       Против излишне вольного жеста Адама он не возражал. Начни он дергаться — и это только привлечет внимание. Хотя тепло Адама и мешало сосредоточиться. Впрочем, пока Тору сам не знал, что именно ищет, но интуиция подсказывала, что искать надо.       — Где-то здесь должен быть Бишоп, — сказал Адам, оглядываясь по сторонам. — Это наш дворецкий. Очень славный мужик. С детства его знаю.       Но первой, кого они увидели, войдя в дом, была Элиза, одетая в элегантное черное платье, выгодно подчеркивающее изящную фигурку. Заметив, с кем явился ее пасынок, она сжала напомаженные розовым губы в тонкую нить.       — Надо же, кого я вижу, — произнесла она холодным тоном. — Пришел послушать завещание и убедиться, что отец тебе и гроша не оставил? А погребение ты уже благополучно просрал. Как, впрочем, и его организацию.       Не успел Адам и рта раскрыть, как она уже повернулась к Тору:       — А вы здесь каким боком? Неужели решили объявить, когда теперь состоятся похороны? Так вы припозднились. Или хотите поджечь еще и наш дом?       Адам с силой сжал локоть Тору сквозь ткань пальто. Тот и бровью не повел.       — Позвольте выразить соболезнования, миссис Кинг. Вижу, что горечь потери мешает вам ясно мыслить. Но это пройдет. Обычно проходит, — произнес он со своей фирменной прохладной улыбкой похоронного агента.       Элиза хмыкнула, смерила его высокомерным взглядом и, крутанувшись на пятках, прошагала дальше по коридору.       — Пошла строить ещё кого-то, — прокомментировал Адам и потянул Тору в противоположную сторону. — Пойдем выпьем чего-нибудь… Ой.       В дверях они столкнулись с высоким худощавым брюнетом, со вкусом одетым в черное. На треугольном холеном лице ярче всего выделялись ярко-зеленые глаза. На вид ему было хорошо за тридцать: Тору заметил мимические морщинки в уголках глаз и на переносице. При одном взгляде на этого субъекта хотелось расправить плечи и вытянуть руки по швам. Он криво усмехнулся, встречаясь с Адамом взглядом.       — Добрый день, Адам. Кто это с тобой? Представишь нас?       Тору холодно улыбнулся. Он никогда не мог похвастаться умением разбираться в людях и их отношениях, но сейчас остро почувствовал, что этот парень и Адам весьма и весьма близки.       Адам высокомерно хмыкнул и крепче сжал локоть Тору, хотя тот вовсе и не собирался высказываться первым.       — Привет, — голос звучал довольно холодно, насколько вообще это солнечное создание могло реагировать подобным образом. — Тэйлор Хеллман. Тору Купер. Всем приятно до усрачки. Идем, солнышко…       Адам шагнул в сторону, намереваясь утащить Тору за собой, но породистый брюнет преградил ему дорогу. Адам вскинул голову, даже не подумав изобразить улыбку. Несколько напряженных секунд они молча сверлили друг друга взглядами, да так, что Тору показалось, что от статического электричества у него зашевелились волосы на затылке.       — Как мило, — снова улыбнулся Тэйлор. Улыбался он мягко, одними губами, а глаза при этом оставались льдисто-холодными, как болотная вода. — Может, выпьем за знакомство?       Тору продолжал наблюдать сцену с вежливым интересом на лице, хотя внутри него рождались два совершенно противоположных чувства, постепенно набирающих силу. Какая-то часть него считала происходящее крайне занимательным. Другая же — совершенно некомфортным. Тору не дал высказаться ни одной, ожидая, что сделает Адам.       Но тот не успел ничего сказать. Рядом с ними появился пожилой мужчина, не то секретарь, не то вышеупомянутый дворецкий, и очень вежливо сообщил, что мероприятие начнется с минуты на минуту и господам лучше поторопиться, чтобы успеть вовремя. «Господа» снова обменялись колкими взглядами, после чего Адам решительно потащил Тору в сторону приоткрытых двустворчатых дверей, ведущих в гостиную.       — В кабинет тебя не пустят, — сказал он, не поворачивая головы. — Погуляй тут немного, хорошо? Можешь поискать кого-то подозрительного.       Тору не стал спорить.       В гостиной было людно. Люди в черных костюмах и платьях бродили из угла в угол, сидели в креслах, что-то пили, негромко переговаривались. Тору даже расслышал чей-то смех. Обычная похоронная атмосфера, когда на церемонию стекается куча посторонних. То есть, когда умирает кто-то влиятельный. Скорбных лиц в этом собрании при всем желании не найдешь.       Тору взял с накрытого в углу стола бокал вермута и сделал маленький глоток, оглядывая собравшихся. В глазах рябило от черного. Он скользил взглядом с одного невыразительного лица к другому. Людей было слишком много. Едва увидев эту толпу, Тору понял: его затея — пустая трата времени. Он вычислит среди них убийцу, только если тот пришел с плакатом «Это я завалил мистера Кинга». И все же Тору продолжал оглядывать собравшихся. Иногда он встречал ответные взгляды, но никак на них не реагировал. И не отводил глаз. Продолжал смотреть с равнодушным видом, пока человек не отворачивался. Элис не раз говорила, что это выводит людей из себя. Наверное, она была права. Но ему-то какое дело?       Среди гостей мелькали горничные в одинаковых платьях. Если бы Тору умел втираться в доверие, он попытался бы разговорить одну из них. Горничные всегда все знают о тех, в чьих домах работают. Так было во всех детективах, что он прочел. Жаль, что все эти горничные более чем живы, а значит, Тору вряд ли сумеет чего-то от них добиться.       Толпа быстро утомила Тору. Стоять на одном месте было холодно и он скользнул дальше, в коридор. В дверях он столкнулся с высоким рыжим парнем. Лицо у парня было скуластое, а глаза — встревоженные.       — Прошу прощения, — пробормотал парень, хотя это Тору налетел на него.       — Ничего.       Тору проводил взглядом его долговязую фигуру. Парень направился к дверям кабинета, в котором должны были читать завещание. Они с грохотом распахнулись ему навстречу.       — Увидимся в суде, Адам! — завопила Элиза. Она выскочила из кабинета, покачиваясь на своих шпильках, и рухнула в объятия Рыжего. — Это все несправедливо! Какая-то ужасная ошибка! — в голосе вдовы звенели слезы.       Тору отступил к стене, продолжая рассматривать парочку. В первое мгновение ему показалось, что Рыжий просто поддержал пошатнувшуюся даму, но теперь понял свою ошибку. Эти двое не спешили размыкать объятий. Мимо текли люди, покидая кабинет, а миссис Кинг и Рыжий стояли, прижимаясь друг к другу и негромко о чем-то переговаривались.       Разумеется, у такой молодой и красивой женщины, как миссис Кинг, должен быть любовник. Как бы Кинг-старший ни хвалился потенцией и здоровьем, он был старикашкой на фоне своей красавицы-жены. Тору не верил в любовь к сварливым старикашкам.       Роман на стороне — чем не мотив? Вместо того, чтобы прятаться, можно убить старого богатого мужа и стать молодой богатой вдовой. Кажется, именно супруги чаще всего оказываются убийцами. Даже полиция сначала обращает внимание на мужа или жену убитого либо пропавшего, кем бы он ни был. Подпусти человека близко — и он тебя уничтожит. Тору знал это с детства.       Он выудил из кармана телефон и сделал быстрый снимок. Адам не спешил появляться, а Тору хотелось знать, кто этот Рыжий, обнимающийся с вдовой.       Едва телефон снова исчез в кармане брюк, миссис Кинг выпрямилась и, взяв Рыжего под руку, увела за собой.       — Подай мое пальто! — крикнула она кому-то.       Коридор опустел. Возможно, Адам успел проскользнуть, пока Тору рассматривал вдову с любовником. Он снова заглянул в гостиную, но Адама не увидел. И решил немного пройтись по дому. Мало ли, какие дела могут быть у Адама после смерти отца.       Изнутри дом казался еще больше, чем снаружи. Хотя он и так казался чрезмерно огромным. Высоченные потолки, монструозные колонны и статуи. Картины. Огромное количество картин. Кажется, Тору в итоге забрел в местную галерею. Среди развешанных по стенам полотен Тору даже приметил Рембрандта. Если подпись внизу была настоящей. С другой стороны, почему бы ей не быть?       От созерцания картин Тору отвлек странный знакомый звук. Он вернулся в реальность, но не понял, что именно послужило тому причиной. Вокруг стояла густая плотная тишина. Лишь отдаленно слышался гомон поминального вечера.       Тору повертел головой, пытаясь понять, что же такого услышал, но стало тихо. Он уже хотел вернуться к Рембрандту, как вдруг звук раздался снова: какая-то возня, а потом — то ли вскрик, то ли стон. И доносилось это из-за приоткрытой двери, ведущей из галереи в неизведанные недра дома.       Помедлив, Тору двинулся в ту сторону. У него не было особых версий, что это может быть. Просто это оказалось единственным развлечением в этом огромном, набитом деньгами доме.       Ковровая дорожка скрадывала шаги.       Звук раздался снова и теперь куда сильнее напоминал сдавленный мучительный стон. Тору невольно ускорил шаг. Адама давно не было видно. Может, неизвестный предпринял вторую попытку его убить? Тору снова пожалел, что не взял с собой нож. Хотя и кроме Адама здесь могли убить хоть десяток человек, закопать в саду или замуровать в подвале, и все равно никто бы не нашел трупы раньше, чем через несколько дней. Зачем только людям такие огромные дома?       Дойдя до конца галереи, Тору оказался в узком полутемном коридоре. Звук раздался совсем рядом и теперь больше походил на всхлипывание. Тору огляделся и безошибочно нырнул направо, оказавшись в полукруглой сумрачной комнате без мебели. Большую ее часть занимало французское окно, выходившее в облетающий сад. Штора в дальнем углу вдруг качнулась и оттуда послышался новый мучительный стон.       Уже взявшись за штору, Тору вдруг явственно понял, что ему нужно развернуться и уйти. Но это было не в его духе. Любопытство требовало отдернуть занавеску, что Тору и сделал.       Первым, что он увидел, была чья-то спина в черном костюме. Человек ритмично двигал бедрами, зажав другого в углу. Оба участника действа стояли к Тору вполоборота, но были так увлечены процессом, что не заметили его присутствия. Черный почти полностью закрывал своего партнёра спиной, а тот жалобно поскуливал в такт движениям. Единственное, что смог понять Тору, это была не женщина. И что убивать здесь никого не собирались. Значит, следовало исчезнуть, пока его не заметили.       Он отступил на шаг, желая произвести как можно меньше шума, но вдруг увидел, как тонкая рука в подозрительно знакомом алом кружеве взметнулась вверх, чтобы зарыться пальцами в темные волосы партнера. И вслед за этим раздался новый сладострастный стон.       Тору ощутил, как желудок заполнился кислотой, прожигающей нежную слизистую. По телу прокатился жар, но Тору не позволил ему захватить себя.       Быстро, но бесшумно, Тору развернулся и вышел из комнаты, не оглядываясь. Внутри снова было холодно и спокойно, только словно что-то мелко дрожало. Но бокал вермута легко снимет эту дрожь.