Рождественские приключения

Свет в комнате был приглушён. В ней не было ничего лишнего. Кровать, стол, пара стульев, шкаф. И, кажется, все, если не учитывать огромные панорамные окна, открывающие обзор на ночной город. Кровь в венах стыла, стоило только увидеть эту картину. То там, то здесь зажигались яркие огни света. Жизнь вокруг бурлила, не затихая ни на минуту. Сеул никогда не спит. -Садись на стол, милый. – Прошептал Пак, подходя к Мину сзади, кладя руки на ягодицы парня. Его язык начинает выписывать одному ему понятные узоры на мягкой шее омеги. Чимин прикусывает кожу в районе ключицы Юнги, оставляя следы. – Давай-давай, на стол. -Но…. – Медлит Мин. – Для чего? - Он теряется, не зная чего ожидать. -Не заставляй нас ждать, зайка. – Подходит Хосок, подталкивая парня к столу. Уже две пары глаз внимательно смотрят на Мина, ожидая момента, когда он все же сядет на этот стол. – И не задавай слишком много вопросов. - Мммммм…. Хорошо. – Озорная улыбка появляется на губах омеги. Он облизывает их, закусывает, ерошит волосы и лёгкой походкой, слегка покачивая бёдрами, направляется к столу. Подойдя ближе, он садится на край и закидывает на поверхность ноги, призывно раздвигая их, приглашая своих альф присоединиться к нему. Ох уж эти лисьи глаза, затуманенные лёгкой дымкой возбуждения. Мин буквально взглядом раздевает Чона и Пака, стоящих недалеко от него и ловящих вмиг закончившийся кислород губами. -Ты просто прекрасен… - Выдохнул Хосок, приближаясь к Мину. Его руки схватили бёдра омеги, притягивая ближе, упирая того прямо в край стола. -Ахмх… - Простонал Мин, у которого голова шла кругом от такой грубости Хосока. Он потянулся за поцелуем, однако так просто он его не получит. Чон отстраняется, не дав себя поцеловать. Вместо этого он резко раздвинул ноги омеги, начиная растегивать ширинку на брюках, стягивая их со стройных ног парня. Расправившись со всем этим, он приставил руку к паху омеги, который уже начал сочиться предэякулятом. Слегка надавил, выбивая из Мина несдержанный стон. От этого глубоко бархатного голоса внутреннему зверю хотелось взвыть, сорваться с цепи и разложить своего омегу прямо на столе, но он держится. Ещё рано… Слишком рано. -Ааааах… Ммммм… - вскрикивает Юнги, чувствуя, как ладонь второго альфы слегка ударяет его пах. Мин теряется в этих болезненно-приятных ощущениях, начиная ерзать по столу, выгибаться и прижимать ногами альфу к себе. -Шшшшш, малыш… Если мы ещё раз услышим, как ты произносишь хоть один звук, то ты не кончишь сегодня, – произносит Чимин, впиваясь в губы омеги нетерпеливым поцелуем, кусая до крови, так как ужасно скучал по их близости, по рукам, по объятиям, по той страсти, с которой они отдаются друг другу. - Нооооо, почему? – Мин трясся от возбуждения и желания. Его тело будто током прошибало от каждого прикосновения своих альф. Он уже не может терпеть, льнет к ним, трётся. -Так интереснее. Да и к тому же, я хочу наказать вас. Вы слишком долго обходились без меня. Изменяли с работой. Теперь помучайтесь и вы… - шепчет Чимин, отходя от Юнги и начиная раздевать Хосока. Одежда старшего альфы летит в противоположный конец комнаты вместе с футболкой и джинсами младшего. -Пойдем, милый. – Произносит Пак, проходясь рукой по паху Хосока, дразня того, распаляя. Подойдя к омеге, Хосок присел на колени, взял в руки член Мина. Сердце Юнги ушло куда-то вниз, а лёгкие свело от подступающего громкого стона, когда горячий язык Чона прошёлся по его головке, слизывая выступившую жидкость. Но он помнил правило. Молчать. Он прикусил губу до крови, лишь бы не издать ни одного звука. Однако они не были бы вместе, если бы не знали слабые места друг друга. Пак поставил Юнги на колени, пристраиваясь к тому сзади, а Чон остался снизу. Послышался сильный хлопок, а лицо Мина исказилось в гримасе боли и наслаждения. Он еле сдерживал стоны, все ещё закусывая губы, превращая их в кровавое месиво. -Нравится? - Спрашивает Пак, массируя ягодицы любимого омеги. Так как тот помнил, что не должен произносить ни одного звука, то лишь лихорадочно затряс головой, показывая, что согласен, что ему нравится. И это совершенно не то слово. Ему не просто нравилось, у него звезды в глазах взрывались от удовольствия. -Умница мой. Послушный котик, - мурлычет Чимин, начиная вылизывать его между ягодиц. – Ммммм… мне сносит крышу от твоего вкуса, детка. – Он входит языком в податливое тело омеги, проходясь им по стенкам. Он делает это медленно, затем ускоряется, потом снова медленно. Мин, которому Хосок все ещё делает минет, готов уже наплевать на запрет, ибо горло раздирает от желания. Он не может молчать. Ему слишком хорошо. Из-за долгих недель отсутствия близости, прикосновения друг к другу будто бы отдавались огнём. Возбуждение накатывало все с новой и новой силой, а ощущение того, что разрядка близка приследовало всех троих. Хосок все быстрее вертел языком вокруг головки, вбирая в себя член Юнги то наполовину, то полностью, заставляя омегу прогибаться в спине до хруста, чувствую себя самым желанным, самым любимым во всей Вселенной. Мин протянул руку к волосам Чона, схватился за них и заставил альфу вбирать его до конца, все глубже и глубже. Он хотел разрядки, хотел кончить тому в рот, хотел смотреть, как с ярким огнём в глазах тот будет слизывать остатки и причмокивать от удовольствия. Однако момент прервал Пак, шлепнувший Юна так, что у того разъехались колени и он чуть не приземлился прямо на лицо Хосока. -А-а-а, малыш. Только с нашего разрешения. И не сейчас… - томно произносит альфа, слезая со стола, и в ту же секунду подхватывая омегу, и уводя ближе к кровати. Закинув того на матрас, он подошёл к Хосоку и с игривой улыбкой озвучил: -Мммм… Я, кажется, кое-что придумал… Это будет прелестное наказание для вас обоих. Хо, присядь на кровать, прошу. Пак слегка толкнул старшего в плечи, чтобы тот уж точно сел. Чон ничего не понимал, как и Мин, сидящий рядом. Юнги был обижен на альф за то, что те не дали ему кончить, за то, что не давали открыть рот, однако все это его и заводило. И тут совершенно нечего отрицать. -А теперь слушайте внимательно, - Пак опускается на кровать, раздвигая ноги и облизываясь, поглядывая то на альфу, то но омегу. – Вам нельзя трогать ни себя, ни друг друга. Вы будете сидеть, не двигаясь. А если я увижу, что кто-то из вас хотябы тянется к своим членам, то для начала я откушу вам их, а потом изобью плетью до полуобморочного состояния… Хотя… Зная вас, моих любимых извращенцев, то вас это не остановит, так что… - будто безумный смеётся Чимин, подходя к шкафу и размахивая его дверки. – Я прикую вас наручниками. Готовьтесь к представлению. Во время того, как Пак пристегивал руки своих истинных к изголовью кровати, он то и дело будто бы случайно проежался ягодицами по членам парней, невинно закатывал глаза, закусывал губы и тихонько посмеивался. Закончив с подготовкой, он снова вернулся к шкафу, достав оттуда уже анальную пробку с хвостиком, тюбик с лубрикантом, ушки и меховые браслеты. Шок? Что такое шок? По сравнению с тем, что испытывали Хосок и Юнги, это слово – просто детский лепет. Конечно, Чимин уже примерял всевозможные костюмы, чулки и прочее, однако пробка – что-то новое для их постельной жизни. Вернувшись к кровати, он разложил все это богатство на матрасе перед парнями. -Так, сначала ушки… - ухмыльнулся Пак, тянясь к ним и надевая на голову. И о боже, как ему шло. Тугой узел в животах обоих парней мгновенно завязался, заставляя их лишь глотать слюну и наблюдать, так как наручники не давали даже прикоснуться к себе. Как же им хотелось сейчас разорвать его… Хосок желал ощутить его на своем члене, а Юнги в себе, однако… -Теперь браслеты… - Чимин двигался очень медленно, наслаждаясь дикими танцами огня в глазах напротив. Вот чего он так долго ждал. -Мммм… Хосок… Мне кажется, что тебе не хватает этого зрелища – обиженно дует губы альфа, а Чон сглатывает вязкую слюну, готовясь к тому, что еще приготовит для него парень. – Я думаю, что мне стоит растянуть себя для тебя. Как ты смотришь на это? – щурится Чимин, становясь на колени, открывая тюбик с лубрикантом и выдавливая содержимое на пальцы. Облокотившись на локти, он призывно выгнулся и приставил пальцы ко входу. Продвинув в себя одну фалангу, он сладко застонал. От нехватки секса, он уже и забыл о тех ощущениях, которые испытывал, будучи вместе с парнями вместе все ночи напролёт. Пак добавил ещё один палец, уже стоня во все горло. Так ему было хорошо. Затем и третий палец проник внутрь. -Ох, Хосок, как же я хочу почувствовать тебя внутри… Мммммааааах… Знаешь, как это прекрасно, чувствовать в себе что-то, трахать себя пальцами? – дразнит альфу Пак, понимая, что у парня, как и у него самого, уже срывает тормоза. Любовь не знает возраста, не знает пола и принадлежности. То, что и Хосок и Чимин являются альфами, их не останавливает. Они оба – универсалы. Им все равно на то, кто из них сверху, а кто снизу. Их больше волнует то, как доставить друг другу удовольствие. Хосок точно также может нацепить на себя эти пушистые ушки, лишь бы его парням нравилось. И это не унижение, это любовь, искренние чувства. Ещё немного поиграв, щекоча нервы и себе, и альфе напротив, Пак остановился, подняв затуманенные, будто бы пьяные глаза на омегу. - Ммммм… Юнги, мне кажется, что пришло время поиграть и с тобой, – шепчет Чимин. Взяв с постели тюбик с лубрикантом и пробку, он приблизился к омеге, притягивая того к себе за лодыжки. -Приподнемись, зайка. После этих слов, альфа открывает тюбик, выливая содержимое на пальцы, подносит их ко входу омеги, расслабленно водя по колечку мышц, а затем входя внутрь. Юнги сжимается, чувтсвуя холодную смазку, стекающую по бедру на простынь. Его кожа покрывается мурашками, он выгибается сильнее, чувствуя уже три пальца. Чимин решил пропустить тот этап, когда в омеге находятся лишь два пальца, так как куда интереснее делать все грубее, наслаждаясь эмоциями на лице своего парня, которому так и не разрешено издавать ни единого звука. Он нещадно трахал Мина пальцами, прекрасно видя, как тот поджимает пальца на ногах, хватает простынь, комкает ее и мечется по подушкам. Чимин лишь ускорял темп, добавив четвёртый палец. Он готов был выть в голос, ведь перед ним его любимый, его маленький омега, которого не щадят, наказывают, да ещё так жестоко. Однако происходящее вокруг до безумия вкусное, сладкое, разливающееся патакой внутри. Это новый уровень, на который они вышли вместе. Барьер, который они перешагнут вместе. Да и давайте будем реалистами. О таком парни мечтали уже давно, воплощая всё задуманное лишь в мокрых снах, просыпаясь по утрам со зверским желанием совершить все это прямо сейчас. Юнги снова не дают кончить, резко вынимая пальцы из него. Он недовольно хмурится, собираясь сесть и отвернуться от альф, но не успевает. Пальцы через несколько минут сменяются металлической пробкой, которая обжигала разгоряченного омегу своим холодом. -Умничка мой, - произносит Пак, начиная целовать парня, двигаясь от лодыжек вверх, оставляя мокрые следы и красные засосы. – Я думаю, что вы уже достаточно намучились. Особенно ты, Хосок. – В голосе альфы не было сожаления, лишь нескрытое возбуждение, граничащее с безумством и азартом. Он отстегивает Юнги, который тут же забирается к нему на бедра, и трется об грудь, как самый настоящий кот. И этот хвост так прекрасно подошёл ему, что Пак уже еле сдерживал себя, чтобы не бросить Хосока и на его глазах единолично не вытрахать из их омеги душу. -Малыш хочет, чтобы папочка помог ему? – с ухмылкой произносит он, снимая с себя ушки и надевая их на Юнги. В глазах омеги лишь туман. Он возбужден до предела, готов на все, что угодно. Он как мягкий пластилин. Готов принять любую форму, превратиться во все во Вселенной, лишь бы и ему, и его парням было хорошо. Хотя нет, не просто хорошо, а крышесносно, великолепно, превосходно. Так, чтобы до скрежета зубов, до треска костей в сжимаемых пальцах. Так, как никогда раньше. Пак, все же отвлекается от этих манящих глаз, от губ, которые омега постоянно облизывает, от чего они становятся еще более притягательными. Он отстегивает Хосока, который уже не может спокойно сидеть и смотреть на все, что происходит перед ним. Он тянется к Юнги, усаживая того у себя между ног, поглаживая нежную кожу ног, одновременно вылизывая ему шею, ключицы, грудь. -У меня есть предложение, - выдыхает в шею Юнги Хосок. – Поработаешь язычком для своих папочек, малыш? Мин кивает, уже сам понимая, к чему клонит альфа. Такое было привычно омеге. Мало того, он ловил животный кайф от этого, так как доставлял удовольствие сразу двоим парням, которых любил больше жизни. Встав с бедер Хосока, Мин становится на колени, призывно облизываясь. Ох уж этот котёнок. Чон притягивает к себе Чимина, что все не мог понять, что ему нужно делать, и впивается в его губу яростным жадным поцелуем. Они настолько изголодались друг по другу, что Юнги, наблюдавшему за невероятным танцем двух языков и губ, казалось, будто они готовы съесть друг друга. Хотя, можно сказать, что именно это они и собирались сделать. Оба постанывали от ощущений, забывая обо всех и обо всем, пока внезапно горячий язык не проходится по головкам их членов, находящихся максимально близко друг к другу. Юнги не стал дожидаться того момента, когда альфы закончат. Куда интереснее было доставить им удовольствие ещё более сильное, более глубокое, играясь с ним в тот момент, когда они были наиболее уязвимы. Он проходился по всей длине немаленьких членов парней языком, вылизывал выступившие венки, посасывал головки, слегка прикусывая их, вырывая из губ парней протяжные стоны и мычание. Однако управлять ситуацией ему дали не долго… -Подвинь его к краю, Чимин, - выдыхает Хосок, чувствуя, как внизу уже всё горит от желания и чрезмерно долгой прелюдии. - Сегодня тебя буду трахать я, – промычал Чон, разводя ноги Мина в сторону, приподнимая и заставляя обвить ими свою талию, прежде чем упереться колом стоящим членом в ягодицы омеги. Парень вынимает пробку, швыряя ее в непонятном направлении, затем начинает проталкиваться внутрь, простонав от жара и узости, окутавших его. Его мускулистые руки зажимали бедра Юнги. Он двигался грубо, яростно вдалбливая омегу в матрас. Ему было невероятно хорошо. Сказочно. Он стонал во всё горло, беря парня под разными углами и в разных позах. А Юнги уже просто не знал, как сдерживать себя, как не закричать от удовольствия. Ему оставалось только тихонько поскуливать, надеясь, что его никто не услышит. Тем не менее, его надежды были ошибочны… -Зайка уже не может терпеть? – Перед лицом Мина оказывается Чимин, что всё это время наблюдал за происходящим, играясь рукой со своим другом. Он то и дело подскакивал, приближаясь к Хосоку, массируя его плечи, утыкаясь носов в ложбинку позвоночника Юнги, проходясь языком по лопаткам, оставляя засосы по всей спине. – Хочешь, помогу тебе сдержаться? – И не дождавшись ответа, толкается в рот омеги. Юнги закрыл глаза, приняв член полностью. Его переполняло удовольствие. Чувствовал, как альфы держат его на месте, слышал их стоны, от которых всё тело покрывалось мурашками. Омега думал, что это лучшая ночь в их жизни, что он безумно зависим от прикосновений, от любви к этим людям, что он без них - никто. Однако мысли вышибает из головы в тот момент, когда ладонь Чона обвивается вокруг члена Мина, двигая то вверх, то вниз. Все трое уже были на пределе. Оргазм с каждой секундой подступал всё ближе и ближе, протягивая свои лапки к парням. После нескольких размашистых толчков, движений рукой, покусываний и облизываний, парней накрыло мощной волной. Это произошло одновременно. Руки Чона, кончившего внутрь омеги, слегка дрожали. Чимин откинулся назад, наблюдая за тем, как Юнги слизывает остатки спермы, уже делая это расслабленно и медленно, отходя от великолепного оргазма. Все трое улеглись на кровать, прижимаясь друг к другу очень-очень близко. Альфы поглаживали нежную кожу Юнги, лежащего посередине. Они молчали, ведь говорить совершенно не хотелось. Парни смотрели на панораму города, любуясь друг другом и, кажется, влюбляясь все больше и больше. -Нам нужно сходить в душ. – Заявляет Юнги, лениво переворачиваясь со спину на живот и приподнимаясь на локтях, пробегаясь взглядом по лицам альф. – Ну же, давайте. Пойдемте вместе. Расслабимся… - ловкие пальцы перебирают взмокшие прядки волос на головах парней, слегка потягивая, доставляя им удовольствие. После нескольких секунд раздумий, они все же поднимаются, не устояв перед просящими лисьими глазками омеги. И кто знает, чем они будут заняты, нежась в горячей ванне с пеной. Это был явно не конец их ночи. Всё только начиналось.