Монстролюбка

Солярия периодически спрашивала Глоссарика об успехах дочери, но тот, как всегда, отвечал уклончиво и неоднозначно. В конце концов Солярия решила, что пришло время для экзамена. Эклипса выдержала его с блеском. Малютка — парящая белая кошка-экзаменатор — была не просто довольна, она была восхищена силой девочки. — Принцесса Эклипса очень сильна, — произнесла она, когда вернулась к Солярии с отчётом. — Её волшебные способности поражают. Она прекрасно знает базу, да и всё сложное — ничуть не хуже. Она уже начинает придумывать свои заклинания, причём невероятной силы. Эклипса станет прекрасной королевой для Мьюни. Солярия была довольна услышанным. Одно её смущало — поведение дочери. Эклипса всё чаще задавала странные вопросы. Она делала это невзначай: за ужином, в походе или на прогулке, но Солярия явно слышала тревожные звонки. «Кто жил на Мьюни первым: мы или монстры?», «Кто-то пытался договориться с монстрами?», «Почему мы не изучаем дипломатию?» — эти и тому подобные вопросы слетали с уст Эклипсы. Это не предвещало ничего хорошего. Солярия отвечала, раз за разом напоминая дочери, с какими чудищами они имеют дело, но Эклипса была себе на уме. Солярия приняла решение покончить с гражданской войной на Мьюни. Монстры должны были быть уничтожены раз и навсегда. Пора было завершить разработку её магической армии. Эклипса тоже видела, что с матерью что-то происходит. Солярия регулярно стала где-то пропадать, пытаясь перекинуть часть своих обязанностей на дочь, но когда прибегал королевский повар, или начальник стражи, или обиженный мьюнианец, или ещё кто-то и требовал от неё срочного ответа, Эклипса терялась. Она не знала, что отвечать, какое решение верное, как быть. Она вообще начала сомневаться в том, что трон Мьюни — её призвание. Именно в этот период — ей было семнадцать лет — она впервые встретилась с Глобгором. Это было в лесу: она, как и мама, сбежала от обязанностей срочно что-то решать и просто гуляла, наслаждаясь спокойными звуками леса. Именно тогда в спокойствие врезался треск деревьев, а ещё через мгновение огромная полосатая когтистая нога появилась прямо перед ней. Эклипса вскрикнула, но больше от неожиданности, чем от испуга. Она шокированно посмотрела на внезапного встречного, задрав голову, а на неё в ответ так же удивлённо смотрели четыре жёлтых глаза. Принцесса впервые видела такого огромного монстра, хотя за свою жизнь повидала их немало. Его голова была где-то высоко-высоко над верхушками деревьев. Глаза — вот и всё, что она видела от его лица. Странно, что он вообще её разглядел с такой высоты. Для него она была не иначе как букашкой. Девушке не пришло в голову бежать: монстр был пугающим, но явно не хотел причинять ей вред. Складывалось впечатление, что он боится её даже больше, чем она его. — Привет, — сказала она первое, что пришло в голову, неловко махнув рукой. — Привет, — прозвучало басом сверху. — Прости, тебе, наверное, неудобно. Шея затекает, да? Эклипса осторожно кивнула, и монстр вдруг на её глазах начал уменьшаться: он становился всё ниже и ниже, пока не стал одного с ней роста. — Впервые вижу, чтобы мьюнианка здоровалась, а не убегала с криками от меня, — неловко признался монстр. — Впервые вижу, чтобы монстр извинялся перед мьюнианкой, — так же призналась Эклипса. — Как ты меня заметил с такой высоты? — она снова подняла голову вверх. — Да ещё через кроны деревьев. — У меня острое зрение. Недаром мне дано четыре глаза, — он рассмеялся. — Так что, ты не боишься? — всё же уточнил он. — А нужно? — спросила Эклипса. Став человеческого размера, монстр уже не выглядел страшным. В чём-то он был даже по-своему красив: широкоплечий, с забранными волосами и интересной клыкастой улыбкой. Он был не похож на тех монстров, которых Эклипса видела раньше: ни шерсти, ни лишних конечностей. Небольшие рожки, четыре глаза, красноватый оттенок кожи да хвост — вот и все отличия от человека. — Пожалуй, нет, — ответил он, пока девушка его разглядывала. — Только если не будешь звать на помощь эту психованную Солярию. Эклипсу кольнуло то, как он высказался о её матери. А больнее всего была доля правды в его словах. Девушка помрачнела. Королева в последнее время всё больше и больше была одержима идеей устроить настоящий геноцид, и Эклипса не понимала, как её остановить. — Солярия — моя мама, — призналась она. — Наверное, лучше сказать про это сразу. — Так ты — Эклипса? — монстр округлил от удивления все четыре глаза. — Наследная принцесса Мьюни? — По всей видимости, это так, — вздохнула Эклипса. — Но это неважно. Как твоё имя? — Глобгор, — ответил он, глядя на неё с опаской. Конечно: репутация матери автоматически закрепилась и за ней. Но его имя Эклипсе понравилось: звучало величественно. Ему подходило. — Раз уж мы заговорили о титулах, тоже следует признаться: я король монстров. Эклипса не выдержала и рассмеялась. — Вот уж встреча, — сказала она. — Два монарха враждующих сторон повстречались в лесу за прогулкой. Нам полагается устроить драку, ты знаешь? — Твоя волшебная палочка? — он кивнул на зонт в её руке. — Да. — Тогда тебе ничего не будет стоить со мной разделаться, — печально усмехнулся он. — Магия — сильный помощник. Особенно когда тебя обучает магии такой воин как Солярия. — Мама давно не учит меня, — сказала Эклипса. — И я — не бездушная машина-убийца, Глобгор. Не равняй меня к маме. Я не хочу с тобой драться. — Забавно: я тоже, — Глобгор улыбнулся. Они ещё немного поговорили, испытывая одновременно и неловкость, и интерес. Уже через пять минут Эклипса улыбалась, не опасаясь, да и Глобгор осмелел. Он определённо ей нравился. — Наверное, странно прозвучит, — сказал вдруг он, немного замявшись. — Давай встретимся ещё раз? — Давай, — с улыбкой ответила Эклипса. Вернувшись в замок, она ещё долго обдумывала встречу. Король монстров оказался не страшным людоедом-убийцей, а вежливым и интересным существом. Он мог раздавить наследную принцессу, просто наступив на неё, но не стал. Встреча окончательно убедила Эклипсу, что монстры не злы по своей природе. Это наглядно продемонстрировал их правитель. Они встретились ещё несколько раз. Эклипса убеждала себя, что в этом нет ничего такого: она просто шла прогуляться в лес. Да, она встречалась там с королём вражеского войска, но… Глобгор точно не был ей врагом. Такой на удивление обходительный, забавный и интересный: он подавал ей руку, помогая спускаться с камней, иногда что-то напевал себе под нос (баритон у него был потрясающий), а однажды подарил ей гигантский изумруд, который вытащил ночью из пещеры рудокопов (камень пришлось уменьшать с помощью магии: в противном случае Эклипса не смогла бы его поднять). Всё больше Эклипса убеждалась в том, что монстры не делали бы мьюнианам ничего плохого, если бы люди первыми не нападали на них. Глобгор многое ей рассказал. Оказывается, монстры жили на Мьюни испокон веков, пока однажды не пришли люди и не стали вытеснять их всё глубже и глубже в леса и болота. Монстры никогда не нападали первыми: они лишь оборонялись. Монстры не ели человеческих детей, и более того: они тоже были уверены, что их детей пожирают мьюниане. Вот и вся причина войны: недопонимание, нежелание слышать друг друга. Эклипса приняла решение с этим покончить. — Я добьюсь перемирия, Глобгор, — пообещала она. — Это будет дорого мне стоить, но я добьюсь. И мьюниане, и монстры устали от этой нелепой войны. — Ты будешь прекрасной королевой для Мьюни, — с искренним восхищением сказал Глобгор.