Ярко-красный дождь

      Когда он проснулся, в окно ярко светило солнце. Белые пятна света на кровати и полу заставили его щуриться в течение нескольких минут, пока глаза не привыкли к ярким бликам. Он откинул прохладное одеяло, медленно и осторожно спустил ноги с кровати и потряс головой, чтобы взбодриться.       Он встал и прошлёпал босиком до окна. Прищурился, всматриваясь в мир ярких красок. Широкие многочисленные лужи на асфальте блестели, отражая мягкий солнечный свет. По улице взад-вперёд сновали люди, изредка проезжали машины. Мир был безмятежным и умиротворённым, каким ему и следует быть по утрам.       Постояв у окна, он вернулся в кровать. Лёг, укрылся одеялом, положил голову на сплетённые на подушке пальцы и только тогда заметил MP3-плеер с уже вставленными в него наушниками на прикроватной тумбочке.       Он взял плеер и включил. В уши хлынул бодрящий как ледяной душ поток звуков, в котором без труда угадывалась песня «Immortalized» группы Disturbed. Он закрыл глаза и отдался бьющей энергии инструментов, мелодичному вокалу и сверкающему чувству победы, которое песня разожгла внутри него. Вскоре песня сменилась ярким и бодрым звучанием барабанов, по которому с лёгкостью можно было определить потрясающую песню «Innervision» группы System Of A Down. Затем, песня уступила место агрессивной и ритмичной «Before I Forget» его любимого Slipknot.       Плейлист был подобран просто идеально, словно он сам являлся его создателем. Песни плавно или резко переходили одна в другую, формируя непрерывный поток энергии. Если поначалу он просто бодрил и помогал сбросить остатки сна, то сейчас он вызывал желание вскочить и бегать по комнате. Удовлетворить последнюю потребность не удалось: в дверь одновременно весело и тактично постучали.       − Да? − попытался произнести он, но в горле запершило и ему пришлось откашляться, прежде чем снова задать вопрос, − Да?       − Ди, я могу зайти? − ответил приятный женский голос.       − Да, конечно, − Ди вынул наушники из ушей и засунул плеер под одеяло.       Дверь открылась. На пороге стояла привлекательная девушка лет 25 с тёмно-коричневыми волосами, собранными в хвост на затылке. «Вайолет», − прочитал он на её бейджике.       − Ди, Вы ведь помните, почему оказались здесь?       Он оглядел палату, наморщил лоб и остолбенел. Перед глазами встала закутанная в чёрный балахон фигура с окровавленной линейкой в руке, гитара с режущими струнами и зелёные чернила, которыми был написан текст всех записок, найденных им прошлой ночью.       Вероятно, он побледнел, потому что лицо Вайолет слегка исказила тревога и она подалась вперёд, готовая к действиям. Торопливо заверив её, что всё в порядке, он приложил все усилия, чтобы прогнать видения и спокойно дать утвердительный ответ. Только тогда он обратил внимание на тянущую боль и толстый слой бинтов на правой руке.       − Это не может не радовать, − улыбнулась Вайолет. − Через полчаса я принесу Вам завтрак. В течение дня Вас навестит Доктор Грей. Он осмотрит Вашу руку и определит дальнейшее лечение. Скорее всего, Вам придётся задержаться в наших гостеприимных стенах какое-то время, поскольку когда Вас привезли, состояние Вашей руки было весьма тревожащим, сами понимаете. Сегодня у вас несколько посетителей, они придут через несколько часов. Есть ли у Вас вопросы?       Ди на мгновение задумался. Пожалуй, у него не было вопросов. Хотя нет, одну вещь ему хотелось бы узнать.       − Вы не знаете, кто вызвал скорую?       − Боюсь, что нет. Полагаю, Ваши родственники Вам всё расскажут.       − Тогда у меня нет вопросов.       − Хорошо. Скоро я принесу Ваш завтрак.       Вайолет покинула палату и вскоре звук её шагов стих.       Ди откинулся на подушку и уставился в потолок. Попробовал возобновить прослушивание плейлиста (остановился он на песне «Deify»), но наслаждаться музыкой при таком количестве распирающих голову мыслей он не мог. Блондин выключил плеер и снова уставился в потолок. Ему многое предстояло обдумать.       Перед глазами снова и снова проносились события прошлой ночи. Иногда настолько чётко, что он различал каждую капельку крови, падающую на его футболку, а иногда настолько смутно, что он с трудом угадывал комнату и происходящее событие. Ярче всего вспоминался его прыжок из окна, явно бывший частью хитроумного плана Странника. Он снова и снова прокручивал в голове это событие, с каждым разом припоминая всё новые детали, такие как отсутствие шуршания за спиной, говорившее о неподвижности Странника или абсолютно безболезненное падение на асфальт с шестиметровой высоты.       Поток его мыслей прервала Вайолет, принёсшая комплект чистой одежды, присланной из дома. Ди неторопливо оделся, продолжая думать о прошлой ночи, в частности, об их разговоре со Странником.       Сейчас, когда он находился в уютном светлом помещении и мог относительно спокойно рассуждать о произошедшем, мотивация и предназначение всех действий ночного гостя казалось кристально понятным и даже очевидным. Ди искренне изумлялся, как он не понял этого раньше. Это чувство можно было объяснить тем, что вместе с уходом вчерашнего потрясения начало вступать в свои права привычное эго блондина, не позволявшее ему совершать ошибки, делать неверные суждения и всячески падать в грязь лицом.       Вскоре Вайолет принесла ему завтрак, оказавший крайне благоприятный эффект на физическое и душевное состояние блондина. Всё утро Ди провёл в приподнятом расположении духа и даже смог на время вернуться к плейлисту, заботливо составленного для него загадочным незнакомцем. Впрочем, Ди ни секунды не сомневался в личности этого человека.       Его предположение подтвердилось, когда он дошёл до середины плейлиста. Около 11 часов послышался мягкий стук в дверь, по которому было нетрудно узнать Вайолет. После того, как блондин позволил медсестре войти, дверь открылась и в следующую секунду Ди оказался погребён под ураганом рук, ног и огненно-рыжих волос.       − Чёрт, Хэви! − вырвалось у него. − Ты меня задушишь!       Последнее опасение было отнюдь не безосновательным: Хэви так сильно сжал брата в объятиях, что тому было трудно дышать. Вайолет тактично вышла и закрыла дверь.       Наконец, не без усилий со стороны Ди, Хэви отпустил его и сел рядом. Только тогда Ди смог ясно увидеть его лицо и оценить масштаб произошедших изменений.       Хэви заметно осунулся. Волосы были всклокочены намного больше чем обычно, лицо опухло и покраснело, под глазами залегли тяжёлые тени, на щеках виднелись бледные следы ручейков. Хотя подросток выглядел радостно, на лице была ясно видна печать, оставленная страхом и переживаниями.       − Ди, я... не могу в это поверить. Не могу поверить, что ты... − он бросил незаметный по его мнению взгляд на руку брата, − ну, что с тобой всё в порядке.       − А с чего это со мной что-то должно быть не в порядке? − холодно осведомился Ди.       − Ди?       Хэви заглянул в непроницаемые голубые глаза.       − Ты ведь не поверил, тому, что он наговорил тебе про меня? Ну, что я помог ему всё это устроить и заманить тебя к нему, и так далее? Скажи, что не поверил!       На лице Хэви читался настолько искренний и душевный испуг, он настолько откровенно боялся услышать утвердительный ответ, что Ди не смог сдержать улыбку.       − Конечно, не поверил, − мягко ответил он. − Ты думал, что я поверю в бесшумные взрывы или в то, что у тебя есть актёрский талант? Не смеши меня.       − Ура! − Хэви снова бросился обнимать брата в порыве сильнейшего облегчения. Ди мягко, но решительно отстранил его.       − Как твоя рука? Болит? − боязливо спросил Хэви, косясь на толстый слой бинта.       − Нет, − соврал Ди. − Может, расскажешь свою версию произошедшего?       Хэви торопливо начал. Из его крайне сбивчивого рассказа Ди смог заключить, что на долю его младшего брата, пожалуй, выпало испытание, не уступающее по тяжести его собственному.       Разумеется, никто с ним не связывался и не предлагал «разыграть» старшего брата. Хэви просто мирно сидел в своей комнате, дуясь на брата после грубой фразы последнего...       − Зачем ты на меня наорал? − обиженно спросил Хэви.       Ди опять не смог сдержать улыбку.       − Ой, прости, − Хэви уткнулся взглядом в пол и стал ковырять его носком кроссовка.       − Ничего, − сдержанно успокоил брата Ди. − Продолжай.       Итак, внезапно на улице погас свет, после чего Хэви стало трудно дышать и он отключился. Очнулся он уже в клетке под потолком кухни. Попробовал позвать на помощь, но чей-то голос посоветовал ему «приберечь силы» на потом. Только тогда Хэви заметил какого-то незнакомца в плаще (увлечённый рассказом Хэви не заметил, как Ди нахмурился и сжал пальцы правой руки, сразу же снова разжав их из-за приступа боли). На стену кухни было как будто выведено изображение с камеры видеонаблюдения, позволявшее Хэви видеть, как из его комнаты вышел его точный клон и старательно изображая сильнейший страх заговорил с Ди (в этот момент последний в очередной раз мысленно обругал свою тупость). Потом лже-Хэви предложил брату сыграть в Монополию, а затем пожаловался на холод, отправив Ди на кухню за чаем. Всё это время незнакомец не шевелился и, по словам Хэви, «пожирал изображение глазами». Вскоре после того, как Ди принёс какао и плед, незнакомец кинул на пол пару кастрюль, заставив Ди снова спуститься вниз.       − А потом, − увлечённо говорил Хэви, − началась полная хрень.       Ди подумал, что «хрень» − недостаточно экспрессивное слово для характеристики любого из событий прошлой ночи, но ничего не сказал.       Клон Хэви вынул из кармана нож и воткнул его себе под ребро. Хэви ожидал увидеть агонию на лице своего двойника и услышать крики боли, но вместо этого его клон просто лопнул, как воздушный шарик, забрызгав пол и стены ярко-красной жидкостью. В следующую секунду компьютер Ди словно стал в несколько тысяч раз тяжелее, проломив стол, а затем согнулся в обратную сторону, треснув напополам. Шкаф лопнул и развалился на части, разбросав своё содержимое во всей комнате. На полу возникли глубокие царапины, «как от когтей дракона!», и всё это произошло стремительно и совершенно бесшумно.       Когда Ди зашёл на кухню во второй раз, Хэви опять попытался привлечь его внимание, но снова тщетно. Как только блондин покинул кухню с намерением вернуться в свою комнату, человек в плаще вернулся и дотронулся до стола, после чего тот исчез (Ди был почти уверен, что Хэви наблюдал за происходящим с открытым ртом). Незнакомец вынул из кармана крошечную модель стола и поставив её на пол, прошептал несколько слов на неизвестном языке. Стол мгновенно приобрёл естественный размер. Подобный трюк неизвестный повторил и с моделью лампы и стульев, после чего на экране возникло изображение Ди, пытающегося сыграть нужную ноту на гитаре отца.       − Если бы я был там, − с жаром заявил Хэви, − я бы показал тебе, как нужно сыграть эту сраную «Ми», и ты бы с лёгкостью это сделал! Это ведь на самом деле просто. Нужно просто...       Ди прервал поток мыслей брата. Последнее, что он хотел сейчас обсуждать − свои музыкальные способности.       − Так вот, − продолжил Хэви.       Когда Ди наконец сыграл нужную ноту, человек в плаще стремительно покинул кухню, а затем вернулся в течение нескольких секунд. Он сел за стол, зажёг лампу и стал ждать. Хэви заключил, что незнакомец будет видим для его брата и решил, что попытаться в очередной раз привлечь его внимание не будет лишним. Он возликовал, когда Ди перевёл на него взгляд и ужаснулся, осознав, что не может произнести ни звука. Во время разговора Ди и человека в плаще Хэви яростно подавал брату знаки, пытаясь убедить его не верить не единому слову собеседника. Однако, по какой-то причине Ди не замечал эти сигналы.       − Полагаю, это ещё один из его трюков, − сказал Ди. − Я видел совершенно другое. Ты сидел на месте и не реагировал, даже когда я прямо обратился к тебе.       − Ты ни разу не обратился ко мне!       − Обратился. Думаешь, у меня проблемы с памятью? Выходит, он заставил нас обоих думать, что мы не замечаем друг друга. Хитро. Ладно, продолжай.       По понятным причинам, говорить о рассказе Странника о детстве их папы Хэви не стал. Ди и не настаивал. Ему было намного интереснее узнать, как со стороны выглядело их со Странником перемещение в дом Густава. Ответ был довольно тривиальным. Никаких искр, клуб дыма или иных визуальных эффектов не было. Более того, Ди и Странник остались на кухне и никуда не телепортировались. Когда Странник что-то пробормотал на всё том же языке, Ди начал удивлённо оглядываться, словно интерьер кухни переменился, что показалось Хэви странным.       Ди рассказал, что на самом деле произошло. Хэви слушал с открытым ртом.       − Прям магия какая-то!       − Ага, вне Хогвартса.       − Ди, ты не представляешь, как больно мне было на это смотреть! Сначала рассказ про детство папы, потом это. Когда у тебя пошла кровь, я думал, что ты... что я больше не увижу тебя!       Хэви в третий раз кинулся обнимать брата. На сей раз Ди не сопротивлялся, хотя трущаяся об него мокрая от наплаканных за ночь слёз футболка Хэви комфорта не прибавляла. Вскоре Хэви отстранился. Его нос покраснел ещё сильнее, а к засохшим рекам слёз добавились новые, мокрые.       − Если бы я мог выйти из этой сраной клетки, я бы... я бы так ему врезал, что... Ай!       Хэви ударил спинку кровати сильнее, чем планировал и начал энергично дуть на руку. Ди едва заметно покачал головой. Что бы ни произошло, Хэви остаётся Хэви. Что ж, возможно, оно и к лучшему.       − А чем всё закончилось? − поторопил Хэви Ди.       − Ну, когда ты встал на что-то невидимое и прыгнул вперёд, ударившись головой о подоконник... Кстати, зачем ты это сделал?       − Неважно, потом расскажу. Так что случилось после этого?       − Ну, ты упал, на лбу синяк, − Ди ощупал голову и действительно нашёл небольшую припухлость над правой бровью. Впрочем, это было мелочью по сравнению с другой травмой, полученной им той ночью, так что Ди вскоре забыл об этом. − Этот Странник, или как там его, подошёл к тебе, что-то сказал...       − Что сказал?       − Он тихо говорил, я не расслышал. Ну вот, а потом вбежал дядя Чес и метнул в него каким-то стаканчиком. Странник, разумеется, растворился в воздухе, так что стаканчик до него не долетел. Потом дядя Чес вызвал скорую, спросил, смогу ли я потерпеть в клетке ещё несколько минут (я ответил, что смогу) и позвонил маме, описав ей всю ситуацию.       «У Чеса могут быть проблемы, − подумал Ди. − Травмы вроде моей не происходят случайно, так что будет разбирательство. А Чес явно подозреваемый номер один.»       − Потом он помог мне выбраться из клетки. Там, оказывается, был рычаг, открывающий её, просто очень незаметный. Ну, я выбрался, стал помогать дяде Чесу привести тебя в чувство, но у нас ничего не получилось. Потом приехала скорая и тебя увезли. Мы начали протирать кровь, − Хэви передёрнуло, − и, к счастью, успели всё сделать до приезда мамы. Дядя Чес предложил остаться и переждать ночь с нами, но мама его выпроводила. Большую часть ночи она сидела рядом со мной в гостиной, пока не заснула.       − А ты?       − А я так и не смог заснуть. Беспокоился за тебя.       − Очень мило с твоей стороны.       Повисла тишина.       − Ди?       − Да?       − Как тебе мой плейлист? − было видно, что Хэви не терпелось узнать мнение брата. − Я его всю ночь составлял!       − Очень хороший. Ты молодец.       Хэви просиял.       − Ну ладно, я пойду. К тебе сейчас мама придёт.       − А папа?       − Он... пока не может.       − Почему?       − М... мама тебе всё расскажет.       Ди не успел издать ни единого звука, как Хэви уже покинул палату. Через минуту дверь снова открылась и в палату зашла Виктория, неся как пушинку огромную вазу с фруктами. Водрузив её на прикроватную тумбочку, она заключила сына в объятиях, по сравнению с которыми объятия Хэви казались касанием ветра. На сей раз Ди ничего не сказал, просто старался чаще и глубже вдыхать. Спустя полминуты Виктория отпустила блондина, подпёрла щёку рукой и уставилась в стену.       − Мам? − спросил Ди через некоторое время.       − Хм?       − Что с папой?       − Блин, Хэви всё же проболтался? Я же сказала, ни слова о папе! − крикнула Виктория так громко, что у Ди заложило одно ухо.       Из коридора послышалось виноватое: «Но он сам спросил! Что мне было делать, молчать?»       Виктория прошипела что-то невнятное и снова уставилась в стену. Когда Ди уже открыл рот, чтобы вернуть её из тех далей, куда унесли её мысли, она заговорила.       Ди слушал внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Рассказ казался ещё менее правдоподобным, чем всё, через что прошли они с Хэви. Исчезающая и снова появляющаяся связь, максимально странные симптомы папы и невидимый силуэт, атаковавший Викторию − всё это казалось слишком фантастичным. Но после загадочных перебоев в электричестве, перемещения, пусть и мысленного, в дом, которого наверняка уже не существовало и Странника, доставившего записку о своём местоположении к двери кабинета на втором этаже и вернувшегося на первый в течение несколько секунд, Ди не видел никаких оснований не верить в произошедшее с его родителями.       − Никаких новостей? − спросил он, когда Виктория закончила свой рассказ.       Виктория покачала головой.       − Ясно. Я уверен, с папой всё будет в порядке.       − Почему ты так думаешь? − быстро спросила Виктория.       Ди пересказал некоторые фразы их со Странником диалога, которые Хэви, очевидно, не смог запомнить.       − Он нас испытывал. Всех нас. Не знаю почему и зачем, но это точно.       − В твоих словах есть смысл, − задумалась Виктория, − но зачем он испытывал Чеса?       − Я думаю, всё это как-то связано с прошлым папы, − ответил Ди. − Чес всегда был его лучшим другом и главной причиной того, что он сбежал из дома.       − А Баг? Он-то здесь причём?       − Не знаю.       − Ладно, − Виктория поднялась с кровати и направилась к выходу. − Скоро к тебе Чес зайдёт. Он хотел приехать раньше, но его задержали в участке.       В который раз за эти два дня Ди запаниковал. Не хватало ещё, чтобы финальным этапом испытания Чеса стал тюремный срок за насилие над несовершеннолетними. Внезапно, откуда-то сверху на одеяло упал листок бумаги. Удивлённо посмотрев на девственно-чистый потолок Ди взял листок и прочёл:       «С ним всё будет в порядке.       Не переживай, больше мы не увидимся.       К. Х.»       Ди не знал, кто имеется в виду, но решил, что Чес, так как именно о нём он думал в тот момент. В следующую секунду после того, как он дочитал записку, дверь открылась, и на пороге возник Чес. Как и Хэви, он заметно осунулся, под покрасневшими от напряжения и значительной дозы алкоголя глазами висели мешки, но в целом Чес вернулся в своё обычное безмятежное состояние.       − Здорово, Ди, − поприветствовал он блондина, садясь рядом, − Как рука? Всё в порядке?       − Я в норме, − снова соврал Ди.       − Как скажешь, − по Чесу было видно, что ответу блондина он не поверил, но решил не заострять на этом внимание. − Полагаю, это значит, что я могу обсудить с тобой произошедшее? Исключительно с философской стороны, − поспешно добавил он.       − Да, конечно, − Ди старался звучать максимально безразлично.       − Не мог бы ты пересказать ваш с этим не молодым человеком разговор в общих чертах? Из рассказа Хэви, как ты понимаешь, нельзя многое понять.       Ди перечислил основные темы разговора, уделяя особое внимание фразам Странника, касавшихся его характера или «испытаний». На протяжении всего рассказа блондина Чес лишь кивал и хмыкал.       − Как-то так, − закончил Ди.       − Понятненько. Значит, он хотел испытать тебя, Хэви, Глэма и Вики, меня, Бага и возможно кого-то ещё. Я одно не могу понять: что объединяет участников этих испытаний?       − Я думаю, это как-то связано с папой, в частности, с его детством. Не зря он так много о нём говорил.       − Любопытная теория, но туда никоим образом не вписывается Баг. Он-то как связан с Глэмом?       − Не знаю. И честно говоря, не особенно и хочу узнать.       Чес задумчиво посмотрел на него. Он знал, что Ди снова врёт, но и на этот раз ничего не сказал.       − В любом случае, прелюбопытная история, не находишь?       − Да, весьма, − хмыкнул Ди.       − Ладно, − Чес поднялся и зашарил в карманах. − Я тут тебе кое-что принёс.       − Что же? − поинтересовался Ди.       Чес молча протянул ему самодельную листовку, на которой значилось:       «Чес Непревзойдённый, бывший гитарист и вокалист группы ЧёЗаУродыНаСцене.       Курсы игры на гитаре.       $0 за час занятия.       Место: хорошо знакомый тебе фургон.»       Ди раздражённо посмотрел на него. Чес улыбнулся.       − Обдумай моё предложение. А то понадобится ещё раз сыграть какую-нибудь ноту, а ты не сможешь и получишь шрамы на другой руке. Ладно, бывай.       Не дав Ди сказать ни слова, Чес вышел. Ди тупо уставился на листовку, словно не в силах понять написанное.       Несмотря на всё произошедшее, спустя несколько минут раздумий он заключил, что научиться играть на гитаре было бы неплохо. Вот бы она удивилась, если... Ди помотал головой, отгоняя назойливые мысли. Внезапно он подумал о фразе Чеса про шрамы. Чёрт. Не хватало только, чтобы следы весёлого разговора со Странником остались с ним на всю жизнь. Он, конечно, и так носит напульсник, но не будет же он постоянно носить его до старости, чтобы скрыть их.       Обед слегка поднял ему настроение, но мысли о шрамах ещё долгое время не покидали его. В половине второго в палату в сопровождении Вайолет зашёл немолодой, но и не старый мужчина со спокойным лицом и приятными манерами, представившийся как Доктор Грей. Он вежливо попросил у Ди разрешения осмотреть его руку и, получив его, принялся разматывать бинт. Ди смотрел на то, как слои бинта становятся всё более розовыми и влажными. Наконец, положив ком бинта, белый цвет которого чередовался с многочисленными оттенками красного на край кровати, Доктор Грей снял вату с запястья Ди и принялся его разглядывать.       Особыми познаниями в медицине Ди похвастаться не мог, но его уровень знаний подсказывал, что ситуация неоднозначная. Кожа была красной и покрыта тонкими отметинами, в свою очередь покрытыми запёкшейся кровью. Вены выпирали так, словно Ди несколько часов без перерыва поднимал большие тяжести. Но в остальном ничего тревожащего не наблюдалось. Ди вопросительно посмотрел на Доктора Грея.       − Что ж, в целом, всё не так уж плохо, − поразмыслив сказал тот.       − Я ожидал совсем другую картину. Полагаю, Ди, вскоре я смогу Вас выписать. Вайолет, обработайте рану. У Вас есть какие-то вопросы?       − А ещё непонятно, останутся ли шрамы? − слегка дрогнувшим голосом спросил Ди.       − Полагаю, что да, − ответил Доктор Грей, но увидев ужас на лице парня, добавил: − Но наверняка сказать не могу. В любом случае, особенно глубокими они не будут. И даже в таком случае существует масса способов от них избавиться, как Вы знаете. Больше нет вопросов?       Ди покачал головой.       − Отлично. Я зайду к Вам завтра в течение дня.       Доктор ушёл. Вайолет обработала Ди рану, наложила мазь, забинтовала руку и тоже покинула комнату. Остаток дня Ди провёл в пространных размышлениях о прошлой ночи, перемежавшимися с мыслями о ней. Теперь, когда все ужасы были позади, нормальная размеренная жизнь без необходимости ежесекундно бояться за свою жизнь казалась чем-то странным и непривычным. Страшная правда о детстве папы тоже особого спокойствия не прибавляла.       К вечеру у Ди сильно разболелась рука и поднялась температура. Вайолет сняла повязку, удостоверилась, что никаких изменений нет и поставила ему укол кеторолака. Несмотря на приутихшую боль, спал он плохо. Ему снилась серая кожа Странника, слёзы Хэви и его собственные истошные крики. Несколько раз блондин просыпался в холодном поту и снова засыпал. Утром он проснулся без боли, но в слегка подавленном состоянии вкупе с беспокойством за сразу нескольких дорогих ему людей.       В половине двенадцатого зашёл Доктор Грей. Осведомился о самочувствии блондина, снова осмотрел руку, заключил, что ситуация немного улучшилась и ушёл. В следующий раз дверь палаты открылась ровно через час.       − Ди, вы готовы принять посетителя? − спросила Вайолет, прежде чем открыть дверь.       − Да, конечно, − без особого энтузиазма ответил Ди.       В палату медленно и как-то боязно зашёл Глэм. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: с ним произошло что-то очень серьёзное. Забинтованные от запястий до локтей руки, пластырь на лбу и необычно бледный цвет лица были ничем в сравнении с поведением и манерами блондина. Переступив порог и увидев Ди, Глэм слегка улыбнулся, но его улыбка была какой-то безжизненной и вялой, что было ему совершенно несвойственно. То, как он медленно и осторожно, словно пол был усеян ловушками двигался к кровати напоминало шествие осуждённого на смерть к электрическому стулу, старающегося максимально растянуть последние секунды жизни. Из его походки пропала уверенность, из лица − выражение умиротворения, из движений − прежняя грация и размеренность. Ничего не напоминало того папу, которого Ди знал всю свою жизнь.       Ди ничем не выказал удивления, хотя не ожидал увидеть папу так скоро (и не был уверен, что вообще увидит его). Глэм сел на кровать рядом с сыном и чрезвычайно мягко и бережно обнял его. Это не были эмоциональные объятия Хэви или каменные Виктории. Было в них что-то такое, что заставило Ди забыть обо всём на свете, кроме тонких пальцев, похлопывающих его по спине и шелковистых светлых волос, щекочущих его щёку. Ощущение комфорта, безопасности и заботы полностью поглотила Ди и покинуло его лишь когда Глэм отпустил его и промокнул глаза забинтованной рукой.       − Ди, − необыкновенно глубоким голосом сказал он, − я...       Он запнулся и так и не закончил фразу. Впрочем, это и не требовалось. Его тон и интонация сказали Ди всё то, что не смогли сообщить ему слова. Отец и сын сидели рядом ещё несколько минут, прежде чем Ди спросил:       − Ну, это... Как у тебя всё?       − Что? − встрепенулся Глэм, словно его пробудили от глубокого сна. − А... Всё хорошо, спасибо. А у тебя как?       − Нормально, − безэмоционально ответил Ди.       − Ди, − Глэм выдохнул, на секунду зажмурился и начал снова. − Ди, я понимаю, что это очень тяжело, и... я пойму, если ты не захочешь... Но мне правда нужно знать, что произошло вчера ночью, когда мы с мамой, − он хмыкнул, словно не мог поверить в то, что говорил, − отправились на пикник.       Ди рассказал обо всём произошедшем в их доме. Не выборочно, как Хэви или Чесу, а максимально подробно, не упуская ни малейших деталей. Глэм слушал очень внимательно, изредка кивая или качая головой. Когда Ди дошёл до момента, где Странник спросил его, много ли он знает о прошлом своего отца, Глэм нахмурился и прикусил губу, будто пытаясь не сказать лишнего. А когда Ди начал описывать действия Странника в доме Густава, Глэм встал и нервно зашагал по комнате. Казалось, он еле сдерживается, чтобы не кричать или бегать. Губу он закусил с такой силой, что на свет показалась крошечная капелька крови, но Глэма это совершенно не волновало. Наконец, Ди закончил рассказом о своём прыжке из окна, после чего замолчал. Глэм ещё немного походил по палате, затем снова сел на кровать рядом с сыном и, подперев щёку рукой, стал о чём-то думать. Ди его не прерывал: ему самому было о чём поразмыслить. Он настолько глубоко погрузился в свои мысли, что когда Глэм заговорил, едва не подпрыгнул от неожиданности.       − Я полностью заслужил всё, через что прошёл, − сказал Глэм. Голос его звучал напряжённо и решительно, − и готов поблагодарить Фантома, или, как он тебе представился, Странника за то, что он преподал мне урок. Прошлое нельзя замалчивать, иначе однажды оно обязательно о себе напомнит. Я действительно совершил большую ошибку, не рассказав тебе и Вики о своём прошлом. Я не смог. Не смог заставить себя сделать это. Кем бы ни был этот Странник, он примерно наказал меня за отсутствие решимости и слабость духа, помешавшими мне честно рассказать обо всём самым дорогим мне людям. Но вот за то, что он сделал с тобой, Хэви и Вики, я его не прощу никогда. Впрочем, я сам в этом виноват. Ваши страдания тоже были частью урока, не так ли?       Ди ничего не ответил. Но Глэм на ответе и не настаивал.       − Если я что-то и понял, − продолжил он, − так это то, что выбросить прошлое далеко не так просто, как коробку в мусорный ящик. Но я надеюсь, что мы все сможем выбросить свои воспоминания о прошлой ночи и вернуться к нормальной жизни после их похорон.       Ди согласно кивнул.       − Ладно, − Глэм поднялся, − мне пора возвращаться в свою палату. Симптомы, наложенные Странником быстро проходят. Врач говорит, что завтра меня выпишут, так что будь уверен, мы должным образом подготовим твою комнату к твоему возвращению. Идёт?       Ди снова кивнул.       − Вот и славно. Пока, Ди. Скоро увидимся.       − Ага, давай. − Ди отвернулся к стене.       Глэм постоял около кровати сына ещё несколько секунд и вышел из палаты. Ди устало протёр глаза и уставился в по-прежнему сияющее окно. Что ж, остаётся только надеяться, что психика Хэви не пострадает от случившегося. Он довольно впечатлительный. Хрен знает, что сейчас происходит у него в голове.       − Итак, − жизнерадостно начал мистер Би, отпив чая из миниатюрной чашки, − что Вы думаете обо всей этой истории, мистер Зед?       Мистер Зед задумчиво устремил свой взгляд куда-то далеко, за ярко освещённые солнцем деревья. Они сидели на террасе дома и добавляли приятной атмосфере тёплого осеннего дня уют чаепития и дружеской беседы. Ночью мистер Зед сильно промок: беготня по лесу во время грозы − не лучшее подспорье для сухой одежды, но в целом никаких изменений его тело и разум не претерпели.       − Я думаю, − сказал он, откусив клубничное печенье, − что это весьма интересный случай. Раз он смог поссорить меня с лучшим другом спустя столько времени, в нём определённо что-то есть.       − Давайте не будем ворошить прошлое, − с улыбкой заметил мистер Би. − Кстати, а какой вывод можно сделать из этой истории? Как Вы думаете?       На сей раз ждать ответа учёному пришлось намного дольше. Тишина, нарушаемая лишь пением птиц в лесу длилась в течение нескольких минут.       − Я думаю, − наконец заговорил мистер Зед, − что жизнь − невероятно коварная и жестокая штука. Она постоянно подбрасывает нам испытания, через которые не всем удаётся пройти. Убежать от испытаний невозможно, так как их создают все: наши друзья, наши враги и мы сами. Неважно, чьими руками жизнь бросает нам вызов. Важно то, как и с чьей помощью мы продираемся через эти тернии. В конце концов, так ли интересна была бы наша жизнь без боли, переживаний и страха? Могли бы мы чувствовать радость, ни разу не ощутив печаль? Могли бы мы получать удовольствие от комфорта и тепла, ни разу не побывав в холодной неизвестности? Я склонен думать, что нет.       − Я абсолютно с Вами согласен, − пылко ответил мистер Би. − От себя хочу добавить, что... что...       Мистер Зед с любопытством воззрился на него.       − Ничего я не хочу добавить, − со смехом сказал мистер Би, − Вы всё сказали слишком хорошо. Откуда у Вас такая склонность делать всё в наилучшем виде?       − Не знаю, − честно ответил мистер Зед. − Но думаю, это один из моих минусов.       − Соглашусь, все мы не идеальны, − мистер Зед допил чай и поставил чашку на блюдце. − Особенно учитывая спонтанность и необоснованность некоторых наших действий, способные привести к любопытным последствиям.       И тут даже мистер Зед слегка улыбнулся.       Глэм не торопясь шагал по коридору. Мысли его витали где-то очень далеко. Его одновременно распирали радость, злоба, спокойствие и переживания. Внезапно телефон в кармане завибрировал. Глэм достал его и увидел уведомления о двух сообщениях. Одно было от Вики и сообщало, что Баг в норме и скоро его выпишут из больницы. Второе было прислано с неизвестного номера и содержало всего пять слов.       Как только Глэм прочитал второе сообщение, сердце забилось в два раза чаще. Глэм ускорил шаг, в голове дробно застучали молотки. Всю дорогу до своей палаты Глэм отчётливо слышал в ушах до боли знакомый голос, раз за разом произносящий одну и ту же фразу. Фразу, присланную в сообщении.       Фраза была очень знакомой, но теперь приобрела совершенно иной смысл. Невозможность происходящего просто поражала. Такого не могло быть, просто не могло.       И тем не менее, хриплый, загадочный и по-настоящему родной голос Ди Снайдера продолжал повторять:       «Stay away from Captain Howdy».