- Этот вопрос слишком риторический, не думаешь? - Трисс также выгнула бровь, не понимая сути вопроса на вопрос. - В смысле.. разве не очевидно то, что я их ненавижу? Это как спросить у асексуала, какой вид секса он предпочитает.
- А у тебя все к сексу сводится, я поняла.
- Я ненавижу людей. Они все - лицемеры. Натягивают улыбку, ходят с счастливым лицом, а на деле прогнившие и протухшие. Они стараются показать себя в лучшем виде и плане, раздвигая ноги и раскрывая ротик пошире, зарабатывая на себе деньги. Слава строится на страданиях, все так благословляют президентов, что хочется зарядить пистолет и расстрелять каждого. Будь моя воля и будь мне это позволено, я бы так и поступил, расстрелял каждого, оставив самых лучших и глазом не моргнув. Лучшие умирают. Худшие остаются. Выжившие не заслуживают жизни. Они должны страдать. Ведь все они - испорченные. Они думают, что могут все, но когда ты шаришь в их мозгах, как в трупе, видя все кишки и органы, каждый сосуд, и словами затрагивая каждый, они кричат и говорят, что ничего не делали. Хотя ты знаешь, что, ох, это далеко, далекооо не так.
Его голос был медленным и вкрадчивым. В свете американских огней его скулы становились еще острей, а золотой взгляд все хищней. Его губы с каждым словом искривлялись в едкую улыбку, пока пальцы сжимали ручку, которая исписала большинство листка с документами Трисс. Та каждое слово слушала внимательно, хоть и не особо хорошо получалось - Ламберт наводил ужас. Он мог сделать все, что угодно, сделать любой яд или убить любого - дайте ему крупную сумму, и все будет сделано лучшем виде. "Будь моя воля и будь мне это позволено, я бы так и поступил, расстрелял каждого, оставив самых лучших и глазом не моргнув"..Ему все позволено. Ему и не надо никого спрашивать. Это хладнокровный монстр, который убив собственного отца сам стал решать, что делать. Сидя в детском доме, он впервые разработал свою версию самого обычного наркотика - героина, только вот он не просто "затормаживал" человека, но и заставлял мозг рушится быстрее, даже с самой маленькой дозой.- Ты же сам такой, Ламберт..Ты же сам лицемер, натягиваешь улыбку и зарабатываешь деньги на плохих вещах - наркотиках.
- Наркотики это не плохо. Это способ успокоить нервозную душу, а потом умереть от передоза. Смерть и спокойствие - что может быть лучше? Я дарю людям счастье за место Санты Клауса, ведь он не принес им нужную вещь на рождество и детки расплакались.
-Ты такой же по собственному описанию людей.
- Именно поэтому.. - Ламберт медленно поднялся с кожаного стула, и тот жалобно проскрипел. Трисс ему* искренне сочувствует, ведь не каждый может удержать на себе 70-80 килограмм. - я себя ненавижу, а теперь, Трисс, тебе пора.
Та медленно кивнула, чувствуя, что не может подняться. Ноги были ватными от одного взгляда на Ламберта. Шатен обошел ее и взяв за плечо резко поднял на ноги. Рыжая качнулась, наваливаясь на мужчину и ожидая смерти. Ее нос уткнулся в его шею, и та смогла распознать его запах - бензин, вонючка из машины, нотки смешанных парфюмов (женских и мужских), сигареты, мятная жвачка, кофе и запах метадона. Этот микс чувствовался как на ладони, и она, признаться честно, чуть не задохнулась. Этот аромат она чувствовала и ранее, в постели, но там это все перебивали ароматы смазки, масла, чистых простыней и ароматизированные свечи. Когда крупная ладонь взяла ее за талию, та понадеялась на то, что ее снова коснется его прекрасный член, но вместо этого она сжалась, принося не то, что боль, скорее всего не особо приятные ощущения и дискомфорт. А уж когда он наклонился к ее уху и рвано выдохнул, ее всю пробрало.- Как бы люди не хотели показаться идеальными, видно, что они абсолют отвратительны. Даже по вашему лицу и эмоциям можно понять, врете вы или нет. Они думают лишь о том, что у них потертый макияж и его надо подправить, они дорожат каждой копейкой и центом. Мир жесток, если будешь мягкой - не выживешь.
С этими словами он кладет в ее карман пакетик кокса. Белый порошок слабо просыпается на пол, но им наплевать. Она отодвигает свое лицо от него и смотрит внимательно на его лицо. Комната полностью погрузилась в мрак, и теперь он полноценно походил на черного волка. Его темны пряди слабо свисали на лицо, прикрывая три шрама. Когда она пыталась спросить, откуда они, он то-то невнятно сказал и ушел. Его неровный нос на деле лишь дополнял некий энтузиазм на всю общую картину - его лицо.- Тебе пора домой. Ты можешь отдохнуть с помощью кокса.
Через 10 минут она едет до маршрутки домой, тряся упаковкой наркотика, который дома ей поможет.***
Город расколется на мириады зеркал, Рвутся в любовных пожарах петарды сердец. Стенка за стенкой, душа за душою тоска Тянет в болотную топь заколдованных мест. Я же тебя никогда никому не отдам: Пело сердечко и плакали гордые льды. Наши тела бы могли отыскать по следам, Если бы мы не забыли оставить следы. Дайте мне белые крылья — Я утопаю в омуте. Через тернии, провода В небо, только б не мучаться. Тучкой маленькой обернусь И над твоим крохотным домиком Разрыдаюсь косым дождём: Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь... Встретимся, и за секунду проносится ночь, Но вечностью чёрной разлука обрушится вновь. Так почему же мы всё разбегаемся прочь, Зная, в каком направлении наша любовь? Мы друг для друга давно стали как зеркала, Видеть тебя и всё чаще себя узнавать. Нитью незримой нас намертво сшила игла, Так больно, когда города нас хотят разорвать. Дайте мне белые крылья — Я утопаю в омуте. Через тернии, провода В небо, только б не мучаться. Тучкой маленькой обернусь И над твоим крохотным домиком Разрыдаюсь косым дождём: Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь... Дайте мне белые крылья — Я утопаю в омуте. Через тернии, провода В небо, только б не мучаться. Тучкой маленькой обернусь И над твоим крохотным домиком Разрыдаюсь косым дождём: Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь, я так соскучился. Знаешь...