Девчонка Сальваторе

      Скарлетт стояла посреди пустоты. В ней не было ничего: ни света, ни звуков, ни каких-либо предметов. Девушка испуганно огляделась. Единственным, что она чувствовала, была отвратительная ноющая боль в груди. Скарлетт прижала руки к несуществующей ране, но легче не стало. Гробовая тишина этого места давила на барабанные перепонки, заставляла сердце биться в бешеном ритме. Наверное, именно так чувствует себя человек, погруженный на самое дно под холодной толщей воды. Раньше Скарлетт считала, что Ад — место наполненное огнем и криками. Сейчас же она поняла, настоящий Ад — это пустота, темная бездна, в которой она находилась. Что может быть страшнее, чем ничего? Сначала она думала, что хуже смерти ничего не будет. Но, как и всегда, жизнь с радостью подставила подножку, позволяя упасть побольнее. — Хуже уже все равно не будет, — произнесла Скарлетт, надеясь, что звук собственного голоса приободрит ее, но тьма поглотила слова, едва те сорвались с губ. Передернув плечами, Скарлетт сделала осторожный шаг вперед, и ей показалось, что под ногами у нее ничего нет. Она боялась, что несуществующий пол провалится и все перевернется. Что она, как Алиса, полетит в кроличью нору. — Это просто дурной сон, не бойся, — прошептала она, не слыша ни звука, и ущипнула себя за запястье, но боли в руке не последовало, а вот в груди она усилилась многократно. — Чертовщина…       Она бродила по этой бесконечной черноте, не чувствуя усталости. Лишь холодные пальцы отчаяния все крепче сжимались на сердце. Прошли минуты или часы? Годы? Века? Из этого положения буквально не было выхода, и это пугало больше всего. Не было смысла кричать и просить, бежать или пытаться призвать магию. Это было нечто неестественное, нереальное, словно мираж, кошмар, который никак не прекратится. Онемение, ни чувств, ни смысла. Очередная вспышка боли заставила ее беззвучно закричать и опуститься на колени, но отвратительное ощущение лишь усиливалось. Казалось, грудную клетку пробили раскаленным мечом и теперь медленно проворачивали лезвие. Скарлетт легла на темную зыбкую поверхность и подтянула колени к груди. Больше всего на свете ей хотелось ощутить теплые поцелуи солнечных лучей на коже, нежные мамины руки, гладящие волосы. Неужели это все? Это конец? Даже не так, что если этому не будет конца? Вечность в центре ничего. Среди одиночества, среди холодной пустоты несуществующего места. По ее щекам потекли горячие слезы, но она не стала стирать их, просто позволяла душевной боли и страху накрывать ее с головой. Ничего на свете Скарлетт не боялась так сильно, как неизвестности. — Пожалуйста, пусть это закончится…

***

      Скарлетт уже час пыталась открыть гримуар, но он словно издевался над ней. Чаще всего страницы книги были намертво склеены, но иногда она все же открывалась, демонстрируя чистые листы и насмешливую надпись на первой странице: «Insipientes veneficae secreta hic abscondita non noverunt». — Я сожгу тебя, мерзкая ты книжонка! — яростно прошипела Скарлетт и тут же вскрикнула, книга обожгла ее пальцы. Раздраженно швырнув гримуар в тайник, она достала закупоренную бутылку из запасов Деймона и, выкинув пробку, сделала большой глоток. Обжигающая янтарная жидкость слегка успокоила нервы ведьмы, и Скарлетт, удовлетворенно хмыкнув, поставила бутыль на круглый деревянный стол. Ее все раздражало. Она чувствовала себя тигром, запертым в клетке. Куда идти? Что говорить? Скарлетт злилась не из-за гримуара, к его выходкам она привыкла. А вот чувство ошибочного выбора не давало ей покоя. Вероятно стоило все же попытаться вернуть человечность Стефану самой, а не сразу идти к Клаусу. А еще лучше плюнуть на все и уехать. Или вообще не приезжать. Все равно Стефан ходит с кислым лицом, не желая идти на контакт. А Деймон… Скарлетт понятия не имела как рассказать ему о цене, которую придется заплатить. Прошло уже несколько дней, а она даже не придумала как начать. Конечно, стоило рассказать все как есть, но решиться на это было трудно. Перед глазами встало ухмыляющееся лицо первородного, и она поморщилась. Пустяк оказался непосильной ношей, широкая дорога привела ее в Преисподнюю.       Почувствовав чужую энергию и обжигающий взгляд, Скарлетт едва не закатила глаза. Его только здесь не хватало. Она обернулась и чуть не врезалась в стоящего за спиной Клауса. Сегодня он был еще злее, чем тогда, глаза метали молнии. Скарлетт скрестила руки на груди, в глубине души порадовавшись, что можно будет сорваться на мерзком гибриденыше. — Ты разве не знаешь, что нужно стучать, полукровка? — она недовольно приподняла бровь и вскинула подбородок. — Что за манеры? Или точнее их полное отсутствие. И почему все мужчины в моей жизни ведут себя совсем не как джентельмены? Клаус холодно усмехнулся. — Лучше обучи манерам своих братьев. — Что опять не так? Прошли мимо и не поздоровались? Не похвалили твою укладку? Не сказали, что ты самое великое существо на свете? — едко поинтересовалась Скарлетт. — Они украли мои гробы, — угрожающе прорычал первородный. — А, вот оно что… — она нервно засмеялась. — Может к психологу сходишь? Некрофилия — это уже слишком. За долю секунды Клаус прижал ее к стене и приблизился так сильно, что кончики их носов соприкоснулись. — Ты знаешь, что такое личное пространство? Ты все время нарушаешь мое. К тому же в одну из первых встреч мы договаривались, что если ты еще раз попытаешься схватить меня, то придется сделать тебе очень неприятно. Вероятно, стоит освежить твою память? — В этих гробах моя семья, — уже спокойнее ответил Клаус. — И речь шла о том, что я не должен хватать тебя за горло. Я держу тебя за плечи. Но могу освежить тебе память. Пальцы гибрида сомкнулись на шее Скарлетт, блокирую доступ к кислороду. — Я хочу, чтобы ты нашла гробы и вернула их мне. В ту же секунду он ощутил, как голова стала разрываться от боли, но хватка его не ослабла. Напротив, еще сильнее сжав горло Сальваторе, Клаус оторвал ее от стены и швырнул на пол. Скарлетт скривилась, ударившись головой о твердую поверхность и вцепилась острыми ногтями в мужское запястье, раздирая кожу и усиливая магическое воздействие. Не выдержав, Клаус сжал виски и тут же сам был повален на пол. Скарлетт уперлась руками в его плечи, не позволяя подняться. — Прости, дорогой, но ты забываешься. Я не твоя собака, готовая выполнить любую команду. У нас сделка, и я должна тебе лишь одну услугу, так что с гробами как-нибудь сам, — Скарлетт чуть подалась вперед и последние слова прошептала Клаусу в губы. — И вообще. Семья в гробах, любовь к удушениям, неумение обращаться с женщинами… Твой психологический портрет все хуже и хуже. Тебя что, папочка в детстве не любил? Ах да, он ведь мечтает тебя убить. Как и все остальные.       Она поднялась, оставляя Клауса лежать на полу, и опустилась на кожаный диван, закинув ногу на ногу. Первородный, подскочив следом, опустился в кресло напротив. — В таком случае… Ты рассказала братьям о сделке? — поинтересовался он со скрытой угрозой. — Тебе какое дело? Он злобно усмехнулся. — Не говори им сейчас. Пусть это станет сюрпризом. Это условие к моей просьбе. Скарлетт резко поднялась на ноги и подошла к Клаусу. — Зачем ты это делаешь, чертов больной ублюдок? — прошипела она, мечтая стереть эту самодовольную ухмылку. — Семейные драмы всегда были отличным развлечением. — Когда-нибудь твоя драма станет развлечением для меня. Или твоя семья добровольно решила поспать в гробах? Фанаты Дракулы? Клаус медленно поднялся и провел холодными пальцами по пылающей щеке Скарлетт. — Знаешь, у тебя поразительные глаза. Их цвет напоминает Северный Ледовитый океан, снег и зимнюю стужу, но стоит тебе разозлиться, и они становятся ярче Адского пламени. Правду говорят, глаза — зеркало души. — Его рука скользнула ниже едва ощутимо коснувшись губ. — Знаешь в чем твоя проблема, ведьмочка? Ты маленькая глупая мышка, пытающаяся напугать кота. В тебе много храбрости и самонадеянности, но итог всегда один: мышь становится ужином. Как и вся ее семья. Скарлетт тихо засмеялась, и Клаус, захрипев, упал на пол. Откинув темные пряди назад, она склонилась над гибридом. — Знаешь в чем твоя проблема, полукровка? У больших котов есть привычка недооценивать маленьких мышек. И обычно это приводит к тому, что мышонок Джерри надирает зад наглому, самоуверенному коту. А вообще, кажется, ты так и ждешь возможности оказаться у моих ног. Иначе зачем нарываться, каждый раз неизменно оказываясь лежащим на полу?       Скарлетт мягко улыбнулась и позволила Клаусу сделать вдох. Он злобно оскалился, но во взгляде мелькнуло какое-то странное выражение. Скарлетт небрежно перешагнула через его тело и двинулась к выходу. На пороге она обернулась. — И да, не стоит вламываться в этот дом. Ты здесь всего лишь гость, проявляй уважение, иначе в следующий раз покинешь это место по частям, — Скарлетт снова улыбнулась и, встряхнув волосами, вышла на улицу.