Терракота

      - Южная Корея, Тондэмун – самоубийство! Япония, Бёдо-ин – точно такое же самоубийство! Все, что их связывает – тот наркотик!       Эндрю вздрагивает от этих слов, но, не поворачивая голову, все же выходит из кабинета. Парень почти бежит по знакомым коридорам к выходу. Он проходит и мимо охраны у входа, и мимо того тупоголового охранника, стоящего снаружи. Дорога, выложенная аккуратной плиткой, уже расчищена, сухие листья больше не шуршат под кроссовками. Но это не придает ему никаких положительных эмоций. Корея. Как же он ненавидит это место и все что с ним связанно. Этот старик Джонс знал об этом, знал, но все равно хотел отправить его именно туда.       Альфа возвращается к своему байку и садится, сразу же заводя мотор. Он едет в Вегас. Туда, где сможет по-настоящему отдохнуть и расслабиться. Возможно, заедет в то казино, но для этого нужно сменить одежду. Да, наверное, сегодня он заедет именно туда. Бухнет, спустит все вои деньги, снимет шлюх. А потом, пойдет и ляжет на дорогу. И пусть его машина раздавит! Пусть случиться что угодно! Плевать!       Эндрю возвращается в родной район-разруху. Его встречают взлетевшие черные вороны, до этого сидевшие на асфальте. Сгнившие от редких, но сильных дождей, некоторые оконные рамы вовсе стоят без стекол, их выбили после перестрелки в седьмом году. Почти четыре года прошло после того нападения федералов на гетто. Тогда на службу пришло новое руководство, захотевшее раз и навсегда разобраться с неблагополучными районами, с темными пятнами на чистом лице Нью-Йорка. И у них, конечно же, не получилось. Много парней тогда погибло, а пятеро девушек, что тоже участвовали тогда в сражениях, свалили из штатов, кто в Европу, кто на Юг. Одна вообще в Россию улетела. Сейчас ни об одной из них ничего не слышно, хотя справки наводить пытаются до сих пор.       Черный, спортивный мотоцикл проезжает мимо нескольких разрушенных зданий и сворачивает в темный переулок между домами. Эндрю останавливается около одной из дверей, оставляя свой байк рядом с ней. Его не украдут. Эндрю знают буквально все, боятся, опасаются, некоторые ненавидят, но портить любимый байк не станут, если жизнь дорога. Есть всего четыре вещи, которые альфа не доверит даже самому близкому другу: байк, машину, его любимый Fn Five-seveN, и Акико. Они не раз спасали ему жизнь, за что и получили отдельное место в сердце.       Эндрю поднимается на второй этаж дома и заходит в квартиру. Кирпичные стены со следами от пуль, почти сгнивший пол. Небольшая квартира практически не уставлена мебелью. В холле вешалка для курток, небольшой шкаф, потрескавшиеся стены, на которых виднеются остатки коричневатых обоев. Гостиная-спальня-кухня. В общем, многофункциональная комната выглядит куда лучше. Стены целее, а мебель выглядит относительно новой. Окна заколочены досками, а остатки стекол выглядят небезопасно.       В центре комнаты стоят два человека. Девушка с короткими, угольными волосами опирается на одну из столешниц. Ее ноги скрыты широкими, камуфляжными штанами, торс песочной майкой, подчеркивающей небольшую грудь и узкую талию. Лицо было слишком серьезным для ее возраста. Акико Судзуки. Ее Эндрю узнает из тысячи. Яркий аромат роз сразу ударяет в нос, она не любит скрывать свою сущность. А вот пожилого мужчину, стоящего рядом с ней, парень не узнает. Его морщинистое лицо, небольшой рост, и сухая рука, держащая трость. На нем аккуратное серое кимоно с красной накидкой верху, а седая бородка, сплетенная в небольшую косу, и широкие брови очень контрастируют на фоне гладкой, лысой головы.       - Хёнджин-и! – девушка подходит к нему, треплет по голове, как может дотянутся, и пожимает руку в знак приветствия. – А ты совсем не изменился!       - Мы виделись неделю назад. – сухо отвечает парень.       -О! – подает голос дедуля. – За неделю не то что человек, но и весь мир может измениться до неузнаваемости! Так что не стоит делать поспешных выводов.       - Ага.       - В общем! – начинает Акико. – Это – Накамура Хизэши. Он – монах одного старого храма в Японии. Именно монах его храма обратился к твоему боссу с просьбой расследовать серию самоубийств.       - Приятно познакомится! – кланяется пожилой человек, складывая руки.       - Да… а это – Х…       - Хван Хёнджин. – улыбается Накамура. Он щурится, и его и без того узкие глаза превращаются в две узкие щелочки. – Наслышан о Вас, как об Эндрю. Это удивительно! Я знал Вашего отца, знаю Вашу сестру, а теперь буду знать и Вас! Какое чудо!       - О чем Вы? – удивленно спрашивает Акико. – Какое чудо?       - Мне не интересно слушать о моей «семье» - Эндрю показывает в воздухе кавычки на последнем слове. – И с делом я помогать не буду. Знаешь ведь, уговорить сможет только Чан.       - Упрямая скотина! – кричит девушка, но ее возмущение прерывает Хизэши, нежно взяв ее за руку, которую она было занесла, чтобы ударить Хёнджина.       - Раз он считает, что может изменить судьбу, то пусть так. Но я дам тебе один совет: даже наследнику Терракотового Дракона не стоит так отзываться о своей семье, ведь его предки могут рассердиться.

***

      Длинная трасса кажется бесконечной. Дорогая спортивная машина, окрашенная темно-изумрудной, почти черной, краской, несется по шоссе к городу, в узких кругах известному своими шикарными казино, старым алкоголем и легкими наркотиками. Несется в Лас-Вегас. Несется туда, где может решиться чья-то жизнь. Только там ты можешь из простого уличного карманника стать известным на все штаты победителем в казино. Хотя, если честно, известен лишь один такой случай – Великий Робби. Он сам выбрал себе такое имя, ранее его звали Бан Кристофер Чан. Простой карманник, выросший на улицах Сиднея, приехавший покорять Америку, и получивший известность и уважение штатов.       Темная Ferrari проносится мимо крупных и мелких городов. По радио передают музыку, записанную еще до начала девяностых, но Хёнджина качает. Ему нравится. Он едет уже третий день, останавливаясь на заправках, чтобы заправиться, закупиться едой и, в конце концов, поспать.       Возможно, лучше было бы полететь до города на самолете. Старик Джонс бы организовал, но Хёнджин ловил лютый кайф от таких вот путешествий. Именно этим ему нравились штаты. Хочешь из одной части на машине проехать в другую – да не вопрос! Только не сбей никого по пути.       За эти три дня он побывал в большом количестве штатов. Конечно, он хотел поехать в Вегас быстро, чтобы успеть на начало игр этого сезона. Но атмосферу ночных штатов ему ничто не заменит - ни омеги, ни беты, которых он обычно снимает после тяжелого дня, у него для этого есть квартира почти в центре Нью-Йорка, ни кайф от дорогого коньяка. Ничего.       Хёнджин не был дураком даже в детстве, конечно, он не рассчитывал на ночные разъезды по США, но мелкий подписал правильный контракт. Смысл ему был оставаться в Корее или ехать в Японию, если был вариант свалить на другой континент? Да, ему пришлось сменить имя, выучить другой язык, но это многим лучше, чем оставаться в том аду. Сейчас он не задумывается, правильно ли говорит с человеком, под тем ли углом поклонился ему, не сделал ли чего неподобающего. Это осталось далеко в прошлом. Десятилетний Хёнджин не знал, что будет так благодарен себе через девять лет.       За окнами спорткара начинается сильный дождь. Он тарабанит по стеклу, осталось совсем немного до Лас-Вегаса. Заправка, на которой стоит Ferrari, уже в Неваде. В лужах от начавшегося дождя отражается только вышедший из магазинчика, медленно приближающийся к машине человек. На нем дорогой костюм, это сразу бросается в глаза, и ничего не указывает на причину пребывания состоятельного человека на заправке. Нет ни машины, ни байка. Ничего. Хёнджин напрягается, протягивая руку к лежащему за рулем пистолету и патронам. Человеческая фигура обходит машину сзади, останавливаясь перед окном пассажирского сидения и легонько стуча в него. Хёнджин откладывает пистолет и тянет руку к двери. Наверное, его враг не стал бы стучать, перед тем, как убить. Ведь, так?