— Понимаю, — сказал Моррель, — смерть, как и жизнь, таит в себе и страдания, и наслаждения; надо лишь знать ее тайны.
— Вы глубоко правы, Максимилиан. Смотря по тому, приветливо или враждебно мы встречаем ее, смерть для нас либо друг, который нежно убаюкивает нас, либо недруг, который грубо вырывает нашу душу из тела.
А. Дюма «Граф Монте-Кристо»
Вечер этого долгого дня воспоминаний, путешествий по запутанным лабиринтам памяти, своей и юного волшебника, подходил к концу, уступая место бархатистой тьме ночи. Волдеморт открыл окно, впуская в комнату прохладный свежий воздух. Непривычная тишина окутала Слизерин-кэстл, не было слышно даже тихого шелеста листвы или шороха травы. Казалось, весь замок и окружающий его парк замерли в ожидании чего-то важного и судьбоносного. Волдеморт устало сел в кресло и задумался, считая, что правильно сделал, когда поговорил с молодым слизеринцем и открыл ему свои воспоминания. Кто знает, быть может, этим поступком он предотвратил нечто ужасное, а именно — появление очередного Темного Лорда и новое кровавое противостояние? Что же, возможно, это зачтется ему и поможет заслужить такое вожделенное прощение. Прошло уже восемнадцать лет со дня гибели Беллатрисы, и волшебник не знал, сколько еще времени ему искупать свою вину, достаточно ли того, что он совершил? Маг чувствовал, что жизненная сила, в отличие от силы волшебной, у него на исходе, что масло, поддерживающее огонь жизни в светильнике, заканчивается, и он скоро погаснет. Успеет ли он получить отпущение своим грехам, располагая тем немногим временем, что ему еще было отмеряно на этой земле? Тело охватила бесконечная усталость, голова волшебника упала на грудь, а веки слипались. Неожиданно маг почувствовал легкое прикосновение, как будто кто-то тронул его за плечо. Волдеморт открыл глаза и невольно вскрикнул, не поверив тому, что увидел. Перед ним стояла Беллатриса: совсем юная, такая, какой он увидел ее в день их первой встречи, в легком зеленом шелковом платье и с салатовой атласной лентой в черных кудрях. — Белла?! — изумленно прошептал Волдеморт. — Нет, это не она. Но я пришла отвести тебя к ней. — Значит, — улыбнулся Волдеморт, — ты сама Смерть, проводница душ в мир иной и дорогая гостья, давно ожидаемая мной. — Да, ты угадал, лорд Волдеморт. И мне очень лестны твои слова, потому я так и принарядилась, как и подобает даме, которая собралась в гости. Видишь ли, мне дана способность принимать любое обличье, смотря по тому, как меня встречают. Я и старуха с косой для тех, кто боится и бежит от меня, и добрый друг, если человек своей охотой идет за мной, когда наступает его час. И очень редко — прекрасная дама для того, кто встречает меня как дорогую званную гостью. Посетительница лукаво улыбнулась. — Лорд Волдеморт, неужели ты собрался на свидание со своей избранницей с пустыми руками? Ну, хоть я не забыла о приличиях и явилась в гости с подарком. Его ты и подаришь той, кто всей душой тебя любит и ждет. — Что же это? — иронично спросил Волдеморт. — Уверен, что ей ничего не нужно. — Это верно. Однако все же выбери одну вещь из тех, что я принесла. Их три. Две я назову тебе сама и отдам любую на выбор. А третью ты сможешь получить, если сам угадаешь, что это, и при том искренне пожелаешь взять именно ее. С этими словами Смерть извлекла из маленькой сумочки, на которую, очевидно, было наложено заклятие незримого расширения, уже знакомые бывшему Темному Лорду магические предметы: золотой венец и хрустальное зеркало. Но Волдеморт лишь равнодушно пожал плечами, глядя на эти бесценные артефакты. — Зачем? — усмехнулся Волдеморт. — Этим меня уже не прельстить. Глаза любимой сияют во сто крат ярче этого венца. Она и без зеркала будет для меня самой молодой и прекрасной, и красота ее никогда не померкнет в моих глазах. Уж если хочешь одарить, то отдай мне цветок, краше которого нет на белом свете. — Что же, пожалуй. Ты всегда был умен, лорд Волдеморт, а теперь обрел и мудрость. Да, пыль в глаза тебе уже не пустить. С этими словами Смерть щелкнула пальцем, и у нее в руке прямо из ниоткуда появилась алая роза. Лепестки ее были очень нежными и свежими, излучали красноватый свет и источали сладкий неземной аромат. А на длинном стебле с крупными зелеными листьями совсем не было шипов. — Этот дар достоин моей Беллатрисы. Ответь только, почему у тебя в руках цветок не вянет, оставаясь свежим? Ведь все, к чему прикасается Смерть, неизбежно умирает. — Это от того, что даже держа цветок в руках, я не имею над ним власти. Это воплощенная любовь, и потому нет краше его на всем белом свете, — отвечала Смерть. — Так я и думал. Тогда идем скорее, слишком долго пришлось мне ждать этого часа! Смерть протянула Волдеморту руку, волшебник взял ее за ладонь, и оба стремительно вылетели в открытое окно.