Тайны Тёмного Лорда

      До Министерства Магии пожиратели смерти добрались быстро, а с сидевшим за столом у самого входа дежурным колдуном расправились еще быстрее. Рабочий день уже закончился, и потому в огромном Атриуме царила тишина. Этот зал был знаком почти всем чародеям в магической Британии. На гладко начищенном паркете стояли высокие золотые статуи волшебника и волшебницы, которые, обернувшись друг к другу лицом, поднимали руки таким образом, что получалась высокая арка. А в центре был фонтан волшебного братства, рядом с которым примостились статуи представителей из других народов волшебного мира: кентавр, гоблин и эльф-домовик.       Черные маги спустились на несколько этажей вниз на лифте, и Роквуд спокойно и уверенно провел всех в Отдел тайн, где хранились пророчества, и когда-то работал сам пожиратель смерти. Путь лежал через несколько комнат. Беллатриса, попавшая сюда впервые, никогда бы не подумала, что Отдел тайн окажется таким большим. Сначала они прошли комнату, похожую на амфитеатр: уступы-ступени спускались от краев к середине, где была как бы платформа, на которой стояла старая потрескавшаяся арка. Она была без опор и держалась в воздухе словно сама собой, а ее проход был закрыт черным изорванным занавесом, который слегка колыхался, хотя в воздухе не ощущалось никакого движения. Ведьма отчетливо слышала какой-то шепот и рокот из-за этого занавеса, голоса казались ей сердитыми, поэтому и они, и эта арка настораживали, даже пугали колдунью. Тут за руку ее схватил Роквуд и аккуратно, но решительно отвел от древнего сооружения. — Нельзя проходить через эту арку! — повелительным голосом предостерег он. — Уйдешь — не воротишься! — голос мага стал зловещим. — Мы в комнате смерти, а это проход туда, в мир иной. Ведьма со страхом отошла от арки, теперь понимая, чьи голоса ей слышались: это те самые, убитые ею, грозно предрекали расплату за злодеяния. — Пошли отсюда скорее! — раздражилась чародейка. — То же самое и я хотел тебе предложить! — невозмутимо отозвался Роквуд. Миновали еще одну комнату, в которой ведьма увидела аквариум с зеленоватой водой, и в жидкости плавало что-то беловатое, напоминающее не то щупальца, не то белую цветную капусту. — Мозги! — пояснил Роквуд. Наконец, открыв очередную дверь, пожиратели вышли в зал, где стояли стеллажи с беловатыми стеклянными шариками-пророчествами. Дойдя до девяносто седьмого ряда, волшебники отошли к стене, с которой сливались их черные балахоны, и стали ждать. Времени прошло немного, когда послышались несмелые шаги и осторожно переговаривающиеся голоса. Возле девяносто седьмого ряда стеллажей появилась группа школьников. Увидев их, ведьма ощутила сильную злость. Это могло показаться странным, но именно их Белла сейчас винила в своих бедах, совершенно не задумываясь при этом о своих собственных преступлениях и их последствиях. А мысль о том, что родись ее с милордом ребенок на свет, то он был бы сейчас ровесником этим подросткам, была просто невыносима, и потому колдунья уже люто ненавидела школьников, хоть и видела их первый раз в жизни. — Мне кажется, тебе не надо его брать, Гарри! — послышался настороженный девчачий голос. — Почему, ведь здесь же мое имя! — отвечал темноволосый мальчик в круглых очках и протянул руку к белому стеклянному шарику. Тотчас Люциус, а за ним и все остальные вышли из своего укрытия, окружив со всех сторон Гарри и его друзей. — Очень хорошо, Поттер! А теперь повернись, медленно и без глупостей отдай его мне. Ну же! — велел Люциус. — Где Сириус? — спросил Гарри. — Я хочу знать, где Сириус? Вы схватили его! — Наса детоцка плоснулась испуганая и подумала, цто ее сон плавда! — жутко прогнусавила Беллатриса, издевательски подражая детскому выговору. — Я знаю, что вы схватили Сириуса! Пожиратели смерти рассмеялись, а громче всех Беллатриса, злорадно торжествующая от своей мести. — Пора бы уже понять разницу между сном и явью, Поттер! Если ты отдашь мне Пророчество, никто не пострадает, — холодно сказал Малфой. Теперь настала очередь Гарри ответить смехом. — Ну да, конечно! Я отдам вам это, Пророчество, да? И вы спокойно отпустите нас всех по домам, так, что ли? За все то время, пока Гарри и Люциус вели словесную перепалку, Беллатриса несколько раз пыталась прибегнуть к невербальной магии и забрать Пророчество. Однако, к ее удивлению, все попытки оказались неудачными, хоть подобного с чародейкой никогда не случалось. Она была очень удивлена этому неожиданному и странному сбою своего волшебного потенциала. — Акцио, проро…! — наконец, вслух взвизгнула она. Но Гарри быстро среагировал. — Протего! — его голос прозвучал прежде, чем колдунья произнесла до конца свое заклинание. Шарик дрогнул в руках у подростка, но он удержал его. — А он у нас шустрый, этот малютка Поттер, — сказала Беллатриса. Ее безумные глаза блестели в прорезях капюшона. — Значит, будем сопротивляться? Когда Гарри сумел отразить заклинание Беллатрисы, ведьма осознала, что с мальчишкой нельзя церемониться, нельзя отвлекаться, напротив, нужно действовать быстро и решительно. Она хотела было схватить самую младшую рыжеволосую, наверняка одну из Уизли, девочку среди ребят, которые пришли вместе с Поттером. Беллатриса полагала, что, пытая на глазах у мальчишки его подругу, сможет заставить отдать Пророчество. А заодно ей хотелось отыграться на бедняге за тот Круциатус, который убил ее собственного ребенка. Однако, вопреки ожиданиям, Поттер не растерялся, стал угрожать разбить злосчастный шарик, требовал объяснить, что это за Пророчество, даже посмел назвать Темного Лорда полукровкой, от чего Беллатриса сразу вышла из себя. — Остолбе… — Нет! — вскрикнул Люциус. Красный луч, вырвавшийся из палочки Беллатрисы, пролетел мимо. — Он осмелился… как он смеет… — невпопад выкрикивала Беллатриса. — Паршивец, грязный полукровка! — Подожди, когда Пророчество будет у нас! Беллатрисе все это не нравилось, в особенности — то, что стеклянный шарик до сих пор не у них. «Уж не тянет ли мальчишка время? — вдруг догадалась боевитая ведьма, на своем веку повстречавшая куда больше противников, чем Малфой, и потому не в пример лучше него инстинктивно чувствовала, что может быть у них на уме. — Положительно, он что-то задумал! Вот только Люциус этого никак не поймет! И почему милорд поручил не мне, а ему руководить операцией?» Тут словно в подтверждение этих мыслей одновременно пять разных голосов воскликнули: «Редукто!» Пять заклинаний вылетели из палочек в пяти разных направлениях, и полки стеллажей, в которые они угодили, разлетелись на куски. Сотня стеклянных шариков взорвалась одновременно, все сооружение пошатнулось, а воздух сразу наполнился множеством молочно-белых призрачных фигур предсказателей, и их голоса — эхо Бог весть какого далекого прошлого — смешались со звоном бьющегося стекла и ломающегося дерева, когда щепки вместе с осколками дождем посыпались на пол. — Бежим! — закричал Гарри, и подростки бросились к разным дверям. Стеллаж угрожающе наклонился, с полок скатывались все новые и новые шарики, сыпался град обломков и осколков стекла. Во всей этой сумятице Беллатриса даже толком рассмотреть ничего не могла: кто-то визжал, полки с грохотом обрушивались друг на друга, в этот шум вплетались обрывки речей провидцев, выпущенных из своих шариков. Спустя минуту, когда все улеглось, пожиратели поняли, что школьники скрылись в соседних комнатах, лицо Нотта залито кровью, а Джаксон пытался ему помочь. — Оставьте Нотта, оставьте его, слышите? — взревел Люциус. — Его раны — ничто для Темного Лорда по сравнению с утратой Пророчества. Джаксон, вернись сюда, мы должны действовать организованно! Разобьемся на пары и будем искать, и не забывайте, с Поттером нужно обращаться осторожно, пока Пророчество у него, а прочих можете убить, если понадобится… Беллатриса, Родольфус, вы идете налево; Крэбб с Рабастаном — направо, Джаксон с Долоховым — прямо вперед, в ту дверь; Макрейн и Эйвери — сюда, Роквуд — туда, Мальсибер — со мной. Беллатриса и Родольфус бросились в указанную дверь. Комнат в Отделе тайн было множество, в каждую можно было попасть через разные двери. Обыскав одну комнату, Лестрейнджи побежали в следующую, когда до них вдруг донесся крик Поттера, и пожиратели ринулись на звук. Наконец, они ворвались в комнату, где им предстало зрелище разбитого стеклянного шкафа, который сам собой поднимался, восстанавливался и снова падал на пол. В нем, очевидно, хранились маховики времени. На полу лежал оглушенный Долохов без маски, а с Гарри были теперь все его товарищи. — Попались! — вскрикнула Беллатриса. Сверкнули оглушающие заклятья, Гарри с друзьями бросились в соседнюю дверь и заперли ее за собой. — Ничего! — крикнул Родольфус. — Туда можно попасть и по-другому. Мы их поймали! Они здесь. Тут к Беллатрисе и Родольфусу присоединились Рабастан и Люциус с Мальсибером. За стеной школьники закрывали двери, и ведьма бросилась к последней, которая еще осталась незапертой, ворвалась-таки в нее, отшвырнув в сторону белокурую девушку. Они снова попали в комнату, где был аквариум с мозгами. Поттер бросился в другую комнату, видимо, отвлекая внимание врагов на себя и уводя их подальше от друзей. Пожиратели побежали за ним, и все вместе оказались в комнате смерти. Беллатриса видела, как мальчик споткнулся о ступеньку и стремглав полетел вниз на дно ямы, где стояла платформа с древней аркой. «Только бы Пророчество не разбилось!» — испугалась колдунья. Пожиратели смерти рассмеялись и стали прыгать со скамьи на скамью, приближаясь к Гарри, который залез на платформу, где была арка. Беллатриса снова попробовала прибегнуть к невербальной магии и сотворить манящие чары, чтобы забрать у мальчишки Пророчество, но как на зло у нее опять ничего не вышло. «Что за дементор?! — недоумевала колдунья. — Никогда такого не было!» — Ты проиграл, Поттер, — говорил тем временем Малфой, стягивая с лица маску. — А теперь будь хорошим мальчиком, отдай мне Пророчество. «Забери тебя инферналы, идиот, да не разговаривай ты с ним! — мысленно выругалась Беллатриса, раздражаясь медлительностью Люциуса. — Отбери Пророчество прямо сейчас!» — Отпустите остальных, тогда отдам! — в отчаянии выпалил Гарри. — Ты не в том положении, чтобы торговаться, Поттер! Видишь ли, нас десять, а ты один… Или Дамблдор так и не научил тебя считать? — Он не один! — раздался сверху чей-то голос. — У него есть я! — Остолбеней! — завопил этот мальчишка. Лицо у него было окровавлено, а нос, похоже, сломан. Один из пожирателей обхватил подростка сзади, прижимая руки к бокам. — Это, кажется, Долгопупс? — ухмыльнулся Малфой. — Что ж, твоя бабка привыкла терять членов семьи, жертвующих собой ради высокой цели. Твоя смерть не станет для нее такой неожиданностью. Услышав фамилию «Долгопупс», ведьма ощутила, как в ней сама собой закипает отчаянная злоба на этого подростка. «Этот мальчишка, который также подходил под описания в Пророчестве, как и Поттер, он все эти годы жил, он вырос, тогда как мой ребенок даже не родился. Дементор целуй этих мракоборцев! — бесилась ведьма. — Ну, теперь-то я с ним поквитаюсь!» — злорадная мысль захватила колдунью так, что она позабыла даже о Пророчестве и задрожала от предвкушения чужой боли. — Долгопупс! — на изможденном лице появилась зловещая усмешка. — Я имела удовольствие пообщаться с твоими родителями, мальчик! Пустив в Невилла Круциатус, Беллатриса также рассчитывала, что сможет таким образом воздействовать на Гарри и заставить его отдать этот пресловутый шарик. Еще из слов Волдеморта, когда-то давным-давно обучавшего ведьму, а потом и из своего собственного опыта, колдунья знала, как правильно исполненное пыточное проклятье способно творить настоящие чудеса и заставить жертву сделать все, что душа пожелает. — Ну, Поттер, или отдавай Пророчество, или смотри, как твой друг умирает в мучениях! У Гарри не осталось выбора, он протянул руку с шариком и разжал ладонь. «Так-то лучше!» — усмехнулась про себя ведьма. Малфой прыгнул вперед, чтобы взять Пророчество. И вдруг высоко над ними стали распахиваться двери, в комнату влетели члены Ордена Феникса, которые принялись осыпать заклинаниями ошеломленных пожирателей смерти. Колдунья быстро и привычно оценила ситуацию. Знакомые все лица — суровый Аластор Грюм, негодник-кузен Сириус… У Грюма теперь не было одного глаза, и взамен потерянного ему вставили другой, который вертелся во все стороны. «Волшебный, к прорицателю не ходи! — поняла Белла. — Грюм теперь даже в темноте видит, и под дезилюминационными чарами вряд ли скроешься!» Впрочем, были и новички, например, молодая волшебница с карими глазами, рыжими волосами, чуть надменным выражением на лице с правильными классическими чертами. По ним Беллатриса сразу поняла, кто перед ней. Она узнала дочь, потому что прекрасно помнила мать, свою бывшую сестру Андромеду. Но племянницей девушку, конечно же, не считала, ведь в ней древняя благородная кровь Блэков смешалась с грязной, унаследованной от этого мерзкого Тонкса! Еще один волшебник, о котором ведьма тоже была наслышана, мракоборец Кингсли, оказался мастером по части дуэлей, и Беллатриса с первых секунд поняла, что с этим чародеем надо все время держать ухо востро, и не дай Мерлин хоть на секунду отвлечься или расслабиться в поединке. Тонкс послала оглушающее заклятие в Люциуса, в то время как Сириус бросился к Гарри, а потом схватился с Долоховым. Грозный Глаз Грюм и Кингсли сражались с остальными. Беллатриса бросилась к Тонкс, которая сверху осыпала пожирателей заклинаниями, находясь на скамьях амфитеатра. Миг — и девушка, остолбенев, упала на ступени и стала сползать по ним. Тут к Белле кинулся ее кузен. Они сражались на самой платформе с аркой столь яростно, что даже не заметили, как в комнате появился Альбус Дамблдор и одного за другим без труда связал антитрансгрессионным заклятьем бросившихся было врассыпную пожирателей смерти. Сириус увернулся от луча, посланного Беллатрисой, красного, характерного для оглушающего заклятья, а не смертоносного зеленого. Сама не зная почему, ведьма, как когда-то в доме Элфиаса Дожа, ограничивалась сейчас относительно безобидными чарами. Все-таки голос крови дал о себе знать. Кузен громко смеялся, совсем как она во время рейдов. — Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! — воскликнул он, и его голос раскатился эхом по огромной комнате. Второй красный луч поразил его прямо в грудь, и в следующий миг Сириус утонул в рваном занавесе, закрывающем арку. Занавес сильно колыхнулся, словно от внезапного порыва ветра, и сразу же успокоился опять. В голове у ведьмы мелькнули слова Роквуда «Уйдешь — не воротишься», а потом и ее давнее обещание кузену когда-нибудь его убить. Колдунья издала победный клич, но тут на нее напал мракоборец Кингсли. Его по меньшей мере сильно опасались почти все пожиратели смерти, наслышанные о том, как мастерски он владеет боевой магией. Но только не Беллатриса, которая, распалившись в одной схватке, без колебаний бросилась в следующую. Завязался поединок. Уроки Волдеморта дали о себе знать, и вскоре Кингсли заорал, упав на пол, а ведьма, наконец, огляделась вокруг и увидела, что происходит: Дамблдора с белым от гнева лицом и пожирателей смерти. Все, кроме нее, были связаны веревками. Поттер, живой и невредимый, голосил во все горло: «Сириус!» И тогда Беллатриса поняла, что у нее есть, самое большее, пара секунд чтобы сбежать, ведь нужно было предупредить милорда об опасности, но сам он вряд ли посчитал бы всю эту ситуацию опасной для себя, хоть в Министерство и явился сам победитель Гриндевальда. Колдунья стремительно бросилась вверх, карабкаясь по ступеням. Дамблдор послал заклятье вслед, но она отбила его, а выскочив в комнату мозгов, закрыла за собой дверь перед самым носом Поттера. Волшебница быстро миновала коридор и нырнула в лифт, который поднял ее в Атриум. Беллатриса была уже у самого выхода, которым служила обычная телефонная будка, и в ней ни один магл не видел ничего подозрительного. И тут ее неожиданно нагнал Гарри, обезумевший от горя и гнева, когда понял, что его любимый крестный погиб. Колдунья запустила в него заклинанием, но шустрый подросток спрятался за большими золотыми статуями. Что же, она вывела мальчишку прямо к своему повелителю. Но он, прежде чем нападать на врага, скорее всего, захочет сначала заполучить Пророчество. — Выходи, выходи, малютка Гарри! Ты, наверное, любил моего дорогого братца и хочешь за него отомстить? Иначе зачем было бежать за мной? — послышалось издевательское сюсюканье. Беллатриса и сама горела жаждой мести за себя и неродившегося ребенка, а в мыслях у нее был Темный Лорд, ради которого она совершала то, что совершала. Тут Гарри внезапно выскочил из своего укрытия и взревел: — Круцио! Что-то тяжелое ударило ведьму, сбив ее с ног, и она вскрикнула от неожиданности, но боли не ощутила, и потому не стала кричать, а мигом вскочила на ноги. Ей сразу вспомнился тот давний урок Волдеморта, когда и у нее пыточное проклятье не вышло с первого раза. — Ты никогда раньше не применял непростительных заклятий, мальчик? — крикнула она уже нормальным голосом. — Ты должен по-настоящему хотеть, чтобы они подействовали, Поттер! Надо хотеть причинить боль и получать от этого удовольствие! А праведный гнев — это для меня пустяки. Я преподам тебе урок, ладно? — Круцио! Гарри снова пригнулся и спрятался за статуей кентавра. — Отдай мне Пророчество, Поттер! Выкати его по полу — и твоя жизнь спасена! Ведьма про себя только усмехнулась. Убивать мальчишку она не станет, это правда. И его жизнь действительно будет спасена на время. На самое короткое время, пока милорд самолично не разделается с врагом! Однако, к удивлению и страху колдуньи, Поттер рассмеялся ей под стать и заявил, что Пророчество разбилось. Беллатриса не хотела этому верить. Ее обуял ужас. Ведьма много раз видела, как сурово ее повелитель наказывает провинившихся перед ним, порой пытая их Круциатусом до потери сознания, чуть ли не до смерти. Но не это больше всего страшило ее. Колдунья боялась, что Волдеморт прогонит ее и не захочет больше видеть рядом с собой. — Нет! — крикнула она. — Это неправда! Я не виновата, повелитель, не надо меня наказывать… — Зря стараешься! Он тебя не услышит. — Неужели, Поттер? — раздался высокий холодный голос Волдеморта. Дезилюминационные чары больше не скрывали его. Колдун стоял посреди зала, направив палочку на Гарри; высокий, худой, в черном капюшоне с жутким бледным змеиным лицом и багровыми глазами с щелочками зрачков. Он казался довольно спокойным и бесстрастным, но по злобным взглядам все же можно было догадаться, какая бешеная ярость бушует в его груди. — Итак, ты разбил мое Пророчество? — вкрадчиво спросил черный маг. — Нет, Белла, он не лжет… Я вижу правду, которая глядит на меня из его никчемного мозга… Столько усилий… и вы, Пожиратели смерти, позволили Гарри Поттеру снова расстроить мои планы… — Простите, повелитель, я не знала! — заплакала Беллатриса. — Вы же знаете… — Замолчи, Белла! — пригрозил Волдеморт, удивляясь самому себе, поражаясь тому, что почему-то обходится с колдуньей слишком уж мягко. Да за такой промах ей бы уже давно полагалось корчиться и визжать от боли под воздействием самого мощного Круциатуса! И это в лучшем случае. Другой, столь сильно провинившийся пожиратель, вообще вряд ли бы избежал смертельного проклятья. А Белла еще смеет рыдать, хоть и знает, что ее милорд ненавидит слезы. — Думаешь, я пробрался в Министерство, чтобы слушать твое хныканье… И тут колдунья вспомнила о Дамблдоре. — Но, повелитель, он здесь внизу… Однако Волдеморту было уже совсем не до ведьмы, и он не слушал ее. Сейчас колдун видел перед собой только лишь ненавистного Поттера, заклятого врага, которого жаждал уничтожить. По милости этого мальчишки, из-за глупой жертвы его матери-грязнокровки ему столько лет пришлось вести жалкое существование в борьбе за жизнь… Это камушек. Маленький камушек, оказавшийся на пути, об который тем не менее когда-то было суждено разбиться всем планам. Нет, пора навсегда избавить себя от этого недоразумения с черными вихрами и в круглых очках! С ним вообще нужно действовать сразу и быстро. Этот мальчишка слишком зажился на свете! — Мне больше нечего сказать тебе, Поттер! — спокойно промолвил Волдеморт. — Ты мешал мне слишком часто и слишком долго! Авада Кедавра! Вдруг одна из статуй ожила, прыгнула со своего постамента и с грохотом приземлилась между Гарри и Волдемортом. — Что… — воскликнул Темный Лорд, бешено озираясь. — Дамблдор! — вырвалось у него. «Раздери тебя гиппогриф на мерлиновы кальсоны!» — в мыслях выругался он. — «Что же, убью обоих!» Волдеморт снова поднял палочку, и еще один зеленый луч полетел в Дамблдора, но тот круто повернулся и исчез в вихре своей мантии. В следующий миг он появился за спиной у Волдеморта и взмахнул палочкой в направлении фонтана, вдохнув жизнь в оставшиеся статуи. Статуя волшебницы бросилась на Беллатрису. Ведьма попыталась защититься, но тщетно. Снова в самый неподходящий момент ее заклятья потеряли силу. «Да что же это такое со мной?!» — в отчаянии подумала она, в то время как золотая исполинка схватила отчаянно кричащую ведьму, прижимая ее к полу так, что даже дышать было трудно. Колдунья понимала, что статуя может с легкостью раздавить ее, но ничего не могла поделать. Похоже, в двух предыдущих дуэлях Белла выложилась полностью. Лежа на полу, она видела, причем довольно смутно, лишь ноги людей и оживших статуй. — Глупо было приходить сюда сегодня, Том, — спокойно произнес Дамблдор. — Сейчас подоспеют мракоборцы… — К этому времени меня здесь уже не будет, а ты будешь мертв! — рявкнул Волдеморт. — Но ты ведь не собираешься убивать меня, Дамблдор? Считаешь себя выше подобной жестокости? — Мы оба знаем, что есть другие способы погубить человека, Том, — негромко отозвался Дамблдор. — Готов сознаться, что я не получил бы удовлетворения, попросту отняв у тебя жизнь… «Опять эта пустая демогогия!» — подумал черный маг. — Нет ничего хуже смерти! — прокричал он. Удивительное дело! Много воды утекло с тех пор, как неимущий безродный сирота Том Реддл, проведший первые одиннадцать лет в магловском приюте, превратился в грозу маглорожденных и маглов, чье имя теперь даже называть боялись. Но одно осталось неизменным: и одиннадцатилетний Том Реддл, и вновь возродившийся Темный Лорд одинаково боялись смерти, и ни один, ни даже несколько крестражей, созданных с целью обрести бессмертие, не могли изгнать из сердца этот страх! — Ты ошибаешься, — отозвался Дамблдор небрежным тоном. — Твоя неспособность понять, что в мире есть вещи, которые гораздо хуже смерти, всегда была твоей главной слабостью. «Не тебе меня судить и поучать, мерзкий старикашка! Еще неизвестно, кем бы ты стал, если бы жил как я и при том видел, как смерть забирает самых лучших из людей, в то время как негодяи и мерзавцы наслаждаются жизнью! У меня были свои причины ненавидеть этих мерзких маглов, но обсуждать с тобой я ничего не собираюсь! А каковы были твои мотивы, лицемер, когда ты вместе с Гриндевальдом мечтал свергнуть Международный статут о секретности и взять власть над этими грязнокровками?» — в мыслях усмехался темный чародей. Больше Волдеморт так ничего и не сказал другому своему врагу, которого собирался сейчас убить, пуская подряд два смертельных проклятья. Так начался поединок, представлявший собой довольно внушительное зрелище, ведь сражались два сильнейших мага в стране. Виртуозно исполненные сложнейшие заклинания, сотворенные прямо из воздуха серебряный щит и огненный аркан, высшая трансфигурация и мгновенные превращения… Наконец, Волдеморт исчез. Когда плененная статуей Беллатриса увидела это, то ощутила страшное отчаяние от того, что повелитель, видимо, бросил ее, оставив здесь одну за ненадобностью. И даже неизбежная перспектива вновь оказаться в Азкабане так не волновала ее, как осознание того, что Волдеморту она не нужна. — Милорд! — в отчаянии крикнула она и зарыдала. Но в то время, когда все присутствующие в зале, кроме Дамблдора, считали, что Волдеморт сбежал, сам колдун невидимым подобрался к Гарри, обернулся змеей и обвился вокруг мальчика. — Если смерть ничто, убей меня, Дамблдор! — заговорил он голосом Гарри, соединенный с ним воедино, связанный одной болью. Волдеморт слышал мысли своего врага, видел то, что он представлял перед своим мысленным взором: «Решайся же, Дамблдор! Пусть только прекратится эта мука! А еще я увижу Сириуса!» Темного Лорда кроме боли переполнило еще и отвращение. «Благородные розовые сопли!» — брезгливо прошептал он и невольно отпустил подростка. В этот момент Волдеморт заметил, как одновременно во всех каминах вспыхнуло зеленое пламя, и показались фигуры людей. Должно быть, прибыли мракоборцы, о которых говорил Дамблдор, наверняка весь Отдел магического правопорядка. Колдун понял, что в его распоряжении секунда, а может и меньше, чтобы скрыться, причем незаметно. На другом конце зала рыдала Беллатриса, которая никак не могла совладать с пленившей ее золотой статуей волшебницы. Маг вдруг со всей ясностью осознал, что ему невыносима даже мысль, если ведьма снова попадет в руки авроров, окажется в Азкабане или же получит поцелуй дементоров, и он ее никогда не увидит и не заглянет в карие глаза, горящие фанатичной преданностью. Тогда Волдеморт, как будто подхваченный каким-то неведомым вихрем, бросился через весь Атриум, поднимая волшебную палочку. О других пожирателях, оставшихся в плену в Отделе тайн, маг даже и не вспомнил, а впоследствии, когда после возвращения в Слизерин-кэстл, мимоходом подумал о них, то лишь усмехнулся, посчитав, что очередное посещение Азкабана они вполне заслужили. Миг — и золотая статуя разлетелась на тяжелые куски. Удар любого из них мог запросто убить или покалечить лежащую на полу ведьму, но ни один волос даже не колыхнулся на ее голове: все обломки отлетели от мощных, предусмотрительно наложенных щитовых чар. Колдун крепко схватил Беллу за руку, послышался хлопок трансгрессии, и не один десяток свидетелей, включая министра магии Корнелиуса Фаджа, получили возможность лицезреть, как темная парочка исчезла.