Тайны Тёмного Лорда

      Том испытал необыкновенное облегчение и довольство, когда снова вернулся в волшебный мир. Еще за месяц до начала учебы он узнал, что директор Диппет назначил его старостой не только Слизерина, но и всего Хогвартса. К обычному письму-уведомлению был приложен соответствующий значок. Для Реддла начался последний учебный год. Он продолжал быть лучшим учеником, гордостью школы, а кроме того, стал пользоваться необыкновенным уважением у тех слизеринцев, которым он открыл тайну своего происхождения и сообщил свое новое имя. Уже не только Лестрейндж, но и Малфой, Эйвери, Гойл, а также пятикурсники Флинт, Мальсибер и Макрейн просто благоговели перед наследником Слизерина, признавая его за старшего, за своего предводителя, и были готовы выполнить все, что бы он им ни поручил. В Клубе Слизней у декана Слизнорта он теперь стал завсегдатаем и даже вместе с главой факультета часто принимал решения, кого еще туда пригласить. Другие преподаватели тоже были в восторге от Реддла, и только профессор Дамблдор понимал, что Том — совсем не тот, за кого себя выдает. Но и декану Гриффиндора было невдомек, что за невероятно блестящей ширмой скрывается жестокий мстительный убийца, а кроме того, в высшей степени высокомерный гордец, презирающий всех, кого считал ниже себя, и втайне лелеющий честолюбивые замыслы. Он считал всех маглов и волшебников из их среды недостойными жить рядом с настоящими чародеями и занимать хоть сколько-нибудь приличное место. Этих созданий следовало полностью подчинить магам или попросту уничтожить. Всех этих Реддлов, Стаббсов, Бенсонов и их же с ними. Как-то после очередного урока защиты от темных искусств Том уже было собрался покинуть класс, как вдруг профессор Вилкост заговорила с ним: — Мистер Реддл, задержитесь ненадолго, мне нужно с вами поговорить. Том вернулся в класс и терпеливо дожидался, пока все остальные студенты его покинут. Преподавательница задумчиво листала табель успеваемости учеников и, казалось, старалась принять какое-то решение. — Что вам угодно, профессор? — решился нарушить молчание Реддл. — Садитесь, Том! Садитесь, пожалуйста! — приветливо заговорила она, сейчас будучи даже больше похожей на радушную хозяйку, чем на учителя. — Превосходно, превосходно, превосходно! Как, впрочем, и всегда! И больше всего баллов на занятиях. Я уже говорила, что за полвека своей работы в Хогвартсе у меня никогда еще не было студента с таким колоссальным волшебным потенциалом, недюжинными талантами и трудолюбием. Но, думаю, такую характеристику дадут вам и большинство других преподавателей. — Профессор, я безмерно благодарен и, разумеется, высоко ценю столь лестные отзывы о своих способностях! — учтиво отвечал Реддл. — Но ведь любой алмаз превращается в бриллиант только в том случае, если его будет огранять искусный мастер, не так ли? Поэтому мои успехи — это результат и ваших трудов. — А вы умеете быть просто до невозможности любезным, Том, хитрец вы этакий! — усмехнулась профессор Вилкост. — И, конечно же, это помогает вам добиваться задуманного, разве нет? Даже без магии. — Бывает, что и так, мадам! — Том, а чем вы собираетесь заниматься после окончания школы? — спросила профессор Вилкост, внимательно глядя на Реддла. Было видно, что этот ответ для нее важен. — Профессор, я еще не думал об этом. — А пора бы и подумать, Том, ведь вы уже на седьмом курсе. Не сомневаюсь, вас могут ждать блестящие перспективы. У Горация большие связи в Министерстве, и он с удовольствием поспособствует вашей карьере. — Я предпочел бы всего добиться сам, профессор! — Это очень похвально, Том. А вам интересно было бы дальнейшее изучение магии? — Мадам, изучение магии, расширение ее возможностей всегда меня привлекало. А кроме того, я очень привязан к Хогвартсу. Вы ведь знаете, что я сирота, своего дома у меня нет и никогда не было. А Хогвартс им стал. Лицо пожилой дамы озарилось улыбкой. — Тем более, Том! В таком случае вас, возможно, привлечет должность преподавателя? — Преподавателя, профессор? — притворно удивился Реддл. — Ну да, преподавателя защиты от темных искусств. Я не случайно упомянула о годах, которые проработала здесь. Мы, волшебники, живем хоть и дольше маглов, но и над нами время имеет свою власть. Реддл опустил голову, чтобы не встречаться взглядом с профессором. — Я планирую подать в отставку, Том. Но хочу, чтобы мое место занял достойный преемник, который хорошо обучал бы студентов ЗОТИ, ведь эти знания при встрече с темным магом могут быть им очень полезны, позволят сохранить здоровье, а может, и жизнь. Том, вы же в курсе, что творит Гриндевальд на континенте. Нас пока можно назвать островом стабильности, но надолго ли? Вы, как староста, порой занимались с некоторыми студентами. И неплохо, очень даже неплохо, скажу вам. — Профессор, насколько я понимаю, вы бы хотели предложить на освободившуюся должность мою кандидатуру? — Да, Том, да! Подумайте над этим хорошенько! Если вы согласитесь, то и я, и профессор Слизнорт будем ходатайствовать за вас перед директором Диппетом. Кроме того, здесь для вас есть и перспективы. Армандо уже тоже немолод, на его место может претендовать заместитель, профессор Дамблдор. А вы впоследствии легко станете деканом, — неспешно рассуждала волшебница о возможных кадровых перестановках в школе. — Профессор, я весьма польщен той честью, которую вы мне оказываете, но не могу вот так сразу ответить. — О, конечно! Такое решение действительно нужно как следует обдумать. Но вас никто и не торопит. До конца года время у вас есть. — Благодарю, профессор! — А теперь ступайте! Не смею больше вас задерживать, иначе вы на урок опоздаете. Реддл молча кивнул и вышел из класса. Надо сказать, что предложение профессора Вилкост пришлось Тому очень даже по душе и захватывало его тем сильнее, чем дольше он о нем думал. «Это настоящая удача! — размышлял он. Мне удалось открыть Тайную комнату, но выполнить завет Салазара Слизерина так и не вышло. Однако, это не повод от него отказываться. Но для этого дела нужны сторонники, которых вполне можно воспитать, будучи преподавателем в Хогвартсе. А со временем можно будет занять должность и повыше, ведь оно, время, теперь не имеет для меня значения после создания крестража. Тогда всем этим недостойным путь в Хогвартс будет заказан, и не только школа, но и весь мир будет очищен от этой грязи! Ведь даже в Министерстве таких возможностей расчистить мир для чистокровных мне не представится. Что толку быть даже Министром, когда кругом тебя одни грязнокровки! Зато вот отсюда, из школы, своих сторонников можно будет внедрять не только в Министерство, но и в любую другую сферу!» И Реддл решил согласиться на предложение профессора Вилкост.       Помимо учебы и обязанностей старосты Том был занят еще и тем, что всеми способами пытался хоть что-нибудь разузнать про Певереллов, о которых говорил его дед, и чей герб был на кольце с темным камнем, унесенном им из лачуги и теперь все время надетом на среднем пальце. Но, как ни странно, никаких сведений об этих волшебниках ни в открытой, ни в закрытой секции он так и не обнаружил. Расспрашивать же кого-то напрямик он не хотел, полагая, что и эта тайна когда-нибудь разъяснится.       Кроме того, Реддла сильно занимал вопрос, который касался крестражей. Даже один такой темный артефакт позволял обрести бессмертие. Но волшебник, сделавший его, оставался бессмертным до тех пор, пока этот предмет цел и невредим. Если же его разрушить, то осколок души, в нем заключенный, погибал, и магия прекращала свое действие. «Можно ли делать ставку исключительно на один крестраж?» — рассуждал Реддл. «Не надежнее ли будет сделать два, три или даже, да, семь! Ведь семь — это же истинно магическое число! И моя тисовая палочка, этот атрибут, который волшебника делает волшебником, обошлась мне тогда в семь галеонов и принесла удачу, служа верой и правдой с того момента, как сама выбрала меня. Однако в «Тайнах наитемнейшего искусства» не было ровным счетом никаких упоминаний о магах, создавших два или больше крестражей.» Тогда Реддл решил как-нибудь поосторожнее расспросить об этом декана Слизнорта. Хорошая возможность ему представится после предстоящего собрания в Клубе Слизней через пару дней.       Так, идя по подземному коридору к гостиной, Том неожиданно увидел целующуюся парочку. Подойдя поближе, он понял, что перед ним не кто иной, как Дольф и Элла Эйвери. Эти двое, похоже, были столь увлечены друг другом, что даже не расслышали его шагов. — Так-так, — притворно строгим голосом заговорил Реддл. — Голубки все никак не намилуются! Родольфус и Элла вздрогнули как от электрического удара, со страхом оборачиваясь к тому, кто застал их на месте преступления. Однако, увидев Реддла, с облегчением выдохнули. Элла немного смутилась. — Руди, я, пожалуй, пойду! — быстро сказала она, сообщила пароль и прошмыгнула в гостиную. Реддл и Лестрейндж последовали за ней и видели, как девушка юркнула в одну из спален для девочек. Когда двое парней остались в гостиной одни, то Том не замедлил отчитать Родольфуса. — Что ты вообще творишь, а, Дольф? — голос школьного старосты был довольно спокоен, но в тоне чувствовались жесткость и строгость, из чего можно было заключить, что Реддл сердится. — А если бы вас застукал не я, а Слизнорт или, еще хуже, Дамблдор? За простое разгуливание по школе в это время с факультета сняли бы баллов пятьдесят, а уж за ваше тисканье… Еще и письма-громовещатели отправят вашим родителям. И это в лучшем случае, а то и совсем исключить могут. Ты вообще с головой дружишь или нет? — Том, ну что мы с Эллой можем поделать… — начал было оправдываться Лестрейндж, но Реддл одернул его. — Волдеморт, лорд Волдеморт, Дольф. Я уже говорил тебе, что ни на какое другое имя наследник Слизерина отзываться не станет. По крайней мере, сейчас пока в кругу ближайших друзей, а вскоре и во всем волшебном мире, Дольф. — Хорошо, милорд, — покорно отозвался Родольфус. — Просто у нас с Эллой не было других вариантов, кроме этих тайных встреч. Вы же знаете, что она просватана за Абраксаса Малфоя, также как Друэлла за Сигнуса Блэка. Малфой решил действовать другим путем, нежели я, чтобы заполучить ее: прибег к помощи своих родителей, а заодно втерся в доверие к ее отцу. — А что мешает тебе поступить также? Лестрейнджи ничем не уступают Малфоям в плане чистоты крови. — Милорд, у Малфоев и Эйвери много общих дел, поэтому брак этот сулит выгоду обоим семьям. Так что нам здесь уже ничего не изменить. — Драматично, что и говорить! — отвечал Реддл, и Лестрейндж уловил явную иронию в этих словах. Родольфус слыл чуть ли не самым галантным кавалером среди слизеринцев, но при этом еще и ветреником, влюбленным то в одну, то в другую одноклассницу. А кудрявую белокурую голубоглазую красавицу Эллу тоже нельзя было назвать приверженкой строгих правил и нравов. — Милорд, мы все равно будем с ней встречаться, независимо от того, за кого ее отдадут замуж. — В самом деле? А что же Абраксас? — А ничего Абраксас. Он реалист и должен понимать, что если ему привалила такая удача в виде столь прелестной жены, то этим счастьем придется делиться. А лично меня вполне устроит положение любовника. Элла, конечно, очень мила. Во всех смыслах, как я убедился этим летом, когда нам удалось остаться наедине… Она слаще меда! — многозначительно добавил Дольф, довольно улыбаясь. — Лестрейндж, пощади честь своей подруги! — усмехнулся Реддл, прерывая поток восторженных словоизлияний своего приятеля. Том видел, что позволь он Родольфусу распространяться на эту тему дальше, то он во всех подробностях доложит, что произошло между ним и Эллой. — Но в то же время, милорд, я не могу представить, как можно связать жизнь с одной женщиной. А тут у меня развязаны руки. — Понятно! — кивнул с ехидной улыбкой Том. — И волки сыты, и овцы целы. — Милорд, то же самое может быть и у вас с Дру! — Ты забываешься, Лестрейндж! — в глазах Тома на мгновение блеснули красноватые гневные огоньки, и Родольфус сразу сник. — Прошу простить, милорд! Это и правда не мое дело. Да и Дру не такая! — Хватит об этом! Как, кстати, твое эссе по зельеварению? Оно довольно объемное, а крайний срок сдачи — конец этой недели. — Милорд, признаюсь, еще конь не валялся! Я все никак не разберусь, в чем разница между напитком живой смерти и зельем сна без сновидений. У них ведь одинаковые ингредиенты, но разные процессы приготовления. Если бы вы помогли мне… — Написать эссе? Даже и не думай! Завтра у нас собрание в Клубе Слизней, ну а после него, попробую втолковать тебе то, что ты упустил на уроках. А писать будешь сам как миленький. — Как скажете, милорд! — Вот именно! А теперь пора спать.