***
Две недели спустя. Я старалась занять себя всем, чем только могла, чтобы по вечерам падать на тахту и почти сразу засыпать; при усталости сны не снились вообще. Легла, свет выключили, включили - и уже утро, добро пожаловать в новый день. Но, надо сказать, некоторые скудные развлечения тут всё-таки были. К примеру, когда я впервые перешагнула порог кухни, её сотряс мини-апокалипсис. Служанки бестолково заметались, в растерянности роняя полотенца и сталкиваясь друг с другом, пока, наконец, не выстроились у стенки в поклоне. Евнухи сгрудились сбоку, возле небольшой ниши, где стояла печь, и, если я правильно помнила, казан. - Госпожа, - выступил вперёд мужчина в годах, полноватый, с тронутыми сединой висками, - просим прощения, мы не знали, что вы пожалуете. Что-то случилось? - Нет, нет, - как можно дружелюбней улыбнулась я. - Просто хотела осмотреть кухню и спросить, всего ли хватает. - Да, конечно, султанша, слава Аллаху, мы не жалуемся. По правде говоря, прийти сюда стоило не только ради знакомства с персоналом. Да, вероятнее всего, работа станет на какое-то время выполняться более тщательно - ведь так не хочется налажать, когда хозяйка помнит вас в лицо и по именам. Но мозг, обретавшийся, видимо, где угодно, кроме своего прямого места назначения, наконец-то вернулся из долгого заплыва и выдал годненькую идею. Я могу соорудить своё собственное меню, чтобы каждый день принимать пищу с удовольствием. Мне здесь никто не указ. Тут, конечно, стоило бы ещё узнать про болезни паши - мало ли, вдруг у него с моих любимых блинчиков изжога, но я забыла про это и решила уточнить позже. Спустя час или около того я выползла в коридор довольной, но немного усталой. Кан оказался чрезвычайно прижимистым мужичком, и, спустя время поняв, что я настроена крайне дружелюбно, не собираюсь никого пороть, казнить, четвертовать (нужное подчеркнуть), и при этом открыта дискуссии, разошёлся на полную. Мы препирались по каждому чиху. Помещения ему добавляй и расширяй, продукты свежее, лучше и быстрее подвози, дополнительных слуг дай, меню заранее согласовывай, чуть ли не за месяц, зарплату поднимай... Прямо не дворцовая кухня, а ресторан с Мишленовскими звёздами. Зато готовил он и правда так, что закачаешься. Как выяснилось, с возрастом следить за пищевой отраслью в Топкапы стало гораздо труднее, поэтому главного дворцового повара выдворили на почётную пенсию, сбагрив в мой маленький дворец. А на смену подобрали "какого-то проходимца" Шекера-агу, в которого Кан ежедневно, но беззлобно плевался ядом. В общем, в итоге количество блюд на основное меню урежут вдвое, но будут закупать некоторые ингридиенты, чтобы приготовить диету для меня. Таким образом, в бюджет всё равно укладываемся, а значит, всё хорошо. Также Кан стряс с меня обещание при появлении новых желаний сначала согласовывать их с финансами и только потом приходить к нему. К слову о них - средства на содержание дворца, зарплату слугам (пусть и крошечную) и прочие нужды выделялись из казны. Что впечатляло, безусловно, ведь, случись какой-нибудь крупный форс-мажор, он ляжет на и без того нагруженный государственный бюджет. - Хатидже! - запыхавшись, подскочила Лале. - Что с тобой? Чего ты вся перепуганная? Что-то случилось, очевидно же. Не тупи и не сотрясай воздух понапрасну, узнай, в чём проблема и как её решить! - Там такое, ТАКОЕ! - возбуждённо затараторила служанка. Спустя пару минут захлебывающегося и перескакивающего с одного на другое монолога удалось вычленить главное. В подвале ёбнул котёл.***
Весь масштаб пиздеца для местных сантехников я осознала ещё на третьей ступеньке лестницы вниз - в лицо пахнуло таким жаром, что хочешь, не хочешь, а отшатнёшься. На каменном полу, везде, куда только падал взгляд, плескался равномерный, навскидку, пяти-семи сантиметровый слой кипятка. Дурацкое платье моментально потяжелело от влажного пара, волосы прилипли к мокрому лбу. - Госпожа! - подскочила взмыленная Ёзге. - Госпожа, пожалуйста, поднимитесь, здесь может быть опасно. - Сколько пострадавших? - спросила я, игнорируя ладонь Мёге на своём предплечье. Служанка аккуратно тянула назад, но я дёрнула рукой, освобождаясь, и сосредоточилась на калфе. - Госпожа... - Сколько? - максимально терпеливым и ласковым тоном, каким обычно разговаривают психологи в частных клиниках со своими больными, продублировала вопрос я. - Шестеро, - смирившись с неизбежным, ответила Ёзге. - Им оказывают помощь? - Да, трое отделались ожогами на голенях, у одного, отошедшего на время в другой конец коридора, вообще только на щиколотках, а вот остальные двое... Мы сомневаемся, что они выживут, султанша, травмы очень серьёзные, когда у чана оторвалась крышка, их с ног до головы окатило струёй горячей воды. - Там кто-нибудь остался? - кивнула я на залитое водой пространство. - Нет, те четверо выбежали сами и вынесли товарищей. - Хорошо, тогда идём в лазарет. - Госпожа... - Идём, - с нажимом повторила я, разворачиваясь и поднимаясь назад. Зрелище предстоит не из приятных, но это мои люди. В прямом и переносном смысле. Они служат мне и я несу за них ответственность.***
Судорожно перебирая в голове все знания, оставшиеся после уроков ОБЖ, благо, сдано оно на "отлично", я понимала - скорее всего, я иду к трупам. Вынужденным мучиться ещё неизвестный срок, но трупам. Первая стадия: через поверхность ожога, так как верхний слой эпидермиса сильно пострадал, начинает просачиваться жидкость. Сукровица, вода с растворёнными в ней веществами и тому подобное. Кожа теперь не удерживает тепло, поэтому наступает охлаждение; из-за стрессового воздействия быстро падает артериальное давление. Это состояние называется ожоговым шоком, длится первые несколько часов и уже в ней спокойно можно умереть. Лечится внутривенным вливанием большого количества жидкостей и обезболивающего. Умеют ли тут ставить капельницы? Три раза ха! Ну мы помолимся Аллаху, а он уж сам решит, брать раба в своё царство или нет. Вторая стадия: сгоревшая кожа начинает выделять в кровоток большое количество токсинов. Яд поражает все органы, из-за чего поднимается температура, начинается бред, галлюцинации. На третий-пятый день - буйство. Кроме того, с каждой секундой больной слабеет, распадается его мышечная ткань. Всё это мучение длится две-три недели. Третья стадия: в кровь попадает инфекция из ран. Воспаление лёгких, воспаление печени, гнойники - будьте-здрасьте. В этом ебучем средневековье шанс не то что пережить, а даже дожить до этого этапа - почти ноль. И вот если спустя недельку после третьей стадии больной скорее жив, чем мёртв, начинается меееедленное восстановление. А ужасные шрамы останутся навсегда. Слуги открыли дверь; в нос ударил горьковатый, но приятный запах трав и лекарств, а также чего-то тяжёлого и сладковатого. Не думать, чего, не думать. В маленькой комнате на кроватях лежали два покрытых бинтами бессознательных тела; головы у них были почти полностью замотаны, а глаза намазаны какой-то пахучей, вязкой и зелёной смесью. Четверо человек, кучкой сидевших на соседней тахте спиной к двери, были, очевидно, теми, кому повезло больше. - Дамла-хатун, почему так долго?!, - сердито проговорил, оборачиваясь, один из них, но тут же изменился в лице, быстро, пусть и с видимым трудом встал, пробормотал извинения и неловко поклонился. Остальные, поняв, кто пожаловал, быстро повторили манёвр. - Садитесь, - велела я, подходя ближе. - Вы тоже пострадали. Где лекарша? - Ушла за льдом в кладовую другого крыла, госпожа. Хаммам, как и котельная, имелись лишь в одной части дворца, ведь он небольшой. Однако сейчас это как никогда сыграло нам на руку, ведь вторая осталась невредимой. - Почему не послала служанку? - Но... у неё нет никого в подчинении, госпожа. Пиздец. Просто ебучий пиздец. На несколько десятков человек - фельдшер баба Клава. А эти олухи у дверей какого хрена столбами стояли?! Кто тут захочет больным навредить? - Будут, - пообещала я, недобро взглянув на Ёзге. Та понятливо кивнула. - Как это произошло? - подала голос Лале. - Как обычно, мы начали греть чан для подачи воды, ведь подходило время мытья рабынь. Я, Али и Хамза отправились за дровами, чтобы добавить жару, ведь оставалось совсем немного. Омер в это время вышел по нужде, должен был через несколько минут вернуться. Вдруг, идя по коридору, мы услышали громкий хлопок, звон и ужасные крики, а потом в проход хлынула горячая вода. Волна быстро прошла, поэтому мы побежали в котельную, чтобы проверить Керема и Батура... Они были в ужасном состоянии, куда хуже, чем мы, поэтому пришлось тащить их наверх, невзирая на боль. Мы хотя бы были в сознании. Дамла-хатун пришла в ужас, но оказала всем помощь и отправилась за льдом, чтобы смочить повязки. Сейчас мы ожидаем её, госпожа. - Как твоё имя? - спросила я. - Эдиз, султанша, - немного неуверенно и удивлённо произнёс он. - Если всё, что ты сказал, правда, я награжу вас, так как вы поступили правильно. Дверь лязгнула, прерывая мой ответ, и вошла женщина средних лет с характерной шапочкой на голове. Лекарша. - Госпожа, - склонилась она. - Приступай к лечению, - велела я. - Не буду мешать, но после хочу с тобой поговорить. Поправляйтесь, Эдиз, Али, Хамза и Омер. - Спасибо, - хором поблагодарили они, склонившись. Я развернулась и покинула комнату. - Ёзге, пошли гонца паше. Сообщи, что важно, но не экстренно, и расскажи всё.***
Час спустя. - Каков твой прогноз? - потребовала я ответ. - Говори честно, хочу знать правду. - Те четверо, безусловно, поправятся, думаю, в течение трёх-четырёх недель будут здоровы. Остальные двое... Я бы дала им несколько дней, госпожа. К сожалению, повреждения очень большие, мы сделали всё, что могли. Осталось лишь молиться и уповать на милость Аллаха. Я прикрыла глаза и мелко кивнула, разрешая удалиться. К сожалению, вполне ожидаемо. Осталось только понять, как именно произошёл взрыв, почему так сильно не рассчитали степень нагрева. Или... этому помогли?