***
Сознание пришло в сопровождении сильной головной боли. Благо рука уже не так болела, либо же затылок взял на себя бо́льшую часть неприятных ощущений. Феликс лежал на чём-то узком, кажется, это был жёсткий диван, мало отличающийся от пола. В глазах двоилось, но он нашёл в себе силы поднять хотя бы пострадавшую руку перед собой. Его рана все так же была открыта, а валяющийся рядом бинт говорил о том, что забота в планы хозяина квартиры не входила. В сознании вспыхнули все прошлые моменты, удары о пол, холодный нож на горле и лицо сумасшедшего по имени Хёнджин. А затем и слова: «двухтысячи пятьдесят шестой год». От этих воспоминаний Феликс вздрогнул. Он точно сошёл с ума. Либо это всё происходит в его воображении, либо другого объяснения не было. Из-за головной боли оказалось сложно принять сидячее положение, но минута усилий не прошла зря. Рядом на небольшом столе, сделанным полностью из стекла, как решил Феликс, стоял стакан и таблетка, размерами больше, чем обычная. Он сунул её в карман — Феликс ещё не настолько отчаялся, чтобы есть всё подряд, — но содержимое стакана с удовольствием осушил до дна. — Я жду, — внезапно раздался голос за спиной. — Только, судя по всему, пяти секунд тебе не хватит. Удвою время. Феликс возмутился сиюминутно: — Двадцать пять секунд. Это шутка? — А тебе смешно? Хёнджин появился в поле зрения, держа в руках сумки Феликса, его оборудование и частично одежду. — А, это… — он заметил взгляд на себе. — Не терял время зря. — Верни сейчас же. — Только после твоей правды, — Хёнджин бросил всё под свои ноги, как-то безразлично пиная предметы носком. — Лично у меня много вопросов. Ответов должно быть не меньше. Феликс нахмурился, пытаясь встать на ноги, но они тут же подкосились. Хёнджин неумолимо наблюдал за его падением и жалкими попытками встать. Только после он поинтересовался, но не из сострадания: — Таблетку выпил? — Нет, — выплюнул грубо Феликс. — А зря. Конечно же, Феликс не стал бы все рассказывать, но сейчас его положение было не просто шатким. Он буквально раскачивался над обрывом, забыв пристегнуть систему страховки. Упорный взгляд прожигал Хёнджина, но тот и бровью не повёл, настырно смотря в ответ. В конечном счёте ему первому надоели игры в гляделки, и Хёнджин постучал по запястью, словно по невидимым часам, напоминая о бегущем времени. — Двадцать пять секунд. Скрипя зубами, Феликс выложил правду на стол. Он не говорил, кто он такой, не рассказывал о своей жизни и опускал рассуждения на тему того, как это могло произойти. Просто констатация произошедшего, ничего более. Голос звучал ровно, но кое-где проскакивали колебания, когда Феликс перешёл к концу. Кажется, Хёнджин не был удивлён. Либо он просто не верил ни единому слову исследователя. А ведь правда, с какой стати ему слушать то, что априори не может существовать. — Телефон, — потребовал Феликс. — Что? — Отдай мне мой телефон. Ты мне не веришь. Посмеявшись, Хёнджин протянул сжатый в руке смартфон: — Я этого не говорил. Феликс показал все фотографии, все переписки, сохранившиеся в его памяти и которые могли послужить доказательством. Интернет почему-то не работал, даже не открывал прошлые вкладки, но ранее показанного было более чем предостаточно. Лицо Хёнджина не изменилось, но удивление в глазах выдавало. — Пойду прогуляюсь, — сообщил Хёнджин. — Могу предоставить тебя самому себе, но при этом мне придётся запереть тебя в одной из комнат. Или в шкафу. Я не знаю, что ты можешь устроить. — У меня будто бы есть выбор, — фыркнул Феликс, намереваясь высказать свое недовольство. — Есть. Выбор есть всегда. — Я иду с тобой. Мир за окном, за пределом квартирки на восьмом этаже, оказался абсолютно другим, но при этом в то же время похожим на его собственный вид из окна Сеула. Город один, но такая разница. Когда-то Феликс восхищался цветочными улицами и высокими многоэтажками, однако сейчас перед ним предстала картина куда мрачнее. И если плачевное состояние дорог и зданий можно было списать на большое количество прошедшего времени, то полное отсутствие деревьев, зелёного цвета на обочине Феликс простить не мог. Он заметно скривился и предпочёл молчать. — Не весь город такой, — словно прочёл его мысли Хёнджин. — В центре поистине райская обитель, даже в округе куда лучше, чем на окраине. И то правда, Феликс узнал улицу Кандондеро, на которой бывал относительно редко, но смог отличить местонахождение по живописной арке, которая, к удивлению, осталась неизменной, и при этом всё так же выходила на длинную реку, открывая невероятный вид даже ночью. Феликс не спрашивал, куда они едут и куда направляются, но оба, наконец, подошли к лестнице вниз, ведущей прямо под землю. Хёнджин не ждал его, не проверял, отстал ли следующий за ним человек. Феликс предположил, что сейчас их путь лежит через метро, ведь ни автобусов, ни автобусных остановок он не заметил. И практически не прогадал, только вот от метро остался один лишь образ. Широкая полоска, которая останавливалась каждые двадцать секунд, двигалась столь быстро, что Феликс не успевал уследить за исчезающими в пространстве людьми. Он без лишних вопросов проследовал за Хёнджином, вставая на неё, как только та остановилась. Феликс не понимал принцип работы механизма, но когда его с силой вжало в появившееся сзади подобие крепкого стекла в форме полукруга высотой в два метра, парень ухватился за края, будто бы это помогло спасти жизнь в случае вылета на запредельной скорости. Он и глазом не успел моргнуть, а оба уже находились напротив абсолютно другой локации. Побыстрее спустившись вниз, Феликса практически вывернуло наизнанку, но он успел подавить в себе рвотный рефлекс. Хёнджин окинул его незаинтересованным взглядом и настроился идти дальше. Остаток пути прошёл без приключений, так как до нужного места оставалось в среднем минут пятнадцать-двадцать, которые они прошли пешком. Феликс уже немного привык и не крутился по сторонам, будто его впервые за десяток лет выпустили посмотреть мир. Исследователь не мог отличить, на какой улице сейчас находится, но судя по плохому состоянию города и сопоставлению в голове слов Хёнджина, они явно не в центре. — Хёнджин! — пронзительный крик оглушил пустующую улицу. Феликс лишь на миг взглянул на лицо звавшего и оно оказалось совершенно незнакомым. Это его не удивило — его удивило только то, что он не мог понять, кого парень ему напоминает. Абсолютно точно он не знал кого-то такого в своей жизни, но не мог подавить чувство, что они раньше виделись. — Это ещё кто? — недоверчиво прищурился тот. — Очередной «помощник»? Голос Хёнджина на вид не менялся, но можно было уловить нотки доброты, не появляющиеся ранее при общении с Феликсом. — Пока нет. Пока. Хмыкнув, незнакомец повернулся к ним спиной и направился внутрь, постукивая подошвой. Огромное здание, напоминавшее общежитие. Возможно, именно им оно и являлось, но была отличительная черта, не укладывавшаяся в голове. Всё было построено из множества домиков, наложенных друг на друга. К каждому вела отдельная лестница, к примеру, на второй этаж. Выглядело в стиле арт хауса, но больше походило на бред сумасшедшего, однако Феликс не противился. — Я не представился, — внезапно, идущий впереди человек, остановился. Он был немного ниже Феликса, поэтому тот ударился о его затылок, зарыв нос в практически чёрные, тёмно-каштановые, волосы. — Ой, извините. Хан Джисон. Не думаю, что ещё встретимся, но мало ли, помощник. — Не вынуждай, — прорычал себе под нос Хёнджин, не желая слушать подобное слово по отношению к Феликсу. Но этого было достаточно, чтобы по коже Феликса пробежали мурашки, вызванные неожиданным страхом. Настроение этого парня меняется слишком часто. Хихикнув, Джисон убежал на кухню, а вернулся уже не с пустыми руками. Несколько видов конфет, ничего необычного. Изнутри дом тоже выглядит вполне естественно, хотя снаружи казалось куда хуже. — Пойду позову Минхо. — Какой-то слишком активный… — шёпот Феликса остался неуслышанным, как он понял, но оно и к лучшему. Не хотелось задумываться о словах, сказанных ранее в его адрес. — Кто такой Минхо? Исследователь знал, что не получит ответ, но все равно спросил. Тишина, конечно, ничего не пояснила, зато вместо Джисона с неким Минхо появилась девушка с такими же светлыми, немного жёлтыми волосами, что и у Хёнджина, даже их глаза были одинаковыми, словно копии друг друга. — Давно не заходил, — она приобняла его со спины и тут же отошла. — Проблемы? — Тяжёлый период. — Я бы могла напомнить тебе о существовании как минимум меня, но ты же все равно не послушаешь. Ищешь помощи у кого угодно, лишь бы не у нас. Этой фразой она будто подчеркнула Феликса, от чего он поморщился, но не подал виду. Исследователь считал, что девушка его даже не заметила, или не хотела замечать. Всё было бы именно так, пока она не обратилась к нему: — Здравствуй. Голос был немного грубый, будто бы прокуренный. Слегка басистый, что явно сильно отличались от Джисона. Вместо слов Феликс склонил голову, не желая отвечать. Девушка проигнорировала эту отстранённость, не принимая на свой счёт подобную грубость. — Моё имя тебе уже знакомо? Она будто бы прощупывала всевозможные места, пытаясь понять, что Феликс знает. Или может узнать. Вряд ли эта компашка торгует детским лимонадом на улицах. — Я знаком с Хёнджином день. С вами от силы минут пятнадцать. — Йеджи, — внезапная оптимистичность пробила защиту Феликса, и он нахмурил брови. — Хван Йеджи, Хёнджин мой брат. — Помедлив, она добавила. — Рада знакомству. — Тот парень, Джисон. Кажется, он не слишком-то рад мне. Сказал, что мы больше не увидимся и назвал меня помощником. Тут уже свои пять копеек вставил Хёнджин, рассматривая пасмурный вид из окна, совершенно не вливаясь в разговор. — Это не так. Йеджи учла его комментарий и поспешила всё пояснить Феликсу: — Джисон он… Тебе не стоит принимать его слова близко к сердцу. Порой он видит то, чего не видят другие, но чаще всего несёт то, что первым приходит в голову. Однако «ты видишь нас первый и последний раз», может оказаться правдой. — Я не хочу влезать в ваши дела, не нужно мне объяснять. — Тебе никто и не позволит. Йеджи молчала, Феликс опознал это как окончание беседы. Его пригласили на диван, пока Хёнджин забрал сестру в другую комнату и плотно закрыл дверь. Спустя час оба вернулись, но уже с Джисоном, который проскочил к ним двадцать минут назад. По его словам, Минхо сейчас занят и не сможет присутствовать на их встрече, поэтому, если Феликс зайдёт ещё раз, то обязательно познакомится с ним. Феликс искренне рассчитывал, что эта встреча и правда была последней. По дороге домой, Феликс начал разговор первым: — Что ты собираешься делать? — исследователя не посвящали в детали, но и бродить с незнакомым человеком было ещё опаснее. Хёнджин как не обращал на него внимания, так и продолжал сейчас. Ему было плевать на Феликса от слова совсем и от шага бросить его, свалившуюся на голову проблему, в реку неподалёку его останавливал непонятный интерес происходящего, но никак не личность. Феликс остановился на месте, когда оба направлялись обратно домой. К удивлению, Хёнджин тоже прекратил движение и просто стоял, не оборачиваясь. Будто бы дожидаясь объяснений, он понял, что это тухлый номер и продолжил идти вперёд. Феликс все ещё стоял. Однако чем дальше отдалялся силуэт, тем сильнее усталость одолевала его тело. Когда Хёнджин окончательно скрылся из виду, уходя примерно на метров триста, ноги подогнулись. Феликс с дичайшей головной болью ухватился за практически белые волосы, оттягивая их в разные стороны в надежде перекрыть боль очередной болью. Рабочая схема, он неоднократно проверял её на практике, но сейчас это не работало. Через минуту тело начало трясти, он уже лежал, свернувшись на дороге от удушья, разрывающего лёгкие. Постепенно начали онемевать ступни, лодыжки, колени. Полностью прочувствовать ощущение паралича, жалкого бездействия, у Феликса не вышло. К счастью или к сожалению, сознание включило «аварийный режим». В глазах все в миг померкло, растворяя боль.Глава первая. Абсурд наяву
12 марта 2021 г. в 15:13
— Мистер Ли, ты опять опаздываешь? — женский голос говорил без тона злобы, но с неким раздражением. — Я тебя не тороплю, но постарайся, пожалуйста, поспешить.
Чёрные лакированные туфли соприкоснулись с промокшей насквозь землёй после утренней росы. Светлые волосы исследователя развивались от порывов тёплого ветра в середине июля. Какого чёрта он надел дорогой костюм ради минутной встречи, если после всё равно придётся переодеваться в мешковатую спец одежду.
Ли Феликс — всемирно известный исследователь, готовый на всё ради собственной выгоды. В свои двадцать четыре он добился невероятных успехов, пускай и не без начальной помощи родителей. Чувства других его мало колышат, только сам об этом умалчивает, однако старается к каждому найти свой подход, специально пытаясь нажить как можно меньше врагов, которых и без того хватает. По крайней мере, таким его видят окружающие. Но истинная ли это оболочка? Знают лишь единицы.
— Доброе утро, Бетти у себя, — девушка с завитыми тёмно-русыми волосами пропустила юношу внутрь.
— Благодарю.
Вид на Нанкин, древнейший город Китая, заставил молодого человека остановиться у панорамного окна, но он здесь не для любования цветами Хайтана.
После стука в дверь, его встретила рослая женщина, на вид лет сорока с большой массой тела, которая на несколько сантиметров в рост превосходила его самого. А ведь он далеко не низок — сто семьдесят один сантиметр — вполне сносно.
— Я не виню тебя, — рейс задержали — но ты уже должен был быть на месте, команда под час сидит без дела, — спокойно сообщила она после взаимного приветствия. — Одежда в шкафу, я отвернусь. Фургон ждёт на улице, слева от главного входа.
Беспардонная мадам, но она чертовски нравилась Феликсу своей силой характера, вольностью и большой властью. Бетти была одной из немногих, кому он прощал и даже поощрял такую простоту в общении по отношению к нему.
— Всё запомнил? — она окликнула его последний раз, перед уходом блондина. — Это очень важно.
— Ты забываешь, с кем имеешь дело, Бетс, — улыбнулся Феликс своей фирменной, но фальшивой улыбкой, сражающей наповал. — Всё пройдёт гладко.
— Мы с таким ещё не сталкивались, будь осторожен.
Парень поправил на себе комбинезон цвета песка с кучей верёвок, маленьких сумок и карманов:
— Буду.
Как и сказала женщина, автомобиль ждал его на улице. Сев на пассажирское сидение, Феликс сделал несколько глубоких вздохов, настраиваясь на работу. Сегодняшний день оказался поистине особенным. Работёнка обещала быть занимательной настолько, что адреналин заполнял всё его тело. Особенно возбуждение накрывало от осознания, что это всё предоставили ему. Нет, с чувством собственного достоинства в порядке, он не высокомерен, просто гордится собой.
Что касается задания: на листе в рюкзаке, заранее подготовленном и привезёным фургоном, лежали не только инструменты, но и вся нужная информация. Сегодняшняя цель — зеркало, что старше его прадеда. Первый раз, когда Феликс услышал это из уст Бетти, он прыснул от смеха. Ему доводилось вскрывать гробницы, а тут какое-то старое зеркальце. Все бы ничего, но пропали уже несколько любителей, пытавшихся пробраться в строго охраняемую зону. Зеркало источало отвратительную ауру: у всех, кто находился слишком близко к нему, начинала кружиться голова до такой степени, что буквально стоять рядом было, вероятно, опасно для жизни. Звучало фантастически. Фантастически абсурдно, но Феликс согласился.
Цель была проста, но лишь на первый взгляд. Выяснить, кому оно принадлежало, какими свойствами обладает, возможно ли перевезти в музей и насколько это будет проблематично.
— Вот и сам Ли Феликс собственной персоной! — мужчина с еле заметной щетиной похлопал его по плечу. Давний знакомый, как ни как. — Не знаю, рад ли тебя видеть в подобном месте. Не стоило соглашаться на это.
— Незачем паниковать раньше времени, для начала нужно убедиться, правду ли говорят твои люди.
Чанбин уже лет семь на должности ответственного за проведение исследований, но мало кого встречает лично из приезжих. Должно быть, это было бы честью, не будь Феликс его приятелем.
— Правду, правду. С чего бы мне тебе врать? Или им мне.
Феликс хмыкнул, осматривая округу:
— Мне-то откуда знать? Опять перепили и распускают тут не есть что.
— А у тебя все так же проблемы с алкоголем, — хихикнул Чанбин, ведя приятеля в нужную зону.
Исследователь тактично проигнорировал слова, решая забить голову мыслями поважнее. И нет, у него нет проблем с алкоголем — это у алкоголя проблемы с ним.
Жёлто-чёрной лентой было огорожено невысокое здание в два этажа. Его окружал пруд, наполненный лотосами; дикие кроваво-красные и розовые, словно поздний закат, цветы, неизвестные ранее Феликсу. Хайтан. Пройдя внутрь, нагибаясь под ограничением, перед его лицом предстала большая зала, пыльная, ветхая, но все равно роскошная. Древнему азиатскому стилю Феликс предпочитал что-то поновее, что-то посовременнее.
— Дать время осмотреться или позвать остальных? Они и так тебя достаточно ждут, — уточнил Чанбин.
— Пять минут — и можешь запускать, — ответил тот, вынимая из портфеля перчатки, лупу и кисть. — А лучше десять.
— Как скажешь, — пожал плечами приятель и покинул помещение.
Зеркало отражало в себе тёплые лучи раннего солнца, а его алая каёмка приятно поблескивала на свету. Ничего особенного. Зеркало как зеркало.
«За углом есть отломанный от предмета кусок дерева, где краска уже прилично слезла. Судя по всему, кто-то осматривал его до меня тремя-четырьмя днями ранее. Толстый слой пыли все ещё лежит на поверхности стекла. Его давно не протирали. Возможно, этого не делали вообще. Так даже лучше» — размышлял исследователь про себя, параллельно делая заметки в тетрадь.
«Голова не болит, не кружится. Атмосфера и правда тяжёлая, но это скорее из-за общего вида. Ну, давай посмотрим, что ты из себя представляешь на самом деле»
Его рука легко скользнула по грязному отражению в зеркале, сметая остатки пылинок. Это не заняло много времени, и вот парень уже может рассмотреть себя во всех мельчайших подробностях, или мог бы, если бы перед глазами внезапно не поплыло.
— Что там говорили, голова начинала болеть до жути… — он попытался вспомнить каждое слово, что было напечатано на белом пергаменте. — Ничего, переживу. Я и не такое видел. Разве что мумии не оживали.
Феликс через силу улыбнулся своему отражению, чувствуя нарастающее недомогание, но пока терпимо. Юноша не отводил взгляд, всматриваясь в свои же карие глаза с длинными чёрными ресницами.
— Терпеть, — слова давались с трудом, а воздуха переставало хватать. Сознание практически покинуло его. — Блять.
В самый последний момент он оторвался, жмурясь от боли и падая на пол. Но было уже слишком поздно. Его тело валялось на деревянном полу без единого шороха, а сам он будто бы не дышал. Стук сердца постепенно заглушался, становясь все тише и тише. Паника охватила Феликса с ног до головы, но из-за смешанности мыслей и недостатка энергии, исследователь не мог открыть и рта, не говоря уже о том, что бы подать голос.
Очнулся он, как показалось, спустя целую вечность. Холодный, по ощущениям каменный, пол служил ему «кроватью и подушкой». С болезненным стоном он поднял голову к верху, лёжа на животе. Скорее бы кровь прилила к мозгу, и его зрение восстановилось.
— Быстрее…
Отрезвляющий эффект в конечном итоге произвела совсем не запрокинутая кверху голова, а приглушенный женский голос, раздавшийся где-то впереди.
Теперь Феликс окончательно проснулся, вскакивая на ноги. Перед ним было далеко не древнее зеркало.
«Твою же мать, где я…»
— Кто это такой? — из-под одеяла вынырнула вторая девушка, ловко отбрасывая волосы с лица, своими немного заплаканными глазами смотря с удивлением на незваного гостя. — Хёнджин?
Это ещё одна очередная девица с замысловатым именем или псевдонимом? Феликс пускай и иностранец, но уже не так плохо ориентируется в Корее и её культуре, куда переехал несколько лет назад из-за указки родителей, у одного из которых тут родственники, что «обязательно помогут в трудной ситуации». Однако имя Хёнджин встречалось ему разве что у девушек.
Да нет, три сразу — много даже для него. Рассмотреть человека, лежащего под девушкой на его коленях, у Феликса не вышло, да он и не старался.
Только парень поднялся на ноги, его кожа на горле соприкоснулась с холодной сталью, вот-вот порежущей его сонную артерию. Феликс рухнул на колени, не двигаясь дальше.
— Кто ты? — низкий голос раздался где-то позади, а постель перед Феликсом уже пустовала. — Как сюда вошёл? — Молчание Феликса его явно не устроило, он решил действовать радикальнее. — У тебя пять секунд.
Вместо ответа ладонь исследователя ухватилась за острое лезвие и отвело его подальше от шеи, а сам человек отпрыгнул в сторону. Мало ли что этому психу придёт в голову.
Руку неприятно жгло, с ладони капала горячая кровь. Феликс не подавал виду, что больно. Откровенно говоря, ему было плевать на рану. Куда больше его интересовал человек перед собой.
— На выход, — процедил все тот же незнакомец, только вот неясно: это он сказал Феликсу или двум девушкам, грудь которых скрывали лишь длинные волосы. — Бегом.
Маты, издаваемые милыми женскими голосками, постепенно удалились после того, как они оделись. Их перебила только закрывшаяся с неким необычным шумом металла входная дверь.
— Ты не понял? Пять секунд — и ты труп.
— Кто Вы вообще такой? — разозлился Феликс, игнорируя полную наготу парня перед ним, прикрытую разве что тонкой простыней. — Я появился прямо у Вас перед глазами, но почему-то в крови именно я!
Сам не ожидания такого, паника накрыла исследователя с головой. Он не понимал, что сейчас происходит, но по-хорошему нужно было бы разобраться хотя бы с одной проблемой, стоящей прямо перед ним.
Эти слова поставили в ступор того, чьё имя было представлено как Хёнджин. Он положил нож на тумбочку сзади и нагнулся вниз, дабы быть на ровне с глазами нового знакомого.
— Что ж, — он приблизился к нему, одной рукой придерживая всё ещё спадающую простыню. — Я не знаю, кто тебя послал и из какой ты организации, но запомни одну вещь. Ты жив, только потому что я не уверен, нужно ли убивать тебя именно сейчас. Но сделаю это, если не расскажешь, от чьего имени выступаешь и как попал сюда.
— Сколько же пафоса в твоих словах, — разговор был похож на детскую перепалку с примесью реальной угрозы. Феликс больше не видел смысла говорить с уважением. — Мне нужна аптечка. Я не знаю, что вообще тут происходит, как я тут оказался и кто ты такой.
Он демонстративно вытянул ладонь вперёд, указывая на своё состояние. С явным нежеланием, хозяин квартиры поднялся на ноги. Вернулся только спустя долгих пять минут, за которые, по всей видимости, ещё и успел переодеться в нормальную одежду. Хотя чёрную вытянутую майку на фоне таких же вороньих жилетки и глаз сложно было назвать нормальной, особенно в купе с потёртыми джинсами. Только такие же, как и у Феликса волосы выделялись на фоне мрачного образа.
— Вот, — на пол приземлилась белая коробочка без ручек или каких-либо замков. — Сам справишься? Или руками не в состоянии двигать?
Проигнорировав колкую издёвку, Феликс прокрутил маленькие предметы в руках, не зная, чему больше удивляться: отсутствию ручника, дабы открыть крышку, или размеру самой аптечки. Она оказалась не больше ладони.
После ещё минутного изучения, терпение Хёнджина лопнуло. Он выхватил из окровавленных рук нового знакомого коробочку и, приложив палец к середине поверхности, открыл крышку.
То, что Феликс был удивлён, ещё ничего не сказать. Он нахмурил брови, пытаясь лучше изучить принцип механизма. Теперь создают сенсорные аптечки?
— Держи.
В его руки полетел маленький свёрток бинта, судя по всему. Феликс не уверен.
— Не смешно, — заметил он, переводя глупый взгляд с Хёнджина на свои ладони. — Какой сейчас год?
Феликс не успел толком разглядеть интерьер, но вопрос сам повис в воздухе от тяжёлой железной двери позади, шириной в два раза, а то и в три больше обычной. Огромный телевизор, который выбивался из общего вида, тоже не остался незамеченным.
— Что?
Кажется, даже непробиваемый частичный пофигизм вперемешку с агрессией ослаб. Его взгляд стал таким же непонимающим, как и у человека на полу.
— Год. Какой сейчас год?
— Двухтысячи пятьдесят шестой.
Сердце Феликса ушло в пятки. Он учащённо задышал, даже не пытаясь привести лёгкие в привычный строй. Его затрясло, а сам он чувствовал, что из-за слишком частых вдохов теряет сознание. Снова. В последний момент в голове пронеслась мимолётная мысль, которая заставила его немного расслабиться. Может, после он проснётся и окажется снова дома. Или в Китае, на месте находки.
Тело опять рухнуло на пол, как тряпичная кукла, только в этот раз падение могло привести к слабому сотрясению или ещё что хуже. Пол был далеко не деревянный, как в домике с тем самым зеркалом. Сквозь сон человек чувствовал, как чьи-то руки подняли его вверх и перенесли на нечто мягкое, но бросили достаточно грубо, будто испытывали отвращение.