Тайны Тёмного Лорда

После одного бурного утра в Малфой-мэнноре проходило очередное собрание Ближнего круга. Волдеморт велел Беллатрисе сесть рядом с сестрой и ее семейством, хотя ее место и было по левую сторону от чародея. Так происходило довольно часто, и причин тому волшебница не знала, а спросить не решалась. Перечить же Темному Лорду было у нее не в обычае, потому она беспрекословно подчинялась, хотя и находила такое поведение несколько странным: у милорда сейчас не было причин для недовольства, напротив, колдун благоволил ей. А чародею просто приходилось держать ведьму на расстоянии в присутствии пожирателей именно потому, что его непреодолимо тянуло к ней. Он всерьез опасался, если Беллатриса окажется слишком близко, то он не сможет сдержаться и как-то проявит свое истинное к ней отношение. Разумеется, после гибели Поттера и окончательной победы он собирался раскрыть перед всеми их брак, но сейчас об этом не могло быть и речи. Слишком далеко от своей женщины Волдеморт тоже чувствовал себя неуютно. Зато ее соседство с Малфоями оказалось просто идеальным: с такого расстояния можно было сколько угодно смотреть на свою зазнобу, и никто из присутствующих не понял бы, на кого конкретно устремлены взгляды сидящего во главе стола повелителя. Прошло уже около трех месяцев с момента захвата Министерства магии, и за это время немало маглорожденных волшебников попало в опалу и было схвачено ловцами, кем стали прихвостни-оборотни во главе с Фенриром Сивым. Теперь предстояло определить их судьбу, и никто не сомневался, что решение Волдеморта будет суровым. В лучшем случае — заключение в Азкабане, в худшем — поцелуй дементора или смертельное проклятье на выбор в качестве казни. Кое-кто, а именно Фенрир Сивый, тоже в этот раз присутствующий на собрании, всерьез рассчитывал поживиться за счет несчастных. — Повелитель, — первый нарушив тишину, обратился к Темному Лорду Пий Толстоватый. — Наши люди из отдела магического правопорядка схватили уже не одну сотню грязнокровок, и число их растет с каждым днем. При этих словах некоторые из присутствующих удовлетворенно и одобрительно закивали, другие радостно загалдели, а третьи позволили себе недвусмысленно высказаться на этот счет. — Наконец-то удалось найти управу на этих никчемных выскочек! А то житья от них совсем не стало! Волдеморт в ответ на это лишь поднял руку, водворяя тишину. — Необходимо решить, милорд, что с ними делать. Мест в камерах временного заключения, которые имеются при Министерстве, уже не хватает. Прикажете отправить их в Азкабан на пожизненное заключение, а тех, кто доставил слишком много хлопот, приговорить к поцелую дементоров? Все собравшиеся невольно замолчали, вдруг отчетливо осознав, что от одного слова, готового слететь с этих тонких бескровных губ, или даже просто от одного мановения его руки зависят свобода или даже жизни нескольких сот человек. Волдеморт, внимательно слушая Толстоватого, в то же время пожирал глазами Беллу, также с интересом ожидающую его решения. Колдуну вдруг захотелось остаться с ней наедине, выставив взашей всех лишних и этого докучливого зануду вместе с его грязнокровками. Воспоминания об утре не давали покоя. И магу пришла в голову идея, как еще он может поразить Беллатрису, подкинув дров в костер ее восхищения. Волшебница знала его как могущественного и жестокого темного мага, а теперь она должна была воочию убедиться в его дальновидности и справедливости. — Ну, зачем же сразу в Азкабан и дементорам на расправу? — усмехнулся Волдеморт. — Так вы половину волшебной Британии пересажаете. Наши дорогие любители маглокровок и они сами, помнится, были и остаются тошнотворными законниками и судебными крючкотворами, предпочитали соблюдать порядок, когда осуждали кого-то из вас на пожизненное заключение. Поэтому дело каждой грязнокровки должно быть тщательно рассмотрено и изучено. Волей судьбы может случиться так, что вполне достойные маги оказались в среде маглов случайно, по недоразумению. Пусть каждый из них предоставит сведения о семье и свою родословную. Если окажется, что в них все же течет волшебная кровь, то, значит, они вполне достойны занять свое место среди чародеев. Пусть ни одна шелудивая грязнокровка не говорит, что лорд Волдеморт несправедлив и не дал шанса доказать свою принадлежность к волшебному миру. Составьте списки всех этих магловских выродков и создайте комиссию, которая будет рассматривать в индивидуальном порядке дело каждого мага. Те, кто не смогут представить убедительных аргументов в свою пользу, будут лишены волшебных палочек. Из волшебного мира их надо гнать поганой метлой. — Повелитель дал нам весьма дельный совет! — угодливо отвечал Толстоватый. — Мы создадим специальную Комиссию по учету магловских выродков и будем вызывать каждого из них на собеседование. Может быть, милорд пожелает самолично назначить главу комиссии? — почтительно спросил Пиус. — Такие дела должны рассматриваться на самом высоком уровне. — задумчиво сказал Темный Лорд. — Если не можешь заниматься этим лично, поручи кому-нибудь из своих заместителей. — В таком случае, милорд, позвольте предложить вам кандидатуру Долорес Амбридж, моей первой помощницы. — Та самая мисс в розовом? — ухмыльнулся Волдеморт. — Наслышан и ничего не имею против. Убежден, что эта дамочка из кожи вон вылезет, чтобы угодить нам. Разве не удивительно: три разных министра сменилось — Фадж, Скримджер, ты — а она в свое место вцепилась руками, ногами и зубами? Да скорее кресло под этой милейшей хамелионкой сломается, чем она с него слезет! Все собравшиеся как по команде прыснули со смеху, а Толстоватому только и оставалось поражаться такой короткой, точной и емкой характеристике своей заместительницы. — Мне очень даже по нраву, как в свою бытность генерального инспектора при школе и в короткий период директорства, эта мадам, по словам Малфоев, установила в школе такую дисциплину, какой мог позавидовать и директор Финеас Найджелус. Даже телесные наказания практиковала. — И правильно делала! — злобно процедил мрачный Амикус Кэрроу. — Телесные наказания студентам в Хогвартсе никак не повредят, раз уж дисциплина там действительно сильно хромает! И если к младшекурсникам у нас с Алекто особых претензий нет, то нынешние шестикурсники и семикурсники, заставшие Дамблдора, доставляют нам с сестрой немало хлопот. Особенно несносны в этом смысле гриффиндорцы и этот, как его, Невилл Долгопупс! Они открыто хамят Алекто на магловедении и отказываются практиковать Круциатус на моих уроках! Чистое наказание с ними! — совсем разошелся Амикус, а кое-кто из пожирателей усмехнулись сетованиям соратника, не имеющего сил совладать с детьми и подростками. — Благо, хоть слизеринцы ведут себя как подобает, а некоторым из них, например, Креббу и Гойлу, пыточное проклятье удается весьма неплохо. Жаль только, что тренироваться они могут пока что только на увеличенных с помощью магии пауках и мухах! — Сочувствую, дорогой Амикус! — чуть улыбнулся Волдеморт, забавляясь докладом мага о делах в Хогвартсе. — Скажу по своему давнему опыту, что совсем непросто обучать студентов. Полагаю, наших дорогих гриффиндорцев, которым основательно обработал мозги маглолюб Дамблдор, уже не убедить простыми словами, и даже мягкие наказания вроде оставления после уроков и написания строчек на них не подействуют. Действительно, остается только прибегнуть к радикальным мерам. — Что вы имеете в виду, милорд? — с надеждой получить совет, спросил горе-преподаватель. — Я хочу сказать, что если кто-то из студентов не понимает и не признает простые истины через объяснения, то они поймут их через боль. Пусть наши более благоразумные слизеринцы отрабатывают свой Круциатус на наказанных студентах! Так, дорогой Кэрроу, ты и Алекто убьете сразу двух зайцев. Только вы должны помнить, что разбазаривать такую чистую кровь как у того же Долгопупса, непозволительно. А потому никаких смертельных проклятий. Пытать — пытайте, но не убивайте и не калечьте! — Благодарю вас, повелитель! — с благоговением целуя край мантии Темного Лорда, отвечал Амикус, а на его лице было написано облегчение. — Толстоватый, — тем временем обратился маг к Министру. — Я рассчитываю, что упомянутая нами комиссия заработает в ближайшее время. — Милорд, можете не сомневаться, ваши указания будут исполнены! — В таком случае, все свободны! На этом собрание закончилось, и все присутствующие на нем пожиратели были немало удивлены необычайно мягкому для Темного Лорда решению по отношению к маглокровкам. Соратники ломали головы, но так и не могли понять, что же послужило тому причиной. Уже на следующий день Комиссия по учету магловских выродков приступила к работе, и в отношении маглорожденных чародеев начались массовые репрессии. Небольшому числу этих несчастных удалось отыскать в своей родословной волшебную родню в третьем колене и тем самым оправдаться на собеседовании. Еще меньшей толике в эти трудные времена посчастливилось иметь верных друзей из полукровок или даже чистокровок, которые готовы были рискнуть и поручиться за гонимых, что те приходятся им дальними родственниками. У кого-то была возможность бежать из страны, и ею, конечно же, пользовались. Некоторые молодые чародеи и чародейки, которые недавно закончили школу и еще не успели ни обзавестись семьей, ни построить карьеру, почли за благо затаиться у своих родственников-маглов, тщательно припрятав в каком-нибудь укромном, им одним известном месте свои волшебные палочки в надежде, что времена изменятся. А вот волшебники постарше или совсем пожилые, за которых некому было вступиться, действительно не знали, куда им деваться и что предпринять в столь трудной ситуации. В юности покинув мир маглов, они успели за много лет отвыкнуть и были уже не приспособлены к нему, однако и среди волшебников оказались теперь изгоями, лишенными волшебной палочки и выброшенными тем самым за борт жизни. Некоторые из них, вздумавшие спорить и что-то доказывать, были отправлены в Азкабан или убиты на месте. Те волшебники, которые не смели возражать, оказались в весьма затруднительном положении. Разлученные с родными, снедаемые тоской и оставленные без средств к существованию, кроме тех, что удавалось тайком получить от родственников, волшебники вынуждены были просить подаяние в Косом переулке, где всегда рядом с лавками и барами толпилось много народу и, несмотря ни на что попадались милосердные люди. Доведенные до отчаяния побирушки теперь стали неотъемлемой частью этой волшебной улицы и попадались на пути любому, кому вздумалось прогуляться по ней. Видели их и Пожиратели смерти, и Беллатриса. Вот тогда несчастным приходилось особенно туго, и они в скором времени поняли, что со служителями Того-кого-нельзя-называть, особенно носившими темную метку, лучше не связываться, а убираться с глаз долой подобру-поздорову. Иначе можно было угодить под какое-нибудь заклятье. Особенный же трепет и страх всем просящим милостыню внушала горделивая, надменная и жестокая мадам Лестрейндж. Стоило Беллатрисе появиться в Косом переулке, как всех этих людей словно ветром сдувало, и улица мгновенно пустела. Но находясь в таком затруднительном положении, эти волшебники даже не ведали о том, какая кошмарная альтернатива могла их ожидать, прими Волдеморт на собрании другое решение, по сравнению с которым теперешняя доля показалась бы благом и особой милостью. Ни им, ни даже самой Беллатрисе не дано было знать, что жизнью и к тому же свободой тысячи людей были обязаны именно этой женщине, от которой опальные маглорожденные в страхе шарахались и которая, сама того не желая, заставила Темного Лорда совершить столь странно милостивый и не характерный для него поступок.