Надлом

Обычный первокурсник экономического факультета хочет подружиться с одногруппниками и преподавателями. Необычный первокурсник ищет общения со старшекурсниками, чтобы обрасти связями, которые, возможно, помогут в карьере. А совсем отбитый первокурсник не общается ни с кем из своего круга, поскольку его интересуют студенты других факультетов. Артур Ливитт был из последней категории. Он не знал, зачем вообще поступил на экономический факультет. Деньги ему всегда больше нравилось тратить, чем накапливать. А эти цифры и расчёты безумно утомляли его. Но поступать куда-то было нужно. В конце концов, финансист, экономист звучат достаточно респектабельно. Университет, где учился Артур, слыл одним из лучших. Его родители постарались, чтобы он получил достойное образование. И юноша был им благодарен, хотя и не понимал, зачем всё это нужно. Не понимал до одного единственного момента. Он увидел пару. Третьекурсник юрист и третьекурсница журналистка (об их специальностях он узнал позднее). Артур не мог определить, в каких они отношениях, но что-то подсказало ему, что их связывает нечто большее, чем обычное учебное общение. Студент-юрист был высок, в дорогом костюме, с драгоценными часами и атласным галстуком чёрного цвета. Студентка-журналистка была в облегающем тёмно-синем платье с изысканной серебряной брошью на груди. От неё пахло цветами и волнами моря. Они шли вместе, и его светло-серые глаза приняли несколько дерзкое, вызывающее выражение, когда он смотрел на неё. Артур назвал бы это выражение как «Боже, эта красотка обратила на меня внимание и теперь моя, как же я тогда потрясающ». Но она улыбнулась ему так, что у первокурсника-экономиста просто перехватило дыхание. Сколько нежности, восхищения, опьянения! Они прошли мимо него, не остановившись. И всё, что видел теперь «желторотый» студент — это дорогие кожаные ботинки юриста, с глухим стуком пружинящие по мраморным плиткам, а с ним в унисон был топот лакированных туфель с тонким каблуком. Эти две ноги — мужская и женская — идущие рядом, были символом власти и успеха. Сердце Артура учащённо забилось. Он должен был узнать, кто они такие. Поправив очки на переносице и надеясь, что его вечно заметные в толпе золотистые кудри на этот раз не выдадут его, он прокрался вслед за этой парой. У него начались занятия по экономической теории, но сейчас Артур плевать на них хотел. — Отметим то, что сегодня произошло? — бархатным тоном спросил кавалер у своей дамы. — И как именно ты предлагаешь это отметить? — тянучим, несколько кошачьим голосом спросила девушка. — Думаю, сначала мы направимся в бар… — Если это не джаз-бар, то даже не смей меня туда звать, Фрэнк. — Разумеется, это джаз-бар, Белинда. Пока я пьянею от виски, ты пьянеешь от музыки. Но результат один и тот же: мы оказываемся на шёлковых простынях отеля «Бридж». Отель «Бридж»? Артур побледнел. Одна ночь в нём стоила целой стипендии за год! Наверняка детишки каких-нибудь богачей. Спускаясь за ними, он вдруг заприметил плакат с этим самым третьекурсником-юристом. Прищурившись, первокурсник подошёл к нему, где прочёл:

Фрэнк Голдман, студент года, выиграл государственный грант на открытие автопредприятия

Осматривая другие плакаты, Артур не увидел никаких упоминаний о девушке, которая шла с ним рядом. Фрэнк Голдман и некая Белинда. Глядя на плакат со студентом-юристом, сердце Ливитта заполонила чёрная-чёрная зависть. Они не были детишками богачей. Этот Фрэнк добился своего статуса, потому что умён, как чёрт, и не менее дерзок. Фотография смотрела на него холодным и вызывающим взглядом серых глаз. Чувство зависти почти парализовало начинающего экономиста. Он должен снова нагнать их. Выйдя во двор университета, Фрэнк уже открыл пассажирскую дверцу своего чёрного автомобиля, такого же сияющего, как его атласный галстук, чтобы усадить в неё Белинду. Сам же он сел за руль и уехал в неизвестном направлении. Как безумец, Ливитт успел ворваться к отъезжающему таксисту и, заплатив тому двойную цену, потребовал догонять чёрный автомобиль. Первокурсник не обращал никакого внимания на ругань водителя: всё, что он видел, это машину впереди. Наконец Фрэнк и Белинда остановились у джаз-бара. К счастью, он был не из элитных: вполне обычный, куда не требовался строгий дресс-код, но при этом достаточно солидный, чтобы послушать хорошую музыку. Приобнимая за талию девушку, молодой человек приоткрыл для неё дверь. Артур открыл свой бумажник. В нём было пять купюр — его последние сбережения на месяц. Это его еда, его коммунальные услуги, его интернет и мобильная связь. В безналичной форме денег у него уже не осталось. Рассудок боролся с эмоциями. Этих пяти купюр едва хватит, чтобы протянуть этот месяц. Родители и без того отдают почти всё, чтобы обучить его. А он прогуливает экономическую теорию… Но эмоции взяли верх. Он отдал две купюры, чтобы войти в джаз-бар, а на оставшиеся три забронировал себе столик и купил самого дешёвого пива. Он выглядел таким безумным, что бармен даже не уточнил, совершеннолетний ли он, и продал алкоголь. К слову, Артуру до совершеннолетия оставался месяц. Звуки фортепиано, контрабаса, саксофона, медленный ритм барабанов усыпляли первокурсника и даже раздражали его. Атмосфера бара пропиталась ароматом парфюма посетителей, лёгкой горечью алкоголя, свежими фруктами и цветами. Удушающего запаха табака, к счастью, не было. Однако именно эта музыка станет для него символом мира, в который он мечтал попасть. Юноша глотнул горького пива и чуть поморщился. Какая гадость… Искоса посмотрев на другой столик, за которым сидели старшекурсники, за которыми он и «охотился», Артур снова ощутил сильнейший укол зависти. Фрэнк Голдман лениво потягивал виски, и кубики льда таяли в янтарной жидкости, с хрустальным звоном соприкасаясь со стенками бокала. Его спутница смотрела на музыкантов, очарованная ими, и думала о чём-то своём. Она сложила руки под подбородком и красиво выгнулась, позволяя и своему кавалеру, и Артуру рассмотреть соблазнительную фигуру. Фрэнк, некоторое время любуясь Белиндой как экспонатом в какой-то личной коллекции, вскоре, однако, решил не сдерживаться. Его рука с драгоценными часами легла ей на бедро, а другой рукой он убрал её тёмные пряди, приоткрывая шею, чтобы начать томно целовать её. Белинда чуть приоткрыла рот, судорожно вдохнув и выгнувшись ещё красивее. В раздражении встав со стола, первокурсник выбежал из джаз-бара, опрокинув стакан с пивом на скатерть. Он не хотел видеть, как эта пара отправится в «Бридж». Артур был подавлен, разъярён и полон жгучей зависти. Деньги, власть, лучший алкоголь и такая красивая девушка, за которой он в состоянии так изысканно ухаживать. Более того, у него теперь совсем не осталось денег. Добираться до университета или до общежития придётся пешком. А он даже не знал, где находится. Интернет на мобильном тоже не оплачен. А может, плевать, заблудится он или нет. Он никогда не сможет стать таким же, как Фрэнк Голдман. А девушки всегда только и делали, что смеялись с его кудрей, прыщей на лице и непропорционального лица с худощавым телом. Артур посмотрел на своё отражение в луже и возненавидел себя ещё больше. Черты лица этого старшекурсника были почти идеальными. Кто он, чтобы попытаться равняться на него? «Ты Артур Ливитт», — сказало его подсознание. И хрупкий огонёк зажёгся в его душе, постепенно превращаясь в пожар. Фрэнк Голдман всего лишь жалкий юрист, решивший посвятить себя каким-то автомобилям. А он будет финансистом. У него будет так много денег, что он устанет их считать. И однажды не будет. Он станет успешнее этого заносчивого правоведа. У него будет роскошный дом и сотни поклонниц. А ещё он непременно станет красивее. Снова глядя на своё отражение в луже, Ливитт что-то увидел в своих глазах. Что-то особенное, что могло бы пленить, бросить вызов, растоптать. Это было мимолётно, но этого хватило молодому студенту-экономисту. Тогда Артур понял, что ему нужно стать финансистом. Прогул экономической теории он наверстает.