***
Ночное небо, усыпанное яркими звездами, успокаивает. Военные сидят в полуразрушенном ими же здании, его светлые, глиняные стены, аккуратно украшенные какими-то национальными узорами, оберегают от песчаных, легких ветерков пустыни. Около одной из стен, спрятанных под крышей, стоят пять новых автоматов. Колонны, поддерживающие уже почти разрушенную крышу, также украшены странными, голубовато-белыми вкраплениями. За ними стоят две передвижные пушки. - Дейв, ходи! Под почти открытой крышей, вокруг ярко горящего огня, сидят три человека. В их натруженных руках, со вздутыми венами, длинными пальцами, сплошь усеянными небольшими ранками, лежат старые карты, которые они нашли в единственной оставшейся целой после сильной бомбежки. Азартные игры помогали успокоить расшатанные нервы, отвлечь усталый мозг. – Ей, Мик, к нам не хочешь? – спрашивает сидящий на сырой земле мужчина. Его военные штаны пропитались потом и вымазались золой и песком. Накаченные руки опираются на колени. Мик стоит подле одной из колонн, докуривая уже третью подряд сигарету. Он выдыхает табачный дым и поворачивает голову в сторону сослуживца, бегло осматривает играющих и, повернув голову обратно в сторону звездного неба, освещенного очередным обстрелом со стороны врага, тихо, возможно даже сам себе, говорит: - Тот, у кого есть минимум три козыря – победит. Темное, почти черное небо, озаряется яркими вспышками от выстрелов, гробовая, ночная тишина прерывается рядом выстрелов автоматов и пушек. - Опять обстреливают… - одновременно выдыхают все сидящие. Их плечи слегка подрагивают при каждом выстреле. К такому нельзя привыкнуть. Это сводит с ума. В разбитую деревянную дверь дома входит человек. Он одет в ту же форму, что и сидящие солдаты. Альфа подходит к стоящим автоматам и, взяв один в руки, заряжает его. - Дейв, ты чего? – осторожно спрашивает один из солдат, протягивая к нему руку. Выстрел. Тело этого мужчины лежит на грязном песке, истекая кровью. Его сердце прострелено. Дейв начинает стрелять из автомата, убивая своих союзников, не оставляя в живых никого. Все мечты были разбиты в одно мгновение. Каждый из них надеялся вернуться домой к любимым людям, к детям, к родителям. А теперь, единственное, зачем они вернутся в родную Америку, так это ради своих же похорон. Дейв оседает на пол, осматривая, что сделал, и перед тем, как совершить самоубийство, тихо шепчет тихое: «Терракота».***
Тихие районы больших городов Америки редко бывают спокойными. Они – темные пятна на чистом лице мегаполисов. В них не пускают туристов, да они и сами туда не ездят, там не работают простые люди, дети не ходят в школу. Люди в них живут не по привычным всем законам. Убил человека? Смотря какого, если мафиози – смерть без разборок, простого гражданского – главное, чтобы без следов. Камер там нет. Возможно, их и ставили на кирпичные дома, но это всегда бесполезно. Их срывают, ломают, отключают. Делают все, лишь бы те не работали. Могут даже в открытую прийти в департамент и изъявить желание, чтобы их сняли. Люди, выросшие там, умеют убеждать. Им не нужны долгие разговоры, личные встречи. Они не ходят в одиночестве в бар, тихо передвигаются по улицам, молча заходят в магазины. Простые люди, как все. Но в рукаве каждого из них есть маленький козырь – огнестрел. Кирпичные трехэтажки с заколоченными окнами, зачастую с железными, тяжелыми дверьми, хранят в себе множество ужасающих тайн. Под их плоскими крышами происходит то, что не захочешь видеть даже в самом страшном кошмаре. Там – ад. Всегда жарко, всегда шумно, и до дрожи пугающе. У новичков кровь в венах застывает, заставляя прощаться с разумом. Но даже к такому можно привыкнуть. Привыкнуть к постоянным перестрелкам, к боли, вечным ссадинам на лице, от которых не можешь отделаться. Привыкаешь и к постоянным смертям, переставая оплакивать умерших, скорбеть по ним. Лишь мечтаешь с ними вновь встретиться, и на следующем задании исполняешь мечту – умираешь. Умирая понимаешь, что можно было бы жить по-другому, жить, не зная страха, окончить нормально школу, найти работу, возможно, жениться, а потом, если женился, обзавестись парой детишек. Но нет. Ты так не сделал. Ты вообще ничего не сделал. Лишь молча наблюдал, как твоя жизнь катится в бездну. Еще больше секретов хранят в себе подвалы полуразрушенных домов. В самом здании никто не живет, но в подвал каждый день спускаются десятки людей. И все ради одного – бои без правил. Они проходят только там. Оборудованные ринги, бар, в котором всегда найдется выпивка по вкусу, кальян. Развлекаться в этих районах не умеют. Да и некогда. Нужно выживать. Ты либо продаешь наркоту, либо служишь верой и правдой своему боссу. -Давай! Давай! Давай! – кричит толпа одному из борцов на ринге. На невысокой платформе дерутся два альфы. Их тела пересекаются, у одного из них уже идет кровь, подбит глаз, он почти проиграл, но все еще держится на дрожащих ногах. Никто не замечает как, но пострадавшего парня роняют на поверхность. – Да! Победитель сходит с ринга, не обращая внимание на восхищенные овации. Разогретые мышцы торса перекатываются при каждом движении. Накаченные руки вытирают мягким полотенцем мокрые от пота длинноватые, светлые волосы. Светло-серые штаны пропитались кровью, по ступне стекает еще не засохшая, темная кровь из разрезанной голени. Парень ступает босыми ногами по почти сгнившему, деревянному полу. - Эндрю, ты как всегда на высоте! – в дальнем углу помещения победителя встречает друг. - Ага, Люк. Я знаю. – темно-карие глаза задерживаются на нем, проходятся по ярким, выбритым с одной стороны фиолетовым волосам, его щуплое, хилое тело скрыто под кожанкой, и светло-голубыми джинсами. Глаза, как обычно, скрыты под солнцезащитными очками. – Подай одежду. - Ой, какой ты скучный! – подавая чистую толстовку, говорит Люк. – Ты сейчас куда? - Не ебу. – надевая на тело одежду отвечает Эндрю. Он проходит мимо друга, заходя в туалет. Отвратный запах общественных туалетов бьет в чувствительный нос. Желтые раковины, над которыми висят зеркала, а напротив, отражаясь в зеркалах, такие же обгаженные унитазы. Альфу передергивает, руки сами поднимаются, закрывая нос. – Пиздец. - Тут всегда так! – ударяя друга по плечу говорит Люк. – Так что, ты решил, как деньги зарабатывать будешь? Вернешься к старику? Эндрю завязывает волосы в небольшой хвост и пристально смотрит в глаза Люка. - К нему не вернусь. – выходя из туалета говорит Эндрю. – А так уже есть вариант… Эндрю проходит мимо толпы людей, уже потерявших к нему интерес. На ринге начался новый бой, выглядящий менее зрелищно, чем бой парня - техника новых бойцов страдает, они неумело заносят руки для удара, стоят не в тех стойках, в общем делая все на низком уровне. Эндрю поднимается по старой, гнилой лестнице, пытаясь идти ровно, но глубокий порез на ноге, который он наспех перемотал старой футболкой, дает о себе знать, подкашивая его походку. Улица, на которую выходит парень, выглядит мертвой. Нигде не ходят люди, грязные тротуары, которые ни разу не убирали, сухие, пожухлые деревья, старые, почти развалившиеся машины. Постапокалипсис, не иначе. Парень подходит к стоящему около одного из фонарных столбов мотоциклу и садится, заводя двигатель. Альфа выезжает за город, мчась по широкой магистрали. Лесополоса сопровождает его почти всю дорогу. Большие хвойные деревья растут у самой обочины, и даже шлем не заглушает аромат хвои. В какой-то момент он съезжает с трассы, сворачивая в самую чащу леса, заезжает на территорию богатого человека, он едет вдоль высокого забора, за которым виднеется особняк, окруженный высокими, оранжевыми деревьями, желтоватыми елками. Альфа останавливается у ворот. Его уже встречают охранники, которые забирают у него мотоцикл и проводят тотальный досмотр. Эндрю терпит весь этот цирк, он никогда не понимал, зачем так делать, в особенности, если к главному боссу приходят только проверенные люди. Сухие листья шелестят под тяжелыми ногами парня. К рельефной подошве спортивных кроссовок прилипают почти гнилые, светло-коричневые, опавшие листья. В дальнем углу двора можно заметить дворника, его почти не видно за деревьями, он вычищает какие-то ответвленные тропинки, но на главную дорогу к особняку у него, видимо, сил не хватило. Эндрю хмыкает, про себя отмечая, что дворник не тот, который работал в прошлый приезд альфы в «родной» особняк. На крыльце, около высокой, дубовой двери стоит охранник. Его огромное, даже можно сказать жирное тело вызывает у Эндрю отвращение. Лицо с большими щеками и двумя лишними подбородками смотрит на макушки высоких деревьев, глаз, устремленных вверх, Эндрю никогда не видел, те всегда скрыты солнцезащитными очками. На низкое тело, покрытое толстым слоем жира, надет черный, классический костюм, на шее висит серый галстук. - Малыш Эндрю! – охранник разводит руки в стороны, приглашая обняться, когда парень, поднявшись по лестнице, проходит мимо него. - Отъебись. – сквозь зубы шипит альфа, показывая удлиненные клыки. Карие зрачки на мгновение превращаются в ярко-янтарные, показывая обнаглевшему охраннику, кто Хозяин. Это проявление сущности «дикого» альфы. Они отличались от обычных, спокойных, называемых «городскими». И было за что. «Дикие» проявляли свою истинную, звериную часть, чаще злились, в некоторые, особо опасные или возбуждающие моменты, вместо человеческих ушей у них могли появиться волчьи уши и длинный хвост. - Воу! – охранник отскакивает назад, поднимая руки. – Только без феромонов! Эндрю оставляет возглас без внимания, уже открывая дубовые двери и входя внутрь. Его встречает освещенный большим количеством шикарных ламп коридор, уставленный дорогими статуэтками, увешанный знаменитыми картинами. Еще одна лестница, с золотыми перилами, возвышается прямо напротив входа, являясь продолжением той, что на улице. Вокруг стоят десятки альф. Они выглядят куда лучше того охранника, что стоит на входе. Их тела накачены, форма, которую их босс специально заказывал во Франции, облегает, показывая мышцы. Парень проходит мимо, сворачивая в один из многочисленных коридоров особняка, который не сильно отличается от того, что Эндрю уже прошел. Но вместо картин на одной из стен были панорамные окна в пол, из-за которых был виден огромных сад с небольшой оранжереей в самом конце, около забора. Парень сворачивает в бок, входя в одну из комнат первого этажа - кабинет. Светло-кофейные стены, с тянущимися по ним высокими стеллажами книг, расставленные всюду растения, а в центре тяжелый сосновый стол, за которым и сидит босс. Хиленькое, миниатюрное тело никак не вяжется с его должностью. Главы преступных организаций всегда представляются людям высокими, зрелыми мужчинами, с накаченными и полностью забитыми татуировками телами, брутальной внешности. Но никак не худыми, с острыми чертами лица, большими, круглыми очками на горбатой переносице, в старых голубых рубашках и штанах на подтяжках. - Эндрю! – старик встает из-за стола и медленно подходит к альфе, протягивая руку, приветствуя. – Сколько лет, сколько зим? Давненько ты старика не навещал, да? - А ты давненько не посылал за мной хвост! – рычит Эндрю, сжимая протянутую руку. – Думаешь, раз я мелкий, то тупой? Не пойму, кто сам пришел на бой посмотреть, а кого прислали? - Ну-ну! Не кипишуй! – мужчина вырывает руку из крепкой хватки. – Я, между прочим, хотел поговорить. – Он указывает на подготовленное кресло около стола. – Садись. Эндрю садится на предложенное кресло, обитое светлой кремовой кожей и, буквально на секунду, позволяет себе расслабиться. - Итак… - О чем хотел поговорить? - Какой нетерпеливый! Как и всегда! Как твои дела? Денег хватает? - Грх! – Эндрю злится, практически принимая животную форму, но сразу же берет себя в руки, стараясь успокоиться. Он встает с кресла. – Я не обираюсь на тебя работать! Даже не проси! – кричит альфа. Парень уже открыл дверь и собирался выходить, как старик крикнул: - Южная Корея, Тондэмун – самоубийство! Япония, Бёдо-ин – точно такое же самоубийство!