***
Бесконечное шуршание бумаги и хлопки крыльев сов за эти недели в какой-то момент стали настолько привычными, что в одно утро, замерев у рабочей столешницы, Гермиона поймала себя на том, что кроме звона медной ложки о стеклянный стакан, не слышит больше ничего. Бумаги были разложены по многочисленным стопкам и занимали почти весь обеденный стол, а приоткрытая форточка первый раз не была подвержена нападению одной из неуклюжих птиц Ордена. Пока Драко отлучился для ежедневной проверки защитных чар, Гермиона анализировала всю информацию, которую они смогли собрать воедино за это время. Столько раз обсуждая вдвоём план, согласованный старшими членами Ордена, она, за всю школьную жизнь совершившая все возможные безумства, до сих пор не могла поверить, что согласилась на это. Оборотное зелье было тем единственным вариантом, который больше всего мог обезопасить их нахождение в Хогвартсе. Как бы девушка не хотела отрицать данный факт, но это действительно было так. Пусть даже на какое-то время, но примерить на себя роль Астории Гринграсс, щеголяющей по коридорам Хогвартса в вечно расстёгнутом пиджаке и короткой клетчатой юбке, было точно не тем, о чём Гермиона когда-либо могла хотя бы подумать. — У нашей формы даже никогда не было пиджаков, — в один из вечеров вечных споров возмутилась гриффиндорка, рассматривая вещи, которые накануне им прислала Тонкс. — Гринграсс было на это плевать, — скучающим голосом протянул Малфой, рассматривая колдографию шестикурсника, в которого он должен был превратиться. — Её отец отваливал столько денег в попечительский совет школы, что Дамблдор не сказал бы ни слова, приходи на уроки любая другая девушка вместо неё. — Её индивидуальная форма, — гриффиндорка сделала выразительный акцент на втором слове, — за секунду превращает нашу школу в один из тех ужасных пансионов, где избалованные дети богатых родителей нюхают кокаин и глотают таблетки разных форм и цветов. Малфой поднял взгляд от колдографии, в недоумении дёргая бровью, тем самым передавая: он не понял того смысла, который Гермиона заложила в своё предложение. — Пансион это... — взмахнув рукой, начала девушка. — Ты издеваешься? — раздражение от глупости, которую она произнесла несколько секунд назад, накрыло его так внезапно, что он не заметил, как смял бумагу в кулаке, тут же отбрасывая ту на диван. — Ты правда... — Что такое кокаин? — выделяя каждую букву произнёс он. — И почему таблетки могу быть разной формы? Он наблюдал, как она несколько раз хлопнула глазами, кажется, не сразу понимая суть вопроса и перебирая в голове все ответы, которые могли бы подойти в этой нестандартной ситуации. — В магическом мире есть запрещённые зелья, вызывающие определённый дурманящий эффект. Магглы же имеют очень много разновидностей подобных веществ, начиная от таблеток с совершенно разными действиями, заканчивая порошками, чем и является кокаин. Его лицо в этот момент поразительно напоминало мистера Уизли, каждый раз разглядывающего неизвестный предмет, который ему приносил Гарри. Гермиона слегка улыбнулась, наблюдая, как слизеринец взъерошил волосы, всё ещё пытаясь сопоставить те факты, о которых она рассказала ему только что. — Порошок... — он слегка прокашлялся, стараясь звучать увереннее, — его едят? — Нюхают, либо же втирают в слизистую, — равнодушным тоном произнесла девушка, в этот момент накидывая на себя чёрный пиджак с зелёной окантовкой. — Поразительно, как человек может сделать хорошую вещь такой вульгарной. Она оценивающе осмотрела пиджак, на данный момент на размер больше, чем ей был необходим, и отряхнула чёрные рукава от прилипшей к ним пыли. — Непривычно видеть тебя в слизеринской форме, — его кадык дёрнулся, и он прошёлся взглядом по эмблеме Слизерина, вышитой в области левой груди. — Тёмно-зелёный хорошо сочетается с каштановым оттенком твоих волос. Гермиона действительно задумалась о том, что он сказал это не подумав и сейчас жалеет о произнесённых только что словах, однако переведя на него осторожный взгляд, она увидела лишь уверенную ухмылку, которая являлась подтверждением каждого сказанного слова. — Предпочту воздержаться до момента, когда я буду вынуждена это надеть. Сейчас, вспоминая тот разговор, она снова тяжело вздохнула, стараясь не думать о том факте, что слизеринская форма, спрятанная в шкафу её спальни, со дня на день наконец-то найдёт себе применение. — На улице пошёл снег, — Гермиона вздрогнула, роняя ложку на столешницу и моментально поворачивая голову в направлении, откуда только что донёсся голос. Драко стоял в не до конца запахнутой мантии и отряхивал рукава, на которых виднелись разводы от растаявших осадков. — Конец ноября, — проводя по влажным волосам, произнёс он, — в этом году всё идёт не по сценарию, утверждённому несколько лет до этого. Она соглашаясь кивнула и в следующую секунду, практически бросив кружку на столешницу, побежала к выходу, быстро отдёргивая главный полог. На улице действительно шёл снег. Падал крупными хлопьями, на несколько секунд оседая на пол и оставляя за собой тонкий покров перед тем, как растаять и впитаться в землю. Белый свет так редко присутствовал в их жизнях сейчас, что эта дополнительная краска будто за одну секунду дала возможность новым взглядом посмотреть на всё происходящее вокруг и словно сделать глоток чистой воды по середине пустыни, запуская изнемождённый организм по-новому. — Как ты думаешь, у нас получится?— девушка услышала шорох ткани рядом с собой и, не поворачивая головы, уверенно задала вопрос. Малфой тяжело вздохнул, используя свою редкую привилегию показать перед ней усталость, подтверждая тот факт, что во всей ситуации он точно так же может потерять терпение, как и все остальные люди. Потёр переносицу, не отрывая взгляда от земли под своими ногами, тихо, так, что даже в пустом пространстве это могла услышать только она, медленно произнёс: — Что делал Поттер последние несколько лет? — боковым зрением он увидел, как девушка резко дёрнулась, поворачиваясь в его сторону, но проигнорировав дальнейшие действия, решил продолжить. — Он пытался, даже если знал, что каждое его действие не приведёт к нужному результату. Скажи, чем мы хуже, Грейнджер? — Драко повернулся к ней, замечая, что теперь она опустила голову вниз. — У нас получится, хотя бы потому что нет той попытки, которая не была бы оправдана. Она правда не верила, что эти слова, пытающиеся достать из неё последние силы, мог произнести человек, который являлся одной из причин смерти её лучшего друга. Сколько ночей подряд Гермиона анализировала эту тему, стараясь подобрать нужные аргументы, в один момент понимая, что она пытается защитить. Когда именно произошёл этот перелом, ей было неизвестно, но она точно помнит, что уже какое-то время назад автоматически переворачивала в голове ситуацию так, что не выставляла Драко Малфоя виноватым. Она приравняла его к жертвам, лишившимся в этой войне многого, и действительно была уверена в том, что он был тем человеком, кто мог возглавить их список самых глобальных потерь. — В Хогсмид мы перемещаемся с помощью портала, — так и не решаясь ответить на его последние слова, начала в сотый раз размышлять Гермиона, будто пытаясь убедиться, что правильно запомнила последовательность их дальнейших действий. Малфой кивнул, открывая полог и пропуская девушку вперёд, этим действием намекая на то, чтобы они продолжили свой разговор внутри. — Наложим друг на друга дезиллюминационные чары, и оборотное зелье выпьем только перед тем, как Аберфорт откроет для нас ход ведущий в Выручай комнату, — он скинул пальто, забрасывая то на спинку стула и, подняв рукава кофты, опустился на диван в гостиной. — Оборотного зелья, которое нам прислали, должно хватить минимум на двенадцать часов. За это время мы должны найти новый крестраж, не зная какой блок защиты будет наложен на него в этот раз. Спуститься в Тайную комнату, чтобы забрать клыки и там же уничтожить медальон, постаравшись не оставить от замка пару кирпичей. И после всего этого каким-то образом мы должны проникнуть в кабинет Амбридж и найти перо, которое никто из нас даже ни разу не видел в глаза, — она устало выдохнула, опускаясь рядом с Малфоем на диван. — Дел на пять минут, — усмехнулся слизеринец, протягивая руку за стаканом, в котором уже была налита вода, — ещё успеем заскочить в Большой зал на обед, выпить стаканчик тыквенного сока, — он отсалютовал своим стаканом, не обращая внимания на то, как Гермиона закатила глаза. — Если нас... — Никаких «если», Грейнджер, — он резко перебил её, за секунду меняя интонацию с весёлой на максимально серьёзную. — В нашем лексиконе сейчас просто не может присутствовать этого слова. Она убрала локон за ухо, снова поворачивая голову в сторону Малфоя и внимательно разглядывая выражение на его лице. Он говорил серьёзно, и блеск, проглядывающийся в серых глазах, только подтверждал все мысли, которые Гермиона крутила у себя в голове. Уверенность говорила о доверии. А доверие кричало о том, что Драко Малфой первый раз нашёл человека, с которым был честен так же, как до этого был только с собой. — Никаких «если», — утвердительно повторила Гермиона, откидывая голову на спинку дивана, замечая, как Драко в это время наблюдает за её напряжённым лицом.***
В ночь перед заданием, к которому они готовились всю последнюю неделю, Гермиона почти не спала, то и дело переворачиваясь с одного бока на другой и вслушиваясь в шорохи, доносящиеся с улицы и из соседней комнаты. У Драко так же была бессонница, и он мерил небольшую комнату шагами, то и дело задевая углы мебели, которая как всегда находилась в самом неподходящем месте. Они пересеклись на кухне в четыре часа утра, молча усевшись на уже привычные за эти месяцы места друг напротив друга, будто мысленно передавая те слова, которые сейчас никто не мог произнести вслух. В такой же тишине, нарушаемой только резкими порывами ветра на улице, сложив в сумку Гермионы все необходимые вещи, Малфой намотал на правое запястье цепочку от медальона, плотно сжимая тот в ладони. В другой руке он держал небольшой спичечный коробок, являющийся порталом, готовым к использованию через пять минут. — Ты понимаешь, что в этот раз мы действительно можем не вернуться, — произнесла Гермиона, параллельно с этим вкладывая свою руку в его уже раскрытую ладонь. — Этот день, правда... Ай! — она резко дёрнула руку, почувствовав резкую боль, но не смогла вырвать её из крепких пальцев, которые сжали её костяшки. — Ты останешься жива, точно так же, как и я! — агрессия в его голосе была настолько яркой, что в какой-то момент гриффиндорке показалось, что тёмная магия медальона снова начинает оказывать сильное влияние. — Ты поняла меня, Грейнджер? Тон, который она уже успела выучить наизусть, в очередной раз разогнал мурашки по её телу, и Гермиона быстро кивнула, продолжая ощущать крепкую хватку на своей ладони. — Одна минута, — она почувствовала, как портал начал знакомо нагреваться в руке, и непроизвольно закрыла глаза, готовая ощутить неприятное скручивающее чувство. Несколько мгновений и она ощутила резкий удар, от которого не удержалась на ногах и коленями встретилась с влажной землёй, чувствуя, как ткань брюк пропитывается свежим снегом, выпавшим этой ночью. Поднявшись в следующую секунду и быстро убеждаясь, что маскирующие чары не спали, она провела ладонью по воздуху, на ощупь пытаясь понять с какой стороны от неё приземлился слизеринец. — Драко? — как можно тише произнесла она, продолжая крутить головой. — Проходим прямо и за поворотом будет «Кабанья голова». Снимешь чары только когда зайдёшь внутрь, — услышала она тон, не терпящий возражений, и скрип шагов по снегу, на котором начали появляться слабые следы. Быстро перебирая ногами, стараясь не отставать от слизеринца, Гермиона преодолела небольшое расстояние меньше, чем за пять минут, и снова оглядевшись по сторонам, толкнула старую деревянную дверь, ведущую в тёмное помещение, где пахло сыростью и прогнившими досками. Слабый огонёк лампы в дальнем углу был единственным светом в помещении, который не давал разглядеть что-то даже на расстоянии вытянутой руки, поэтому когда Гермиона сняла с себя чары, она сразу не поняла, сделал ли Малфой тоже самое. — А я уже вас заждался, — внезапно тишину нарушил хриплый голос, от чего Гермиона подпрыгнула, чудом сдержав визг почти вырвавшийся наружу, — Минерва сказала, что вы прибудете в районе полуночи. Эта старуха опять всё перепутала, — грубый смешок прервал речь коренастого мужчины, возвышающегося над только что прибывшими студентами. Гермиона несколько раз моргнула, пытаясь за секунды в голове собрать всю картину воедино и успокоить бешено колотящееся сердце. — Вы Аберфорт, брат Альбуса Дамблдора? — Малфой сделал несколько шагов вперёд, внимательно рассматривая мужчину, находящегося напротив. — Брат того человека, которого ты лишил жизни, — бесцветным тоном произнёс он, отодвигая один из стульев, не предлагая при этом никому присесть. — Вы не знаете как... — В твоей очереди людей, перед которыми ты захочешь оправдаться, я выбираю занять самое последнее место. Наблюдая за их диалогом, после этих слов Гермиона уже хотела открыть рот, чтобы произнести одно из тех предложений, с которым обычно никто не собирался спорить, но вовремя заметила, как Малфой махнул рукой перед её лицом, давая понять, что ей лучше молчать. — Лично у нас сегодня явно не тот день, который хотелось бы начать с перепалок, не ведущих ни к какому результату. Не хотелось бы терять ни минуты бесценного времени, которым мы сейчас обладаем, и было бы неплохо... — Он всегда разговаривает будто павлин, обретший дар речи? Или сегодня какой-то особенный случай, — игнорируя всю речь Малфоя, повернулся к Гермионе Аберфорт. Она, продолжая молчать, наблюдала за происходящим и ждала каких-либо действий хотя бы с одной стороны. Слегка тряхнув головой и собираясь ответить, её в очередной раз перебил слизеринец, за спиной которого она оказалась в следующую секунду. — Вы показываете нам проход, мы пьём оборотное зелье и расходимся без вопросов, которые вот-вот готовы сорваться с моего языка, — он сделал шаг вперёд, практически утыкаясь в старый свитер со скатанной пряжей и тяжёлым запахом огневиски. — Интересующие тебя ответы сегодня можно получить даже не задав вопрос. Выпьете зелье через пять минут, — он перевёл взгляд в сторону одного из углов, заставляя только что прибывших гостей повернуться в том же направлении. Гермиона замерла, не ожидая, что из темноты полупустой комнаты, где от былой роскоши осталось только несколько обшарпанных столов, может выйти кто-то ещё. Худая фигура, двигающаяся в полутьме, сделала несколько беззвучных шагов, выходя на тусклый свет, раскрывая свой образ перед замершими по середине комнаты подростками. Драко, в этот момент обративший внимание на звук, раздавшийся со стороны, сконцентрировался на взгляде Гермионы, направленный в одну определённую точку. — Мама? — единственное, что смог произнести слизеринец, когда увидел худую фигуру женщины в тёмном платье, пристально вглядывающуюся в его лицо и закусывающую нижнюю губу, что было определённо непозволительно для её воспитания. Нарцисса Малфой, не смотря на слегка подрагивающие руки, сцепленные в замок, и страх отпечатавшийся в её ярко голубых глазах, продолжала держать идеальную осанку, которая отражала ту уверенность, которая до сих пор сохранилась у неё внутри. — Драко! — она сделала несколько шагов, в следующую секунду оказываясь рядом с сыном и вцепляясь в его пальто с такой силой, что грубая ткань смялась под тонкими пальцами. — С тобой всё хорошо, — она произнесла это шёпотом, повторяя несколько раз, будто пытаясь убедить саму себя в только что сказанной фразе. — Всё хорошо, со мной всё в порядке, — он провёл ладонью по её руке, отмечая привычную мягкость ткани, из которой всегда были сшиты её платья. — Ты не должна здесь находиться, это слишком опасно. Нарцисса начала трясти головой, продолжая сжимать ткань пальто, притягивая Драко ближе к себе, но не позволяя при чужих людях совершать каких-то более личных действий. — Если бы я когда-то знала... — Я прошу тебя, мы столько раз об этом говорили. Не нужно снова... — Драко неотрывно вглядывался в её лицо, убеждаясь в том, что с ней все было в относительном порядке. — Мой самый большой страх был в том, что ты повторишь судьбу своего отца, — она прижала руку к груди, будто пытаясь успокоить сильно бьющееся сердце. — Ничего в жизни не доставляло мне такого уничтожающего страха, как эта мысль. Драко тяжело сглотнул, наблюдая, как мать стала теребить дрожащими руками ткань длинного платья, подчёркивающего её исхудавшую фигуру. — Я никогда... — Драко пытался сказать хотя бы что-нибудь, что могло успокоить Нарциссу, пережившую за последнее время и так слишком многое. — Я виновата, что в тебе течёт его кровь, — эти оглушающие слова прозвучали настолько неожиданно, что Драко даже забыл всё то, что хотел произнести до этого— И я просто хочу, чтобы ты это знал. Если вдруг у меня больше не будет возможности это сказать. На её лице не проявилось ни одной эмоции, которую можно было увидеть во время такого разговора. Нарцисса как и всегда слишком высоко держала подбородок, чтобы никто не смог увидеть те чувства, которые она испытывала в данный момент. Даже если в помещении не было никого кроме её сына. — Единственный человек, который должен извиняться — это я. И поверь, что я буду делать это до того момента, пока не посчитаю, что будет достаточно, — Драко поднял ладонь, проводя по её шелковистым волосам, привычно собранным заколкой на макушке, и опустил её голову на своё плечо. — Я сделаю всё, чтобы ты больше никогда не чувствовала даже малейшей боли. — Твой отец... — Ты его больше никогда не увидишь, — он обратил внимание, как в этот момент Грейнджер резко подняла голову, ловя его взгляд, будто пытаясь убедиться, что действительно правильно расслышала его слова. — Ты не должен. — Никогда, — Драко аккуратно прикоснулся губами к её макушке, не обращая внимание на то, что за ними наблюдают ещё два человека. — Я заберу тебя отсюда при первой возможности. Ты должна помнить об этом каждый день, — он сделал шаг назад, отпуская Нарциссу из своих объятий. Она слабо кивнула, больше не произнося ни слова, давая понять: это единственное, на что она сейчас была способна. — Нам нужно идти, — тихо подала голос Гермиона, протягивая слизеринцу колбочку с зельем мутного цвета. Между тем как он забрал маленький сосуд из её пальцев и моментом, когда в помещении оказались двое совершенно других студентов, прошло не больше двух минут. Гермиона за последние недели, кажется, настолько свыклась с участью примерить на себя образ Астории Гринграсс, что после окончания превращения, сразу начала искать в сумке вещи, в которые должна была переодеться. — Прямо по коридору в течение десяти минут, — Аберфорт открыл одну из картин, где показался тёмный тунель, на первый взгляд не имеющий окончания. — Вы выйдите в самом конце Выручай комнаты и у вас будет время на продумывание тех деталей, которые в очередной раз упустил Орден, — он хрипло усмехнулся, наблюдая за тем, как молодой парень с каштановыми волосами, в которого превратился Драко, подаёт девушке руку, помогая залезть в тунель. — Со мной всё будет в порядке, — прежде чем исчезнуть в темноте он ещё раз повернулся к Нарциссе, снова сцепившей руки в замок и потирающей большими пальцами костяшки. Скрип задвигающегося портрета оповестил каждого о том, что с этой минуты пути назад не было никакого. Гермиона, зажгла слабый Люмос и повернулась к Драко, прикладывая палец к губам, пытаясь сказать ему, что всю дорогу им придётся идти молча, чтобы с той стороны стены их никто не услышал. Слабого света от палочки хватило на то, чтобы увидеть, как Малфой закатил глаза и подтолкнул её, чтобы девушка шла впереди. В какой-то момент дорога показалось бесконечной, поэтому когда Гермиона приоткрыла небольшую дверь, за которой показалось часть Выручай комнаты, Малфою захотелось потереть глаза, с одной стороны от столь яркого освещения, а с другой от неверия, что они наконец-то дошли. — Я спущусь первый, не спрыгивай, — Гермионе было странно слышать уже привычный голос от человека, которого до этого она не видела никогда в жизни. Небольшая лестница напоминающая стремянку была настолько хлипкой, что девушке потребовалось несколько минут, чтобы спуститься вниз, с условием что Малфой придерживал эту конструкцию. — Тебе нужно переодеть пиджак и вместо колготок надеть гольфы, — со знанием дела произнёс Драко, протягивая подготовленную одежду и ожидая, когда Гермиона начнёт переодеваться. — Ты не хочешь отвернуться? — Хочешь сказать, я там чего-то не видел? — он приподнял уголок губ, наблюдая как девушка натягивает на себя пиджак. — Хочешь сказать, что здесь ты всё видел тоже? — она показательно махнула вдоль тела рукой, напоминая ему, кто именно сейчас стоит напротив него. — Не переворачивай слова, — он кинул ей белые гольфы и отвернулся, ожидая когда станет слышен стук высоких каблуков. — Я готова, — буквально через минуту раздалось над его ухом, что заставило парня развернуться, окидывая оценивающим взглядом девушку. Перед ним стояла Астория, которая вместе с Дафной каждый божий день только и делали, что висели на его плечах, стараясь привлечь как можно больше внимания. В ней всё было как обычно. Прямые чёрные волосы, пиджак, короткая клетчатая юбка и гольфы, которые делали из обычной школьницы настоящую блядь, готовую дать любому в тёмном углу коридора. Отличие было только одно. Взгляд. Слегка потерянный и испуганный, выдающий Гермиону с головой, потому что эти эмоции Астория Гринграсс точно никогда бы не показала людям. — Ещё не готова, — он подошёл в два шага, сразу протягивая руку к её одежде. Малфой потянулся к её рубашке, заранее отодвигая ткань пиджака и проводя пальцами по вышивке, где виднелась змея на фоне герба Хогвартса. Потребовалось несколько секунд, чтобы три верхние пуговицы оказались расстёгнуты, а его пальцы уже ощутили жар кожи и мучительно медленно провели от выемки на шее к груди. — Драко, мы... — Всё должно быть максимально естественно, Грейнджер, — его губы сразу после этих слов оказались рядом с её. Гермиона услышала, как он издал тихий рык, и в следующую секунду их рты встретились с такой бешеной скоростью, что если бы она так крепко не вцепилась в его мантию, то точно бы свалилась на пол. Поцелуй определённо был самым жадным из всех, что у них случались до этого. Он так сильно терзал её губы, что Гермиона просто не успевала отвечать, не говоря уже о том, что Драко просто перекрывал кислород им обоим. Он оторвался так же внезапно, как и начал, внимательно вглядываясь в её лицо, замечая, как румянец заливает щёки девушки, и она делает несколько глубоких вдохов. — Максимально естественно, — он провёл большим пальцем по её губам, размазывая бордовую помаду, специально оставляя следы далеко за контуром. — Вот теперь готова. Он быстро схватил её за руку, другой продолжая сжимать медальон, слегка обжигающий кожу, и на скорости, за которой никак не успевала Гермиона, пошёл к выходу Выручай-комнаты. Резко остановившись у двери, так что девушка затормозила о его плечо, он слабо погладил костяшки её пальцев и не поворачиваясь произнёс: — Определено наш самый запоминающийся день в Хогвартсе, — взмахнув палочкой, он приоткрыл дверь, проверяя, нет ли посторонних людей в этом крыле. — И запомним надолго его не только мы, — уверенно произнесла Гермиона и, не расцепляя их руки, сделала первый шаг в хорошо знакомый коридор.