***
10 часов назад
Удар. Такой силы, что Гермиона непроизвольно вздрогнула, обхватывая себя руками, будто это действие помогло бы ей раствориться и не быть участницей всего, что происходило в эту минуту. Ей казалось, что она никогда не видела его настолько злым. Особенно за последние дни, когда их общение свелось к минимуму, после того странного разговора. Волосы, по которым он то и дело проводил руками, сильно растрепались. Рубашка, расстёгнутая на несколько верхних пуговиц, обнажала ключицы, где проступили красные пятна, свидетельствующие о раздражении, испытываемом им в данный момент. Малфой кричал так сильно, и в один момент Гермионе стало казаться, что сквозь звон в ушах, она уже не различает слова, сейчас вылетающие из его рта. — ... и, блять, ты этого не понимаешь! — это был рык, который точно разлетелся бы по ближайшей округе, если бы не чары, скрывающие их от посторонних людей. Было естественно, что два человека, всю жизнь самостоятельно принимающие решения за огромное количество людей, просто не смогут договориться, когда придёт время для кардинальных действий. Она не думала, что будет настолько тяжело защищать свою позицию перед слизеринцем, подбирая аргументы, которые могли бы дать преимущество перед всем, что он пытался до неё донести. Рациональный подход к составлению плана вылазки на кладбище был похоронен спустя десять минут после фразы: «Ты не знаешь к чему это может привести». Потому что даже если Драко действительно чего-то не понимал или был не до конца уверен в своих же будущих действиях, он никогда бы не позволил ни одной живой душе удостоверится в том, что это было действительно так. Они разделили две позиции, одна из которых являлась радикальной, где через секунду нужно было сломя голову нестись в неизвестном направлении, рискуя всем, что они успели приобрести за это время. И другая, более консервативная, представителем которой выступала Гермиона Джин Грейнджер, всю жизнь боровшаяся за правила, несмотря на то, какую уйму успела нарушить сама. — Почему, когда нужно включить мозг, ты делаешь всё, чтобы взбесить меня ещё больше, чем это мог сделать какой-нибудь пресловутый Рон Уизли? — его тяжёлое дыхание дополняло гнев, с которым он произносил каждое предложение. — Почему за все эти месяцы ты так и не научилась засовывать свою гордость в самое дальнее место, Грейнджер? — Я не из стаи покладистых шавок, которые будут бежать, как только ты произнесёшь привычную команду «к ноге», — Гермиона пожалела о сказанных словах через секунду, как они успели заполнить комнату. Вспышка стихийной магии, в этот момент вырвавшаяся со стороны Малфоя, столкнула горшок с растением со столешницы, и тот с громким треском опрокинулся на пол, засыпая поверхность землёй. Его взгляд, обычно имеющий так много сходства со льдом, сейчас полыхнул пламенем, которое могло сжечь всё, что оказалось в пределах его досягаемости. Извиняться было поздно. Она поняла это по палочке, в этот момент направленной в её сторону. Губы Малфоя шевельнулись, и девушка боялась представить, какое именно слово может сопроводить взмах руки уже в следующую секунду. Её раздражало, что буквально несколько незначительных фраз откинули их на несколько месяцев назад, когда оба не могли находиться рядом больше десяти минут. — Я не говорила, что не согласна с твоим решением отправиться на кладбище, о котором написала Пэнси, — от бессилия Гермиона опустила руки, садясь на диван под пристальным взглядом Малфоя, всё ещё сжимающего палочку, — но мы не можем сорваться в любое место просто так, когда на нас охотится больше сотни волшебников, мечтающих повесить наши головы в своих особняках. Тяжёлый выдох и скрип стула, который Драко пнул ногой, заставил Гермиону в очередной раз прикрыть глаза, ожидая любых действий со стороны слизеринца. — Ты сама затирала мне о том, что мы не должны сидеть на месте и предпринимать хоть какие-нибудь действия, — его голос донёсся откуда-то сверху, и девушка поняла: он подошёл к дивану. — Сама выебала мне все мозги информацией, которую пыталась найти, и проклятыми Патронусами от твоих дружков, носящимися по нашей палатке как пикси в маленьком пространстве. Так какого чёрта, Грейнджер? Мне напомнить тебе, что я ни черта не вижу в своих видениях и не могу знать правильное ли решение принимаю сейчас? Любой вопрос... — его голос понизился на несколько тонов, но стал слышен ещё чётче, — я смогу тебе ответить на любой вопрос, который ты соизволишь мне задать, кроме этого. Гермиона молчала, судорожно отсчитывая удары сердца, явно вышедшие за пределы какой-либо нормы. Она предлагала варианты, в которые сама, возможно, верила не до конца, просто для того, чтобы не сдавать позиции и показать Малфою, что её мнение — это то, с чем ему всегда придётся считаться. Она не хотела идти ему наперекор, не хотела громких ссор, которые в итоге делали всё только в разы хуже, и даже не собиралась отстаивать свою точку зрения, когда со стороны это могло выглядеть в точности наоборот. Для неё, в каком-то смысле, это стало казаться игрой, где нужно было доказать, что она занимает равную позицию в общении с ним. Её даже посетили воспоминания о том, как Драко всегда разговаривал с Пэнси, объективно подходя к каждому действию, которое могла совершить девушка. И Гермиона побоялась бы признаться в этом даже себе, но ей хотелось такого же понимания, при котором за ней не тянулся бы шлейф из слова, столько лет сопровождающий её фамилию. — Ты меня не слышишь, — она резко открыла глаза, моментально вжимаясь в спинку дивана, потому что его лицо оказалось напротив. — Ко всем твоим недугам, добавилась ещё и глухота? — Закрой рот, — со всей силы толкнув его в грудь, так что парень слегка пошатнулся, она поднялась со своего места, направляясь в сторону кухни. — Сможем поговорить только, когда ты хоть немного придёшь в себя. Снова звук удара. На этот раз это были обломки цветочного горшка, который, Грейнджер была уверена, он со всей силы пнул под стол. — Тупая сука. Она сама не поняла, как оказалась рядом с ним спустя долю секунды. Осознание действия пришло только когда на его заострённой скуле уже виднелась красная отметина от пощёчины, а её запястье было крепко сжато мужской ладонью. Раскат грома, в этот момент прозвучавший на улице, заставил девушку дёрнуться от неожиданности, из-за чего хватка Малфоя стала ещё крепче. — Что я тебе говорил про то, чтобы ты не прикасалась ко мне даже пальцем? — Несколько минут назад ты сказал «наша палатка», хотя запретил когда-либо употреблять подобные местоимения, — она задержала взгляд на его лице, ожидая реакции, которая может последовать после этих слов. — Как видишь, Малфой, я не единственная, кто нарушает установленные правила. Она точно знала: слизеринец ненавидел, когда ему указывали хотя бы на малейшую ошибку, которую он мог допустить. Поэтому сейчас, было самым опрометчивым решением похоронить его последнюю нервную клетку этими словами. — Мы отправляемся на кладбище завтра, — ему было легче перевести тему, чем искать ответ на ещё один из её раздражающих вопросов. — На всякий случай собери необходимые вещи. Каждое его слово звучало как утверждение, которое нельзя было опровергнуть даже у себя в мыслях. — Ты отпустишь мою руку? — Гермиона слегка пошевелила запястьем, чувствуя, как металлический браслет впивается в её кожу. — Разве это что-то изменит? — он дёрнул бровями, одновременно с этим проводя пальцем вдоль украшения и наконец-то делая шаг назад. — Я знаю, как мы переместимся на кладбище, не используя трансгрессию. В этом предложении слышалась уверенность, которая реабилитировала его недавний значительный промах. Ничего не объясняя, он удалился в свою комнату, оставляя Гермиону посередине гостиной в недоумении оглядываться по сторонам. Не прошло и минуты, как он вернулся с двумя предметами, которые крепко сжимал в своей ладони. — Вилки? — с удивлением спросила девушка, когда ей удалось рассмотреть, что именно принёс Малфой. — Судя по тому, что зубчики направлены в мою сторону, ты либо решил меня заколоть, либо пропустил все уроки этикета по использованию столовых приборов. Ему бы, наверное, и правда очень хотелось сейчас сделать несколько лишних шагов к ней, приставить холодный металл к горлу и надавить на него так, чтобы на коже остались царапины, но не успела выступить кровь. Однако он лишь раскрыл ладонь, намекая на то, чтобы Грейнджер взяла их себе. — Мы не можем трансгрессировать в место, где никто из нас ни разу не был, — начал объяснять он, словно Гермиона первый раз слышала об этом законе магии, — но мы можем создать портключ, благодаря которому переместимся в нужное нам место. Девушка крутила одну из вилок, оказавшуюся у неё в руке, и не поднимая взгляда слушала Малфоя, понимая, что ей придётся согласиться с ним, потому что сейчас это было единственным верным решением. — Мне потребуется немного времени, чтобы создать два портключа, — Драко увидел в её глазах растерянность, которая свидетельствовала о том, что раньше она не использовала подобные чары, — я надеюсь, хотя бы это действие не вызовет очередной приступ твоей истерики? И если он ожидал привычную колкость с её стороны, то Грейнджер просто сунула вилку обратно ему в руку, показывая, что её лимит скандалов на сегодня уже превышен. — Зайди через три часа в мою комнату, — Малфой снова перехватил её руку в момент, когда она уже почти переступила порог кухни, — выберем время, на которое я настрою магию портключа. — Я поняла, — она слегка дёрнула запястьем, в этот момент обращая внимание насколько маленькой кажется её рука в его ладони. Он слегка кивнул, наблюдая за тем, как девушка останавливается около кухонного стола, и опустив голову, опирается руками о деревянную столешницу. Её волосы густой копной упали вперёд, открывая взгляду Драко несколько рубцов, виднеющихся из-под футболки, которые остались после их побега из детского дома. Каждая деталь в совокупности была лучшей визуализацией той самой грани, по которой они оба продолжали ходить уже неисчисляемое количество дней. А её шрамы только придавали большей реалистичности, доказывая: каждый момент этой истории останется с ними до конца жизни.***
Удушающее чувство пустоты охватило тело девушки, не позволяя понять, где именно она находится в данный момент и что произошло с той минуты, когда она какое-то время назад опустилась на кровать в своей комнате. Пробираясь сквозь толщу темноты, в которую будто затянуло невидимыми путами, Гермиона постаралась открыть хотя бы один глаз, чтобы увидеть, кто с такой силой сжимает её плечо, сдавливая кожу ещё больнее, чем она ощущала до этого. Со стороны было слышно два приглушённых голоса, а в воздухе чётко ощущался запах чего-то кислого, не позволяющий сделать полноценный вдох без подступающего приступа тошноты. — Они могут вернуться в любой момент. Вам нужно уходить отсюда, — довольно громкие слова, сказанные над её ухом, заставили девушку приложить все усилия, лишь бы понять, что происходит в данный момент и где именно она находится. — Гермиона, — высокий силуэт, склонившийся над ней, расплывался перед её глазами, из-за чего девушка не понимала нужно ли ей бояться человека, сейчас находившегося так близко. В следующую секунду рядом появился ещё один мужчина, которого Грейнджер смогла узнать только по белым волосам, отливающимся в тусклом свете лампы. — Что... — вопрос, который она попыталась задать, утонул в приступе громкого кашля. — Пожиратели смогли пробраться сквозь защитный барьер, распространив зелье, пары которого привели к потере сознания, — он говорил как можно чётче, осознавая насколько плохо она соображает в этот момент. — Я успел отправить сигнал в Орден до того, как сам отключился на некоторое время, — Малфой помахал рукой перед её лицом, наблюдая, как зрачки девушки внимательно следят за его пальцами. — Нам прислали Томаса на случай повторного нападения. Сейчас ты должна собрать все свои последние силы для того, чтобы мы успели убраться отсюда. Желательно живыми, — добавил он, наблюдая за изменениями в выражении её лица. Гермионе всё ещё казалось, что она находится в одном из своих ночных кошмаров, где им приходилось за секунду срываться с места, чтобы убежать от Пожирателей, настигнувших в самый неожиданный момент. Только на этот раз это был не сон, а руки, помогающие ей спуститься с кровати, принадлежали гриффиндорцу, то и дело повторяющему её имя, убеждаясь, что девушка снова не потеряла сознание. — Нужно уходить как можно скорее, — Драко придержал Гермиону, пока Дин начал собирать вещи, находившиеся в пределах видимой досягаемости, — как минимум три человека сейчас находятся совсем рядом, поджидая момент, когда один из нас решит выйти наружу. Гермиона потрясла головой, пытаясь собраться с мыслями, понимая: им в очередной раз предстоит приложить все усилия для того, чтобы сохранить свои жизни. — Почему прислали только тебя? — она повернулась в сторону Томаса, параллельно растирая лицо руками, стараясь как можно быстрее привести себя в чувство. — У Ордена что-то случилось? — Два нападения за прошедшую ночь. Хогсмид и южный район Лондона, — он старался не смотреть девушке в глаза, будто боясь увидеть реакцию на только что произнесённые слова. — Пострадало очень много людей, и все силы сейчас брошены на помощь и укрытие тех, кто оказался без крыши над головой. Малфой напрягся, быстро подходя к Томасу и хватая того за грудки, тем самым показывая, что слышит об этой информации первый раз. — С Нарциссой всё в порядке, — опередил его комментарий Дин, в то же время убирая чужие руки со своей одежды, но продолжая сверлить парня взглядом, в котором то и дело проскакивали недобрые искры. — Сейчас у нас есть проблемы посерьёзнее. Гермиона, наблюдающая за развернувшейся сценой, заметила, что Малфой из последних сил сдерживался от того, чтобы не разбить гриффиндорцу лицо. И это определенно можно было списать на очередной приступ его мальчишеского поведения, если бы в нервных движениях и слегка подрагивающей губе она впервые не увидела страх. Настоящий испепеляющий страх, обнажающий истинные чувства любого, даже самого чёрствого человека. И одно упоминание о Нарциссе, которой ежедневно угрожала не меньшая опасность, открывала все шлюзы, когда-то намертво закрученные внутри бездушного слизеринца. Он переживал за свою мать, и в его глазах сейчас отражалось всё то, что Грейнджер испытала в дни осознания — потеря лучшего друга, могла служить стартовой точкой других катастроф. — Нам нужно идти, — голос Томаса вырвал её из мыслей, заставив обратить внимание на порыв ветра, который потревожил ткань палатки, прогибая ту внутрь. Её плечо снова оказалось сжато крепкой ладонью, что заставило развернуться сквозь боль в теле, испытываемую из-за остаточного действия яда. — Представь, что на часах два ночи, а ты засиделась в своей любимой библиотеке. До башни Гриффиндора ещё целых два этажа и твоя нога соприкоснулась с шерстью Миссис Норисс, после чего сразу стало понятно, что Филч появится из-за ближайшего поворота в следующую минуту, — Малфой говорил это максимально быстро, но с такой интонацией, что девушка запоминала каждое его слово. — Такое было не один раз, — машинально ответила она, продолжая следить за выражением его лица. — Тебе нужно будет бежать, — он произнёс это максимально уверенным тоном, так что у девушки не осталось ни единого желания спорить. — Бежать так быстро, чтобы любое выпущенное заклинание просто не успевало долетать до тебя. Ты поняла? Кивая, краем глаза Гермиона заметила, как напрягся Дин, наблюдая, что они стоят на слишком близком расстоянии друг к другу. — Бежать, — зачем-то повторила она, сильнее сжимая пальцами сумочку, которая каким-то образом оказалась у неё в руках. Снаружи послышались крики и несколько громких хлопков, оповещающих о прибытии остальных Пожирателей смерти. — Бежать, — произнося это, он взмахнул палочкой, после чего палатка тут же оказалась в её сумке, а они посередине защитного купола, вокруг которого собралось не меньше пяти волшебников в масках и чёрных мантиях. Гермиона не имела понятия откуда у неё взялись силы сломать защитный барьер, что дало секундную возможность Малфою вместе с Томасом откинуть Пожирателей на небольшое расстояние от границы и разбежаться в разные стороны. Заклинания, вылетающие с разных стороны, в одно мгновение осветили всё окружающее пространство, ослепляя и не давая возможности рассмотреть хотя бы что-то на расстоянии вытянутой руки. — Экспульсо! — Конфринго! — грубый мужской голос пролетел прямо над её ухом, будто волшебник использовал заклинание Сонорус. Огненный барьер, очерчивающий круг, в котором оказалась Гермиона, она преодолела за несколько секунд, прыгнув максимально высоко, опаляя края своей куртки и ощущая пылающий ожог в области рук. Инстинкт самосохранения работал как безупречный механизм Биг-Бена, не позволяющий сделать хотя бы одно неправильное действие. С этой самой секунды Грейнджер бежала уже неопределённое количество времени, совершенно не ориентируясь в пространстве и делая всё для того, чтобы её не смогло догнать даже заклинание, выпущенное из палочки тёмных волшебников. Как и сказал ей Малфой. Она не знала где он, то и дело отправляя слова с помощью связующих браслетов, но не получая ни одного ответа с того момента, когда их дороги разошлись в совершенно разные стороны. В очередной раз услышав визг, доносившийся откуда-то слева, Гермиона пригнулась, прячась за одним из кустов, и вытянула палочку вперёд, готовая в любой момент произнести нужное заклинание. Всё тело ломило, а в голове до сих пор царили остатки тумана после действия зелья, которым их успели отравить в палатке. Крик со стороны стал в разы громче и больше напоминал истошный вопль раненого животного, которого оставили погибать, не оказав ни малейшей помощи. — Гоменум Ревелио, — тихо произнесла девушка, наблюдая за тем, как в воздухе появляются два силуэта, один из которых растянулся на земле, а второй удалялся в другом направлении. Не думая о том, что этим человеком может оказаться кто-то из её врагов, она в несколько шагов преодолела расстояние, останавливаясь над Дином, лицо которого было перепачкано грязью вперемешку с кровью, а серая кофта изорвана в клочья, оголяя каждый сантиметр израненной кожи. Она уже видела смерть. В том самом виде, в котором не пожелала бы встретиться с ней никому. После этого ей казалось, что ничего в жизни больше не сможет шокировать её так как тот день, когда на Астрономической башне на куски разорвали её лучшего друга. Но сейчас, стоя над бездыханным телом бывшего однокурсника, Грейнджер в ужасе зажала рот рукой, из последних сил сдерживая крик и наблюдая за тем, как кожа парня продолжает плавиться, будто на неё только что выплеснули кислоту. Она оказалась не готова к тому, чтобы увидеть смерть снова. И каждая мысль, ежесекундно выстраивающаяся в логическую цепочку в её голове, кричала только о том, что на этом месте может оказаться любой. А она была не готова потерять ещё хотя бы одного человека, который в данный период времени был так близок её сердцу. Задушенный всхлип нарушился тихим шорохом, из-за чего девушка моментально повернулась, ища цель, на которую была готова направить палочку. Тело Дина, лежащее около её ног, придавало ситуации ещё больше ужаса, сейчас липким ощущением покрывающее каждый участок её кожи, смешиваясь с грязью, которая засохла на ладонях, частично забиваясь под ногтевую пластину. Ощутив на себе чью-то руку, крепко сжавшую её бедро, она громко вскрикнула, проклиная себя за то, что потеряла бдительность и умудрилась так просто попасться. — Это я, — шершавая ладонь зажала рот девушки, и на губах ощутился горький привкус земли. — Тихо, это я. Облегчённый выдох, больше похожий на измученный стон, вырвался из лёгких, и ей показалось, что в этот момент её сердце сделало тройной кульбит от страха и облегчения, который она успела испытать всего за одну секунду. — Он умер, — единственное, что смогла произнести Гермиона, когда Малфой опустил руку с её губ. — Умер, — ещё раз повторила она, не в силах сдержать судорожный всхлип, на этот раз самостоятельно зажимая рот рукой. — Грейнджер... Она быстро затрясла головой, судорожно смахивая с лица слёзы, этим действием только сильнее размазывая грязь по щекам, оставшуюся на ладонях. — Нам нужно уходить, — он произнёс это тихо, надеясь, что девушка услышит смысл сказанных слов. — Это единственный шанс скрыться прямо сейчас. — Мы не можем... — её всхлипы становились всё громче, — просто оставить.... — Портключ в Орден, — он забрал сумку из её рук, призывая металлическую банку, которая лежала там с начала выполнения их задания. — Мы отправим его в Орден, и о его теле позаботятся там. Она продолжала трясти волосами, издавая звуки, которые он не слышал с того момента, как они уехали с площади Гриммо. За несколько минут Грейнджер снова вернулась в то состояние, из-за которого она несколько недель пролежала в Мунго, ежедневно принимая бесконечное количество зелий. И главная опасность, которая им угрожала в этот момент, была не нападение окруживших лес приспешников Волдеморта, а её личная смерть, которую она сейчас переживала внутри. Драко был уверен: если оставить её в таком состоянии хотя бы на десять минут, в Орден нужно будет отправлять сразу два мёртвых тела. Он сам говорил ей, что она не должна погибнуть, а слово Малфоя всегда имело намного больший вес, чем любые другие обещания. Решительно подойдя к бездыханному телу, он положил на него банку, дожидаясь десяти секунд, после которых портключ вместе с Томасом испарился в воздухе. — Теперь уходим мы, — он не спрашивал. Гермиона вообще заметила, что в его привычку не входило задавать хоть какие-то лишние вопросы. — Грейнджер! Она подняла взгляд, когда поняла, что он со всей силы притягивает её к себе, а уже через секунду их закручивает водоворот аппарации, от которого она успела отвыкнуть за несколько недель нахождения здесь. Хрупкое тело, не удержавшись на ногах, свалилось на влажную траву, выпуская вперёд руки, чтобы смягчить момент приземления. Малфой, пытаясь не раздавить девушку из-за неудачного перемещения, моментально перекатился вбок и зашипел, ударяясь головой о валяющийся камень. Он не успел заметить, в какой момент девушка поднялась на ноги и сразу же стала описывать круг по одной траектории, одновременно с этим оглядывая окрестность, в которой они оказались. Это снова был лес, только в этот раз его заполняли другие деревья, которых было значительно меньше, что позволяло солнечному свету проскальзывать сквозь листья и открывать больше пространства, виднеющегося впереди. Это была одна из немногих сцен, когда ему удалось увидеть её настоящее горе, которое она столько раз прятала, тихо всхлипывая в своей комнате, а на утро приходя с опухшими глазами на кухню и делая вид, что всё нормально. Проблема состояла лишь в том, что ничего не было нормально, и Грейнджер так тщательно старалась это отрицать, что в какой-то момент снова переполнила себя всем, что царапало её изнутри, заставляя каждый орган кровоточить всё сильнее. — Ты не должна винить себя в том, что случилось, — эта мысль первая пришла в его голову, потому что он был из тех, кто привык всегда брать ответственность за что-либо на себя. — Вокруг погибают люди, которым я не могу помочь, — она ткнула пальцем себе в грудь, делая ударение на местоимении. — Каждый день в мире погибает тысячи людей, — он правда думал, что это та фраза, которая поможет ей справиться со всем, что скопилось у неё внутри. — Я являюсь одной из главных причин, по которой разрушаются чужие жизни. И когда люди остаются без малейшего шанса к существованию, я не могу им дать ничего взамен, кроме нелепых извинений и бесконечных признаний в том, что во всём виновата я! — она сорвалась на крик, пытаясь заглушить тот звон, который сейчас разносился в её ушах. В этот момент Малфою показалось, что из неё выкачали жизнь, и она действительно может свалиться замертво в следующую секунду. — Единственное, что происходит из-за тебя... — он не успел договорить. Преодолев и так незначительное расстояние между ними, его рука прошлась по подбородку девушки, со всей силы притягивая ту к себе. Гермиона ощутила, как её тело столкнулось с ним настолько резко, что на мгновение показалось будто из лёгких вышибли весь воздух, заставляя задохнуться на несколько секунд. Почувствовав, как его губы внезапно накрыли её рот, она непроизвольно прикрыла глаза, издавая приглушённый стон от тянущего чувства, которое сейчас охватило её тело. Замерев в моменте, пока его губы продолжали сминать её, Грейнджер была готова поставить все свои сбережения в Гринготтсе на то, что каждое действие, которое парень совершал в данную минуту, являлось настолько осознанным, что любое сопротивление оказалось бы бесполезным. Если она решит подумать об этом потом, именно этот аргумент станет решающим, почему Гермиона ответила на его поцелуй. Его язык, всё ещё хранивший привкус лимона после утреннего чая, настойчиво провёл по зубам, исследуя её рот так тщательно, что в какой-то момент девушке показалось, будто она действительно может задохнуться без возможности оторваться от него хотя бы на секунду. Поцелуй перерос во что-то жадное, словно Малфой хотел забрать каждый кусочек, который по каким-то причинам до этого ему не удавалось получить. Оторвавшись с влажным звуком, он несколько раз сухими губами провёл дорожку до уголка её рта, заставляя почувствовать сильный жар внутри от таких незначительных действий. Она ощущала, как в это время Драко держал рукав её джинсовой куртки, пытаясь сократить и без того отсутствующее расстояние. — Зачем? — севшим голосом произнесла она, когда его губы в очередной раз мазнули по её, не пытаясь возобновить поцелуй, который заставил задыхаться обоих ещё несколько минут назад. — Иногда не самое подходящее время для того, чтобы задавать вопросы, — он провёл большим пальцем по её щеке, немного вдавливая кожу, что заставило её снова слегка приоткрыть рот, — и скажу по секрету, этот момент как раз относится к таким. Она была уверена: во всём виноват адреналин, резко выплеснувшийся в кровь обоих, потому что они точно не могли смотреть друг другу в глаза, ловя то, как уголки губ каждого изгибаются в лёгкой улыбке после всего, что произошло меньше часа назад. Но даже если бы ей сильно захотелось, то не удалось соврать о том, что испробовав все виды успокоительных, начиная от маггловских препаратов и заканчивая сложными видами зелий, над которыми корпели сотни ученых в лаборатории, это оказалось единственным, что действительно ей помогло. Сейчас ощущая, как пальцы продолжают вдавливать её щёки уже с обеих сторон, а прерывистое дыхание главного врага её жизни так горячо опаляет лицо, ей хотелось раствориться, ведь в самый опасный момент своей жизни она чувствовала себя полностью защищённой. И что бы не кричал голос внутри, ей просто хотелось, чтобы его губы снова вернулись на её, а крепкие пальцы, не дающие отодвинуться от мужского тела, задержались хотя бы ещё на несколько минут. Сильное шуршание где-то наверху дерева заставило обоих моментально поднять взгляд. Две пушистые белки, застывшие на одном месте, в секунду сорвались на соседнюю ветку, будто бы их только что поймали во время подглядывания. Гермиона тихо усмехнулась, отряхивая с себя кору, которая осыпалась после резких движений пушистых животных, и снова перевела взгляд на Малфоя. — Тебе стало лучше, — снова подал голос он, слегка наклоняя голову, так что их виски соприкоснулись друг с другом. — Стало. — Когда-нибудь наступит день, в который мне не придётся спасать твою задницу из ситуаций, где ты если не оказываешься случайно, то загоняешь себя самостоятельно, — он усмехнулся, и она почувствовала прикосновение к своему плечу, на котором появилась новая царапина, сейчас дающая о себе знать острой болью. — Обязательно наступит, — зашипела она, отдёргивая его руку, чтобы тот перестал тревожить её небольшую рану. — Видишь, мне пришлось применять радикальные меры, чтобы привести тебя в чувство, — он повернул голову, заглядывая ей в глаза и пытаясь найти в них неправильную интерпретацию только что сказанных им слов. — Ты сам сказал, что я не должна погибнуть, — только самая смелая девочка могла произнести такие слова человеку, который большую часть жизни являлся воплощением всех её страхов. — Малфои держат слово, ты же помнишь? — Посмотрим, позволишь ли ты мне в этом убедиться, — она сделала шаг назад, в этот момент наступая на ветку, которая с хрустом треснула у неё под ногами. Драко тут же повернулся, реагируя на посторонний шум уже привычным выбросом палочки вперёд и нелепым действием в виде вытянутой руки в бок. — Очередной лес твоего детства? — она произнесла это слишком расслабленно, будто действительно избавившись от оков, которыми столько времени была сцеплена каждая её клеточка. — Всего лишь место, куда постоянно ездил охотиться мой отец, — он фыркнул, давая понять, что не собирается продолжать эту тему, по крайней мере сейчас. — Первое, что пришло в голову во всей сложившейся ситуации. Гермиона кивнула, отцепляя от своей одежды остатки сухих листьев, параллельно доставая из сумочки палатку, которая сейчас была так сильно ей необходима. — Останемся здесь до момента, пока не решим отправиться на кладбище, — небо озарилось привычной розовой дымкой защитного заклинания, — и следующее место, где решим остановиться, выберем более тщательно. Все эти лесные приключения, до ужаса осточертели за последний месяц. Заходя внутрь, Гермиона правда не хотела думать, что именно он имел в виду, произнося последнее предложение. Это всё напоминало ту самую дымку, ежедневно парившую вокруг их палатки, где эфемерность смешивалась с защищённостью, но была слишком хрупкой, чтобы продержаться длительный отрезок времени.