Gāutəma

На втором этаже дома было прохладнее, чем на первом. Тем и лучше: так Тальесину наверняка будет комфортнее. Зайдя в одну из спален, я уже думал уложить его в кровать прямо так, в одежде, но вовремя остановился. От его рубашки и штанов исходил несильный, но стойкий запах канализации, а заниматься потом стиркой всего постельного белья мне совершенно не хотелось. Я осторожно усадил его на пол. Мне никогда особо не нравилось проводить такие магические манипуляции с живыми людьми, но других вариантов я не видел. Просто нужно было закончить побыстрее и сделать всё как можно аккуратнее. Пуговицы на рубашке я расстегнул своими руками. С каждой новой я ощущал, что сердце начинает биться как-то иначе… но уже закончилось то время, когда я позволял эмоциям захватывать меня целиком и нести по течению. Ведь по законам какого-нибудь классического романа я должен был приостановиться и начать любоваться его телом, но… нет. Не сейчас. Сперва он должен прийти в себя, а всё остальное — потом. Ещё и нескольких часов не прошло, а Аодрен уже возобладал над Денезом, вытеснив его из моей головы почти полностью. И это не могло не радовать. Чуть подвигав руками Тальесина, я снял с него рубашку; со штанами было всё намного проще: всего-то расстегнуть их, а потом немного приподнять ему ноги. И он не проснулся даже тогда, когда я снимал с него обувь — только как-то невнятно вздохнул и попытался дёрнуть головой. По крайней мере, начал кое-как реагировать на внешние раздражители — уже здорово. Уложив его в кровать, я прикрыл его пледом. На улице вдруг разыгрался ветер; подойдя к балконной двери, я слегка приоткрыл её, и внутрь ворвался лёгкий поток невероятно свежего и сладкого воздуха. Он пах влагой, небом и нагретой на солнце листвой — Просыпайся быстрее. Я улыбнулся ему на прощание и, выйдя, закрыл за собой дверь. С самым большим вопросом я разобрался — ну, почти. Теперь остались ещё два. Один, чуть поменьше, касался того самого мужчины из перстня. Кто он такой, откуда он взялся и всякое такое прочее — но в первую очередь меня беспокоило даже не это. Ведь был ещё другой вопрос, который занимал большую часть моих мыслей. Как, мать его, тому «субъекту» удалось нас выследить? Безусловно, мы были не слишком осторожны. Но вопроса это не снимало: как, как он с такой точностью смог подгадать время, когда мы были наиболее уязвимы? Как он узнал, что мы направимся в расположение ячейки именно сейчас? Либо он обладал ещё большими возможностями, чем мы предполагали, либо… Либо кто-то ему помог. В любом случае, прямо под рукой у меня находился человек, с которыми я мог поделиться всеми мыслями на этот счёт. — Элоиз… — Денез! Она уже ждала меня внизу, прямо у лестницы. И судя по её лицу… мои подозрения, кажется, не были беспочвенны. — Милен хочет поговорить. Элоиз качнула головой в сторону гостиной, а я кивнул ей в ответ. Проектор уже был включён — осталось только ответить на звонок. Мы оба одновременно сели на диван; мгновение — и полупрозрачное изображение Милен повисло прямо перед нами в воздухе. Она напряжённо хмурилась и быстро постукивала пальцами одной руки по предплечью другой. — Перейду сразу к делу, — она быстро перевела взгляд сперва на Элоиз, а потом на меня. — Мы вас подвели, Аодрен. Элоиз сперва недоумённо вскинула брови, глянув на меня, а потом понимающе кивнула. Я же просто слегка наклонил голову и сложил руки на груди. — Вина за то, что человек, за которым мы охотимся, выследил вас в настолько неподходящее время, полностью лежит на нас. Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Нужно было не терять самообладания. — Потрудитесь объяснить. Милен быстро кивнула и отошла чуть в сторону. На том месте, где она только что стояла, появилась очередная знакомя фигура. Парвиз Хоррам. И выглядел он ещё хуже, чем Милен: густые брови подёргивались, лицо было белее снега, а губы — сжаты в одну тонкую черту. — Я посчитал, что ваш выезд в город будет отличным поводом, чтобы… чтобы… Он так волновался, что в его речи прорезался сильный стурский акцент, которого я раньше не замечал. И он так мучительно пытался подобрать слово, что я решил помочь: — …чтобы использовать нас в качестве наживки. Парвиз отрывисто кивнул. А я почему-то даже не удивился. — Это была сугубо моя инициатива, — он продолжил уже чуть увереннее. — Милен не имеет к этому совершенно никакого отношения. Я перевёл взгляд на Милен. — Всё так, — она тоже кивнула. — Агенту Хорраму уже объявлен выговор; он отстранён от проекта. Если вы согласны продолжить с нами сотрудничать, я могу гарантировать, что подобное больше не повторится. Парвиз пропал из кадра, но я даже не обратил на это внимания. Я посмотрел на Элоиз; всё её лицо сейчас напоминало мраморную маску. Я был почти уверен, что если бы мы с Милен встретились лично, Элоиз бы хорошенько съездила ей несколько раз прямо по роже. — Как я могу доверять вашим гарантиям? — теперь я посмотрел Милен прямо в глаза. — Заинтересованы ли вы вообще в том, чтобы обеспечить нам безопасность? Или, может, вы полагаете, что мне неизвестно значение слов «расходный материал?» Она сложила руки на груди и выпрямилась ещё сильнее, чем до того. — Хорошо, давайте начистоту. Во-первых, если мы не сможем обеспечить вам безопасность, то также и не сможем ни захватить, ни вообще как-либо противостоять нашему субъекту. Сегодняшний инцидент это подтвердил на все сто. — А во-вторых? — Во-вторых, нам интересны также и данные ваших исследований, Аодрен. Мы знаем, что вы работаете в сфере, которая отчасти пересекается с нашей. Теперь, после того, как ваша память восстановлена целиком, перспектива сотрудничества с вами представляется нам ещё более заманчивой, чем раньше. — Если вы хотите сотрудничать, вы будете должны ввести меня в курс дела, — я, пожалуй, разговаривал резковато, но на это было как-то плевать. — И не только меня, но и Тальесина тоже. Кажется, Милен несколько расслабилась. Видимо, чего-то такого она и ожидала. — С удовольствием. Ну вот я окончательно и попался на крючок. И самое обидное, что иного выхода, кажется, и не было. Даже если я не мог им доверять, то других людей, способных защитить нас с Тальесином и Элоиз, я не знал. Не считая незнакомца из перстня, конечно; и то я очень сомневался в том, что он действительно был человеком. — Может быть, я ещё что-то могу для вас сделать? — Можете, — кивнул я без малейших раздумий. — Вам ведь уже доложили о неком… странном существе, которое появилось в лаборатории из ниоткуда и, фактически, спасло нас? — Разумеется. — Он контактировал с нами и до этого. Выходил на связь через эту штуку, — я продемонстрировал ей перстень на пальце. — И сказал однажды, что нам стоило бы немного покопаться в самсийской мифологии. Именно самсийской. — Поняла вас. Займёмся этим вопросом как можно быстрее. Может, ещё что-нибудь? Тальесин не нуждается в уходе? Я еле сдержал улыбку. То, как она пыталась мне угодить сейчас, даже слегка пугало. — Нет, спасибо. Он должен скоро проснуться. — Отличные новости. Вы, Аодрен, тоже постарайтесь отдохнуть и… сообщите, когда будете готовы. Тогда мы встретимся лично и я расскажу вам всё, что знаю сама. — Прямо-таки всё? — Всё, что могу рассказать, — Милен еле заметно улыбнулась. — Поверьте, вам хватит с головой. — Не сомневаюсь, — я улыбнулся в ответ. — Тогда до связи. — До связи. Изображение, неярко моргнув, исчезло — и проектор выключился со слабым писком. Я громко выдохнул и откинулся на спинку дивана. — Что думаешь? — повернулся я к Элоиз. — Они нас держат за самые яйца, — она безрадостно пожала плечами. — Вас с Эмрисом… Тальесином, то есть, — ещё и буквально. — Сам знаю. В следующий момент она так широко улыбнулась, что я даже слегка опешил. — А вообще — жутко рада, что вы оба выжили. Если бы мы могли выбраться из этой дыры хоть куда-то, я бы даже оплатила выпивку. — У тебя ещё есть все шансы, — я негромко засмеялся. Вот проснётся Тальесин — пускай и выберет, сколько и чего… Я осёкся: на экран пришло уведомление. Мозговая активность Тальесина начинала меняться, как и его гормональный фон. Он просыпался. Я вскочил с дивана и, не теряя ни секунды, помчался наверх. Элоиз сразу же последовала за мной. Вопросы здесь были излишни. Мы забежали к Тальесину в спальни ровно в тот миг, когда он только-только открыл глаза. Я следил за ним, затаив дыхание; он сперва несколько секунд лежал совсем неподвижно, глядя в потолок, а потом пошевелился и чуть привстал на кровати. И лишь затем он посмотрел на нас. — Аодрен?.. — хрипло прошептал он. — Элоиз?.. Я отрывисто кивнул. Он же, медленно поворачивая голову, осмотрелся по сторонам, а затем что-то в его взгляде неощутимо изменилось. Он посмотрел мне прямо в глаза, а у меня перехватило дыхание: без сомнения, это был он. Тот самый Тальесин. — У нас… вышло? Я не смог ему ответить: голос полностью перестал мне подчиняться. Вместо этого я сел рядом с ним на кровать и обнял так крепко, как только мог. Его кожа пахла так, что я мог бы сойти с ума; сердце в груди колотилось так сильно, что будто вот-вот готово было выпрыгнуть. От полноты ощущений напрочь сносило крышу. Но даже так — мне давно не было так хорошо. Я вдруг ощутил, как мышцы Тальесина напряглись под моими руками. Стараясь не делать резких движений, я разжал объятия и отстранился от него. Он же, крепко сжав челюсти, переводил взгляд с меня на свои руки — и обратно. Кончики его пальцев подрагивали. — Всё в порядке? — почти одновременно спросили мы с Элоиз. Тальесин медленно покачал головой, а потом подался чуть вперёд. Правой рукой он тянулся к моему лицу; я попытался осторожно перехватить её в воздухе, но он даже этого не заметил. Самыми кончиками пальцев он коснулся моей щеки и неуверенно скользнул вниз по ней. Другой рукой он в это время ощупывал своё лицо; к этому мгновению его брови уже почти сошлись на переносице. — Тальесин, — я положил обе руки ему на плечи, — что именно не так? Можешь нам рассказать? Он протяжно выдохнул и прикрыл глаза. — Как… как меня зовут? У меня неприятно ёкнуло где-то под сердцем. Я начинал понемногу понимать. — Тальесин Кадоган, — я постарался звучать как можно спокойнее и увереннее. — Тебя зовут Тальесин Кадоган. Он кивнул мне в ответ. Его лицо самую малость расслабилось, но на скулах всё так же играли желваки. — Спасибо. Просто мне на минуту показалось, что я — это… Тальесин как-то растерянно и одновременно жалобно на меня посмотрел, будто бы подбирая слово, но я опередил его: — …Аодрен Кермуазан. Элоиз издала какой-то странный напряжённый звук. Я же сжал плечи Тальесина чуть крепче и взглянул ему внимательно прямо в лицо. Мой ответ, похоже, привёл его в ещё большее замешательство, но вместе с тем он сразу же будто успокоился. — У тебя процедура восстановления прошла с ошибками, — я начал объяснять, хоть Тальесин и не задавал вопросов. — Программа показала очень низкий уровень целостности психе. Я… хер знает, как это произошло, но у тебя воспоминания восстановились не только по твоим слепкам, но и по моим, похоже. Тальесин невидяще посмотрел куда-то в пол. — Пиздец, — дёрнув плечами, только и сказал он. — Согласен, — я пожал плечами, повторив его жест. — Но, блядь, как такое вообще возможно?.. — отозвалась Элоиз. — Я уже даже не спрашиваю, как твоя конфигурация нейронов попала ему в голову; но даже так — разве это не должно было дать просто сраную кучу беспорядочных связей? Откуда у него там в мозгах сейчас хоть что-то осмысленное? Я снова пожал плечами. — Хуёвый из меня нейробиолог, походу. Тальесин вдруг скривился так, словно его заставили проглотить органический лимон. — Не говори так, — он больно ткнул кулаком меня в грудь и, чуть подумав, добавил: — Пожалуйста. Пока что, кажется, я понимаю, кто я и где я. Зато, — он криво усмехнулся, — теперь у меня есть возможность узнать тебя чуть получше. Я изумлённо покачал головой. Как этот человек умудрялся сохранять оптимистичный настрой даже в такой ситуации? Тальесин же придвинулся ещё ближе — настолько, что его голова теперь чуть ли не лежала у меня на плече. — Ты в этом разберёшься, — категорично заявил он. — Как всегда. Я устало вздохнул и легонько боднул его голову своей. — Спасибо. Я не успел и подумать толком — а в следующий миг он уже отбросил в сторону одеяло и опустил ноги на пол. Он ведь, чёрт возьми, всего полчаса назад валялся без сознания! — С тобой точно всё хорошо? — Элоиз озвучила мои опасения. — Может, ещё полежишь? — Достаточно хорошо, — ответил он, поднимаясь на ноги. — Кровать мне сейчас точно ничем не поможет. С этим, по крайней мере, я мог согласиться. И мне самому сразу же тоже стало чуть полегче: Аодрен бы такого наверняка не сказал. А вот Тальесин — за милую душу. — Ну раз так, — Элоиз подошла к нему и легко хлопнула его по руке, — Ден… Аодрен сказал, что это к тебе нужно обращаться по поводу выпивки. Так что выбирай, что будем заказывать. Тальесин сперва озадаченно наклонил голову набок, а потом вдруг усмехнулся. — Белое сухое и джин. Ко второму возьми ещё имбирное пиво и сок лайма. Побольше всего; останется потом, так и хер с ним. — Поняла, — кивнула она. — Аодрен, возражения? Я отрицательно помотал головой. Элоиз кивнула ещё раз и, развернувшись, быстрым шагом вышла из спальни. Совсем скоро она, судя по звуку, начала спускаться по лестнице; вот она уже наверняка прошла где-то половину, а я почему-то медлил. Не хотелось уходить. — Аодрен, постой, — Тальесин зачем-то схватил меня за руку. — Я хочу тебе сказать ещё кое-что. Я вопросительно посмотрел ему в глаза, а потом… я даже не успел понять, что произошло. Секунда — и он уже стоит прямо рядом со мной, обхватив меня за талию и прижавшись всем телом. И тоже смотрит прямо на меня. Своими глубокими серо-голубыми глазами. — Спасибо, что вытащил меня оттуда. — Не меня благодари, — я легонько качнул головой. — Если бы не Милен с её агентами, нам бы пришлось несладко. — Но их здесь, с нами, нет. А ты — есть. В такой близости от него мне не то, что говорить было сложно — даже сколь-либо вменяемо рассуждать. А он всё не отводил взгляда и продолжал так же внимательно смотреть на меня. Прямо в глаза. Я не выдержал первым. Обхватив Тальесина руками ещё крепче, чем он меня, я носом уткнулся ему прямо в основание шеи. Дыхание перехватило так, что каждый вдох получался ещё более хриплым и рваным, чем предыдущий; сердце будто замедлилось, а каждый его удар отдавался у меня в ушах. Его сердце билось с моим почти в унисон. Он вдруг отстранился. Очень неожиданно. — Я в душ, — Тальесин мотнул головой куда-то мне за спину. — Ты со мной? Я подозрительно посмотрел на него, но… лёгкая усталость пополам со спокойствием — вот всё, что я смог разглядеть в его лице. Может, он и правда начал понемногу приходить в норму? — С тобой, — кивнул я в ответ. — Заходи тогда. Я пока захвачу полотенца. Тальесин раздобыл их как-то поразительно быстро: я только успел зайти в ванную и стащить с себя футболку, как дверь снова приоткрылась и он появился в проёме. Зайдя внутрь, он бросил полотенца мне, а я повесил их на стеклянную дверцу душевой; в следующий же миг он сделал пару быстрых шагов ко мне и, почти снова прижавшись, скользнул кончиками пальцев мне по животу. — Ты похудел. В голосе Тальесина звучал такой знакомый упрёк, что я не мог не улыбнуться. — Давно уже пора было. Я, честно говоря, ожидал какого-то ехидного ответа, но его не последовало. Вместо этого Тальесин отодвинулся чуть в сторону; сняв трусы, отбросил их куда-то в сторону и зашёл в кабину. Замок на двери за моей спиной тихо щёлкнул. Звук льющейся воды вывел меня из замешательства. Я и сам разделся целиком и, зябко поёжившись, заскочил в кабину вслед за Тальесином. Прошло-то всего несколько секунд, а меня уже, стоило мне только войти, обдало клубом горячего пара. Всегда поражался температуре воды, которую предпочитает Тальесин: для моей кожи это был сущий кипяток. Мне почему-то казалось, что всё будет как обычно: Мы быстро, за минут пять-десять, помоемся, потом выйдем и переоденемся в чистое. А там можно будет спуститься вниз к Элоиз; если повезёт, нашу выпивку доставят совсем скоро. Мужик, который нас преследует, раз сегодня к нам точно не полезет. Значит, можно будет ненадолго расслабиться. Впрочем, уже с самого начала всё пошло как-то не так. Пока я намыливался, Тальесин взял с полоски шампунь и налив себе немного в ладонь, начал втирать мне его в волосы. В какой-то миг я остановился и просто замер: его прикосновения отдавались ощущениями настолько приятными, что я просто не мог думать больше ни о чём ином. Но волосами это всё не закончилось. Его пальцы начали скользить ниже — и теперь, пока одной рукой он массировал мой затылок, вторая лежала прямо на ключицах, слегка придерживая шею. Я сдавленно вдохнул и положил свою ладонь поверх его; огрубевшая кожа пальцев сейчас казалась мягкой и лишь слегка шершавой на ощупь. Он подошёл чуть ближе: я ощутил это по дыханию, которое обожгло моё правое ухо. Если бы кто меня спросил, что я испытывал в этот момент, я бы вряд ли смог ответить. В первую очередь — жуткое замешательство. Тальесин… таким я его никогда не видел. Но почему-то именно таким всегда и представлял в мечтах — особенно тех, которые приходили по ночам, и которые я днём упорно пытался выкинуть из головы. — Тальесин… Он остановился — а я не знал, что мог ещё сказать. Спросить, всерьёз ли всё это? Попросить объяснений? Почему… почему, в самом деле, это происходит именно сейчас? — Тальесин, я… Мне очень захотелось увидеть его лицо. Я развернулся так быстро, как только смог — и чуть не поскользнулся на мокрой плитке из-за этого. Он придержал меня; но я даже не заметил этого: моё внимание было приковано к его глазам. Крупные капли воды стекали по переносице и бровям Тальесина, а он смешно щурился — но даже так его глаза словно сияли всё тем же спокойным синевато-серым светом. Их выражение почти никогда не менялось… а может, это я просто так и не научился смотреть? Я лишь слегка подался вперёд. Мне не хотелось думать о том, что произойдёт дальше. Сквозь прикрытые веки и клубы пара, зависшие в воздухе, очертания Тальесина казались размытыми и нечёткими — но это мне не мешало. Даже так я мог различить каждое его движение. И всё же я не успел понять, когда он наклонил голову и коснулся моих губ своими. Самое большее, о чём я мог мечтать всё это время. Да и вообще — плевать на фантазии. Ни одна из них не могла сравниться с тем, что я испытывал сейчас. Сравниться с тихим шумом воды, стекающей по нашим телам. Сравниться с теплотой его кожи. С еле ощутимым обжигающим вкусом на моих губах. Тальесин? Эмрис? Или вообще Аодрен? Я не понимал, кто сейчас стоит передо мной — да и, по правде, мне было всё равно. Мне хотелось остановить это мгновение; задержаться в нём как можно дольше. Если можно — навсегда. — Аодрен… Голос Тальесина вывел меня из оцепенения. Я вдруг обнаружил, что не просто обнимаю его, а прямо-таки цепляюсь ему за спину, чуть ли не впиваясь в неё ногтями. Я попытался чуть ослабить хватку, но получилось совсем скверно: руки крупно дрожали, а пальцы буквально одеревенели. Он заключил моё лицо в ладони. Стало вдруг невыносимо стыдно; захотелось сперва отвернуться, а потом просто выбежать отсюда. И забыть обо всём как о дурацком и неловком сне. Как о коротком мгновении счастья, которого я точно не заслужил. Но я не мог: Тальесин держал хоть и мягко, но крепко. — Аодрен, — Тальесин, не отрываясь, смотрел мне прямо в глаза, — прошу, услышь меня наконец. Я замер. — Я рядом, Аодрен, — он неожиданно смущённо улыбнулся. — Здесь, с тобой. И буду всегда. Ведь во всём… — его голос вдруг дрогнул, — во всём мире нет другого такого человека. Настолько близкого мне, как ты. Я не выдержал и уткнулся носом ему в плечо — прямо как совсем недавно. А он прижал меня к себе так крепко, как только мог. У меня еле получалось дышать, но я этого даже не замечал. Вода, продолжавшая стекать по лицу, стала неожиданно солёной на вкус. — Спасибо, — только и смог выговорить я. — Спасибо тебе. Сколько мы так стояли? Может, всего несколько секунд, а может, и полчаса. Помню только, что Тальесин в какой-то миг отпустил меня, ласково проведя пальцами по затылку. — Давай закругляться потихоньку. Элоиз там уже заждалась. Я кивнул, улыбнувшись ему в ответ. А дальше действительно всё произошло так, как я и предполагал. Мы закончили мыться даже быстрее, чем за пять минут; Тальесин вышел из кабинки первым, а я - вслед за ним. А наспех вытершись, он замер прямо у двери, явно поджидая меня. — Аодрен, — он хитро шепнул мне, склонившись прямо к уху, — я знаю, куда ты только что смотрел!.. Я тихо засмеялся и изо всех сил ткнул его локтем под рёбра. — Ты… неисправим, мать твою!