АМНЕЗИЯ

      После очередного совместного задания Дазай, как всегда проигнорировал просьбу Чуи не бросать его беспомощного. То есть, сначала он поднял бесчувственного парня на руки и понес, но проходя по парку и увидев лавочку, решил оставить его на ней. Усадив напарника поудобнее, он поцеловал его в уголок губ, пробормотал какие-то слова в извинение и в спешке направился прочь. Чуть ли не бегом побежал в свое ВДА.       Следивший за ним Федор Достоевский приблизился к лавочке вместе со своим провожатым Николаем, как только детектив исчез из его поля зрения. — Посмотри, Коля, что с ним?       Гоголь склонился над Чуей, ласково пригладил рыжие волосы рукой, коснулся шеи. — Без сознания, Федь.       Достоевский присел на лавочку рядом с Накахарой, немного задев его, отчего голова мафиози прислонилась к его плечу. Федор положил ногу на ногу и обнял колено руками. Гоголь встал напротив друга, сложив руки на груди. — Вот скажи мне, Коля, разве можно так поступать с собственным напарником? С человеком, который в бою прикрывает твою спину? — Нет, конечно. Но, это ведь Дазай. У него все время все шиворот навыворот. — Непростительно так себя вести по отношению к такому человеку, как Чуя! — качает головой Федор. — Хочешь наказать? — Да, Коль. Мы заберём его с собой. Пусть поищут, а кое-кто ещё и поволнуется. Ему полезно будет. — Хорошая идея. Но, представляешь, что он нам устроит, когда очнётся? Я не хочу быть прибитым его гравитацией. — Вот это действительно проблема! — усмехается Достоевский, — Надо что-нибудь придумать.       Эспер закрывает глаза и сидит так несколько минут. Потом открывает их и спрашивает у друга: — А те тибетские травы, которые мы заказывали с тобой в конце прошлого месяца, пришли? — Да, посылку доставили вчера вечером. Не было времени ее распаковать, — усмехается Гоголь, он уже понимает, что задумал его приятель. — Там было какое-то средство, лишающее человека памяти. Вот как раз и опробуем его на нем. — И это, по-твоему, не бесчеловечно?! — замечает ему Николай. — Конечно, да. Но, должны же мы себя как-то обезопасить. — Превосходное оправдание! — звонко смеётся Гоголь, беря Чую на руки, — Ты как всегда на высоте, Федь!