Я думал, это моя изюминка, а это диагноз

      Жизнь Чонгука не пошла под откос после того, как ему сообщили о плановой госпитализации в психоневрологической больнице. Его не пугало лечение, иголки и запах медикаментов. Он уже шесть лет обследовался у различных неврологов, эндокринологов, нейрохирургов, кардиологов, даже гастроэнтерологов и окулистов, лишь бы найти причину проблемы и, самое главное, её решение. И каждый раз он слышал разные диагнозы от разных специалистов. — У Вас мигренозные боли. — А разве не вегетососудистая дистония? — растерянно пробубнил Чонгук, свесив ноги с кушетки и активно болтая ими туда-сюда. — Нет-нет, ему говорили, это подростковое, — вставила своё слово мама. — Да что вы говорите, это очаговое сужение сосудов и увеличенный нейрогипофиз, — не остался в стороне отец. — Милый, ты вечно всё путаешь, это вообще другое. — А вы у эндокринолога наблюдались? — напомнил о себе невролог. — Обижаете! Конечно, мы наблюдались. — А на какое время у Вас пропадает зрение? — обратился врач к пациенту. — Бывает, на целый день. — Что-то это не похоже на ауру, — задумчиво протянул специалист. — И вы говорите, что задыхаетесь во время приступов? — в ответ последовал кивок. — Знаете, у нас тут есть замечательный стационар, — как бы невзначай сообщил невролог и многозначительно посмотрел на мать. Таким образом Чон и узнал о том, что покидает родное гнёздышко на три недели, чтобы пройти обследования в этом самом замечательном стационаре. Главной проблемой было обучение, которое просто невозможно в стенах больницы, а ведь на носу экзамены. Так что жизнь Чонгука пошла под откос уже после госпитализации, но это уже совсем другая история…

***

      Всю дорогу до больницы Чонгук активно поддерживал разговор с мамой, будто желал выговорить весь лимит общения, которого ему так будет не хватать во время обследования в стационаре. Разговаривать с кем-либо в палате он не собирался: всё-таки не все в психоневрологической больнице такие же безобидные, как и он сам. Парня всегда пугали люди с явно выраженными проблемами: ДЦП, эпилепсия, неврозы, заикание, перекошенные глаза… Да, для окружающих это совершенно не опасные заболевания, но как же неприятно, когда к-к-кто-т-то н-не м-может т-толк-ком донести свою мысль, не взбесив при этом. А злиться на таких нельзя: это ведь не их вина, поэтому проще не связываться. Логика Чонгука в некоторых ситуациях просто потрясала своей обоснованностью и последовательностью мыслей, но его друзей это даже забавляло, поэтому парень не стремился меняться, посчитав это просто особенностью своего характера. Чонгук был недоинтроверт-недосоциопат. Он терпеть не мог саму мысль о присутствии вокруг себя людей, с неприязнью представлял, как с ним в палате будет лежать ещё три незнакомых ему человека, но вот в кругу знакомых ему людей он был ещё той зажигалочкой. Мать ему вбивала в голову, что это поведение свойственно экстравертам, и ему следовало бы перестать притворяться, но тот стоял на том, что уничтожит весь человеческий род, если ему дадут смертоносную кнопочку. Чонгук — человек противоречий. Он и букашку не обидит, никогда не позволяет глумиться над слабыми, сопереживает всем, кому только можно и нельзя, но иногда так крысятничает, что просто поражаешься, как вообще возможно так резко меняться. И окружение у него такое же весёлое: Ким Югём, с которым у него куча общих интересов, и Ким Мингю, с которым у него схожести как у двух снежинок, но всё равно они держатся друг за друга, ибо любовь зла, как говорится. — Мам, ещё не поздно, разворачивай машину, — завёл старую шарманку парень, беспокойно ёрзая на переднем сидении автомобиля. — Чонгук-и, прекращай детский сад. Это делается для тебя. Не положат тебя к психам, для этого другие отделения придуманы, — успокоила сына мать, хотя сама очень не хотела отдавать своё чадо. — И мы даже не захватили Потапыча! — взвыл подросток, драматично поднося ладонь ко лбу. Потапыч — это двухметровый плюшевый медведь, которого Чонгук хотел взять с собой, чтобы, цитата, «мужчина всей моей жизни согрел меня в тёмную морозную ночь». На носу Новый год, а его даже никто не сопровождает на эту каторгу. Югём тикает из страны, Мингю живёт далеко, Джехён активно учится, как будто уже завтра экзамен, ещё и посещение в больнице запрещено из-за пандемии. Словил джекпот, называется. И при всём этом безобразии мама всё равно не позволила прихватить с собой Потапыча. Ну и ладно, больно надо было. Подушку обнимать будет. Такую холодную и бездушную, без ласковых глаз и улыбки… Ладно, Чонгуку маленько не хватает общения. — Он будет преданно ждать тебя дома. — В этом я не сомневаюсь, таких мужчин ещё поискать надо. Нынче отношения токсичные пошли. Сплошные абьюзеры кругом. Не понимаю людей: я бы никогда не связал свою жизнь с кем-то жестоким, кто мной пренебрегает и эксплуатирует меня. — Это точно. Жестокие подростки сейчас. Я своё мнение не навязываю, но раньше уровень токсичности был ниже. Извини, что я со своим старпёрским «раньше было лучше…» — Ничего, это ведь правда, — успокоил мать Чонгук и тяжело вздохнул. — Никогда! Никогда не буду общаться с жестоким человеком. Чонгук и вправду больше всего презирал абьюзеров и лицемеров. Самой большой загадкой для него было поведение людей, которые позволяли поливать себя грязью и продолжали отдавать себя без остатка в этих односторонних отношениях, а потом ещё удивлялись, как так вышло, что им разбили сердце. — Это уже больница? — уточнил парень, заметив вдалеке выделяющееся на фоне жилых домов здание, занимающее достаточно большую площадь. — Да, — женщина вмиг погрустнела, и Чонгуку захотелось крепко-крепко обнять её, лишь бы не видеть огорчение в родных глазах. — Я буду писать, — он лучезарно улыбнулся и подмигнул. — Каждый день. — Я буду звонить, — засмеялась мама и ущипнула сына за щёку. — Каждый час. В компенсацию за моральный ущерб нашлось удобное парковочное место, от которого было совсем близко к приёмному отделению. Чонгук с трудом открыл дверь, буквально отдирая заледеневший кусок металла и вываливаясь в метровый сугроб. — Чонгук! Документы не намочи! — послышался встревоженный крик с другой стороны. Чон неуклюже поднялся и принялся активно стряхивать с себя снег. Документы он припрятал глубоко в портфеле, так что за них можно было не переживать, а вот за ноги парня вполне. Снег попал в ботинки и теперь благополучно там тает, пропитывая влагой тонкие носки юноши. Не заболеть бы теперь. Приёмная была на нулевом этаже, хотя из окна это выглядело как первый. Сама больница была построена на склоне, так что и геометрия помещения немного поломана. В одном отделении, находясь на первом этаже, ты можешь наблюдать за людьми с высоты трёхэтажного здания, а в другом уже мёрзнуть от холода под землёй. В этой части расположились кабинеты, где проводятся КТ и МРТ, а также другие обследования подобного типа, где непринципиально иметь окна. Чонгук бегал туда-сюда, уточнял у секретаря из школы ситуацию с вирусом в школе, иначе его попросту не пустили бы в больницу, и госпитализация попала бы на новогодние праздники, а это ну вообще не кстати. Определившись со справкой, парня начали осматривать все подряд, просить раздеться, смотрели так пристально, изучающе, что становилось неловко, потом взяли ещё раз мазок на коронавирусную инфекцию и оставили как брошенного зверька в коридоре, так и не сказав, что делать дальше. Он вдруг вспомнил, что оставил свои вещи в другом конце коридора и поспешил туда в надежде, что все его манатки не разберут любопытные дети. В приёмной были только совсем мелкие личинусы, которые ещё даже в школу не пошли, и Чон не был уверен, хорошо это или плохо. С одной стороны, никто не станет до него докапываться, потому что маленьким обычно бывает скучно с такими взрослыми мальчиками, с другой стороны, а кто их знает: сейчас сядут на шею и три недели будут измываться над бедным Чонгуком. Его аж передёрнуло от этой мысли. Но, приблизившись к стойке с вещами, Чонгук удивлённо осмотрел снизу вверх нового гостя приёмной. Перед ним стоял, переминаясь с ноги на ногу, парень его возраста с персиковыми волосами, небольшими, но выразительными глазами, пухлыми губами и аккуратным носом. Чонгук подметил, что в целом он был симпатичный, хотя обычно такого за собой не замечал: только женщины, только натюрель! Он выглядел вполне уравновешенным, даже спокойным. На нём был оверсайз свитер и облегающие тёмные джинсы, а на ногах изящные ботинки на довольно высокой для парня платформе. Чонгук внушил себе, что взгляд у парня скотский, поэтому и связываться не стоит, хотя в глубине души теплилась надежда, что он ляжет с ним в палату: хотя бы один сверстник — уже неплохо. Парень тоже заметил Чона, посмотрел как-то свысока и тут же отвернулся. Чонгук поставил в голове галочку, что всё-таки скотина. — Чон Чонгук! — Да! Да, он тут! — закричала мать Чона, подскакивая с низкой скамейки так, что та с грохотом стукнулась о стену. — Чонгук! Тебя зовут! — Ма-а, перестань, мне шестнадцать лет, я как-нибудь сам справлюсь, — он лениво натянул на плечо рюкзак и поплёлся к медсестре, созывающей следующую партию детей. — Так, результат мазка должен прийти завтра. Если будут какие-то задержки — пиши. — В смысле? Погоди, а сейчас что? — Сейчас ты будешь в обсервации ждать результатов теста и только потом попадёшь в палату, — спокойно объяснила мать. — Вот сейчас не понял юмора, — он огорчённо опустил плечи и с недовольством осмотрел свой багаж, с которым ему неизвестно сколько неизвестно где чахнуть. — И мне стоя целую ночь ждать их? Мать долго смотрела на него как на умалишенного, а потом как-то истерично рассмеялась, хлопая сына по плечу. — Ты можешь и два дня так стоять, — сквозь слёзы от смеха уверяла Чонгука мама. Парень испуганно на неё посмотрел, округлив глаза до размера двух крупных слив, а та только пуще прежнего засмеялась. — Пиздец приехал лечиться. — Успокойся. Обсервация — это нестерильная зона. Там есть кровати, только никто не лечится. — Тьфу ты! А сразу сказать никак?! — Чонгук возмущённо фыркнул и резко подхватил свои сумки, отвернувшись от мамы, всё ещё посмеивающейся в стороне. — Пак Чимин! — девушка в белом халате выбежала из сестринского кабинета с папкой документов, принадлежащих тому самому Чимину, и торжественно вручила бумаги коллеге, сопровождающей детей. К группе подошёл парень с персиковыми волосами, и что-то подсказывало Чонгуку, что они всё-таки лягут в одну палату. Ну ничего, тактика «сучка крашеная» отпугнёт этого незнакомца. Всегда срабатывало, почему сейчас не прокатит? Парниша хмуро посмотрел на Чона из-под длинной высветленной челки и затем повернулся к своему отцу, скромно улыбаясь на прощание. Тот расплылся в широкой искренней улыбке и активно замахал сыну рукой. Чонгук тоже буркнул что-то маме на прощание и поспешил за медсестрой, которая уже подгоняла малышей, с которыми также ложились их мамы. Чонгук пытался придерживаться образа и сделал максимально хладнокровную сучью физиономию, демонстрируя свой недоброжелательный настрой, но на деле нервничал больше всех в этом здании. Чимин выглядел всё таким же спокойным, ничто не выдавало его истинных эмоций, и Чонгук даже невольно восхитился его самообладаниям. Они петляли по коридорам, заворачивали в различные подразделения, где-то останавливались, чтобы перехватить врачей, которым тоже нужно было в обсервацию. Наконец они дошли до больших железных дверей, которые были закрыты на ключ, и медсестра нетерпеливо окликнула…лифтёра? Буквально через минуту к ним выбежала миловидная старушка со связкой ключей и открыла железные двери, за которыми были ещё одни менее увесистые, которые уже не были заперты. Лифт выглядел как консервная банка, а антураж добавляла перегоревшая лампочка, изредка мигающая бледным оранжевым светом. Чонгук крепче вцепился в лямку на портфеле и уже пожалел, что согласился на эту авантюру. Сидел бы сейчас дома, страдал от головных болей, но хотя бы не в древнем мрачном лифте с оравой мелких детей и одним выёбистым подростком. Чимин, к слову, витал в каком-то своём мирке, смотрел куда-то во внеземные пространства, как будто бы уже сотни триллионов миллиардов лет проживал на триллионах и триллионах таких же планет… Чонгуку даже захотелось щёлкнуть пальцами перед лицом этого чудака, чтобы вытащить его из этой пугающей прострации, но в такой напряжённый момент он даже завидовал отстранённости розововолосого. Лифт опасно пошатнулся, когда они прибыли на нужный этаж, и медсестра суетливо начала выводить детей. — Живей, живей, лифт сейчас закроется! Ну нихрена себе тут лифты делают. Зазевался и жди, пока старушка не прибежит с пресвятыми ключиками. А то ещё и не придёт, и ты в этой консервной банке поедешь в качестве жертвы для больничного Сатаны, или кто тут всем заправляет? В общем начало Чонгук оценивал на твёрдую троечку и все надежды возлагал только на обед. — В смысле тут нет дверей в туалете?! А душ? — Молодой человек, это обсервация. Зачем Вам здесь душ? Чонгук в непонятках смотрел на три унитаза, стоящих в ряд, а затем повернулся к уборщице. — Не, ну перегородки хотя бы какие-нибудь. Я для чего 16 лет свою девственность берёг? Уборщица пренебрежительно фыркнула и вышла, оставив возмущённого парня наедине со своими мыслями. В этот момент в туалет зашёл Чимин и молча оглядел представшую перед ним картину. — Пиздец, да? Чимин помолчал десять секунд, всё так же осматривая недокабинки, и тяжело вздохнул. — Пиздец. Отлично! Любой задушевный диалог нужно начинать либо с обсирания власти, либо с любого другого негодования. Мимо туалета пробегала очередная медсестра и, заметив парней, обречённо разглядывающих туалеты, попросила их подойти к посту. — Зато не очко, — мудро заметил Чонгук. — Зато не очко, — согласился Чимин. Сейчас Чонгуку показалось неуместным строить из себя не пойми кого, просто чтобы отпугнуть от своей персоны всех подряд, поэтому он хвостиком поплёлся за Чимином. Почему именно он? А с кем ещё можно здесь побазарить на родном матерном лангвуаге? Уж точно не с карапузами, к которым приставлены их мамаши. Они вдвоём скромно встали в очередь у поста, за которым медработники коварно расставляли свои чемоданчики и выуживали из них иглы с пробирками. — Бли-и-ин, уже третий раз берут кровь из вены, — застонал Чимин, запрокидывая голову, словно взывая к небесам. — Ничего-ничего. Из обсервации выйдешь — ещё раз возьмут, — злорадно ответила ему медсестра, отмечающая его в своих записях. Как Ягами Лайт, честное слово. — Блять! — Молодой человек! Чонгук мысленно поддерживал новоиспечённого знакомого и также мысленно перезарядил свой воображаемый дробовик, чтобы вышибить мозги орущим детям. Чимин встал и, пошатываясь аки алкаш, лениво побрёл в палату. — Чон Чонгук! У вас седьмая палата, — не отрываясь от бумаг, пробубнила женщина и резко ввела иглу в вену. Чонгук посинел. Так больно у него кровь из вены ещё не брали, а делали это, между прочим, часто. — Чё такой грустный? — Хуй сосал невкусный. — А ты остряк. Лады, шуруй в палату и вещички прихватить не забудь. Эй, ну ты чего? Крови боишься? «Вас боюсь». Ну в самом деле! Кто так неумело берёт кровь?! Чонгук собрал всё своё мужество в кулак и доковылял до нужной двери с цифрой семь посередине. Элегантным движением бедра парень открывает дверь, держащуюся на добром слове, и вот так сюрприз! На кровати у окна скромно разместился тот самый Чимин, увлечённо строчащий что-то в телефоне. Он неохотно поднимает взгляд на Чона и равнодушно кивает в знак приветствия. Нет, ну как понять-то? Мудак он или нормальный парень? Ладно, с этим разберёмся позже… — Ой! — Чимин неожиданно подскочил с кровати и подбежал к удивлённому Чонгуку. — Как хорошо, что ты пришёл. Помоги мне одеяло в пододеяльник запихать, — Чонгук пожал плечами и лениво подошёл к чужой кровати, всем своим видом показывая, что делает розововолосому одолжение. Молодец, парень, сама приветливость! Они молча расправились с постельным бельём и опять засели по своим углам, играя в молчанку дальше. Чонгук активно рассказывал друзьям о своих впечатлениях, не забыл упомянуть необычного знакомого, перемыл косточки неприятной медсестре и пожаловался маме на отсутствие душа и дверей в туалете. Мингю: Пс

Вы: ???

Мингю: А парниша с тобой в палате симпотный?

Вы: Блин, да ты задрал. Я в нижние ряды не собирался вступать.

Мингю: Никто не просил тебя становиться сразу пассивом. Хотя кто знает. Мб втянешься, сразу на высшую стадию голубизны перескачешь. Будешь там лежааать, стонать под кем-то…

Вы: Фу фу фу фу! Прекрати! Я, наверно, неправильно понял термин «нижние ряды». Как вы там ещё шифруетесь? Заднеприводные? Гомогеи?

Мингю: Можно просто гомосексуалисты

Вы: Терминологию оспаривать не буду

Мингю: Ну так чё? Как парень?

Вы: Ну симпатичный

Мингю: Ага, всё-таки попался карасик

Вы: Если мне понравится парень, я сообщу тебе об этом первому, окей?

Мингю: Вау, спасибо за доверие, братишка. Я стану лучшим шафером!

Вы: Мерзость какая…

Мингю: Связала же меня жизнь с гомофобом! Эх… Чонгук, конечно, жаловался, но только для приличия. Его забавляла бурная реакция друга на все эти высказывания в адрес нетрадиционной ориентации. Он в целом человек-толерантность. Ему всё равно, кто с кем спит, кто кого любит, какого цвета и с какими взглядами на жизнь. Порой его утомляли излишне подробные рассказы Мингю о том или ином парне, с которым тот зажимался, и он хладнокровно вырубал телефон, оправдываясь позже, что просто заряд закончился. Вот и сейчас он рисковал каждой последующей темой для разговоров свести всё к Чимину и его кандидатуре на роль будущего жениха Чонгука, так что Чон решил получше узнать его, раз уже они почти что родственники в глазах Мингю. — А с чем ты лежишь, если не секрет? — аккуратно спросил Чонгук, всматриваясь в чужое лицо. Чимин отвлёкся от телефона и сначала с подозрением осмотрел брюнета, но потом лицо его прояснилось, а на губах даже заиграла лёгкая улыбка. — Я довольно впечатлительный, поэтому частенько падаю в обмороки. — Да ладно?! Ты?! — Чонгук совсем забыл про нормы приличия и беспардонно уставился на Чимина, вжавшегося в угол. — Прости, просто ты сначала произвёл впечатление холодного булыжника, который всех посылает и динамит вне зависимости от положения. — Ну, это такой образ, — он неловко почесал затылок. Боже, ну какой же он невинный! И как Чонгук мог так подумать про это чудо? — Я настрадался уже из-за этой черты своего характера, поэтому не нашёл ничего лучше, чем притворяться гангста бичарой. — А ты хороший актёр. Сыграл так натурально, я ведь поверил тебе и тоже решил строить из себя деловую колбасу. — Да, я заметил, — Чимин тихо хихикнул и уселся поудобнее. — А у тебя что? — Голова болит, бессонница, ночью задыхаюсь, ещё зрение пропадает… — начал перечислять Чонгук, загибая пальцы, чтобы ничего не забыть. — Ого, страшно. И как давно у тебя это? — Шесть лет. — Ужас! — он выглядел действительно обеспокоенным, и Чонгук не удивлён, что тот часто падает в обмороки. Если он так переживает за незнакомого ему человека, то что уж говорить о родных и близких. — Меня мучают обмороки всего год, но я уже настрадался. — Ясное дело. Я в обмороки никогда не падал, но что-то мне подсказывает, это мерзкое ощущение, — Чимин активно закивал, и, кажется, это было очень опрометчиво с его стороны. Медработники как раз собирались на перекур, как из коридора послышался какой-то грохот. — Опа, кого-то хлопнули, братан. Из седьмой палаты выскочил ошалевший Чонгук. — Айщ! У вас тут человек шлёпнулся! — Чего? — Человек упал! — Как? — Сальтуху ебанул, спел Монсеррат Кабалье и приземлился на мысочки. — Реально? — Нет, блин, у меня сосед в отключке, давайте живее, я не хочу со жмуриком спать! Со всей обсервации сбежались врачи, нервно перешёптываясь. Каждый уже обсуждал, что будет писать в объяснительной, кто-то готовился собирать манатки и искать новую работу, единицы пытались что-то сделать с больным. Чимин выглядел тряпичной безвольной куклой в руках врачей, суматошно подсовывающих ему под нос нашатырь. И в этот неподходящий момент Чонгук почему-то подумал, что его сосед и вправду привлекательный. У него утончённые черты лица, аккуратный носик, пухлые приоткрытые губы открывали вид на белоснежные зубы, а тело такое… Стоп! Мозг пропитан Ким Мингю. Необходимо ограничить общение. Блин, вот это жопа! — Что он делал? — медсестра беспардонно вырвала Чонгука из его раздумий. — Да ничего, мы просто разговаривали… Хотя, постойте, он начал энергично кивать. И он что-то говорил про то, что у него уже третий раз берут кровь. Может ли это быть от пониженного давления? — Похоже на то. Эй, парень? — она щёлкнула пальцами перед лицом начавшего приходить в себя Чимина. — Ты как? Голова кружится? — Чимин мотнул головой, — Да куда ты головой трясёшь, отвечай «да/нет», хорошо? — в ответ кивок, — Не понял, значит. Ладно, сколько пальцев показываю? — Э, три? — Я тебе молоточек показываю. — Зачем обманывать? — Чимин обиженно надул губки. — Так, следи за молоточком, хорошо? И не кивай, балда! Ну нормально, полежит немного, и всё устаканится. Врачи облегчённо вздохнули и потянулись за сигаретами, расслабленно выходя из палаты. А Чонгук остался наедине с человеком, которого только что оценил в голове как неплохого сексуального партнёра, и который, на минуточку, парень.

Вы: Ситуация SOS

Мингю: Я весь во внимании Чонгук немного подумал и всё же решил сохранить своё спокойствие на ближайшее время. Он со всем разберётся сам. Это просто организм так реагирует на стрессовую ситуацию.

Вы: А, да не, всё хорошо. Ложный вызов ахах)))

Мингю: Эээм, ну ладно Чимин довольно быстро пришёл в себя. Как он сам сказал, ему не привыкать, поэтому они возобновили свою беседу, рассказывая друг другу совершенно личные вещи. Почему-то пропирает на откровения именно с такими людьми: ты точно понимаешь, что вы, вероятнее всего, больше не встретитесь, но вам всё равно придётся сосуществовать вместе какое-то время, делить кусок хлеба, ходить в один туалет, любуясь лицами друг друга (и не только лицами). Вы на определённый промежуток времени становитесь некой семьёй, поэтому это даже не кажется странным: рассказывать про какие-то позорные аспекты своей жизни. Обед, на который Чон возлагал такие надежды, ожидаемо оказался мерзким, едва ли съедобным, но за светской беседой с новым знакомым Чонгук особо не заметил блевотную текстуру варёной курицы, в которой не было ни грамма соли. Ближе к вечеру им занесли какие-то бумаги, в которых требовали указать подробности об общем состоянии их здоровья: аллергия на различные продукты, сотрясения, прочие травмы. Самостоятельность — это когда ты реально читаешь все эти уточнения в документах, а не подбегаешь к маме спрашивать каждый пункт. Ладно, Чонгук мухлевал. — Алло, да, мам. Что за дополнительные сведения о ребёнке? А, пустым оставить? Хорошо. Погоди, я по какому адресу зарегистрирован? Да, да, погоди, помедленнее, я записываю. Наименование? У меня паспорт с собой есть? Что за серия? А дата выдачи и выдавший орган… Я в детстве падал? В смысле «судя по всему да»? Ма-а-ам! Чимин уже минут тридцать как всё заполнил и мирно пил кефир «Крепыш», увлечённо наблюдая за мучениями друга. Наконец, Чонгук победно замахал в воздухе заполненным листком и поскакал на пост, где его отправили назад, указав на обратную сторону бланка. С каждой минутой желание материться росло в геометрической прогрессии, и Чонгук не посчитал нужным сдерживаться. После пережитой пытки парни совершили вылазку в коридор, но были пойманы и перенаправлены обратно в палату. Выходить строго запрещалось, но Чимину очень хотелось посмотреть из огромного панорамного окна на внешний мир: из их окна было видно только внутренний двор и шатающегося дворника. Окружённые, но не сломленные, они решили хотя бы открыть форточку в палате, но спустя тридцать минут, когда уже был конкретный дубэо, холодэо, замерзэо, Чонгук обнаружил, что он…сломал окно.

Вы: Пиздец, чел, я окно похерил: D

Мингю: Ты и сутки там не пробыл Мингю: Горжусь

Вы: Спасибо, конечно, но моя кровать прямо напротив этого окна

Мингю: оу… — Чё, как думаешь, звать на помощь? — Чонгук растерянно взглянул на Чимина, завернувшегося в рулетик из одеяла в попытках отогреться. — Ты вот думаешь, глядя на меня, каков мой ответ будет? Я похож на человека, который в восторге от идеи спать в туалете? — Почему сразу там? — Там теплее и подоконник широкий. — Ладно, я понял. Я на пост. — Шуруй давай. На посту стояла одна задолбавшаяся от жизни медсестра, литрами выпивающая растворимый кофе. Чонгуку было даже как-то неловко беспокоить девушку, но в противном случае им и вправду придётся ночевать в туалете с риском проснуться в любой момент от брызг, летящих прямо в лицо. — Извините? — медсестра устало подняла голову, тепло улыбаясь парню. — Там окошко не закрывается, — скромно пробубнил Чонгук, как будто прожёвывал слова. Девушка молча вышла из-за стойки и быстрым шагом ушла в неизвестном направлении. «Вешаться пошла…» Чонгук постоял немного и решил всё же вернуться в палату, чтобы объяснить ситуацию. Мол, так-то и так, дамочка не выдержала нагрузки, окно чиним сами. Чимин не понял юмора, обнаружив за Чоном целое ничего вместо человека, у которого были бы руки из правильного места, и нахмурился. — Ну сори, нас киданули, — пожал плечами Чонгук и попробовал ещё раз закрыть окно, но, судя по звукам, сделал только хуже. В этот момент дверь с грохотом открылась, а на пороге стоял крепкий мужичок с пивным животом в синем потёртом комбинезоне, натянутым на плотный живот, удерживаемым незримыми силами и одной натянутой до предела лямкой. Он лениво почесал живот и осмотрелся. — Ну чего, мальчики, — вальяжно протянул тот, и Чонгук, не зная внешности, подумал бы, что говорит мастер маникюра педик Юра. — Шалим? — Вот тут сконфузился уже Чимин. — Не, мы послушные, — пискнул розововолосый, и Чонгук пробил фейспалм, пытаясь заглушить воображалочку. Чимин в недоумении посмотрел на него, жестами показывая, мол, а что ещё мне ему отвечать? — Ситуация такая, — попытался объяснить Чонгук, не прибегая к цветастой половине населения. — Мы просто хотели глотнуть свежего воздуха. — Да знаю я эти ваши глотания. «Блять, он точно пидорас». — Нет, у нас всё платонически, вы не поняли. Я форточку открыл, потому что стало жарко. — Да понял я, понял. Жарко им стало… «Ладно, на этот раз ты меня переиграл, неизвестный мне гомосек в подтяжках». — Перехожу к сути, — смирился со своей участью Чонгук. — У нас тут уже свежего воздуха, мама не горюй, вот я и дёрнул. — Ага, ага. — Нет, не передёрнул, просто дёрнул, — мужичок коварно ухмыльнулся и заиграл бровями. По ходу, взглядом насилует, но Чон тоже не лыком шит. — Я, — он принялся аккуратно подбирать слова в голове, чтобы в них не было ни грамма двусмысленности, — потянул…рычаг…на…себя. Фу-ух, — с первой частью предложения справился. — И окно заклинило, и теперь я боюсь, как бы мы жопы свои не отморозили, на улице минус три, сами понимаете. — Понимаю. А вы попробуйте одетыми поспать. Говорят, помогает. «Он определённо хуже Мингю». — Мы пробовали. Ну, точнее, мы по-другому ещё не делали, — и тут Чонгук понял, что слово «ещё» явно было лишним. — Ладушки-оладушки, птенчики мои. Сейчас разберёмся с вашей проблемкой, — он прошёл вглубь палаты, забавно подвиливая бёдрами, и Чонгук уже собирался заснять это на видео, чтобы отправить Мингю и Югёму, как мужичок резко оборачивается и подозрительно поглядывает на Чонгука. — А покажи, как ты делал. Чонгук смутился и быстро отшвырнул телефон в сторону. Он неуверенно поднялся с кровати Чимина и просеменил к окну. — Смелее, смелее. Хватайся, во-от, так. Теперь дёргай. Чонгук навалился всем телом, но опять ничего не вышло. — Ой, да кто-то просто мало кушал Агуши, — с этими словами он перехватил чонгукову руку и надавил так, что окно со скрипом захлопнулось. — Всё, зайчонок? — Чонгук охуевше кивнул и ещё долго не мог отвести взгляд от своей руки. — Ты тоже только что почувствовал эту ауру? — уточнил Чон, когда чудаковатый мужичок ушёл. — Ты о том, что твою руку только что бессовестно трахнули? — Ну типа. — Да. И я бы очень хотел это развидеть.

***

На часах уже десять вечера, а это значит, что уже час как по всей больнице отбой. Но это не помешало шустрой медработнице ворваться в покои парней с предупреждением о соскобе. — Чё она там сказала? — уточнил Чимин, успешно продинамивший слова девушки. — Соскок какой-то. — Сосок? — Погоди, сейчас, — Чонгук напряг память, хотя слышал это буквально только что. — Соскоб. — А кого скоблить будем? Чонгук пожал плечами и решил воспользоваться непобедимым средством против всех бед: гуглом. — Соскоб на энтеробиоз, — с важным видом начал читать Чон. — А-а-а! Короче, это проверка на острицы. — Устрицы? — А есть разница? — Ну посмотри. Чонгук без задней мысли вбил в поисковик «острицы» и тут же пожалел об этом. Вместо знакомого деликатеса на фотографиях красовались маленькие белые червячки, живописно изображённые в человеческой кишке. — Ыа, — многозначительно высказался Чон, всем своим видом изображая отвращение. — Жопу тебе скоблить будут, братан. — Фу, зачем? Я там устриц не развожу. — Иди, посмотри, — Чонгук протянул телефон, а Чимин подполз к краю кровати и прищурился, чтобы разглядеть экран. — Ыа — солидарно протянул розововолосый.

***

Шёл уже двенадцатый час, а Чонгуку так некстати приспичило в туалет. Он итак весь день терпел до последнего, пока мочевой пузырь не начинал отдавливать внутренние органы, а во сне такое терпеть настоящая пытка. Он шухерился как мог, пока перебежками добирался до противоположного конца коридора. Проходя мимо участка с решётками, за которыми лежали пациенты, поступающие в психиатрическое отделение, Чонгук замер, услышав грохот железа. Свет виднелся только на противоположном конце над постом, и Чон не собирал все углы только благодаря фонарику на телефоне. И сейчас чьё-то очко сжалось не на шутку, ожидая какой-нибудь феерический звездец по типу тех, что происходят в фильмах ужасов, в которых главный герой забил на подозрительные звуки и продолжил путь. Чонгук всегда поражался тупости таких персонажей, но ссать хотелось до жопы, поэтому риск был оправдан. Прибавив газку, Чон метнулся к туалету в надежде закрыться и спрятаться от шизоидов… — Блять! — Чонгук стоял, уперев руки в бока, и задумчиво оглядывал три унитаза, по-прежнему не разделённые никакой перегородкой. — Хьюстон, у нас проблема. Делать нечего, как говорится, бери, что дают. У Чонгука свой принцип жизни: дают — бери, бьют — тупи. Вот и сейчас он особо не колышется, когда слышит сзади шорохи. Закончив святое дело, он относительно спокойно оборачивается и от неожиданности икает, подскакивая на унитаз аки ниндзя. Благо, тот выдержал вес подростка и не завалился, иначе как ему смотреть в глаза тому мужичку в синем комбезе? — Ты чего? — раздался хриплый голос из темноты. — Айщ, Чимин-а! Кто так подкрадывается сзади? Я чуть не обделался. — Надо же. И что бы ты делал в эдакой ситуации в туалете, — саркастично заметил старший и прошёл к окну. — Дело есть, — он солидно поправил воротник рубашки, как будто там был галстук, и задумчиво посмотрел в окно на проезжую часть. — Ты серьёзно пришёл в туалет, пока я тут нужду справляю, чтобы поговорить? — Ну да, — спокойно отвечал парень, как бы говоря этим «Если что-то не так — выход там». — Кстати, слезь с толчка, я не хочу снова встречаться с тем мужиком в комбезе, если ты ещё и унитаз похеришь. Чонгук послушно сполз со своей жёрдочки. — Короче, — начал свою речь Чимин, — мне нужна банда. — Чонгук закашлялся и попытался прочистить горло, но только подавился слюной и начал задыхаться. — Твоя реакция выглядит многообещающей, но я всё же продолжу. Ты же понимаешь, что мы, вероятнее всего, ляжем вместе? — Ну, у нас похожая природа диагноза, поэтому да, можем лечь вместе. — У тебя какое отделение? — Восьмое. — Шикардос. У меня тоже восьмое. Осталось только попасть в одну палату. — Так а банда тебе зачем? — Я много слышал о том, что в таких больничках нередки случаи попадания шизофреников. — Но мне мама сказала, что со мной будут лежать только адекваты. — Это всё очень тесно связано: бывает, врачи ищут проблему совсем не там, а потом бабац! В палате лежит потенциально опасный психопат, подвергающий риску всё отделение. Поэтому мне нужен человек…люди, которые будут держаться вместе. Причём проверенные. — И когда ты успел меня проверить? — усмехнулся Чонгук. — А если я спячу? Покусаю тебя или придушу ночью подушкой? — он очень натурально изобразил безумие, и Чимин опасливо сглотнул, вжимаясь в подоконник. — Ой, прости, я забыл, что ты у нас впечатлительная крошка. — Как ты меня назвал? — Как? — Ты…кажется, — Чимин сбился и покраснел, упорно разглядывая плитку на полу. — Повтори, что ты сказал в конце? — Картошка. Я сказал «картошка», — уверенно бросил Чонгук и пулей вылетел из туалета, не оборачиваясь на смущённого парня. Он и сам не понял, что это только что было. Помутнение разума? Вероятно. Они не спали ещё до часу ночи, сидя в телефонах. Чонгук немного побаивался смотреть в сторону Чимина, и это было взаимно. Оба надеялись, что эта неловкость испарится к утру, но у Чонгука в голове засела одна надоедливая мысль: им придётся раздеться для соскоба. Да, это будет быстро, но кто его теперь знает. Такие глюки его мозг ещё не выдавал.

Вы: Слушай, а как ты вообще понял, что по мальчикам?

Мингю: Воу, вот это вопросики. А тебе зачем?

Вы: Ну интересно стало. А то ты так много про это рассказываешь, а момент становления и осознания как-то мимо меня проскочил.

Мингю: Нууу, я… Мингю: Я как-то не думал об этом. Оно само ¯＼_(ツ)_/¯

Вы: То есть? Не мог же ты проснуться, а у тебя на жопе инициал гея Вы: Или это так и работает?..

Мингю: Конечно, именно так. Это как у пони, когда у них появляется метка с их предназначением, шаришь? Чонгук встрепенулся и попытался извернуться так, чтобы разглядеть волшебную метку на жопе. Фух, ничего нет, слава натуралам. Мингю: Да ты гонишь, я прикалываюсь «Блять!»

Вы: Ээ, ну ты чё как не родной. Расскажи

Мингю: Да просто залип на одну жопу. Потом вторая, третья и понеслась родимая…

Вы: То есть нужно пройти определённое количество стадий?

Мингю: Мы, геи, как бабочки. У нас полное превращение из бледных и скучных натуралов в ярких красочных персон.

Вы: Короче одна жопа никому не навредит?

Мингю: В каком смысле?

Вы: Ну, если заинтересует одна жопа, значит, ты пока ещё не гей?

Мингю: Там точно что-то нечисто… (￣_￣) Мингю: Мой гей-радар зашкаливает, братан.

Вы: Нет, у нас тишь да гладь, на горизонте нет ни одной привлекательной жопы.

Мингю: А как же целый персонал медсестёр?

Вы: Они тут старые.

Мингю: Не ты ли говорил, что там какие-то «неквалифицированные молодые медсёстры» кровь из вены херово берут?

Вы: Хитрый ты жук.

Мингю: Да, я такой. А теперь колись: Чиминчик привлёк?

Вы: Нет

Мингю: Да

Вы: Да

Мингю: ЮХУУУУУУУУ!!!!!!

Вы: Успокойся

Мингю: МОЙ БРАТАН ТАКОЙ ЖЕ ПИДАРАС КАК И Я

Вы: Это пока ничего не значит

Мингю: Все так говорят (¬‿¬)

Вы: Да ты просто жопу его не видел

Мингю: Ооо брат, ты попааал

Вы: Да нет же… А как там узнают, гей или чёткий поцык

Мингю: Ээ, не оскорбляй, срака

Вы: Ладно, как вы там друг друга отличаете?

Мингю: Да никак. Это русская рулетка. Засоси и посмотри на реакцию

Вы: Спасибо за совет (￣ヘ￣)

Мингю: Ну сори, я сам хотел бы знать Чонгук отбросил телефон в сторону и уставился в потолок, переваривая информацию, полученную за день. Госпитализация обещает быть весёлой…