Gāutəma

Агенты Милен явно соображали быстрее, чем я. Я ещё до конца даже не понял, что случилось, а мужчина осторожно снял Эмриса с кресла и закинул прямо себе на плечо. Нет — Тальесина. Так мы называли друг друга до всей этой чепухи с памятью. Наш новый товарищ ждал нас прямо у двери. Хотя, вернее сказать — старый? — Ты поведёшь, — коротко бросил он мне, когда мы подбежали к нему. Он говорил не слишком хорошо: дикция была какой-то смазанной, будто он слишком много времени провёл на морозе с открытым лицом. Я шагнул вперёд — и он сразу же схватил меня за плечо. — Не так. Показывай, — он легко коснулся моего виска, — здесь. Я молча кивнул. Существо из перстня — без сомнения, это было оно — только коснулось двери самыми кончиками пальцев, и она отъехала в сторону сразу же. И, причём, совершенно бесшумно, даже несмотря на вмятину ровно посередине её. — Старайтесь сильно не шуметь, — мужчина ступил в проход, не оборачиваясь. — Я вас прикрою, если что. Я снова кивнул, хоть в том и не было нужды. Наконец-то меня начало понемногу отпускать: непосредственная опасность, кажется, уже миновала, и я снова мог присматриваться ко второстепенным (на первый взгляд) вещам. Во-первых, тело, шедшее прямо передо мной, принадлежало явно не ему. Его отпечаток был… ослепляющим — другого слова я не смог бы подобрать. Тот, другой, отпечаток самого тела, на фоне этого казался еле заметным. Не лёгким, а именно тусклым. Во-вторых, любой бы на его месте поставил в коридоре самый обычный барьер — чтобы выиграть немного времени на отступление. Он же вместо этого вырвал из земли целую кучу осколков бетона; они образовали в проходе стену до самого потолка так быстро, что я не успел и удивиться толком. В третьих, с его жертвами было явно что-то не то. Я работал с магией и её проявлениями уже достаточно долго, чтобы ощущать… самые мгновения их принесения. У всех они происходили по-разному, но у этого парня я не ощущал их вовсе. И все эти пункты скорее запутывали, чем проясняли хоть что-либо. — Думай лучше о дороге, — негромко сказал он, и на этот раз не обернувшись. — Я вам дал достаточно подсказок. И правда — размышления такого рода подходили скорее для домашней обстановки, чем для нынешнего момента. Сейчас у нас всё-таки были совсем другие приоритеты. Впрочем, меня всё ещё несколько удивляло то, что мы, пройдя уже приличное расстояние, не наткнулись ни на одного «аэта». Либо они уже покинули здание, либо спустились в канализацию вслед за нашими сотрудниками. Во втором случае хотелось бы надеяться, что они не успели добраться ни до кого из них. — Вряд ли успели, — он снова заговорил так внезапно, что я вздрогнул. — Турели внизу должны были их задержать. И извини, — добавил он, когда я только успел подумать следующую мысль. — Я слишком привык общаться именно так. Да кто же, блядь, он такой, что привык общаться, читая мысли?.. Мужчина вдруг замер. Прямо перед ним в полу находился люк — настолько идеально подогнанный к остальному металлу, что заметить его можно было, только если знаешь где искать. Откуда-то снизу раздавался еле уловимый шум — то ли звуки стрельбы, то ли топот ног. — Ваших там нет, — он присел на корточки и коснулся рукой пола. — Ушли. Эти, — он махнул куда-то себе за спину, — всё сражаются с турелями. Пока что бестолково. И я снова упустил этот момент: стена в другом конце коридора выросла будто из ниоткуда и плотно запечатала проход. — Откроешь? Впервые за всё это время он обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Красивое, ухоженное человеческое лицо с короткой бородой — но в самой глубине его взгляда находилось нечто такое, что… Я поспешил кивнуть и низко склониться к люку. Только бы он не смотрел на меня больше. — Прости, — он качнул головой будто бы даже виновато. «ОПАСНОСТЬ, — мигнуло у меня на экране, когда я подключился к электронике. — В УБЕЖИЩЕ НЕБЕЗОПАСНО. ПРОДОЛЖИТЬ ОТКРЫТИЕ?“ Ни секунды не раздумывая, я ткнул пальцем «да». Крышка, тихо щёлкнув, приподнялась над полом и отъехала в сторону. Тусклый красный свет подсвечивал лишь самое начало хода; всего пара метров вниз — и отсюда я не мог рассмотреть уже ровным счётом ничего. Я вопросительно взглянул на мужчину, сидевшего рядом. — Сейчас. Он мог бы спуститься по лестнице, но вместо этого просто спрыгнул. Звуки, доносившиеся снизу, звучали тускло и приглушённо, но больше я ни на что не мог ориентироваться. Громкий стук — это, кажется, он приземлился. Стало вдруг очень тихо: стрельба прекратилась. Потом — звуки ударов металла о металл. И снова тишина. — Всё чисто! Я уже собрался спускаться сам, но женщина-агент меня остановила, предупредительно коснувшись плеча. Лестница ей тоже, похоже, не была нужна: снизу послышался всё тот же звук удара подошвами о пол. — Денез, спускайтесь! Денез?.. А, верно. Они меня знают только под этим, назначенным, именем. Я не стал надеяться на ловкость, которой вряд ли обладал, и, опустив ноги в проём, вцепился на верхнюю перекладину лестницы. Металл был слегка шершавым — самое оно для того, чтобы и не пораниться, и не соскользнуть. Пара секунд — и тоже уже стоял внизу, рядом с агентом и нашим новым знакомым. Кромешная тьма; вот бы добавить немного света… Мгновением позже здесь стало так светло, что я непроизвольно зажмурился. А когда наконец открыл глаза… даже не стал удивляться. Мы втроём стояли ровно посередине между четырьмя устрашающего вида турелями и укрытием, сложенным из оторванных со стен листов металла. За ним сидело несколько «аэтов» — вернее, несколько людей, бывших «аэтами» всего пару мгновений ранее. Я сразу же подключился к турелям: не хотелось вдруг превратиться в решето в настолько неподходящий момент. Но нет, всё было в порядке: «УГРОЗА НЕ ОБНАРУЖЕНА. РЕЖИМ ОЖИДАНИЯ». Сверху послышался шум — и я сразу же отступил в сторону. Ровно на то место, где я только что стоял, приземлился второй агент; Тальесин всё так же продолжал свисать у него с плеча бесчувственным мешком. Дышал он, тем не менее, ровно и спокойно. Как во время глубокого сна. — Дальше справитесь без меня? Мужчина снова посмотрел на меня, но уже не в глаза, а чуть ниже. — Да, — я быстро кивнул. — Спасибо. Он вдруг шагнул ко мне и крепко схватил меня за руку. Не больно, но до ужаса неприятно. — Если вы снова попадёте в такую же передрягу, — он слегка запнулся на этом слове, — я не смогу снова примчаться к вам на выручку. Но я буду давать вам советы. Прошу: прислушайтесь к ним! Я снова кивнул. Он был настолько прав, что даже спорить с ним не хотелось. — Счастливо. Он, отпустив моё запястье, сделал шаг мимо меня и лишь слегка присел. Секунда — и он был уже наверху. Его удаляющихся шагов я уже не слышал: их скрыл негромкий шорох задвигающегося люка. — Куда дальше? — Туда, — я указал в сторону турелей, — и дальше вниз по лестнице. Там будет проход в канализацию. Милен, — я снова подключился к нашему общему каналу, — какая ситуация на поверхности? Пара секунд молчания. — Отступают, — наконец заговорила она. — Судя по всему, не захватили никого. Двигайтесь на север или на восток; я сообщу вам, когда будет безопасно выходить. Решётчатые ступени дребезжали под нашими ногами, когда мы сбегали по ним. Два пролёта, поворот направо, десяток шагов по короткому туннелю — и вот мы уже перед очередной дверью. Я замер прямо перед ней и непроизвольно поёжился, представив, какие запахи нас там ожидают. Но вариантов особо не было — так что я потянулся рукой к кнопке, скрытой между металлическими перегородками, и с силой надавил на неё. Как только дверь отъехала в сторону, женщина шагнула вперёд, придержав меня за плечо. По её пальцам пробежала искра; но впереди, похоже, всё было чисто. Грязно-коричневая вода, тёкшая по левую сторону от нас, пахла ещё хуже, чем я мог себе представить. Здесь бы точно не помешал хоть какой-нибудь респиратор; даже Тальесин — я услышал это — задышал несколько иначе, чем раньше. Оставалось только надеяться, что Милен действительно права и идти нам осталось недолго. — Сейчас поворачивайте на восток, — я услышал её голос буквально сразу же, как подумал о ней, — и выходите через первый люк. Отмечаю на карте. Красный маркер, зависший у меня над предплечьем, указывал на какой-то маленький переулок. Идеальное место. — Вызываю машину? — Да, вызывайте. «Аусеу», судя по тому, что я видел на карте, стоял на том же месте, где мы его и оставили. Пара жестов — и он уже начинает двигаться к пункту назначения. Рано, конечно, ещё радоваться, но сегодняшний день пока что выглядит как первый сравнительно удачный из всей череды этого головокружительного пиздеца. Хоть бы только Тальесин пришёл в себя побыстрее. Ведь он наверняка так много захочет мне сказать. Поворот направо. Мы теперь идём на восток. На удивление тихо вокруг; даже несмотря на отвратительные ароматы, под низким полукруглым сводом этого туннеля я чувствовал себя неожиданно защищённым. Мужчина, помогший нам, был, конечно же, прав. Но если бы мы не предупредили Жана заранее, успели бы они уйти? Возможно, да. Но что тогда стало бы с нашими воспоминаниями? Полностью уничтожены? Сохранены? Может, где-то есть бэкапы, о которых мы попросту не знаем?.. — Наверх, — женщина указала на заржавевшую лестницу, выступавшую сбоку из стены. Я кивнул. Она, разумеется, полезла первой, и перед тем, как приподнять люк, ведущий на поверхность, сжала левую руку в кулак. В воздухе ощутимо запахло озоном. Но, похоже, всё было в порядке. Она осмотрелась вокруг через небольшую щёлку, а после отодвинула люк в сторону и прямо-таки выпрыгнула наружу. — Всё чисто! — послышался её голос сверху мгновением спустя. Я полез следующим. Перекладины ощущались шершавыми и неожиданно холодными. Или, может, это у меня уже просто начали мёрзнуть пальцы?.. Высунув голову наружу, я зажмурился от ударившего мне в глаза света. Начинавшее медленно краснеть небо показалось невыносимо ярким; солнце же уже затерялось где-то между окружавшими нас небоскрёбами. Даже не верилось, что всё это был один — всего один, но очень длинный день. Женщина подала мне руку и, крепко ухватившись за неё, я выпрыгнул почти так же быстро, как она совсем недавно. И сразу же склонился над открытым люком: мужчина внизу начал поднимать Тальесина; его тело, повиснув в воздухе без единой видимой опоры, двигалось так плавно и неспешно, что становилось немного не по себе. Наконец и Тальесин оказался на поверхности, и я сразу же подхватил его под мышки и оттащил в сторону. И когда только он успел стать таким тяжёлым?.. «Аусеу» подъехал ровно тогда, когда и мужчина-агент вылез и задвинул за собой люк. Он, без видимых усилий взяв Тальесина на руки, усадил его на заднее сиденье и сам сел рядом с ним; женщина же заняла переднее сиденье рядом со мной. — Выезжаем. Есть рекомендации? — Не гоните сильно, — впервые за всё время я услышал в голосе Милен улыбку. — В вашем направлении всё чисто. И забросьте по пути моих ребят. Тальесином, я так понимаю, вы займётесь сами? «Моих», — отметил я про себя. Не Парвиза. — Да, — я не думал над ответом ни секунды. — Пока что сам. — Хорошо. Как вы вообще чувствуете себя, Аодрен? Я слегка улыбнулся, услышав своё старое, настоящее имя. Почти забытое — и в то же время невероятно родное. — Как будто понемногу пробуждаюсь от глубокого сна. Выехав на Мажанта, я целиком заглушил радио и слегка опустил своё окно. Шум города вокруг звучал для меня сейчас лучше любой музыки; запах нагретого асфальта опьянял и кружил голову. Когда я в последний раз ощущал такую полноту чувств? Раньше бы я вряд ли ответил, а теперь знаю наверняка: почти полтора года тому назад. Когда садился в то самое кресло, из которого встал буквально полчаса назад. Сумасшествие. Эйфория, впрочем, понемногу спадала. Теперь я радовался уже тому, что улицы были почти свободны: сейчас хотелось как можно быстрее вернуться домой, запереть все двери и не выходить из него до завтрашнего утра. Моя роль в передряге, в которую мы попали, была не так уж и велика, но… но всё равно усталость начала уже подкрадываться. Пока что не слишком заметно, пока что не слишком в открытую, но первый признаки я уже чувствовал: веки начинали тяжелеть. Дороги осталось всего ничего, так что я мог и потерпеть. А тем временем обрывки старых воспоминаний в голове переплетались с картинами и образами, которые я видел за окном — и они будто бы кружились, смешиваясь в один яркий калейдоскоп. Очень хотелось отдаться им прямо здесь, на водительском сиденье, и предаваться им до тех самых пор, пока мозг окончательно не истощится, а я снова не смогу трезво мыслить. Нельзя. Тальесин всё ещё рядом со мной, и ему пришлось там значительно хуже, чем мне. Почему же слитие произошло с конфликтами? Откуда такой низкий уровень целостности в конце? Могло ли это быть связано с тем, как плохо определялся его отпечаток?.. Пока что я мог только рассуждать. Неприятно, конечно, что моя старая лаборатория сейчас недоступна; с артефактами, находившимися там, похоже, тоже можно было уже распрощаться. Но возможностей новое, подаренных мне Эноком и Тальесином, должно было хватить. Тот парень из перстня не выглядел слишком уж обеспокоенным по поводу состояния Тальесина — значит, и мне особенно переживать не стоит? Вот мы уже и в частном секторе. Всё тело прямо-таки зудит от нетерпения: я уже предвкушаю, как поставлю машину в гараж, выйду оттуда из него и подставлю лицо лучам тёплого августовского солнца. Даже одна эта мысль, даже одно это желание казалось сейчас настолько реальным, что я в какой-то момент чуть не потерялся в нём. Если бы я знал, что вместе с куском памяти уйдёт и часть умения испытывать эмоции, пошёл бы я всё равно на этот шаг? Думаю, что да. Я остановился прямо у очередных ворот. Женщина, кивнув мне на прощание, вышла сразу же — а вот мужчина сперва аккуратно уложил Тальесина на сиденье, и только лишь потом покинул автомобиль. Я не стал дожидаться, пока они зайдут — буквально сразу же двинулся дальше. Наконец-то — наши ворота. Я послал сигнал открытия чуть раньше, чем приблизился к ним, и когда уже настало время заезжать внутрь, они были полностью распахнуты. Элоиз, внезапно, уже стояла во дворе и дожидалась нас, похоже. Я не помню, чтобы сообщал ей о чём-то; может, это была Милен? Да, скорее всего. Я остановился на площадке перед гаражом и разблокировал двери. Элоиз подбежала сразу же; я же, выйдя из машины, открыл заднюю дверь. Судя по лицу Элоиз, она не слишком удивилась тому, что увидела внутри — если и удивилась, вовсе. Видимо, она уже в курсе всех-всех новостей. — Поможешь? — Угу, — кивнула она. Вместе мы вытащили Тальесина из машины. В голове промелькнула шальная мысль, что, может, я мог бы дотащить его на себе — но в тот же миг я вспомнил, насколько тяжёлым он показался мне тогда, у канализационного люка. Значит — старые проверенные трюки. Тело Тальесина приподнялось над землёй и, повернувшись в воздухе, застыло в горизонтальном положении. Я подождал, пока ворота захлопнутся за мной, и быстро зашагал ко входной двери — а Тальесин плавно следовал за мной, буквально на расстоянии вытянутой руки. Жест над предплечьем — и замок в двери передо мной тихо щёлкнул. Она, правда, приоткрылась лишь слегка, но Элоиз, забежав вперёд меня, потянула за ручку и открыла её полностью. Я не стал медлить; подождав, пока Тальесин пролетит впереди меня, направился сразу же в лестнице в подвал. Некая часть меня хотела уложить его на кровать и заботливо укрыть одеялом, но весь остальной я прекрасно понимал, что это невероятно глупая идея. Полупрозрачные двери лаборатории передо мной отъезжали в сторону автоматически. Стол, на котором всего-то час назад лежала Элоиз, ещё пах дезинфектором и средством для мытья; что же, теперь очередь и Тальесина провести на нём немного времени. Я не выдержал и усмехнулся: ситуация, несмотря на всю её напряжённость, казалась даже слегка забавной. Я опустил Тальесина на стол как можно осторожнее. Элоиз, подойдя следом, потянулась за кабелем и воткнула его ему в разъём в основании шеи — даже почти ласково, я бы сказал. «ОПЕРАЦИЯ ЗАБЛОКИРОВАНА» Разумеется, Тальесин вряд ли бы позволил кому-либо хозяйничать у себя в мозгах, пока он лежит в отключке. Очень хорошо, что я не был просто «кем-либо». И если я правильно помнил и ничего не забыл, то сигнатуры моего отпечатка должно было хватить. «ДОСТУП ПРЕДОСТАВЛЕН. БУДЬ БЕРЕЖЕН СО МНОЙ, БРАТЕЦ ДЕНЕЗ». Элоиз с некоторым удивлением посмотрела на меня, когда по моему лицу расползлась улыбка, но ничего не сказала. Я же в свою очередь вывел жизненные показатели Тальесина ей на экран. — Смотри, — я выделил небольшой кусок ЭЭГ, — он как будто в REM-фазе. — Но не просыпается, — задумчиво покачала Элоиз головой. — А… можешь объяснить теперь лично, что там у вас произошло? — У Тальесина слияние со… старыми воспоминаниями, назовём это так, прошло кривовато. Не представляю, что именно пошло не так, но сейчас его мозг, похоже, пытается как-то справиться со всеми этими новыми связями, которые в нём образовались. — Ага, — кивнула Элоиз. — Дефрагментацию проводит. Я усмехнулся про себя. Хорошее сравнение. — Ладно, — пальцы правой руки над левым предплечьем. — Добавлю сейчас ему немного кортизола и… — Подожди, ты разбудить его хочешь? — Элоиз нахмурилась. — Нахера? Ты сам говоришь сейчас, что он восстанавливается, так оставим его в покое, может? Я вздохнул. — В любое другое время я бы так и сделал. Но… ты можешь хотя бы представить, сколько ещё ему придётся так лежать? Вдруг ему потребуется неделя на восстановление? Или вообще месяц? — И что, — голос Элоиз зазвучал ещё скептичнее, — если ты его сейчас разбудишь, то он волшебным образом придёт в себя? — Нет. Но я по крайней мере смогу понять, насколько всё печально. Элоиз отошла в сторону, скрестив руки на груди. Даже не по лицу — я по её позе видел, что ей совершенно не нравится моя идея. Знала бы только она, насколько я был не в восторге от того, что собирался сделать, но… лучших вариантов я сейчас не видел. Слегка убавить мелатонина и добавить кортизола. Сложно понять, разбудит ли это Тальесина в таком состоянии, но если и да, ввести его обратно в сон не должно составить труда. В теории, конечно. Тальесин всё ещё не размыкал век, но его глаза задвигались чуть активнее — это я мог видеть и так, даже не прибегая к показаниям на экране. Дыхание тоже чуть изменилось: стало чаще и поверхностнее. Пока что никаких отклонений; наверное, стоит ещё немного усилить выработку кортизола. Тогда он наверняка проснётся. Я подошёл к Тальесину ещё ближе и прямо-таки склонился над ним, чтобы не упустить момент. Даже Элоиз теперь заложила руки за спину и выпрямилась — почти неестественно. Секунды тянулись очень долго. Он чуть повернул голову набок и поморщился. А потом — слегка приоткрыл одно веко. Но закрыл его обратно так же быстро, а после этого беззвучно и широко зевнул, будто собираясь просто перевернуться на другой бок и снова уснуть. — Эй, — я тронул Тальесина за плечо и мягко потряс. — Просыпайся. Пора вставать. Он снова приоткрыл веко — потом второе — и перевёл взгляд на меня. Всего мгновение — и выражение его глаз стало осмысленным. — Как тебя зовут? Я внимательно смотрел на него, продолжая так же держать за плечо. — В смысле?.. — он недоумённо приподнял голову. — Пожалуйста, скажи мне, — я старался говорить как можно спокойнее. — Как тебя зовут? — Тальесин, — озадаченно, но не задумываясь ни мгновения, ответил он. — Тальесин Кермуазан. Ладно, уже неплохо. По крайней мере, имя он помнит. Но фамилия… почему моя фамилия? Или этот наш назначенный «Тревидик» так плотно засел у него в голове? — А что насчёт меня? Меня ты узнаёшь.? На этот раз он чуть помедлил, но всё равно кивнул. — Аодрен. Но постой, как же так?.. Ты — Аодрен, а я… Тальесин изумлённо открыл рот, пытаясь что-то ещё сказать, но пока что из него вылетали только невнятно-изумлённые возгласы. Он даже попытался приподняться и сесть, но я придержал его. — Денез… — Вижу, — кивнул я Элоиз. Уровень адреналина очень быстро повышался. Не страшно: остановить развитие стрессовой реакции было проще простого. Убавить адреналин, вместо этого добавить немного норадреналина и усилить выработку мелатонина, а кортизол тоже убрать. Иметь почти прямой доступ к гипоталамусу порой бывает чертовски полезно. Тальесин начал приходить в себя буквально через несколько секунд. Он снова откинулся на стол и зевнул — ещё шире, чем в предыдущий раз. Всего полминуты — и он уже снова спит. Может, даже ещё крепче, чем раньше. — Ну что? Я пожал плечами и отошёл в сторону. То, как он отреагировал на мой вопрос… то ли страх, то ли удивление. Может, ему показалось, что он видит кошмар? Или воспоминания обо мне каким-то причудливым образом смешались с другими? — Скорее хорошо, чем плохо. Он узнал меня и вроде бы помнит, кто он такой. А остальное… буду наблюдать за ним. Но раз он проснулся так легко, когда я немного отрегулировал ему гормоны, то думаю, он совсем скоро и сам очнётся. Без моей помощи. Элоиз кивнула. Напряжение с её лица спало почти полностью — Хочешь оставить его здесь? Я еле сдержался, чтобы не улыбнуться во весь рот. — Нет. Отнесу лучше его в кровать.