Тайны Тёмного Лорда

      Бракосочетание Родольфуса Лестрейнджа и Беллатрисы Блэк стало одним из самых значимых событий года, равно как и свадьба Люциуса Малфоя и Нарциссы Блэк. Здесь спесивые Блэки и в самом деле не поскупились, а что до самого Родольфуса, то он, казалось, был готов выполнить любой каприз своей невесты, лишь бы только хоть немного порадовать ее.       В этот день всегда привлекательная старшая мисс Блэк была просто ослепительна в своем подвенечном платье, и незамужние девицы, бывшие на празднике в числе гостей со всей Британии, желали быть на ее месте. Конечно, Белла не испытывала сейчас того отчаяния, как в день свадьбы с Крэббом, которая, на ее счастье, так и не состоялась, но и радости не было в ее сердце. Девушка всеми силами старалась прогнать из головы мысли о том, как эту церемонию она представляла совсем с другим чародеем, и когда ей это удавалось, то Белла ощущала странное безразличие ко всему: толпе гостей с их поздравлениями, торжественной речи сотрудника Министерства при обращении к молодым, прекрасной музыке в исполнении лучших колдунов, изысканно украшенному бальному залу. Все то, что впечатляло других, оставляло волшебницу равнодушной. Однако, при этом она не могла не чувствовать уважение и благодарность к своему новоиспеченному супругу, даже некоторую искреннюю симпатию. Это давало ей возможность сдержанно улыбаться Родольфусу и гостям, производя на окружающих самое благоприятное впечатление, ведь подобная манера истолковывалась большинством как скромность и проявление хорошего воспитания. Вообще, Беллатрисе порой казалось, что вся свадьба — просто сон, и что все происходит не с ней, но с кем-то другим, а она только лишь сторонний наблюдатель. Белла даже не замечала довольного взгляда отца оттого, что наконец-то пристроил свою старшую нелюбимую дочь, да притом еще так выгодно для себя. Тревожные взгляды Друэллы и Нарциссы тоже ускользали от ее внимания. Беллатриса решила просто плыть по течению, танцуя и с женихом, и со всеми гостями подряд, которые приглашали ее.       Когда же долгий праздник закончился, и Белла осталась наедине со своим мужем, то Родольфус сдержал свое слово. Он лишь почтительно поцеловал ей руку, пожелав доброй ночи, и удалился в другую спальню. Так продолжалось изо дня в день, и с течением времени уважение и привязанность Беллы к Родольфусу только росли, тем более что муж регулярно оказывал ей разные знаки внимания: на туалетном столике в ее спальне в вазе всегда стояли цветы и не переводились шоколадные бобы. Более того, общество мужа было приятно чародейке хотя бы потому что, ему каким-то неведомым образом удавалось пусть и на короткое время развеселить ее. Часто к ним в поместье наведывались разные гости: соседи, сотрудники из Министерства, и Беллатрисе даже нравилось принимать их не оттого, что мадам Лестрейндж находила их очень уж интересными людьми, но ей было отрадно чувствовать себя хозяйкой вечера, все организовывать и за всем присматривать, давая выход своей неуемной энергии и жажде деятельности, тем более, что для этих целей у нее было в услужении больше десятка домовых эльфов. Часто и сами новоиспеченные супруги отправлялись на какой-нибудь званый ужин, но ни в Лестрейндж-мэнноре, ни в чьей-либо другой гостиной ни разу не появился колдун, который своими познаниями в магии, волшебной силой и нетерпимостью к маглокровкам несколько месяцев назад производил фурор среди чистокровной знати. Когда же Абраксас Малфой мимоходом поинтересовался у Родольфуса, где сейчас лорд Волдеморт, то Лестрейндж ответил, что не уверен, в Британии ли вообще чародей. Услышав это, Беллатриса с облегчением выдохнула, так как была убеждена, что встреча с Темным Лордом будет для нее тяжким испытанием и разбередит еще не затянувшуюся рану. Во взаимоотношениях со свекром и свекровью, Роландом и Альдой, у ведьмы тоже не было никаких проблем. Родители мужа приняли ее в свою семью как родную, в глаза и за глаза называя дочерью. У них для этого имелись вполне объективные причины. Роланд и Альда уже и не надеялись, что их старший сын когда-нибудь решится связать себя узами брака, а тут вдруг привел в дом жену, да еще какую! Чистокровную ведьму из древнейшего благородного семейства, с прекрасными манерами и воспитанную в духе лучших традиций! Для них, как, впрочем, и для других представителей знати, оставалось загадкой, почему старшая мисс Блэк приняла предложение вовсе не одного из ухажеров-ровесников, а мага вдвое старше себя. Лестрейнджи не могли надивиться тому, как неисправимый повеса и любитель удовольствий, казалось, совершенно забыл дорогу в увеселительные заведения в Лютном переулке, хотя до свадьбы был их завсегдатаем. Сию разительную перемену Роланд и Альда приписывали благотворному влиянию молодой супруги. Кроме того, они были полны самых светлых надежд на то, что в ближайшее время Белла подарит им внука, и старинный род Лестрейнджей получит свое продолжение.       В те вечера, когда никто не наносил новоявленным супругам дружеского визита, Беллатриса и Родольфус мирно беседовали в гостиной, сидя в креслах у камина и глядя в огонь, а потом спокойно расходились по своим спальням.       Также Беллатрисе понравилось гулять в саду Лестрейндж-мэннора, одной или в сопровождении мужа. О каждом дереве здесь тщательно заботились домовые эльфы, и потому сад был очень уютным и ухоженным. Кроме того, в нем имелся прекрасный цветник, за которым следила уже сама Альда Лестрейндж. Она, как страстная цветочница и коллекционерка, собрала здесь самые красивые и редкие экземпляры чуть ли не со всех континентов. Среди них были и темно-бордовые, почти черные розы, и, странное дело, они погибли последней зимой от мороза, однако от корней пошли новые побеги, которые уже согревало ласковое солнце. Белла не преминула обратить на это внимание Родольфуса. — Странно, не правда ли, Руди? Ведь аромат именно этих цветов стал сердцем моих духов! — Ничего странного. Они же такие как ты! — серьезно отвечал Родольфус, глядя в темно-карие глаза ведьмы. — Тебя тоже сильный холод обжег, но не убил. Посмотри на новые ростки, тянущиеся к солнцу, которое их согревает. Руки Родольфуса легли Беллатрисе на плечи. — Если бы ты только позволила мне, я бы тоже отогрел тебя! — тихо добавил волшебник и, не встречая сопротивления, чуть коснулся своими губами пухлых губ Беллатрисы, которая хоть и не ответила на поцелуй, но и отталкивать не стала, ведь после таких слов это было бы странным.       В эту ночь колдунья долго не могла уснуть, а когда бессонница вытолкала ее в коридор, то она неожиданно услышала женский голос, который доносился из комнаты мужа. Неприятный холодок, зародившись в груди, пробежал по всему телу, и Белла, сама не помня, как в мгновение ока оказалась у двери, которую никто даже не запер. На широкой кровати сидел полуодетый Родольфус, а рядом с ним в полупрозрачной короткой сорочке лежала женщина со смуглой кожей и длинными черными волосами, а кроме того, смеялась низковатым голосом. На прикроватном столике стоял стеклянный стакан, на дне которого виднелся осадок от густого коричневого зелья, оборотного зелья, как догадалась волшебница. И муж, и неизвестная женщина в обличии мадам Лестрейндж удивленно взглянули на того, кто неожиданно вторгся к ним. Родольфус тихо ахнул, а женщина испуганно вскрикнула, вскочила с ложа и бросилась к двери. Однако, поравнявшись с Беллатрисой, вдруг осмелела и бросила ей прямо в лицо. — Дура ты! И чего тебе не хватает? — Пошла вон! — прикрикнул на нее Родольфус. — Убирайся в Лютный переулок, шлюха!       Через секунду женщины и след простыл. Белла так и стояла какое-то время, словно оцепенев, не зная, как реагировать на все. — Прости! — пробормотал Родольфус и уронил голову на ладони. Слово это произвело неожиданный эффект прежде всего для самой Беллатрисы. Оно прозвучало для нее как укор, еще более жестокий, чем слова неизвестной проститутки, только что покинувшей спальню. — Не извиняйся! — горячо заговорила Белла. Чародейка подошла к супругу и запустила пальцы в его каштановую шевелюру, а потом, взяв в ладони лицо, заглянула в полные грусти глаза. — Давно ты так? — Давно ли я изменяю тебе, хочешь ты спросить? — горько усмехнулся Родольфус. — Это не измена! — Да с самого начала, Белла!       Ведьма смотрела на мужа так, словно видела его впервые. Она только сейчас поняла, что все то время, пока была подобием его жены, каждый день причиняла боль человеку, готовому ради нее на многое. И это совсем не доставляло ей удовольствия, этого она явно не хотела. Вспомнились ей и слова Нарциссы, с которой она говорила о своем предстоящем замужестве, и только что сказанное неведомой падшей женщиной. Тогда волшебница задала вопрос, старый как мир. — Значит, ты действительно так сильно любишь меня, Руди? — Да, Белла, люблю! Так люблю, что готов все отдать для твоего счастья! Колдунья немного помолчала, а потом тихо сказала. — Я тоже хотела бы, чтобы ты был счастлив, Руди! — Чародейка взяла руки мужа в свои. — Давай попытаемся оба стать счастливыми! — Белла! — предостерег супруг. — Я не хочу, чтобы ты была со мной из чувства долга, вины или благодарности! — Нет-нет! — быстро ответила чародейка. — Я вовсе не пытаюсь сделать тебе одолжение. Просто мне и в самом деле хочется построить свое счастье. И ты, похоже, единственный, с кем это может удасться! — Белла! — радостно улыбнулся Родольфус, крепко обнимая жену и целуя губы, которые она сама подставила ему и начала, в свою очередь, отвечать.       С этого времени Беллатриса Блэк, бывшая невеста и несостоявшаяся супруга лорда Волдеморта, стала называться мадам Лестрейндж уже не только номинально. Даря эту и следующие за ней ночи Родольфусу, греясь в его теплых руках и наслаждаясь нежными трепетными ласками, колдунья невольно размышляла о том, что, может, так оно и лучше, и вот оно и есть счастье — теплое, спокойное, надежное. А потом еще такое маленькое, кричащее и требующее внимания, беспомощное и сопливое… Тут она впервые задумалась о детях и пыталась мысленно примерить на себя роль матери, и в эти минуты это казалось ей очень естественным, а величие и прочие посулы, предложенные Волдемортом, становились совсем не заманчивыми.       Однако тут Беллатрисе не суждено было знать, что все окажется намного сложнее, чем она себе представляла.