Тайны Тёмного Лорда

      В деревне Литтл Хэлтон был уже вечер. Самый обычный, ничем не примечательный летний вечер, правда, теплый и приятный, но весьма похожий на многие другие тихие деревенские вечера. Те жители, которые работали у богатого плантатора Тома Реддла, уже закончили свой трудовой день и как ни в чем не бывало возвращались с его полей. Кто-то вышел на прогулку, а некоторые заседали в местном кабачке. Всем им было невдомек, что сегодня произойдет невероятное и очень странное событие, о котором еще долго будут помнить, судачить и рассказывать любому любопытному приезжему, пожелавшему слушать. Правда, откроется жителям это необыкновенное происшествие лишь на следующее утро.       Тем временем Том Марволо Реддл, скрытый от любопытных глаз дезилюминационным заклинанием, быстро шел в направлении высокого холма, на котором стоял дом, самый большой и красивый во всей деревне. Было очевидно, что особняк спроектирован талантливым архитектором в стиле строгого классицизма. Передний фасад украшали круглые колонны, а само здание, покрытое свежей белоснежной краской, словно царило над всей округой. Дом этот принадлежал семье Реддлов.       Приближаясь к цели, Том невольно ускорил шаг и уже через несколько минут достиг кованой чугунной ограды, украшенной затейливыми завитками и узорами. Юноша достал волшебную палочку, направил ее на закрытые ворота, и те сами собой раскрылись, пропуская его в ухоженный сад, за которым, по всей видимости, тщательно следил знающий свое дело садовник. Кусты были подстрижены, стволы деревьев покрыты известкой от вредителей, а трава выкошена. Одним словом, гулять по здешним гравийным дорожкам было одно удовольствие. Однако, вся эта красивая картина — и белый дом, стены которого закат ненадолго окрасил в розовое золото, и чудесный сад, и резная ограда — все будило в душе Тома страшную убийственную ярость. Ему сразу невольно вспомнилось серое здание лондонского приюта, где юноша провел первые одиннадцать лет своей жизни. Слишком уж ярким был контраст между тем невзрачным домом с маленьким двориком с убогой оградой и вот этим, что был сейчас перед его глазами. Быстро миновав сад, Том Марволо нетерпеливо поднялся на широкое крыльцо, открыл парадную дверь тем же способом, что и ограду и никем незамеченный прошел в дом.       Холл оказался весьма просторным и светлым. На потолке висела большая хрустальная люстра, а пол был выложен самым лучшим, до блеска начищенным паркетом. До слуха Тома донеслись голоса из гостиной, и младший Реддл устремился туда. Он тихо и незаметно для сидящих в помещении двух мужчин вошел внутрь; шаги юноши заглушались мягким толстым ковром. Стены гостиной украшали портреты разных поколений Реддлов, а сама большая комната была обставлена дорогой мебелью из красного дерева. Но чем больше подробностей в изысканной обстановке отмечали глаза Тома, тем сильнее и сильнее разгорался в нем костер бешеной злобы, которую он с трудом до времени обуздывал в себе, слушая непринужденный разговор двух джентльменов. Один из них был пожилой, а второй средних лет. Сходство во внешности, однако, позволило безошибочно определить в них отца и сына. Оба были одеты с иголочки в идеально сидящие на них костюмы. Том без труда понял, что видит перед собой отца и деда. — Отец, скоро ли спустится матушка? — почтительно, однако холодно и с легким раздражением осведомился Том Реддл. — Я уже не прочь поужинать. — Сын мой, ну ты же прекрасно понимаешь, что даме требуется куда больше времени, чтобы переодеться к ужину, чем нам с тобой. Тем более, что твоя мама та еще модница. Правда, в деревне ей наряжаться особо не для кого. Вот и занимается этим в обычные дни для нас с тобой. Тут на лестничной клетке второго этажа показалась пожилая женщина и стала спускаться. Ее совсем немного поседевшие волосы были убраны в высокую прическу, сама она одела элегантное темно-синее шелковое платье с рукавами, которые лишь на четверть обнажали ее руки, а вырез никак нельзя было назвать глубоким. Похоже, у дамы действительно был хороший вкус и развито чувство меры в одежде. Лицо ее, как, впрочем, и руки, было белым и холеным. Из украшений — бриллиантовый гарнитур, серьги и кольцо. Едва хозяйка дома спустилась в гостиную, как в комнату вошла, почтительно поклонившись, молоденькая служанка в темно-сером платье, поверх которого был надет белый фартук. — Сударыня, ужин готов. Все, как вы велели: французский луковый суп, тушеное мясо, а на десерт мороженое с фруктами. Прикажете подавать? — Спасибо, Элла! — небрежным тоном отвечала миссис Реддл. — Накрой на стол и можешь идти домой. Сегодня я больше тебя не задерживаю, а завтра утром будь здесь в обычное время. — Хорошо, миссис Реддл, — последовал ответ, и девушка вышла.       Если Том думал, что ненависть, которую он испытывал к отцу, когда узнал о его поступке, в тот момент достигла своего максимума, то жестоко ошибался. Разница между ней и тем чувством, которое обуревало его сейчас, была такой же, как между настоящим пламенем и нарисованным. На какое-то время он даже утратил дар речи и движения, словно бы к нему применили одновременно заклятие немоты и оглушения. Теперь он уже не сомневался, что будет использовать на этом человеке смертельное проклятье правильно, ибо ничего за все эти годы не желал сильнее, чем уничтожить этих людишек, которые жили в великолепном особняке, переодевались к ужину, ели разные лакомства и наслаждались жизнью, выкинув сына и внука из своей жизни как шелудивую собаку. Впрочем, сыном и внуком Том им становиться не собирался. Они были ему чужими и потому, что сами отказались от него, и потому, что принадлежали к совершенно другому миру, на его взгляд, миру в высшей степени примитивному и пошлому, в самый раз для таких ничтожеств. И тем не менее, эти самые ничтожества много лет жили припеваючи, в то время как он, бывало, вел существование впроголодь, был вынужден донашивать чужие обноски, не имел своего родного дома и терпел унижения.       Вдруг перед троими хозяевами особняка прямо из воздуха появился молодой человек в странной одежде, темно-серые глаза которого метали багровые молнии. В этих глазах были и неодолимая жажда мести, и свирепая злоба, и ядовитая ненависть, но пощады не нашлось ни капли. Реддлы замерли от удивления и ужаса, ибо не надо было быть легилиментом, чтобы увидеть в этих страшных взглядах свою смерть. Все они мгновенно поняли, кто сейчас стоит перед ними. Том Реддл старший прекрасно помнил, как расстался с ненавистной ему женщиной, которая все же носила его ребенка. — Это он! — обреченно взглянув на родителей, тихо пролепетал отец Тома. — Узнал, да? — злорадно усмехнулся волшебник. — Хотя мы с тобой, папаша, никогда раньше не встречались. — Господи, Том, как же он похож на тебя в юности! — невольно воскликнула миссис Реддл. — Мама так хотела! — многозначительно отвечал маг. — И имя с фамилией дала мне твои, ублюдок! Ах, да! — с издевкой спохватился Том. Реддлы побледнели. — Я ведь забыл представиться. Том Марволо Реддл, студент уже седьмого курса школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Ее последнее желание перед смертью через час после родов было, чтобы я стал похожим на тебя. И оно, видимо, исполнилось. Смотри! Том взмахнул волшебной палочкой Морфина, два раза от души выкрикнул: «Авада Кедавра!» Гостиная осветилась двумя всполохами яркого зеленого света, и через миг чета Реддлов лежала на полу без малейших признаков жизни. — Что ты наделал, мерзавец?! — в ужасе закричал отец Тома. — Кто бы говорил! От мерзавца и слышу! Ведь ты же убил мою мать, лишил меня родителей, не так ли? Ну а я жажду отплатить тебе тем же, мой дорогой несостоявшийся папаша! — Тебя за это посадят! — в отчаянии пробовал было пригрозить Реддл старший. — Сомневаюсь! — усмехался сын. — Даже мракоборцы из Отдела магического правопорядка мне ничего не сделают, а уж примитивная магловская полиция тем более бессильна, мой дорогой женоубийца. Ты ведь тоже столько лет избегал возмездия! — Она сама во всем виновата, мерзкая колдунья! Если бы я только знал, кто она такая — за километр бы стороной обходил! А после того, как ее гадкие штучки перестали действовать на меня, эта глупая уродина возомнила, что удержит меня своим пузом! Да любому нормальному мужчине на нее смотреть противно! — Хотел бы я знать, что у вас произошло, папаша! — шелковым голосом, в котором особенно сильно слышалась ненависть, заговорил Том. — Нет-нет! Можешь не утруждать себя рассказом! — остановил он отца, видя, что тот открыл было рот в безумной надежде оправдаться. — Я сам посмотрю. Легилеменс!       Меропа Реддл стоит посередине просторной гостиной, опустив голову. Из ее косящих и покрасневших глаз ручьем текут слезы, а руки нервно теребят подол свободного платья, которое все равно не скрывает ее круглый живот. — Том, постой! Куда ты? — плакала волшебница. — Куда угодно, лишь бы подальше от такой дряни как ты! — Том, я ведь это не со зла! Хотела как лучше! — пыталась оправдаться женщина, но натыкалась лишь на ледяную жестокость в глазах мужа, словно на каменную стену. — И у тебя, гадкая колдунья, еще хватает наглости так говорить! — гневно вскричал Том. — После того, как столько времени давала мне свое пойло! Да без него я бы ни за что не связался с такой уродиной и оборванкой! — Молодой мужчина брезгливо скривил губы. Он бросил на диван чемодан и торопливо доставал из шкафа свои вещи. — Но теперь этому пришел конец. Между нами все кончено, ясно? — Но у нас же будет ребенок, Том! — с мольбой в голосе говорила Меропа. — Если ты захочешь, я больше никогда-никогда не буду творить волшебство, не возьмусь за палочку! — Она уже окончательно убедилась, что муж так по-настоящему и не полюбил ее, и теперь все ее надежды удержать любимого были связаны с ребенком. — А ты еще и дура, как я посмотрю, если рассчитываешь так остаться со мной! — с издевкой сказал Реддл старший. — У тебя. У тебя, а не у нас будет ребенок! Я не собираюсь воспитывать неизвестно какого ведьмовского недоноска под стать твоему ненормальному брату. Я не желал быть с тобой и не хочу его. — Нет, пожалуйста! Я не знаю, что мне делать! Отец и брат меня не примут, а работать по-вашему я не умею. — Да мне плевать, что с тобой будет, мразь! Меропа на несколько секунд замолчала, видимо, пытаясь смириться с неизбежным. Наконец, женщина заговорила, и слова давались ей с трудом, а голос дрожал. — Хорошо, Том. Если такое твое решение, то я приму его и больше тебя не потревожу. Я все равно люблю тебя и поэтому больше не хотела использовать любовное зелье, чтобы быть с тобой. Я все же надеялась, что ты полюбил меня по-настоящему или останешься хотя бы ради ребенка, однако ошиблась. Но, Том, помоги мне хотя бы встать на ноги, нормально родить и научиться какому-нибудь вашему делу. Это тебе и твоей семье будет нетрудно сделать, ведь вы же богаты. — Не имею ни малейшего желания устраивать твою судьбу, ведьма. Захочешь жить, как-нибудь выкрутишься, а нет — туда тебе и дорога. Но от меня тебе не видать ни пенса! С этими словами он быстро застегнул чемодан, который упаковывал во время разговора, и стремительно вышел из комнаты, оставляя нелюбимую, однако беременную от него женщину. Ушел, не оглядываясь и не удостаивая Меропу даже взгляда.