Dead passion

Nirvana — the man Who sold the World

      Комфортный салон и мягкие кресла располагали к долгой поездке на какой-нибудь пикник с друзьями, а возможно к путешествию в другой город на празднование дня рождения Будды или любованию фестивалем цветов. Но впереди их ждал аэропорт и возможная эвакуация из мертвой зоны. По крайней мере, они на это очень рассчитывали. Тоору сосредоточенно рулил внедорожником, неловко переключая рычаг скоростей, периодически кидая обеспокоенные взгляды на будто отъехавшего в однообразный пейзаж Каору. Ехать им где-то несколько часов, бензина навскидку должно было хватить до места назначения, и даже немного с запасом. На всякий случай. После стольких дней опасливого перешептывания было трудно поверить, что сейчас можно говорить в полный голос, не боясь привлечь на свою голову толпу голодных мертвяков. Шум мотора и так был слышен на приличном расстоянии, так что уж нормально поболтать возможность выдалась отличная. Только вот начинать беседу ни один, ни другой не спешил. Тоору долго привыкал к вождению габаритного авто, стараясь не вписаться в одну из пустых легковушек, разбросанных по дороге, словно шахматные фигуры на поле посреди игры, весьма хаотично и неудобно. Иногда возвращался в сумбурные воспоминания недавней галлюцинации, пытаясь понять, что же это всё-таки было. Ведь раньше с ним такого никогда случалось. И казалось, дело было вовсе не в стрессе или новом вынужденном образе жизни, который трудно было назвать жизнью, выживание подходило куда больше. И тем было непонятнее. Стараясь хоть немного разобраться в своих ощущениях, он не замечал, как Каору на соседнем сидении подозрительно на него посматривает.       Середина дня радовала почти безоблачным небом, солнце ярко светило в лобовое стекло, и очень кстати в бардачке обнаружились солнцезащитные очки в весёлой, как будто детской или девчачьей оправе, нежно розовые с легкомысленными пластиковыми бантиками по бокам. Тоору надел их, чувствуя себя немного неловко, но общее настроение в салоне от этого не изменилось, поэтому он забыл о глупом аксессуаре уже через пару минут.       Тем временем Каору апатично следил за дорогой в пассажирское окно, проносящиеся рисовые поля сменяли друг друга, как по расписанию. Нога всё ещё ныла, и от этого не получалось уснуть или хотя бы задремать. От принятого за весь день обезболивающего уже начинал болеть и желудок, царапая бодростью полусонное состояние. Дабы хоть как-то прийти в норму, он закурил, приоткрывая окно, и осторожно покосился на Тоору. Тот уверенно сжимал руль, задумчиво глядя перед собой, и будто витал где-то в своих мыслях.       Последние события их насыщенных приключений отдавались некоторым чувством вины, и Каору не очень понимал, как можно тактично, не заостряя на этом внимания, извиниться, поэтому решил сделать это, как только представится благоприятный момент. Никаких сигналов по радио словить не удалось, на каждой станции вещали только вгоняющие в тоску помехи, и он начал шариться в бардачке в поисках чего-то полезного. Наверное у хозяина этого авто была насыщенная жизнь — бардачок кишил всяким хламом, от салфеток и навигаторов, до пособия по прыжкам с парашютом и коллекции музыкальных дисков, которая и привлекла рассеянное внимание. Каору выудил пару дисков, приглянувшихся обложками, покрутил во все стороны, внимательно рассматривая и остановился на лаконично чёрном с простой надписью «Nirvana». Вставил его в магнитолу и откинулся на сидение, прикрывая глаза. Не обременяющая гитарная мелодия ворвалась в кожаный салон, но Тоору кажется не обратил на это особого внимания, продолжая думать о чем-то своем. Краем глаза Каору ловил движения пальцев на руле, отстукивающих ритм мелодии, и чуть ниже тонкое запястье, выглядывающее из-под чёрной толстовки. На них было странно приятно смотреть, в них чувствовалась та самая уверенность, которой сейчас так не хватало ему самому. Мягкий задумчивый профиль водителя тоже притягивал блуждающий взгляд, неназойливо скользящий из-под полуопущенных век. — Ты знаешь слова? — негромко спросил Каору, увидев, как губы друга беззвучно шевелятся, попадая в песню. — Кажется, да, — пожал плечом Ниимура. — А ты когда-нибудь думал, как завершить свою жизнь? – спустя затянувшуюся, впитавшую в себя мелодию, паузу спросил Каору, снова вперевшись взглядом в унылый пейзаж. — В смысле? — В смысле, планировал как умереть? — Да я вообще как-то не планировал…, – озадаченно, с долью растерянности, отозвался медик. – Думал, умереть не раньше внуков, как и мои родственники… — А мне кажется, я хотел стать известным, записать несколько репортажей, где мое лицо станет одним на всю страну. — Тебе это только кажется или ты действительно хотел? — Я всё пытаюсь вспомнить, но как будто что-то ускользает из головы… – Ниикура устало потёр отяжелевшие веки и прикурил сигарету, которую задумчиво мял в пальцах. – Наверное, хотел, но уверенности нет. — Понимаю. — Что понимаешь? — С чего такие упаднические мысли? — мягко усмехнулся Тоору, искоса поглядывая на спутника из-за темных стекол . — Да вот, песня что-то напомнила. Может печальную судьбу вокалиста… а может, эта мертвая пустота и ни единой души вокруг как-то влияет на мысли. — Ну почему ни единой. Я же здесь. И вполне себе с душой. — Иногда я думаю, что ты плод моего воображения и это всё ебанистически дурной сон. — И вообще мы загружены в матрицу, да… – снова хмыкнул Тоору, с лёгкой завистью втягивая горечь табачного дыма. – Как твоя нога? — Вроде ничего.       Внимательный взгляд заметил непроизвольно нахмурившееся лицо, по которому стало понятно — пора остановиться и предпринять что-то эффективное. Каору терпел долго, дольше, чем предполагал их путь, и Тоору, поняв, что пора действовать, плавно остановил машину у обочины. — Мы делаем привал? — ещё сильнее сдвинув брови, Ниикура аккуратно приоткрыл дверь, впуская свежий воздух в салон. — Мне кажется самое время, — кивнул в ответ медик, выбираясь наружу и осматривая пустынную трассу, которая казалось бесконечно уходила в обе стороны. — Я б пожрать не отказался, — вздохнул Каору, нехотя вываливаясь следом и разминая затекшие колени и поясницу. — У нас кажется ещё осталось что-то вроде чипсов, сейчас поищу, — он внимательно и как будто незаметно осматривал состояние друга.  — А ты пока разомни кости и полезай на задние сидения. — Зачем это? — удивился Ниикура. — За тем, что сделаю тебе укол, — проговорил Тоору, но увидев недоверчивый взгляд, тут же успокаивающе добавил: — Обезболивающее, ничего страшного. — А кто это тут боится? — Самое страшное это стянуть штаны, — усмехнулся Ниимура, нащупывая во внутреннем кармане раздобытую в разбитой скорой драгоценную ампулу. На мгновение его снова вернуло в тот отрезок галлюцинации, но он быстро отмахнулся от него, сосредоточившись на насущном. — Самое страшное если после этого укола я не смогу играть на пианино и танцевать сальсу, — поморщился Каору, недоверчиво смотря в хитрый прищур напарника. — А что, до этого мог? — Нет, но было бы обидно никогда не научиться. — Как выберемся из этой задницы, я обязательно дам тебе несколько танцевальных уроков. — А ты что, ещё и танцуешь?! — искреннее удивился Каору. — Пою, танцую, пилотирую внедорожником, я вообще талантливый. Каору уже забрался на сидения, улегшись лицом в кожаную обивку, но стаскивать штаны почему-то не решался. — Слушай, а ты уверен, что нет другого места для этой… процедуры? — опасливо глядя через плечо, он наблюдал как Тоору профессиональным движением хрустнул стеклышком ампулы и набрал содержимое в тонкий шприц. — Этот самый… безболезненный, — детский страх взрослого мужика на такое привычное для Тоору действие забавлял, но он умело держал лицо спокойным кирпичом. Разорвал упаковку со спиртовой салфеткой, как будто между делом ненавязчиво потянул вниз не первой свежести джинсы Каору, являя на свет бледные, не тронутые загаром поджавшиеся в страхе ягодицы. — Ну что, всё уже? — храбрившийся голос Ниикуры раздался неожиданно, заставив Тоору, который находился не в самой удобной позиции автомобильного салона, почти промахнуться. — Да расслабься ты, — успокаивающе пробормотал он, слегка шлепнув тыльной стороной ладони по ёрзающей заднице. Укол не занял и минуты времени, такие манипуляции Тоору проводил достаточно часто, для того чтобы набить руку. — Вот видишь, а ты боялся. — Ты какой-то подозрительно довольный, — оборачиваясь и натягивая штаны, Каору всё ещё с подозрением кидал неловкие взгляды на друга, как будто тот сделал с ним что-то не очень приличное. Но лицо Тоору не выражало ничего, кроме какой-то снисходительной усмешки, с такой обычно разговаривают с не слишком умными детьми. — Полежи немного, и салфетку не убирай. Я пока поищу чипсы, — отмахнулся Ниимура, начав рыться в рюкзаке.       Чипсы не нашлись, но зато обнаружились две лапши быстрого приготовления, которые можно было разве что погрызть за неимением под рукой кипятка. Дружно решив, что самое время разжиться в ближайшем продуктовом съестным, они продолжили путь. Ласкающий слух урчание мотора плавно затекал в голову, часы показывали поздний вечер, да и солнце давно село, а никаких указателей к аэропорту или подобие бывшей цивилизации не мелькало на горизонте. Дорога словно вела их по своему собственному пути, не руки Тоору, не память Каору, а какой-то встроенный в движок навигатор, живущий собственной жизнью и ощущением времени. Оба опасались задавать друг другу волнующие вопросы, несмотря на всю усталость, эти вопросы крутились в голове с завидной периодичностью, но услышать ответ было всё равно страшно. Даже мертвяки будто бы исчезли, всё вокруг подозрительно тихое и мёртвое, и никто из них не решался завести тревожащую тему. — Кажется, я вижу магазин, — подал голос Тоору, сбрасывая скорость и поворачивая к светящемуся ярким белым комбини. — Ну наконец-то, я уж думал мы помрем с голоду быстрее, чем со скуки, — вяло пробормотал себе под нос Каору. Его расслабленное лицо с трудом собралось в кучу, как и конечности, чтобы вывалиться из машины вслед за Тоору.       Бьющий в глаза свет комбини в серых сумерках выглядел категорически потусторонне, будто скрывал что-то большее, чем засахарившиеся продукты и испорченные онигири. Разумеется, оружие было наготове, а то самое состояние окончательно вымершего мира вернулось с тройной силой. Каору половину пути думал о затишье перед бурей, но всеми фибрами надеялся на то, что ошибается, и интуиция его подводит, ведь на фоне вымотанной усталости не только тела, но и мозгов могло почудиться и не такое. Тоору рядом с ним, похоже, испытывал примерно то же самое, но как обычно не подавал виду, стойко держа лицо перед опасностью. Каору хотелось верить, что выглядит он примерно так же.       Магазин словно заманчиво звал в ловушку, сквозь прозрачные, нетронутые апокалипсисом окна приглашал в обитель то ли спасения от голода, то ли не очень хорошего сюрприза и неминуемой гибели. Тоору зашёл в приветливое нутро первым, уже привычные манипуляции по обнаружению живых трупов, Каору шёл следом, прикрывая с тыла, спиной к спине, чтобы не попасть в опасную ситуацию. — Ну что? — словно без особого интереса спросил через плечо Ниикура, как только они навернули круг по помещению. — Думаю, всё чисто, — задумчиво протянул напарник. — Даже подозрительно… — Вот я тоже так думаю. Все это как-то странно… Может они уже все друг друга пожрали? — с толикой надежды озвучил Каору давно мучившие мысли. — Сомневаюсь, — поджав губы, Тоору покачал головой, сгребая в рюкзак с полок всё, что более-менее подходило для долгосрочного хранения. — Им нужна живая плоть, а они уже мертвы, так что не представляют едой своих собратьев.       В звенящей тишине раздавался лишь шорох движений Тоору, и его осторожных шагов. Каору присел на кассовый прилавок, наблюдая за напарником. За его сосредоточенным лицом и прищуренными глазами, когда он искал срок годности у очередной коробки печенья, хотя Каору был уверен, что печенье можно хранить вечно, напарник уверял — это не так.       Окончательно потеряв бдительность и расслабившись, они шагали обратно к машине, каждый думая о чем-то своем, недостижимо глубоком. Каору перекладывал из одной руки в другую пачку сигарет с замысловатым названием, пытаясь вспомнить какие предпочитал раньше, но на ум ничего не приходило, внутренний эфир словно окончательно опустел и потерялся в обломках реальности. Как будто неохотно подняв глаза, он завис взглядом на внезапно выросшую из-под земли телефонную будку и ткнул локтём по плечу Тоору. Тот лишь непонимающе глянул в ответ, когда Каору уже на всей скорости решительных, но хромающих шагов почти достиг будки, перебирая в памяти все телефонные номера, по которым можно было дозвониться. Но сняв зелёную глянцевую трубку он так и застыл, смотря в пыльное стекло. Память не выдала ни единой цифры, кроме рандомного порядка десятизначных. Номер родителей, друзей или бывшей подружки — тишина и безмолвие внутренних спазмов, никакого отклика на простые сигналы мозговой деятельности. Он отупело вглядывался в цифры на аппарате, до боли сжимая трубку в одеревеневших пальцах, пока не почувствовал сзади тихий шорох. — Что случилось? — вкрадчивый голос Тоору добрался до него, импульсом вызывая узнавание. — Не могу вспомнить… — он покачал головой, словно приходя в себя из туманной дымки сознания. — Что? — обеспокоенно спросил его друг, подходя чуть ближе. — Ни одного номера вспомнить не могу… — Это стресс. — Это сраный вирус! — вспылил Ниикура, резко обернувшись, и оказываясь нос к носу с невысоким медиком. Тот смотрел в упор с какой-то злобной беспомощностью, в обрамление растрепанных сиреневый волос лицо казалось неестественно бледным и измученным. — Очень надеюсь, что это не так, — полные губы изогнулись в болезненной усмешке. Тоору осторожными пальцами обхватил его запястье, легонько потянув за собой, к ждущей их машине. — Но ведь так не бывает, — высказал очевидное Каору.— Стресс не обрубает на корню то, что заложено годами. — Всякое бывает. Вероятно, это защитная реакция психики, — не особо убедительно пробормотал он, закидывая рюкзак полный еды на заднее сидение.       Каору решил замолчать, чтобы ещё сильнее не накручивать панику ни на себя, ни на своего напарника. Но ничего поделать с потоком противоречивых эмоциональных всплесков он не мог. Вот здесь действительно сказывается стресс, подумал Каору, уютно устроившись в мягком пассажирском кресле. Толстовка приятно грела тело, как успокаивающие материнские объятия, а снаружи по-прежнему не было ни единой души — ни мёртвой, ни ещё какой. Сгущались сумерки, и по ощущениям прошло больше тех нескольких часов, на которые они рассчитывали, чтобы добраться в аэропорт. Дорога всё также уходила в никуда, ровным серым полотном расстилаясь перед автомобилем. Тоору прибавил газа, бормоча что-то про нелепую бесконечность себе под нос. — Нам так бензина не хватит… Ты тоже не видишь указателей? — чуть громче пробурчал он, косясь в сторону пассажира. — Судя по карте, мы проехали аэропорт ещё пять километров назад, — задумчиво промычал Ниикура, отстукивая по стеклу внутричерепной музыкальный ритм. Больше никакую музыку они не включали, не было настроения. — Ты нашёл карту? — нахмурился Тоору. — Нет. Но если бы она была, я бы оказался прав.       Каору как будто хотел что-то добавить, но резко замолчал, когда машина не аккуратно вильнула в сторону, габаритами задевая зелёный дорожный конус. Тоору как-то судорожно вздохнул, выворачивая руль на место, и выдал, не веря своим глазам: — Смотри…! Проследив за взглядом напарника, Каору отупело уставился на переходящее в ночь небо, в котором нечто расчерчивало белой полосой тяжёлые облака. — Да ладно… — полувыдохнул он с наивной радостью. — Мы не спим? — Каору с искренним чувством сжал колено медика, подаваясь вперёд, одновременно шлепая себя другой рукой по щеке. На лице расцвела безумная улыбка, словно спасение уже пришло, и они далеко от всего беспросветного ужаса, творящегося вокруг. — Не спим, точно не спим, я чувствую, как ты сейчас оторвешь мне ногу, — весело отозвался Тоору, улыбаясь в ответ. Осколки рухнувших надежд, словно собирались заново, ожиданием светлого будущего закололо где-то в груди.       Белое пятно самолёта беззвучно набирало высоту под внимательными взглядами, каждый из них уже строил планы и представлял, как они подъезжают к аэропорту и их встречает армия спасения, выдаёт антистрессовые пледы, поит горячим чаем и вручает билет в место, свободное от проклятой инфекции. Каору никак не мог осознать происходящее, разум будто подавал сигналы, но был проигнорирован на фоне предвкушения избавления от всех проблем. Он продолжал сжимать худую коленку медика, чувствуя тепло его кожи, чувствуя ту же радостную эйфорию, но лучше бы ему было прислушаться к внутреннему голосу, ибо Тоору уже не так бойко отвечал на ликование друга. — С ним что-то не так, — он всматривался вдаль, прищурившись настраивал фокус обзора, равнодушно забросив наблюдение за дорогой, ведь она всё равно была пуста. Ниикура тоже заметил странную траекторию самолета, который, казалось, сбился с пути и вихлял среди облаков рваными движениями, словно подбитая подростком чайка. Он перестал дышать, нервно комкая ткань чужих штанов. — Не понимаю, что происходит…? Ты видишь, Тоору? — С ним явно что-то не так, — взволнованный голос и машина начинает ехать ещё быстрее, почти на максимальной скорости. Прямая линия дороги не меняется даже сейчас, запутывая сильнее. — Блять, Тоору, он падает…       Режущая глаз белизна самолета, отчетливо резко сменила курс, под самым опасным углом. Мигающие красные огни хаотично забились в припадке неотвратимой встречи с землей. Тоору надавил на тормоз, машину чуть занесло вбок. Казалось, он ожидал взрыва или чего-то подобного, в лучших традициях кинематографа, но всё также не издав ни звука, самолет скрылся за кронами деревьев. Ни вспышки тебе, ни эпичного взрыва. Только полнейшая тишина, жгучим разочарованием разлилась по нервам. Даже мотор перестал функционировать, будто соглашаясь с отсутствием звука. Каору на секунду подумал, что оглох. — Что это, мать его, было? — еле сдерживая злость, сквозь зубы прошипел медик. — Похоже, мы выбрали неудачную неделю, чтобы спасти свои задницы, — истерично хохотнул Каору, закрывая лицо руками, испытывать что-то кроме раздражающей апатии было выше его сил. — Да что же это такое… — недовольный стук ладони об руль. Тоору выглядел паршиво, словно готов расплакаться от всемирной несправедливости. — Можем попробовать доехать до аэропорта, — почесав подбородок, предложил Каору, равнодушно смотря в окно. — И встретить там толпу зомби, да? — Тоору перешёл на такой же безразличный тон. — Не удивлюсь, если мы не встретили ни одного, потому что они все уже там. — он неопределённо махнул рукой примерно в сторону их предполагаемой цели. — Тогда у меня больше нет идей. — Поедем в другой аэропорт. Слава богу он в Токио не единственный, — Тоору решительно повернул ключ в замке зажигания, но реакция джипа заставила напрячься. Унылое ворчание двигателя не переходило в раскатистое урчание, заикаясь каждые несколько секунд. Он снова повернул ключ, но ничего не произошло. — Закурим? — не поворачиваясь, Каору бесстрастно предложил раскрытую пачку сигарет, вспоминая, была ли на их пути хоть одна заправка. — Бензина было ещё полбака, — словно прочитав мысли, тихо проговорил Тоору, прикуривая, и откидываясь на сидение, со вздохом вперился в резной профиль друга. — Тогда самое время собирать монатки и придумывать новый план. Серые клубы дыма в салоне обволакивали внутренний запас прочности, который норовил вот-вот иссякнуть. — Как твоя нога? Придётся долго идти, — обеспокоенный тон и снова треклятый печальный вздох. — Выбора у нас всё равно нет, — Каору пошевелил ступней вправо-влево, и не почувствовав резкой боли, даже немного удивился. — Если что, на моей заднице ещё есть место для твоего шприца. — Буду максимально нежен, — теперь уже искренне улыбнулся Тоору.